Глава 3 Энергетика в крови

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 3

Энергетика в крови

Если алюминий – это сердце огромных владений Дерипаски, то энергетика – кровеносная система, кровь, с которой в сердце поступает кислород. А без него, как известно, сердце и другие жизненно важные органы – например, мозг акционера – перестанут нормально функционировать.

По ходу пьесы

Олегу Дерипаске поневоле пришлось стать активным участником рынка электроэнергетики, ведь дешевая энергия – один из главных секретов конкурентной цены на русский алюминий. Да и рынок сам по себе перспективный и рос последние годы не менее чем на 5 % в год.

Первыми активами Дерипаски в области энергетики стали сибирские ГЭС, доставшиеся ему от братьев Черных вместе с алюминиевыми заводами.

К 2008 году, то есть к моменту начала энергореформы России (см. ниже), подконтрольные Дерипаске структуры владели почти 70 % акций Красноярской ГЭС, пакетом около 10 % Саяно-Шушенской ГЭС, блок-пакетом Богучанской ГЭС, а также совместно с СУАЛом контролировали деятельность одного из независимых производителей – «Иркутскэнерго». Хотя по сравнению с бывшим РАО «ЕЭС России» это был довольно скромный список, но все же владения Дерипаски в энергетике оказались вторыми в стране после активов РАО. Причем получалось, что у Дерипаски был самый большой опыт частного управления в российской электроэнергетике, не случайно он конкурировал с РАО в лице Чубайса с 2001 года.

Иркутская энергосистема является избыточной, ее мощности достаточно для обеспечения собственного потребления Иркутской области и для передачи части энергии в другие регионы. Красноярская же ГЭС входит в десятку мощнейших гидроэлектростанций мира. Кроме уже упомянутых активов, в управлении ООО «ЕвроСибЭнерго» находится группа компаний «Волгаэнерго», куда входит Автозаводская ТЭЦ, осуществляющая поставки электроэнергии и тепла 400 тысячам потребителей Нижнего Новгорода, а также «Компания Востсибуголь» – крупнейший производитель энергетического угля в Иркутской области. Из всех генерирующих активов «ЕвроСибЭнерго» более трех четвертей – ГЭС.

Энергетическими активами En+ (подразделение «Базэла») управляет «ЕвроСибЭнерго», на сегодняшний день одна из крупнейших независимых управляющих энергокомпаний России. Общая установленная мощность «ЕвроСибЭнерго» составляет свыше 20 млн кВт, количество потребителей – более 5 млн.

Исторически «ЕвроСибЭнерго» была заточена под производство как можно более дешевой электроэнергии в интересах алюминиевых заводов «Русал», и поэтому компания уделяла большое внимание повышению собственной эффективности, все издержки минимизировались.

Действительно, на Красноярской ГЭС самая низкая себестоимость производства электроэнергии среди российских гидростанций, а на гидростанциях «Иркутскэнерго» – Братской, Усть-Илимской и Иркутской – самая высокая производительность в расчете на одного занятого человека среди аналогичных российских станций. Так что потенциал для развития энергетического сектора «Базэла» явно имеется, а главное – у них уже есть опыт существования в непростых условиях, когда все сливки доставались РАО.

Своими приоритетами «ЕвроСибЭнерго» называет модернизацию и расширение бизнеса, приобретение новых активов и инвестирование средств в строительство новых энергетических объектов. Также «ЕвроСибЭнерго» активно развивает современное и считающееся перспективным направление в энергетике – сервисный бизнес.

Компания «ЕвроСибЭнерго – Инжиниринг» оказывает на рынке консалтинговые и инжиниринговые услуги, такие как разработка программ оптимизации режимов электропотребления предприятий, разработка и внедрение «под ключ» Автоматизированной информационно-измерительной системы коммерческого учета электроэнергии и мощности (АИИС КУЭ) и пр.

В процессе реорганизации каждый из вышеперечисленных активов Дерипаски (кроме «Иркутскэнерго») оказался в разных ОГК, и это размывало доли «Базэла». Дерипаска затерялся среди прочих владельцев российской гидроэнергетики. Тем не менее в сентябре 2008 года «Базэл» еще был полон энтузиазма и активнейшим образом участвовал во всех перспективных национальных проектах.

В то время «Базэл» заявил о намерении поучаствовать в финансировании строительства каскада Сочинских ГЭС, но не самостоятельно, а в сотрудничестве с ОАО «РусГидро». Каскад должен обеспечивать электроэнергией строящиеся на Красной Поляне и в Имеретинской низменности олимпийские объекты. Вообще же рентабельность данного проекта, по оценкам аналитиков, была сомнительной, однако на тот момент «Базэл» мог позволить себе имиджевые проекты.

Богучанский мальчишник

Главным энергетиком страны, а точнее, последним руководителем РАО «ЕЭС России», был человек по имени Анатолий Чубайс.

