9. Война «не на живот, а на смерть»
9. Война «не на живот, а на смерть»
В те же годы началась борьба русских марксистов против российской разновидности бернштейнианства — «экономизма», который особенно сильно обнаружился во взглядах и действиях некоторых руководителей «Союза русских социал-демократов за границей». Организован этот союз был еще в 1894 году по инициативе группы «Освобождение труда». Тогда за границей, и особенно в Швейцарии, жило много приехавших из России социал-демократов. В связи с расширяющимися связями с рабочим движением на родине и необходимостью усилить организационную деятельность решили не включать в группу «Освобождение труда» новых людей, а создать заграничный союз русских социал-демократов, в который плехановская группа войдет как самостоятельная организация. Задача союза состояла в объединении всех русских социал-демократов, живших за границей, для оказания «посильной поддержки начинавшемуся в России социалистическому движению в среде пролетариата».
Группа «Освобождение труда» передала союзу свою типографию и финансы, но сохранила за собой право редактировать издания союза.
И действительно, связи группы Плеханова с Россией и с заграничными кружками российских социал-демократов усилились. Важное, принципиальное значение для активизации деятельности группы имело установление через В. И. Ленина идейных связей с революционными социал-демократическими организациями в России.
Но в декабре 1895 года в Петербурге случилась беда. Были арестованы Владимир Ильич Ульянов и другие руководители «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». В январе и августе 1896 года прошли новые волны арестов. Они нанесли тяжелый удар «Союзу борьбы». В дальнейшем, в 1897 году, к руководству Петербургским союзом пришли сторонники свертывания революционной социал-демократической работы, подмены ее борьбой за текущие экономические интересы рабочих.
«Экономизм» отрицал роль революционной теории марксизма и отдавал на откуп либеральной буржуазии дело политической борьбы с самодержавием.
Представителями этого оппортунистического течения в «Союзе русских социал-демократов за границей» стали прежде всего Н. М. Тахтарев, Ц. М. Копельзон (Гришин), Е. Д. Кускова, G. Н. Прокопович. Их называли «молодыми», в отличие от «стариков» — членов группы «Освобождение труда».
Они начали травлю «стариков». Руководители союза выпускали под его грифом работы, которые вопреки ранее принятому решению не были отредактированы группой, придирчиво и мелочно требовали от Плеханова и его друзей финансовых отчетов за прошлые годы, всячески давали понять, что «старики», мол, оторвались от движения и не понимают его нужд. Цель всей этой политики была ясна — отстранить членов группы «Освобождение труда» от активного участия в работе и беспрепятственно пропагандировать оппортунистические взгляды от имени всего «Союза русских социал-демократов».
А влияние «Союза русских социал-демократов» несколько возросло после I съезда РСДРП.
В то время во многих социал-демократических организациях и группах зрели мысли о создании марксистской партии рабочего класса России, крепло стремление объединить местные социал-демократические организации. Киевская организация, уцелевшая от разгрома, взяла на себя инициативу. И вот в марте 1898 года в Минске открылся I съезд партии, которую решено было назвать Российской социал-демократической рабочей партией. I съезд РСДРП, как известно, партии создать не смог, но провозгласил ее создание. В Киеве начала выходить нелегальная общерусская «Рабочая газета». Первый номер был послан Плеханову, который тотчас же ответил редакции. Он приветствовал цели газеты, но и предупреждал против «экономизма», который распространялся все шире и шире. «Ваш орган посвящен обсуждению общерусских задач социал-демократического движения. Это показывает, что и вы не ограничиваете вашего поля зрения местными делами; это очень хорошо. Сближение местных групп, слияние их в стройно организованное целое стало теперь необходимым условием дальнейших успехов русской социал-демократии… Если я не ошибаюсь, в настоящее время наши русские товарищи не всегда помнят ту чрезвычайно важную мысль Маркса, что всякая классовая борьба есть борьба политическая. Забыть об этом хотя бы только на минуту можно лишь тогда, когда местные групповые дела и практические задачи текущего дня сосредоточивают на себе все внимание деятелей. Я уверен {что орган}, посвященный обсуждению общерусских интересов, будет способствовать устранению также и этой слабой стороны нашей социал-демократии».
