28 Жестокая игра

28

Жестокая игра

Гудини не мог жить иначе, чем в состоянии безграничного воодушевления. Когда-то он собирал произведения искусства, затем пришло увлечение воздухоплаванием. Теперь он по уши влюбился в кино.

Новая, индустрия приступила к выпуску нескольких хороших и серьезных фильмов; техника киносъемок продолжала совершенствоваться. Уже была сделана попытка создать цветные фильмы, хотя оставались нерешенными еще многие проблемы, над которыми работали химики и инженеры. Уже предпринимались усилия, чтобы заставить движущиеся картинки заговорить. И не только заговорить, но и запеть. А когда цветные музыкальные ревю с поющими под полный оркестр звездами смогут появиться в любой провинции, тогда можно сказать «прости-прощай» большому варьете.

Многие звезды варьете так и не смирились с неизбежным и проводили оставшиеся дни в слезливых воспоминаниях о прошлом, тщетно надеясь на возвращение прежнего водевиля. Гудини не желал следовать их примеру. Нужно было найти достойный ответ на вызов времени — не только из-за денег, но и ради сохранения славы. В 1919 году ответ был самоочевиден: он должен стать кинозвездой!

Первым его детищем был киносериал «Тайна тайн», который с успехом прокручивался в течение тринадцати субботних вечеров в маленьких провинциальных кинотеатрах всей страны.

Создавать сценарий Гудини помогал Артур Рив, аккуратный, старательный человечек, больше известный как «отец» литературного героя Крэга Кеннеди, ученого сыщика. Этот сыщик — американский собрат Шерлока Холмса — впервые появился на страницах журнала «Космополитен» в 1910 году. Рив был пионером научной фантастики. Как и знаменитый Жюль Верн, Рив не старался предугадать далекое будущее. Он был в курсе новейших научных достижений, в частности, в области криминологии, которые могли бы, при некотором воображении, быть использованы для раскрытия преступлений.

Работать над сценарием Риву было нелегко: ведь Гудини имел свои представления о том, что ему нужно.

Фильм начинался с показа некоей таинственной компании под названием «Интернэшнл Пэренте», которой заправлял бессердечный делец, живший в замке на скале над морем. Правда, в некоторых фильмах это была река. В скальном углублении под домом размещено хранилище, называемое в фильме усыпальницей гениев. Там хранятся макеты изобретений, купленные компанией у изобретателей и спрятанные от мира, чтобы их использование не могло угрожать доходам монополий. (Тедди Рузвельт вел ожесточенную борьбу против трестов, стоящих на пути прогресса; высказывались предположения, что эти тресты покупали изобретения и уничтожали их. Гудини восхищался Рузвельтом. Все это и нашло свое выражение в фильме.)

Гудини играл главного героя, Квентина Локка, тайного агента министерства юстиции, расследующего гнусные проделки этой преступной компании. Однако у магната была дочь-красавица, Ева…

Интрига усложняется из-за появления гигантского стального механического существа, своими очертаниями напоминающего человека. Это существо движется без посторонней помощи и называется просто «Автомат». По крайней мере, один раз в каждой серии он со страшным грохотом выходит из высеченного в скале тайного убежища. Пули его, конечно, не берут. Он запросто проходит через все двери, просто разнося их в щепки. Автомат представляет страшную угрозу для красавицы Евы и смельчака Локка.

Невероятно почему, но этому чудовищу, у которого вместо глаз электрические фонари, подчиняется буйная ватага хулиганов, которые в одном из титров фильма названы «эмиссарами Автомата». Они с терпением и упорством, достойными лучшего применения, в каждой серии стараются убить Гудини, но, несмотря на их усилия, он снова появляется через неделю, в следующей серии. В сыром маленьком подвальчике под китайской курильней опиума «эмиссары» связывают Гудини колючей проволокой. Автомат разбивает несколько бутылок с кислотой. Крупный план: Гудини исступленно борется. Субтитр: «подобно извивающимся змеям, потоки бурлящей кислоты подкрадываются все ближе, ближе…» В начале следующей серии наш герой выпутывается из колючей проволоки как раз в ту самую секунду, когда струя кислоты почти достигает его, и все это — только для того, чтобы в конце той же серии быть снова связанным веревками и скатываться под медленно опускающийся грузовой лифт.