В конце 90-х годов Чубайс и Дерипаска, можно сказать, дружили домами. В то время они всерьез обсуждали проект создания энергометаллургического объединения (ЭМО) «Саяны» путем объединения Саяно-Шушенской ГЭС и Саяногорского алюминиевого завода.

В 2000 году пути этих двух бизнесменов резко разошлись, тогда же и начались конфликты между Чубайсом и Дерипаской. Олег Владимирович предпочел вести дела и развивать алюминиевый бизнес с Романом Абрамовичем, а не с Чубайсом.

Не вдаваясь в детали, скажем, что реакция самого Чубайса была негативной, поскольку он воспринял действия Дерипаски как предательство (в народе говорят емче – «кидалово»). Разумеется, Чубайс остановил создание «Саян», а Саяно-Шушенская ГЭС и «Самараэнерго» под угрозой отключения стали требовать долги за электричество с Саянского и Самарского алюминиевых заводов. Совершенно мальчишеская, тупая, но неотвратимая в таких ситуациях реакция.

Предсказуемо и столь же пошло отреагировал и Дерипаска.

Саяно-Шушенская ГЭС, расположенная в Хакасии, по инициативе председателя правительства республики Алексея Лебедя была признана незаконно приватизированной, соответственно, незаконно перешедшей в РАО «ЕЭС России». При этом не скрывалось, что действует чиновник в интересах, по его словам, «потребителей своего региона» (крупнейший из которых – СаАЗ, входящий в «Русал» Дерипаски). Местная власть даже не пыталась спрятать «алюминиевые уши», торчащие из этого дела.

При этом Лебедь и правительство Хакасии готовы были пойти на мировое соглашение, если Чубайс согласится снизить энерготариф для СаАЗа в шесть раз. Впоследствии то решение суда о неправильной приватизации по инициативе Чубайса было пересмотрено, но осадок остался.

Сесть за стол переговоров Дерипаске и Чубайсу вновь пришлось в 2004 году, когда встал вопрос о достройке советского долгостроя – Богучанской ГЭС, расположенной в Красноярском крае. Ее строительство велось с конца 70-х годов, но завершить этот проект из-за недостатка средств РАО было не под силу. В этот «ржавый гроб», как называли тогда ГЭС многие специалисты, не только было вложено около $1 млрд, но и каждый год простоя оценивался еще в $2 млн, тратившихся во избежание полного ее разрушения и разворовывания.

Тогда начали искать заинтересованных частных инвесторов, готовых вложиться в этот долгострой. В качестве стратегического инвестора государством, в том числе и стараниями тогдашнего премьера Михаила Касьянова, был выбран… Олег Дерипаска, которому к тому моменту удалось консолидировать блокпакет Богучанской ГЭС (мы помним, что при достижении поставленной цели ОВД демонстрирует волю маньяка).

Впрочем, из кого еще было выбирать, если Дерипаска на тот момент стал национальным алюминиевым монополистом и управленцем мирового класса. К тому же Богучанская ГЭС изначально строилась с учетом будущего развития отечественной алюминиевой промышленности, и ее запуск был оправдан лишь в том случае, если рядом будет организована выплавка алюминия. Потому как Сибирь к тому моменту была энергоизбыточна, то есть энергетику там надо было развивать дальше лишь исключительно одновременно с возведением крупных энергозависимых производств.

Дерипаска вызвался и ГЭС достроить, и возвести рядом алюминиевое производство, способное потреблять не менее 85 % вырабатываемой энергии. Оставалось договориться о деталях с главой РАО «ЕЭС России» – Чубайсом. Сумма необходимых инвестиций в проект колебалась от $1,3 до $1,9 млрд, в зависимости от финишной мощности Богучанской ГЭС и еще множества факторов.

В апреле 2004 года на ежегодном экономическом форуме в Красноярске громко, как о свершившемся факте, было заявлено о намерении «Базэла» инвестировать в два взаимосвязанных проекта на территории Красноярского края $1,2 млрд. $700 млн из них предполагалось вложить в достройку Богучанской ГЭС, остальные полмиллиарда – в строительство маленького алюминиевого заводика рядом. Если взяться всерьез и пригласить качественных подрядчиков, то, по словам Дерипаски, ввести первый комплекс ГЭС можно было бы уже к 2008 году.

Строительство планировалось вести параллельно и поэтапно, завод предполагалось начать строить вместе с ГЭС, а затем одновременно запустить первую очередь гидростанции и алюминиевого производства. По мнению Дерипаски, его планы дали бы дополнительные рабочие места в Красноярском крае и новые стимулы к экономическому росту, в частности, позволили бы увеличить загрузку БАМа на 5 млн тонн груза в год.

Интересно, что на той конференции у внимательного наблюдателя должно было сложиться новое представление о Дерипаске, который впервые публично давал понять, что Красноярскому краю нужны в Москве хорошие лоббисты, и, похоже, в качестве такового предлагал себя.

Но и через год после той знаковой речи Дерипаски практических планов достройки Богучанской ГЭС не появилось. Однако как же можно было приступать к целенаправленным и конкретным переговорам, когда предложения сторон были зачастую взаимоисключающими?