I съезд РСДРП предложил «Союзу русских социал-демократов за границей» вступить в партию и быть ее заграничным органом. В письме союзу особо отмечалось: «Принимая во внимание плодотворную литературную деятельность В. И. Засулич, Г. В. Плеханова и И. Б. Аксельрода, съезд глубоко чтит в них основателей русской социал-демократии».
Один из участников съезда, П. Л. Тучапский, вспоминал, что 3 марта они собрались на прощальную вечеринку. Кто-то предложил тост:
— Пусть вновь созданная партия не будет мертворожденным детищем.
Потом слово попросил Тучапский.
— Товарищи! В этом году кончается пятнадцать лет со дня выхода в свет книги «Социализм и политическая борьба». Мы все стали социал-демократами под влиянием произведений Маркса, Энгельса и Плеханова, в том числе и этой книги. Давайте пошлем Георгию Валентиновичу в связи с этим приветствие.
Предложение было всеми принято.
Плеханов получил телеграмму с приветствиями после возвращения из Цюриха, где он вместе с Аксельродом готовил «Майский листок». Он уже знал о съезде, так как еще во время заседаний было послано конспиративным путем — в зашифрованной газете — письмо, написанное делегатом съезда Александром Кремером: «Только что кончился съезд представителей соц. — дем. организаций в России; постановлено образовать российскую социал-демократическую партию; заграничный — ваш — союз объявить членами партии и заграничным органом».
Манифест и решения съезда были отпечатаны в виде листовки, посланы за границу и в июне были перепечатаны в «Листке работника» — органе «Союза русских социал-демократов за границей». Плеханов принял меры, чтобы об этом важном событии было напечатано во всех главных социалистических газетах Европы.
В этих условиях особенно важно было, чтобы «Союз русских социал-демократов за границей» занял по принципиальным вопросам марксистскую позицию. Но «молодые» члены союза, склонившиеся к «экономизму», все больше выявляли свое оппортунистическое лицо, опираясь при этом на западноевропейский ревизионизм.
В 1898 году состоялся I съезд «Союза русских социал-демократов за границей». «Старики» оказались на нем в меньшинстве. Плеханов не смог на него приехать, он опять тяжело заболел, а Аксельрод и Засулич не дали должный отпор «экономистам», которые уверяли, что за ними идет большинство социал-демократов России. Павел Аксельрод ушел со съезда, не дожидаясь конца, сославшись на плохое самочувствие. Вера Засулич сидела молча, подавленная и растерянная. Она накануне съезда поссорилась с Плехановым из-за его непримиримости к «экономистам». Засулич считала, что нужно передать «молодым» редактирование популярных брошюр для рабочих. Плеханов заметил, что это даст возможность оппортунистам засорять головы сознательных пролетариев России и что они — члены группы «Освобождение труда» — не имеют права на такое попустительство.
Узнав о соглашательской позиции Засулич, Плеханов перестал ей писать. Через некоторое время он получил весточку от Аксельрода, в которой тот извещал, что Вера Ивановна больна, у нее сердцебиение, лихорадка и слабость. Он считал, что причина такого состояния Веры Ивановны — жестокий тон последнего послания Плеханова. И хотя Аксельрод дал слово Вере Ивановне не сообщать Плеханову о ее состоянии, но положение было угрожающим, и он нарушил свое обещание. Кончалось письмо так: «…теперь я прямо говорю тебе: выпиши ее в Женеву и постарайся успокоить, приласкать ее. Ее страшная искренность в связи с ее расшатанными нервами делают из нее мученицу, страдалицу в буквальном смысле. Я предупреждаю тебя, чтобы тебе не пришлось самому мучиться в случае какой-нибудь беды».
Получив письмо Аксельрода, Плеханов написал Вере Ивановне, попросил приехать в Женеву.