В следующей серии Гудини (или Квентина Локка) засунули в упаковочный ящик и бросили в воду, а тем временем Автомат дал приказ «эмиссарам» схватить и, по-видимому, изнасиловать застенчивую Еву, хотя, скорее всего, последнее было почином самих «эмиссаров»: вряд ли такое может прийти в голову механическому существу.

Иногда монстру надоедает, по-видимому, полагаться только на грубую силу, тогда он придумывает что-нибудь более утонченное. Так, он заражает свои жертвы «мадагаскарским безумием», при котором наступает бредовое состояние, характеризуемое безудержным хохотом. Заражение наступает при вдыхании аромата свечей с отравленными фитилями.

То была эра вампиров: стереотип бездушной соблазнительницы был создан Тедой Бара и, конечно, в фильме была тоже женщина-вампир. Ее звали Де Люкс Дора, и она выступала в дешевой забегаловке, посещаемой бездомными бродягами и другими отбросами общества.

Наконец, разбив все оковы и освободившись от всех пут, избавившись даже от гаротты, при помощи которой его собирался удушить мадагаскарский убийца, темнокожий дментльмен в тюрбане и длинно-полом сюртуке, Локк изобретает взрывную газовую пулю, которая проникает в стальное тело Автомата; при этом обнаруживается, что Автомат с самого начала управлялся вполне обыкновенным злодеем из плоти и крови, разместившимся внутри механизма. Однако откуда у него такая сверхчеловеческая сила, так и осталось загадкой.

В конце концов, этот сериал был не хуже многих других. Правда, Гудини чувствовал себя напряженно и неуверенно перед камерой, но все же он не был так неловок, как чемпион в тяжелом весе Джен Тан-ни в «Морском пехотинце», вышедшем на экраны несколько лет спустя. Во многих эпизодах Гудини с успехом выполнял трюки, которые он показывал раньше перед публикой.

По-видимому, именно в «Тайне тайн» впервые была использована тема робота, которая с тех пор широко эксплуатируется в научной фантастике. Автомат, как он показан в фильме, ведет свое происхождение от Голема из еврейского фольклора, сделанного из глины и ожившего под воздействием мистических слов Кабалы.

В сериале Гудини монстр выглядел настолько нелепым, что даже вызывал страх, по крайней мере, у детей. Взрослые не очень пугались, а малышам даже казалось, что они и впрямь заразились мадагаскарским безумием, и они начинали неудержимо смеяться. Как фильм ужасов, «Тайна тайн» имел успех, хотя и не совсем оправдал надежды Гудини.

Фильм произвел сильное впечатление на мальчишек— они начали подражать Автомату, так же, как позднее подражали Чарли Чаплину. Из домов надолго пропала бельевая веревка: ребята связывали ею друг друга, когда играли в Гудини. Кроме того, теперь каждый школьник знал, где находится Мадагаскар, и некоторые могли даже правильно произносить это название. Но нет роз без шипов: после этого фильма школьники были убеждены, что слово «эмиссары» означает то же, что головорезы, обычно небритые.

Сериал был выпущен под эгидой студии «Рольф». Затем Джесс Ласки от имени «Парамаунта» подписал с Гудини контракт на два фильма, названные в прокате «Жестокая игра» и «Остров ужасов». В обоих случаях Гудини, несомненно, приложил руку к сценариям — он вряд ли подписал бы договор без этого условия, — но основная работа со сценарием была проведена Артуром Ривом и Джоном Греем, которые и раньше делали все возможное, чтобы несколько обуздать безудержную фантазию Гудини в эпизодах борьбы с ужасным Автоматом.