Например, «Русал» не горел желанием инвестировать огромные деньги в достройку ГЭС, не имея контрольного пакета. Ведь неизвестно, какой пакет у них останется в результате, если энергетики начнут их теснить, а алюминщикам нужен был контроль за тарифами на энергию.

За контрольный пакет акций Богучанской ГЭС Дерипаска предлагал Чубайсу всего $40 млн, разумеется, с условием, что «Русал» вложит в достройку необходимый $1 млрд. В ответ один из членов совета директоров РАО заявил: «Мы не хотим, чтобы РАО сейчас просто проело деньги, вырученные от продажи станции. Впрочем, в этом случае даже проесть будет нечего».

Но владеть Богучанской ГЭС без алюминиевого завода, даже на паритетных началах, упорно не желал Чубайс. Эксперты высказывали мнение, что он понимал: как только дело дойдет до вложения денег, у РАО их не окажется, и тогда алюминщикам достанется контроль над ГЭС. Обсуждалась и другая схема – раздел продукции ГЭС между акционерами пропорционально долям владения, но и она не прижилась.

Да и контроль над Богучанской ГЭС Чубайс не собирался отдавать: энергия гидроэлектростанций одна из самых дешевых, да и вложено в ее строительство еще во времена СССР государственных денег было немало, чтобы теперь отдавать по дешевке.

Затянувшая разборка между Анатолием Чубайсом и Олегом Дерипаской, компании которых владели 64 % и 30 % акций электростанции соответственно, а также споры о том, кто, что, как и зачем контролирует, стали вызывать раздражение властей как на федеральном, так и региональном уровне.

Губернатор Красноярского края Александр Хлопонин полагал, что контроль над Богучанской ГЭС после завершения ее строительства должен оставаться за государством: «Я не понимаю проекта, где ни одна из сторон не получает контроля. Считаю, что такая сфера, как гидроэнергетика, должна находиться под чутким контролем со стороны государства».

Главным разногласием между партнерами, желающими достроить Богучанскую ГЭС, была потенциальная цена на энергию для алюминиевого завода. Не исключено, что, согласившись разделить будущий алюминиевый проект пополам с Чубайсом, Дерипаска рассчитывал выбить из него низкие энерготарифы, чтобы его алюминий имел конкурентную цену на мировом рынке. Представители же РАО, наоборот, не скрывали, что в ходе их реформ цены на гидроэнергию, в тот момент дешевую, неизбежно должны вырасти, в том числе и для алюминиевых компаний. «А этим компаниям, в свою очередь, можно посоветовать работать над сокращением собственных издержек», – предлагал Дерипаске господин Пер-Кристиан Эндше, экс-президент Hydro Energy.

После длительных споров и переговоров, когда конфликтующие стороны уже начали проявлять раздражение, компромисс состоялся, и было заявлено о готовности вместе строить и электростанцию, и алюминиевый завод и владеть впоследствии равными долями этого комплекса.

Почему Дерипаска решился разделить проект еще с кем-либо, когда была проделана уже такая тщательная работа по выдворению всех «лишних», – загадка. То ли совсем не оказалось другого выхода, а бизнес расширить было необходимо, то ли у Дерипаски с самого начала имелись планы, как впоследствии потеснить Чубайса. «Когда казалось, что ситуация безнадежная, и переговоры зашли в тупик, я сказал нашим уважаемым партнерам: если хотите всерьез действовать 50 % на 50 %, по-настоящему, тогда мое встречное предложение простое: завод, который вы будете строить, тоже поделим 50 % на 50 %. Это предложение я делал несколько раз, и оно на всех этапах отвергалось. Неожиданно для меня на последнем этапе переговоров оно было принято», – рассказывает Чубайс.

Любопытный момент заключался еще в том, что руководство РАО до этого не раз провозглашало тезис об избавлении от непрофильных активов, так как компании предстояла реформа. От тех же «Силовых машин» они избавились, как только реформа энергетики развернулась на полную мощь. Поэтому не очень ясно, что двигало Чубайсом в его намерении получить половину алюминиевого завода. Может, желание насолить, а может, поделить высокие прибыли, возможные из-за льготных цен на электричество с возводимой ГЭС.

Итак, договоренность была достигнута, «ВЭБ-инвест Банку» поручено детально проработать варианты реализации Богучанского проекта и из различных вариантов найти оптимальный.

По предварительным планам зона затопления ГЭС должна находиться на отметке 185 м, хотя изначально предполагался уровень 208 м, а это хоть и снизит мощность станции до 1,6 тысячи МВт, чего вполне достаточно для северного края, но одновременно сократит издержки на строительство.

Летом 2006 года работа над проектом наконец закипела, станцию с нетерпением ожидали все жители близлежащих поселений и городков, ведь в районе строительства ГЭС к тому времени уже возникла тяжелая социально-экономическая обстановка. Начали с сооружения инфраструктуры, на это были выделены государственные деньги. На них предполагалось построить участок автодороги Канск-Абан-Богучаны-Карабула-Кодинск, мост через Ангару, железную дорогу и пр.