Сведения о разногласиях между группой «Освобождение труда» и союзом доходили и до России. В. И. Ленин писал из ссылки Потресову 27 апреля 1899 года: «Страшно вредно, по-моему, что этот спор с ультраэкономистами не попал вполне и целиком в печать: это было бы единственное серьезное средство для выяснения дела и установления известных точных принципиальных положений. А то теперь хаос полный!»[34]
Через несколько месяцев Ленин приехал за границу (в 1900 году) и узнал о всех обстоятельствах этой борьбы. Он в письме к Надежде Константиновне Крупской называл борьбу «экономистов» нечестной, потому что они «…пользовались своими связями и своими практическими ресурсами для того, чтобы оттирать группу «Освобождение труда», для того, чтобы ее нежелание пропускать «позорные» идеи и позорное недомыслие объявлять нежеланием пропускать всякие «молодые силы» вообще. Эта борьба против группы «Освобождение труда», это оттирание ее велось втихомолку, под сурдинкой, «частным» образом, посредством «частных» писем и «частных» разговоров, — говоря просто и прямо: посредством интриг, потому что вопрос о роли группы «Освобождение труда» в русской социал-демократии никогда не был, никогда не будет и никогда не может быть частным делом»[35].
В течение двух лет Плеханов и его соратники боролись против «экономистов». Они выступали на собраниях, вели обширную переписку, часто встречались с единомышленниками и теми революционерами, которые еще не определили свое отношение к «экономизму». Эти методы были вызваны тем обстоятельством, что типография группы еще ранее была передана администрации союза.
Еще в 1898 году один из лидеров «экономистов», С. Н. Прокопович, прислал Аксельроду свой отзыв на его книгу «К вопросу о современных задачах и тактике русских социал-демократов». Этот отзыв превратился в целую брошюру, в которой очень ярко выявились его оппортунистические взгляды. П. Аксельрод написал Плеханову, что он хотел бы сам подготовить ответ: «Как ни слаба брошюра нашего демагога, она младенческие и запутанные головы наших социал-демократических недорослей может легко еще более спутать. Стало быть, поход нужно повести немедленно — враг должен быть с первых же ударов смертельно ранен и уничтожен… Я полагал, что нанести окончательный смертельный удар — это, разумеется, будет твое дело, но первую рану причинить приходится мне. Но Вера Ивановна думает, что лучше всего было бы баталию предоставить тебе».
Плеханов очень обрадовался боевому настроению своих друзей. В ответном письме он указывал, что начать борьбу должен Аксельрод, а он, Плеханов, продолжит. Здесь же Плеханов пишет: «По правде сказать, здорово я сердился на вас обоих в течение этого времени, а теперь мне ужасно хотелось бы повидаться с вами. Жаль только, что нельзя: я воюю теперь с Бернштейном».
Но тогда этот план не удалось осуществить. После съезда «Союза русских социал-демократов за границей» Аксельрод и Засулич не захотели участвовать в его деятельности. Но Плеханов не был согласен с такой пассивной тактикой. Вопрос стоял так остро, что эти разногласия могли привести к распаду группы «Освобождение труда». Плеханов написал Аксельроду и Засулич: «Я останусь в союзе, пока меня не прогонят или пока я не прогоню своих врагов. Для меня это дело окончательно решенное… Если вы хотите принять участие в предстоящей борьбе — хорошо: нет — я один пойду той дорогой, идти по которой велит мне мой долг революционера».
Конечно, после такого ответа отношения между Плехановым, с одной стороны, Аксельродом и Засулич — с другой, стали прохладными. Но до разрыва дело не дошло. Через несколько недель тон писем становится спокойнее, и снова возникает план издать работу, критикующую «экономистов».
Толчком к этому решению послужило известие о резолюции ссыльных из Минусинска, написанной В. И. Лениным против оппортунистической позиции «экономистов». Хотя и раньше приходили в адрес группы письма из России с поддержкой ее позиции, но «Протест 17» был подписан наиболее известными революционерами-марксистами и написан в столь ясном, недвусмысленном тоне, что это придало силу и уверенность Плеханову и его друзьям.