Гудини был вынужден обратиться к ним с просьбой изменить сценарий «Тайны тайн» уже в процессе съемок из-за инцидента, произошедшего с самолетами. Согласно сценарию, герой карабкается по отвесным стенам тюрьмы и по скалам и совершает множество подвигов, в том числе прыгает с одного самолета на другой прямо в воздухе. Гудини все делал сам, не прибегая к помощи дублеров или каскадеров. «Разве найдется дублер, который сделает это лучше меня?»— обычно повторял он. Прыжок с аэроплана должен был стать одним из самых впечатляющих эпизодов фильма, и для консультации Гудини пригласил механика Брассана, с которым был знаком с тех времен, когда увлекался аэронавтикой. То была великая эпоха в развитии авиации, каждый пилот стремился продемонстрировать свое мастерство, совершая акробатические воздушные трюки. Одним из них было хождение по крылу самолета. Этот трюк всегда был сопряжен с большим риском, который можно было уменьшить при помощи специального механизма, скрытого от публики. Механизм получил название «Страховка фортепьянными струнами». Использовались нити, настолько тонкие, что их нельзя было увидеть даже на расстоянии в несколько ярдов, и в то же время достаточно крепкие, чтобы удержать смельчака, если он соскользнет с крыла. Страховка была далеко не стопроцентной, но психологически очень помогала исполнителю.

Гудини тщательно отрепетировал воздушный прыжок. Три самолета поднялись в воздух, причем на одном из них была кинокамера. Гудини, получивший сигнал о начале съемок, стоял, приготовившись к прыжку, но в эту минуту из-за какого-то просчета самолеты соприкоснулись крыльями и по спирали пошли вниз, к земле, при этом камера на третьем самолете исправно работала, снимая катастрофу. К счастью, пилотам удалось расцепить самолеты прежде, чем они коснулись земли. Оба самолета приземлились благополучно, если не считать того, что самолет с Гудини на борту сел в болото, а великий мастер освобождений едва не потонул в трясине. Этот случай был включен в сценарий и показан на экране к бурному восторгу зрителей.

«Остров ужасов» был снят на острове Каталина и в его окрестностях. Группа рослых негров исполняла роль каннибалов южных морей.

Работая над фильмами, Гудини снял бунгало в Голливуде для себя и Бесс. Впервые за двадцать пять лет совместной жизни они прожили на одном и том же месте несколько недель подряд. Бунгало очень быстро заполнилось книгами, газетными вырезками, театральными афишами, программками и вообще всякой всячиной.

Гудини решил написать книгу о «чудотворцах», выступающих перед публикой. Он был еще с юных лет знаком со многими обладателями таких необычайных талантов. План книги складывался постепенно. Первые семь глав были посвящены пожирателям огня. В этой части книги Гудини приводит цитату из «Фокус-Покус», одной из первых книг по магии, в которой даются рецепты, как сделать кожу нечувствительной к огню. Магическая формула гласит: «Возьмите пол-унции сапфира, растворите в двух унциях воды, прибавьте одну унцию ртути, одну унцию жидкого стиракса, возьмите также две унции красного камня, гематита…»

Этот тайный рецепт, по мнению Гудини, позволял очень популярному в Англии артисту Ричардсону ходить босиком по раскаленному железу. Тот же рецепт можно найти и в ранее написанном Гудини «Руководстве по освобождению», правда, без ссылки на «Фокус-Покус».

Гудини считал, что эта смесь может сделать кожу человека огнестойкой. Недавно врач и химик доктор Джон Генри Гроссман составил эту смесь и не обнаружил ожидаемого эффекта. Как многие дилетанты, Гудини, зачастую, слишком уж верил печатному слову.

Последующие главы книги посвящены шпагоглотанию и отрыгиванию проглоченного. Гудини описывает также людей, нечувствительных к змеиному яду; правда, в этой области он оказался полным профаном. В оставшихся главах рассматриваются проявления необычайной сверхъестественной силы, а также левитации.

Книга была опубликована в следующем году под названием «Продавцы чудес и их методы: разоблачение тайны». Книга вряд ли оправдывает свое название. Конечно, она содержит исторический материал о людях, впервые начавших практиковать искусство магии. Однако действительно ценных сведений в ней почти нет. Никаких особых тайн Гудини так и не раскрывает.

Чтобы превратиться в кинозвезду, Гудини недоставало важного качества — способности к перевоплощению. Публика тогда, как и теперь, хочет, чтобы приключенческие сцены переплетались с любовными, а Гудини был слишком застенчив, чтобы целоваться перед камерой. Даже несмотря на то, что Бесс, стоявшая при съемках вне поля зрения камеры, всячески подбадривала его. Смущение его было таким явным, что режиссеры махнули на него рукой. Любовь перед камерой и впрямь оказалась для Гудини «жестокой игрой».