Образованная совместно с «РусГидро» и «Русалом» компания, занимающаяся Богучанским проектом, заключила контракт с «Силовыми машинами» на поставку девяти гидроагрегатов (гидротурбины и генераторы). Первые гидроагрегаты должны были быть запущены в 2010 году. В дальнейшем мощность станции предполагалось постепенно увеличивать. Но это все были планы, которые порушил кризис.

К лету 2009 года «Русал» остановил финансирование стройки. Всего же компания для выравнивания долей участия задолжала подрядчикам 1,7 млрд рублей.

Представители Дерипаски заявляли, что «РусГидро» завысила стоимость выполняемых подрядных работ, несмотря на подписанные раньше договоры о снижении цен, а топ-менеджеры энергетиков находятся в сговоре с подрядчиками. По мнению представителей «Русала», «РусГидро» блокирует приход новых подрядчиков, готовых предложить свои услуги за меньшие суммы. «Такое отношение может свидетельствовать лишь о том, что "РусГидро" не заинтересовано в эффективном контроле за инвестициями в строительство БоГЭС, в том числе и бюджетных средств», – говорили представители «Русала».

«Дальнейшее снижение издержек возможно только за счет снижения зарплат, но мы – социально ответственная компания и не позволим строить объект на костях рабочих», – отвечала пресс-секретарь «РусГидро» Елена Вишнякова. «Если в течение ближайших двух месяцев проблема с финансированием не будет решена, сроки будут сорваны. На данный момент стройка парализована, так как наш партнер "Русал" под различными предлогами блокирует финансирование стройки», – доносилось из «РусГидро».

По ходу конфликта стали подключаться и другие действующие лица – руководители Красноярского края и подрядные организации. Губернатор Хлопонин заявил, что в случае продолжения конфликта БоГЭС будет взята на баланс края и затем достроена компанией, которую найдет краевое правительство. «Объект строится, деньги сегодня реально есть. Они доиграются, обе эти компании, они доиграются до того, что все плачевно кончится для них, а не для ГЭС», – сказал Хлопонин. «Заявление о том, что власти Красноярского края могут взять объект на баланс и достроить Богучанскую ГЭС, – это просто смешно, ГЭС в таком состоянии во время кризиса никому не нужна. Хотя, может быть, у Хлопонина и есть основания полагать, что у края хватит сил довести строительство до конца», – комментировал высокопоставленный источник в правительстве края.

Ко всему прочему в суды стали поступать иски от недовольных подрядчиков, которые помимо оплаты уже проделанной работы требовали еще… увеличения стоимости их работ в дальнейшем.

Представитель одной из подрядных организаций заявил на условиях анонимности: «По договору стоимость работ должна ежегодно корректироваться и согласовываться с Минрегионом и администрацией Красноярского края. В соответствии с расчетами ведомств в 2009 году сумма оплаты должна увеличиться на 17 %. Снижение расценок или даже сохранение их на уровне 2008 года приведет к тому, что работы на ГЭС станут нерентабельными».

К июлю 2009 года компания «Русал» вынуждена была признать, что сроки строительства соблюдены не будут, и предложила перенести срок ввода Богучанской ГЭС с 2010 на 2012 год. К тому времени ввод Богучанского алюминиевого завода уже был перенесен на 2012 год, а без него, по словам Дерипаски, на новую электроэнергию не будет спроса. Также предприниматель указал на необходимость снижения затрат на проект на 40 %. Энергетики же считают, что ГЭС надо вводить в срок, а электроэнергия найдет своего потребителя.

Партнеры явно попали во взаимную ловушку. Действительно, без завода Дерипаски ГЭС не очень-то нужна, но можно попробовать изыскать дополнительные средства и соединиться с единой энергосистемой. Правда, при этом алюминиевый завод лишится дешевого источника электроэнергии, и его ввод потеряет смысл.

По известной пословице, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Спустя два дня после гибели десятков человек и остановки станции в результате жуткой аварии на Саяно-Шушенской ГЭС (вследствие чего без электроэнергии остались два крупнейших алюминиевых завода «Русала» – СаАЗ и КраАЗ) Олег Дерипаска пообещал «приложить все усилия» для ускорения ввода Богучанской ГЭС, что позволит частично восстановить энергетический баланс, «нарушенный в результате аварии и остановки СШГЭС».

К концу ноября 2009 года противоборствующие стороны вроде бы договорились. «Русал» согласился предоставить «РусГидро» право строительства и управления объектом. При этом общая сумма расходов на достройку станции не увеличится, но из-за ускорения строительства произойдет перераспределение объемов финансирования. Всего на строительство компании-партнеры должны выделить 54,9 млрд рублей, на данный момент вложено около 25 млрд рублей.