В середине 1900 года им наконец удалось) издать сборник, включающий письма и отзывы «экономистов» (для того, чтобы всем стали ясны их взгляды) и документы революционных марксистов, в том числе «Протест 17». Сборник назывался «Vademecum» (Путеводитель. — Авт.) для редакции «Рабочего дела».
В большом предисловии Плеханов показал, что взгляды «экономистов» вытекают из неверия в возможность политической пропаганды среди пролетариата, что они смыкаются со взглядами ревизионистов на Западе и являются попыткой сделать из рабочих послушное буржуазии политическое оружие. Резкую отповедь Плеханова вызвало намерение «экономистов» пересмотреть идеи «Коммунистического манифеста». Эклектизм, идейный разброд в рядах «экономистов», отсутствие знания марксизма и нежелание его изучать привели к тому, что люди, называющие себя социал-демократами, мешали развитию социал-демократического рабочего движения. В заключение Плеханов писал: «Нам надо выйти из этого хаотического и позорного положения во что бы то ни стало. Горе партии, терпеливо переносящей подобную путаницу» (1—XII, 42).
Высокую оценку сборнику дал Ленин, приехавший в Швейцарию из ссылки. На месте узнав об условиях, в которых пришлось действовать группе «Освобождение труда», он писал Надежде Константиновне Крупской в августе 1900 года: «Vademecum»— это — вопль, прямо-таки вопль против пошлого экономизма, против «стыда и позора» социал-демократии… И против всяких обвинений, направленных на Плеханова, надо прежде всего решительно установить, что вся суть его брошюры — именно объявление войны «позорным» принципам «кредизма» и «кусковщины», именно принципиальный раскол…»[36]
Впоследствии, в искровский период, Плеханов, продолжая борьбу против «экономизма», напечатал ряд статей, в которых вскрыл ревизионистский характер этого течения. Ленин неоднократно говорил о заслугах Плеханова в борьбе с «экономизмом». В 1907 году, рассказывая о появлении «экономистов» и разоблачая их взгляды, он подчеркивал: «Плеханов объявил этим взглядам войну не на живот, а на смерть (в чем ему помогли русские революционные с.-д.) и расколол на этой почве заграничную организацию РСДРП»[37].
Для того чтобы вести борьбу с «экономистами», необходима была поддержка из России. «Экономисты» все время хвастались, что за ними «российские практики». А между тем письма, приходящие с родины, попадали в руки оппортунистической верхушки «Союза русских социал-демократов за границей», и судить о действительном положении дел было трудно. Нужно было вновь наладить непосредственную связь с местными партийными кругами. В 1899–1900 годах такие связи начинают восстанавливаться.
В октябре 1899 года бежал из ссылки Николай Эрнестович Бауман. Попав в Швейцарию, он близко сошелся с членами группы «Освобождение труда» и по ее рекомендации вошел в «Союз русских социал-демократов за границей».
Плеханов руководил самообразованием Баумана, помогал ему в изучении марксистской литературы. Живой ум Баумана, знание условий революционной деятельности, активная помощь в деятельности группы «Освобождение труда», энтузиазм и веселый нрав делали его любимцем всех «стариков». Особенно привлекало Плеханова непримиримое отношение Баумана к «экономистам». Группа «Освобождение труда» намеревалась послать Баумана своим представителем на предполагавшийся II съезд партии в мае 1900 года в Смоленске. Узнав от Потресова, который приехал за границу, что съезд не состоится, Бауман посоветовался с Плехановым о сроках своей поездки: «Со слов Путмана (Потресова. — Авт.) я вижу, что и Вы не прочь примириться с тем, чтобы дать «ловкому» пропагандисту наслаждаться счастьем еще два месяца. Но мне хотелось бы от Вас лично получить категорическое заявление по этому поводу».
Николай Бауман задержался за границей, потом стал первым агентом «Искры» и уехал в Россию уже в декабре 1901 года.
