Хата

Хата

До войны мы жили в настоящей хате. Высокой, с большими окнами, чердаком и черепицей на крыше. На чердаке жили голуби, а под черепицей устраивали свои гнезда воробьи. Один молодой воробышек выпал из гнезда, мы подобрали, назвали Пашкой и выкормили. С тех пор, стоило стать среди двора и протянуть руку и крикнуть: «Алле-оп!», как Пашка садился прямо на ладонь и склёвывал хлебные крошки.

Еще, каждую весну в сенях нашей хаты ласточки лепили из комочков глины гнездо и выводили птенцов. Здесь тебе люди, кошка, а они хотя бы что — летают да тричкают.

Когда началась война, советские артиллеристы решили, что за нашей хатой будут прятаться немцы, и взорвали ее вместе с голубями, ласточками, и воробьем Пашкой.

Но немцы прорвали фронт за Новоселовки, и артиллеристы отступили, не сделав ни единого выстрела.

Тетка Олянка ругала артиллеристов за то, что зря угробили хату. Мама говорила, что, если бы хату оставили, немцы наступали бы через наше село, и кто знает, сколько людей поубивало. Так что жалеть, может, и не стоит.

А мне до сих пор жаль нашу хату…