Согласно этим планам уже в декабре 2010 года Богучанская ГЭС должна дать первое электричество. Как поясняли в «РусГидро», в 2010 году планируется ввести три гидроагрегата, а в 2011-м – уже четыре.

Видимо, разруливать ситуацию пришлось в правительстве страны, поскольку о разрешении конфликтной ситуации доложил непосредственно министр энергетики России Сергей Шматко, выступая 18 ноября 2009 года в Совете Федерации, заявив при этом, что «государство достройку станции не финансирует».

Вообще то, что Чубайсу, а затем его преемникам и Дерипаске удалось тогда и потом договариваться и приступить к строительству, уже было прорывом, ведь у энергетиков и алюминщиков всегда много точек противостояния, и конфликт интересов не рассосется никогда.

Тем паче что Дерипаска еще в бытность Чубайса главным энергетиком страны был одним из самых яростных противников затеянной Чубайсом реформы РАО «ЕЭС России», то есть разрушения государственной энергомонополии.

Конфликтовали они и по большей части сибирских станций, поэтому противостояние между Дерипаской и Чубайсом еще было названо «войной за сибирские ГЭС». Помимо Богучанской и Саяно-Шушенской ГЭС, это и Красноярская ГЭС.

Красноярский передел

Исторически сложилось, что энергетика – ключ ко всей экономике Красноярского региона. В Красноярском крае власть последние лет двадцать была в руках клана, владеющего энергетикой. Монопольный перепродавец энергии, которому были должны все, мог банкротить заводы по своему усмотрению.

Среднегодовая выработка Красноярской ГЭС – 17,5 млрд кВтч, что покрывает более половины потребности Красноярского края в электроэнергии. В свое время ввод в эксплуатацию Красноярской ГЭС придал импульс развитию всей Сибири: десятки заводов цветной и черной металлургии, предприятия химической и деревообрабатывающей промышленности, города и поселки обязаны своим рождением и жизнью ее энергии.

Гендиректор ГЭС Сергей Каминский, видимо, анализируя перспективы, видел свою миссию еще и в следующем: «Мы же гидроэлектростанция, подчеркиваю—"гидро". Мы, регулируя сток Енисея, обеспечиваем водой предприятия и население региона. Пресную воду считают одним из самых дефицитных и важных ресурсов – наряду с нефтью и газом. Людям ее уже не хватает, а в будущем ситуация станет еще сложнее. У нас пока проблема не так остра, но тем не менее кроме выработки электроэнергии наша стратегическая задача – дать потребителям воду. Если до постройки ГЭС в самый маловодный зимний период сброс воды в Енисее был 900 куб. м в секунду, то сейчас – не менее 1,5 тысячи куб. м в секунду. Это очень существенный элемент в системе жизнеобеспечения – гарантированный приток позволил развиваться промышленности, увеличивать расход воды на нужды населения, а без этого Красноярск не станет расти, продлевать навигацию на Енисее».

«Базэл» контролировал 70 % акций Красноярской ГЭС. Точнее, подконтрольная Дерипаске компания Helington Commodities Ltd., зарегистрированная на Кипре, владеет 53 % акций ГЭС, а еще около 17 % оформлены на аффилированные с «Русалом» структуры. РАО «ЕЭС России» в лице «Красноярскэнерго» имело блокпакет в 25 % акций.

Примерно в то время, когда Дерипаска и Чубайс договаривались о балансе интересов по Богучанскому проекту, было объявлено, что главным акционером принято решение провести допэмиссию акций Красноярской ГЭС. Алюминщики объяснили необходимость допэмиссии тем, что техническое состояние станции требовало вложений в реконструкцию и ремонт, а деньги на это можно найти только одним способом: выпустив дополнительные акции ГЭС и реализовав их на рынке. Второй причиной называлась необходимость изыскать средства на строительство Богучанской ГЭС, и якобы деньги, полученные от размещения дополнительных акций, пойдут на ту стройку.

Только вот не упоминалось, что вырученные средства – это крошечная часть требуемой на Богучанку суммы.

Впрочем, изначально КрАЗ и Красноярская ГЭС были единым территориально-технологическим узлом: производитель алюминия КрАЗ получал электричество напрямую от Красноярской ГЭС, минуя посредников, каковым и стал в 90-е годы «Красноярскэнерго». Можно предположить, что допэмиссия нужна была, чтобы в итоге освободиться и от посреднических наценок.

Со стороны энергетиков тут же прозвучали заявления, что вся эта возня с дополнительным выпуском акций нужна лишь для того, чтобы размыть пакет совладельца в лице «Красноярскэнерго» и получить полный контроль над гидроэлектростанцией. При этом энергетики понимали, что ничего поделать не могли, так как в уставе компании прописана возможность допэмиссии. Но поскольку свободных денег на участие в допэмиссии у РАО не было, доля их была бы размыта, и их блокпакет переставал быть таковым.

А ведь изначально именно «Красноярскэнерго», то есть по сути РАО, располагало контрольным пакетом акций ГЭС, а в собственности алюминщиков было лишь 12 %.