В конце ноября 1899 года на родину отправилась Вера Засулич. Она запаслась паспортом на имя болгарской подданной Велики Дмитриевны Кировой. В Петербурге ее встретила Анна Михайловна Калмыкова, которая знала ее по встречам в Швейцарии, и тотчас окружила Веру Ивановну заботой и вниманием. А. М. Калмыкова оказала большие услуги партии. Не будучи социал-демократкой, она оказывала материальную помощь группе «Освобождение труда», «Искре» и «Заре», а потом и большевистским изданиям.
В марте 1900 года в Петербург прибыл из ссылки Владимир Ильич Ленин. Засулич встречалась несколько раз с ним и Потресовым. Они обсуждали план издания за границей нелегальной марксистской газеты и вопрос об участии в ней членов группы «Освобождение труда». Вера Ивановна была в восторге от этих планов, от деятельности революционного направления российских социал-демократов во главе с В. И. Лениным. Ей очень хотелось, чтобы и Плеханов так же благожелательно отнесся к идее объединения вокруг газеты всех подлинно революционных сил российского рабочего движения. Но Плеханов некоторое время ошибочно опасался, что молодые социал-демократы в России будут обособляться от группы «Освобождение труда» и пойдут на компромисс с «экономистами», которые к этому времени отстранили плехановскую группу от издательской и практической деятельности «Союза русских социал-демократов за границей».
Вера Засулич в письме из Петербурга старалась рассеять эти опасения: «Что меня беспокоит, так Ваше неудовольствие на Путмана (Потресова. — Авт.) и Петрова (Ленина. — Авт.)… «Неужели они думают» (очевидно, фраза из утерянного письма Плеханова. — Авт.) воевать без Вас? Да наоборот же. Как только начало обрисовываться то большое серьезное предприятие, которое они затевают (то есть нелегальная газета за границей. — Авт.) не для одной войны (с «экономистами», как просил Плеханов. — Авт.), но и для войны, так Вам и написал отчасти сам Путман, отчасти через меня. Его хотят, коли позволите, поставить под флаг группы «Освобождение труда». И далее Засулич говорит, что борьбе с «экономистами», по мнению ее новых друзей, больше поможет издание газеты и журнала за границей. Она добавляет: «Путмана Вы же знаете, а настроение по отношению к Вам Петрова я могу характеризовать таким отрывком из его слов: «Они (бернштейнианцы) теперь ругаются ортодоксами, а я нарочно говорю им, я не только ортодокс, я еще плехановец… Эти Ваши настоящие товарищи, не помышляющие отделять от Вас своего дела, серьезные, прекрасно настроенные люди».
Через короткое время Засулич пришлось срочно уезжать из России — ее выследила полиция. Засулич поехала сначала в Стокгольм. Оттуда она писала Плеханову, что если ее пребывание в Стокгольме нужно для пересылки литературы, то она останется здесь. Но поскольку газета еще только организовывалась, то было решено, что Вера Засулич вернется в Швейцарию, куда должны были приехать Ленин, Мартов и Потресов.
В апреле 1900 года на II съезде «Союза русских социал-демократов за границей» произошел окончательный разрыв между марксистами и оппортунистами. Группа «Освобождение труда» заявила о своем выходе из состава союза, за ней последовали ее сторонники, которые объединились в революционную организацию «Социал-демократ».
Новая заграничная организация просуществовала недолго. От ее имени вышли две листовки, один сборник и второе издание «Манифеста Коммунистической партии». Этой книге суждено было стать важной вехой в истории группы «Освобождение труда», марксизма в России.