В 1995 году в результате первой допэмиссии у энергетиков осталось 32 % акций, а в 1997 – 29,6 %. Еще одна допэмиссия размыла пакет энергетиков до 24,04 %. После этого «Красноярскэнерго» лишилось возможности влияния на судьбу развития ГЭС. Лишь к 2002 году энергетикам удалось собрать недостающее до блокпакета количество акций Красноярской ГЭС, и в 2004-м их вновь стали теснить.

А ведь дешевая гидроэнергия «Красноярскэнерго» была очень нужна, особенно на фоне недешевой тепловой и покупаемой на спотовых рынках.

Все же Дерипаска выиграл и провел допэмиссию. Надо сказать, сдержал-таки свое слово, и после допэмиссии был разработан глобальный инвестиционный план по модернизации станции. В результате гендиректор Красноярской ГЭС Сергей Каминский рапортовал: «Речь идет даже не о модернизации, а о глобальной реконструкции ГЭС и сопутствующей инфраструктуры. Сейчас осталось заменить последние три из двенадцати гидроагрегатов станции. Реконструкция гидроагрегатов на ГЭС позволяет увеличить продолжительность жизни каждой машины до 40 лет. Кроме того, капитальная модернизация оборудования способствует сокращению расходов на текущий и капитальный ремонты и повышает КПД гидроагрегатов на 0,5 %. Зная их мощность, скажу, что это немало».

Реформа здравого умысла

Но главным объектом ожесточенных споров между Дерипаской и Чубайсом была реформа отечественной энергетики. У них были разные взгляды на то, как должна выглядеть эта область экономики.

Чубайс был уверен, что лишь реструктуризация РАО и создание независимых генерирующих компаний станут основой для возникновения в России конкурентного рынка электроэнергии. Расставание с монополией и переход к частной и рыночной электроэнергетике должно было, по мнению гоп-компании во главе с Чубайсом и иже с ним, дать новую жизнь российской энергетике, обеспечить ей конкуренцию и выбор.

Реформа отечественной энергетики предполагала разделение конкурентных (генерация, сбыт) и естественно-монопольных (сетевой бизнес) видов деятельности энергетических компаний. Распоряжением правительства предусматривалось объединение крупнейших электростанций в десять оптовых генкомпаний, шесть на базе тепловых и четыре из ГЭС. В результате должно было возникнуть множество сбытовых компаний, которые закупали бы электричество на оптовом рынке и конкурировали бы друг с другом за конечных потребителей. А где конкуренция, там, мол, и снижение цен – так складно врали устроители.

Значительным риском при дроблении РАО Дерипаска считал потенциальную опасность со стороны западных конкурентов, которые в результате реформы просто могут скупить ОГК (оптовые генерирующие компании) и заставить их работать на зарубежный бизнес. Налицо угроза интересам страны и ее экономике. «Зачем делить (РАО "ЕЭС России". – Авт.), дезинтегрировать, сеять хаос, чтобы потом все снова собирать воедино», – высказывался Дерипаска. По его мнению, в отдельные независимые структуры следовало выделить лишь сетевые и диспетчерские службы, чтобы обеспечить равноправный доступ к ним не только предприятий холдинга, но и независимых участников рынка. Разумеется, и для «Иркутскэнерго», контролируемой «Базэлом», это было бы весьма кстати.

Было у него и множество других аргументов: «Во-первых, здесь имеет место человеческий фактор. Люди не уверены, останутся ли они завтра работать на этом месте или будут вынуждены искать другое. Вопрос: работает ли у них голова на повышение эффективности компании, или они думают лишь о своем будущем? Во-вторых, правительство при реформировании монополиста должно исходить из конкретных целей и задач. Пока они не поставлены», – отстаивал свою точку зрения Дерипаска. К тому же он не забывал напоминать, что на данный момент в стране существуют две важнейшие задачи – борьба с бедностью и рост ВВП: «Этим целям и должно все подчиняться. Реформа энергетики чаще всего вообще им противоречит».

Кроме того, по мнению Дерипаски, стратегически неверным являлось то, что реформа естественной монополии поручена ей самой: «Результаты могут быть и положительными, но они в любом случае будут в интересах этой монополии». Точнее, в интересах работающих в ней людей, а еще точнее, ее руководителей и главных акционеров, добавим мы.

«Необходимо передать управление сетями из РАО "ЕЭС России", не нарушая права акционеров и просто проведя зеркальное разделение с такими же долями», – не унимался Дерипаска. По его словам, нет ни одного государственного органа, который осуществлял бы политику государства в электроэнергетике. Всем заправляет менеджмент одной компании, хоть и с государственным участием, что, конечно, не позволяет независимым производителям электроэнергии быть полноправными участниками рынка. «Ни одному частному инвестору невозможно построить даже небольшую генерирующую мощность – он просто не получит доступа в сеть», – продолжал владелец «Базэла».

По оценке Дерипаски, «Росэнергоатом» мог бы производить на 20–25 % больше электроэнергии, однако пока его не допустят в сети, в увеличении мощности нет смысла. С той же самой проблемой, по его мнению, столкнутся создаваемые и приватизируемые в рамках реформы тепловые оптовые генерирующие компании (ОГК).

«Зачем проводить аукционы, если ОГК придут в это же болото – инфраструктуру, – говорил он. – У нас есть примеры – "Иркутскэнерго", "Башэнерго", когда мы не можем выбрать потребителя за пределами своей системы из-за отсутствия доступа в сеть». При этом, по словам Дерипаски, в настоящее время есть все условия, чтобы обеспечить независимость инфраструктуры от участников рынка. Между тем независимые производители электроэнергии зачастую работают эффективнее предприятий РАО «ЕЭС».

Дерипаска полагал, что изначальные цели реформы РАО «ЕЭС» – избежать кризиса и преодолеть дефицит электроэнергии – были уже не актуальны. «Кризис выбытия мощностей, которого ждали в 2003–2004 годах, отодвинулся, вместо дефицита мы получили профицит, поэтому необходимо сформулировать новые цели», – считал он. Таковыми, по его мнению, могут быть уровень тарифов на электроэнергию и уровень участия государства. «Нам не очень нравится, что цели, ради которых инициировали реформу, не работают. В стране нет дефицита мощностей, есть профицит. И до 2010 года я не вижу проблем», – заявлял ОВД. Наконец, по мнению Дерипаски, «разделение принесет хаос. В РАО сейчас менеджеров не хватает, а где взять специалистов на все те новые компании, которые планируется создать?» (Как в воду глядел, так и вышло. Авария на Саяно-Шушенской ГЭС в августе 2009 года тому свидетельство. Страшная катастрофа стала возможной по причине недостаточной компетентности и безответственности руководства станции и управляющей ГЭС компании.)

Покритиковав реформу РАО «ЕЭС России», Дерипаска предлагал свой вариант. Госпакеты акций ФСК («Федеральная сетевая компания») и СО («Системный оператор») предлагалось передать Агентству по управлению федеральным имуществом, а РАО «ЕЭС» сохранить в виде единой генерирующей компании.

По мнению Дерипаски, даже в таком формате реформы в отрасли возможна конкуренция: РАО сможет соперничать с независимыми от него производителями – госконцерном «Росэнергоатом» и четырьмя региональными энергосистемами: «Иркутскэнерго» (контролируемой «Базэлом» и СУАЛом), «Татэнерго», «Башкирэнерго» и «Новосибирскэнерго».

Представители РАО «ЕЭС» страстно оппонировали, как обычно, озвучивая псевдологичный бред о том, что сохранение монополии энергохолдинга невозможно. «Тогда не будет рынка. "Базэл" не только акционер РАО, но и крупный потребитель электроэнергии. По ряду причин его не устраивает программа, которая сейчас реализуется», – говорил сотрудник энергохолдинга, также подчеркивающий, что создать сейчас ФСК и СО невозможно, нет достаточной нормативной базы для их самостоятельной работы, процесс передачи ФСК магистральных сетей не завершен.

В 2002 году накануне начала полномасштабных реформ по рынку пошли слухи, заставившие изрядно понервничать топ-менеджеров РАО, о том, что компании Олега Дерипаски, Романа Абрамовича и Андрея Мельниченко замечены в скупке акций РАО «ЕЭС России». По оценке участников фондового рынка, в их распоряжении могло уже оказаться около 20 % акций РАО. «Идет скупка акций и материнской компании, и региональных "дочек" – это видно по возросшей капитализации», – отмечал член правления РАО «ЕЭС России» Андрей Трапезников. «Шила в мешке не утаишь, – вторил член совета директоров РАО "ЕЭС России", директор Prosperity Capital Management Александр Бранис, – и информация о том, что покупкой занимаются Абрамович и Дерипаска, на рынке циркулирует».

Впоследствии оказалось, что у г-д Дерипаски и Абрамовича имелись лишь считаные проценты акций РАО, но нервозность менеджмента, почуявшего врага у ворот, была для участников рынка очень заметной. Однако владея лишь 1 % акций РАО, Дерипаске удалось-таки поставить своего представителя в совет директоров.

Правда жизни

В августе 2004 года Олег Дерипаска был назначен в рабочую группу по обсуждению реформы электроэнергетики и стал полноправным членом соответствующей комиссии. Тогдашний премьер-министр Михаил Фрадков объяснял: «Мы специально поставили во главе ее министра промышленности и энергетики Виктора Христенко, предправления РАО „ЕЭС России“ Анатолия Чубайса и Дерипаску, чтобы все в этой области делалось открыто».

Назначение Дерипаски в комиссию по реформе электроэнергетики тогда произвело мини-сенсацию, ведь пакетами акций, как самого РАО, так и его «дочек», владели также СУЭК, и «Интеррос», и «ЕвразХолдинг», и «Ренова», и даже Газпром, а назначили именно владельца «Базэла».