В 1898 году исполнилось 50 лет со времени создания этого великого произведения революционного марксизма. Первое плехановское издание 1882 года давно разошлось по России, часть экземпляров осела в архиве департамента полиции в качестве «вещественных доказательств». Выросли новые поколения социал-демократов, которым нужно было знать это основополагающее произведение марксизма. Все это понимал Плеханов. Но он задумал выпустить «Манифест» с новым предисловием, в котором предполагал рассмотреть современное положение революционного движения с точки зрения авторов «Манифеста». Работа потребовала серьезной подготовки, и предисловие разрослось в статью «Первые фазы учения о классовой борьбе». Задачу эту Плеханов так объяснял: «Когда речь зашла об издании «Манифеста», еще только начиналась та, так называемая критика Маркса, которая наделала столько шума во всемирной литературе и которая вращается именно вокруг Манифеста. Издать Манифест в прошлом году — значило издать его, не снабдив дополнением, которого имели право требовать от нас все читатели: подведением итогов критики»(3—V, 299).
И вот наконец в сентябре 1900 года книга увидела свет. В новом предисловии Плеханов разбирает только одно положение из «Манифеста», где говорится, что «вся история, с тех пор как разложилось первобытное общинное землевладение, была историей борьбы классов». Рассмотрев на ряде примеров, какое место борьба классов занимала в теориях предшественников марксизма, Плеханов обрушивается на ревизионистов, которые пытались отбросить это марксистское положение. Плеханов защищает марксистскую идею диктатуры пролетариата от нападок Бернштейна и его последователей, считавших, что в настоящее время, то есть в конце XIX века, эта идея устарела, изжила себя. Плеханов пишет: «Во второй половине 80-х годов у нас появился особый вид «социалиста» (он имеет в виду либеральных народников. — Авт.), главная и, можно сказать, мучительная забота которого заключалась в том, чтобы не испугать либерала. Призрак испуганного либерала до такой степени пугал социалистов этого вида, что вносил несказанную путаницу во все их теоретические и практические рассуждения. Г{осподин} Бернштейн очень напоминает таких «социалистов». Его главная забота состоит в том, чтобы как-нибудь не испугать демократическую буржуазию» (2—II, 494–495).
Затем он разъясняет, что такое диктатура пролетариата, повторяя это дважды, чтобы читатели запомнили это основное положение: «Диктатура данного класса есть, как мы сказали, господство этого класса, позволяющее ему распоряжаться организованной силой общества для защиты своих интересов и для подавления всех общественных движений, прямо или косвенно угрожающих этим интересам… Там, где существуют классы, неизбежна классовая борьба. Там, где есть классовая борьба, необходимо и естественно стремление каждого из борющихся классов к полной победе над своим противником и к полному над ним господству» (2—II, 496).
Но как быть с теми аргументами ревизионистов, где говорилось, что парламентская и всякая другая легальная деятельность представителей социал-демократии ликвидирует необходимость диктатуры пролетариата? Нет, отвечает Плеханов, эта деятельность «не противоречит диктатуре пролетариата; она подготовляет ее. Называть фразой указание рабочим на необходимость диктатуры их класса может только тот, кто утратил всякое представление об «окончательной цели»… и думает лишь о «движении»… в сторону буржуазного социализма» (2—II, 496).
Плеханов защищает выводы основоположников марксизма о применении рабочим классом в случае необходимости насильственных методов революции. Ревизионисты утверждали, что в конце жизни Энгельс советовал социалистическим партиям избегать насильственных методов. Так ли это? Плеханов разъясняет: «…Энгельс к концу своей жизни признал, что при известных обстоятельствах легальный путь тоже может привести к победе, а на восстание стал смотреть, как на такой способ действий, который при современной технике военного дела сулит социалистам не победу, а жестокое поражение, и не перестанет сулить его до тех пор, пока сама армия не проникнется социалистическим духом» (2—II, 502).
Объясняя, почему так говорил Энгельс и как надо его понимать, Плеханов доказывает, что Маркс и Энгельс остались революционерами до конца своих дней и никогда не отступали от требования применять наряду с легальными методами в случае революционной необходимости и насильственные методы борьбы.
Блестящая защита марксистских положений о диктатуре пролетариата и о методах ее установления, изложенная в предисловии Плеханова ко второму изданию «Манифеста» и других его работах 90-х годов, сыграла значительную роль в идейном подготовлении российской социал-демократии и не потеряла значения для современности.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.