К слову, Дерипаска тогда был заметным общественным деятелем, число правительственных комиссий, куда он входил, в некоторые моменты доходило до 27. Он, например, участвовал в реформе МПС (в результате получилось РАО «РЖД». – Авт.). Хотя его предложения в итоге не были приняты, но для своего «Русала» он смог договориться о фиксированных ценах на железнодорожные перевозки на десять лет вперед. Так что польза бизнесу Дерипаски от его участия в комиссиях была несомненная. Если уж не получается сделать что-то для страны, то хотя бы для себя что-либо выторговать.

Например, в его предложениях по реорганизации РАО был и откровенно лоббистский вариант, заключавшийся в том, что если уж дробить станции на ОГК, то все подконтрольные «Базэлу» гидростанции хорошо бы слить в одну ОГК и отдать Дерипаске полный контроль над ней. Однако подобное предложение не выдержало даже первой критики кабинета министров и сразу же было снято с повестки.

После назначения Олега Дерипаски в рабочую группу многие полагали, что темп реформы заметно упадет, однако переговоры пошли не так уж и плохо. Недавние противники вели себя абсолютно мирно с самого начала совместной работы. То был, конечно, проигрыш Дерипаски, но что-то для себя он наверняка смог выторговать; во всяком случае, о том, что тарифы для «Русала» после реформы как-то значительно выросли, слышно не было. Некий компромисс был найден, российская алюминиевая промышленность продолжила свое развитие и после энергореформы. При том, что за 2008 год энергия подорожала в разных сегментах от 19 % до 25 %, за 2009-й – на 27 %, в 2010-м планируют поднять еще на 15 %.

Есть уверенность, что к 2011 году электроэнергия в России подорожает еще в среднем в два раза, что, несомненно, ударит по всей российской промышленности. и это несмотря на то, что сырье для производства электроэнергии за год с лета 2008-го по лето 2009 года подешевело на десятки процентов.

Дело в том, что инвесторы-то пришли, деньги свои отдали, и каждой из возникших ОГК и ТГК надо выполнять свои инвестиционные планы, то есть отрабатывать деньги и платить дивиденды. А экономика, как известно, начиная с осени 2008 года, изменилась, и новых прибылей взять неоткуда (да и прежних не достичь – экономика падает), кроме как с потребителей, юридических и физических (то есть нас с вами) лиц.

Как велось строительство новых электростанций, ремонт старых и пр. за счет целевых инвестиционных средств, входящих в абонентскую плату РАО ЕЭС, то есть за наш с вами счет, так и ведется и будет вестись, несмотря на серьезных инвесторов, вложивших большие деньги в энергетику.

В июле 2009 года, спустя год после глобальной реформы РАО ЕЭС, инвесторы энергетического рынка пытались понять, в чем же был подвох. Вложив в эту область огромные деньги, многие из них с нетерпением ждали отдачи, а не получили ничего.

На развалинах РАО ЕЭС России в рабочем состоянии сейчас пребывают лишь три компании: «РусГидро» (хотя после аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, в результате деградации управленческих структур компании, сложно говорить о ее перспективах), ФСК и «Интер РАО "ЕЭС"». Только у этих трех компаний есть ясные перспективы получения бюджетных денег и гарантии со стороны правительства в оказании содействия в реализации важнейших программ. У остальных же заканчиваются инвесторские деньги, новых пока не предвидится, а рынок розничных услуг даже не начал формироваться: они остановились где-то на полпути – ни назад, ни вперед. Дальнейшее еще более печально, чем даже предсказывал Дерипаска.

Полную картину либерализации рынка энергетики по Чубайсу мы еще увидим, точнее, почувствуем на себе.

Вначале последует череда банкротств нерентабельных, но важных для населения теплостанций, вследствие чего наиболее доходные электростанции останутся в руках ограниченного числа собственников, главным образом из числа высшего менеджмента РАО «ЕЭС». В итоге повторяется вариант дикой приватизации 90-х годов: многие жизненно важные для населения, но не приносящие прибылей объекты будут брошены на произвол судьбы и милость государства, а высокомаржинальные окажутся в частных руках, у небольшой кучки предпринимателей. Ввиду их немногочисленности они смогут манипулировать ценами, и выйдет все та же монополия, но в худшем ее варианте.

Такой вот получается сволочизм и правда жизни по отношению к нам с вами. Не слишком ли резко? Не грубо ли?

Все же нет. Нам всем, всей стране, говорили о том, что реформа российской энергетики, читай – разрушение РАО «ЕЭС России», приведет к созданию условий для планомерного снижения цены на потребляемое электричество. Однако это оказалось враньем. Другой вопрос, осознаваемым или по недоумию.

Вот и вся реформа.

Прав был Дерипаска, сражаясь с Чубайсом и против реформы российской энергетики. Вот только выиграть он все равно бы не смог, за Чубайсом на тот момент спиной к спине стоял человек иной весовой категории. Судя по тому, что РАО «ЕЭС» у России все же не стало, это был президент страны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.