14 Именем Кайзера

14

Именем Кайзера

После представлений в Париже Гудини поспешил в Германию, потому что подал в суд на одного полицейского, обвиняя его в клевете в ответ на обвинение офицера в мошенничестве, опубликованное в популярно немецкой газете за 25 июня 1901 года.

Основной смысл статьи Вернера Граффа заключался в том, что Гудини пускал немцам пыль в глаза, и его следует отстранить от выступлений в Германии. По словам Вернера, раз никто не мог освободиться от чего угодно, а Гудини мог, следовательно, он был виновен в искажении своей рекламы. Это было довольно хлипкое обвинение, но полиция кайзеровского Рейха была так сильна, что могла любому обвинению придать вес.

Гудини пришлось попотеть, чтобы найти адвоката, герра Шрейбера, которому достало храбрости возбудить в немецком суде дело против германских официальных лиц, и битва началась.

Дело Гудини против Вернера Граффа по обвинению в клевете было рассмотрено в суде Шофенгерихт Кёльн 19 февраля 1902 года. Графф попросту предстал перед судьями и объяснил, что эстрадный артист Гудини был способен освобождаться лишь от своих собственных наручников и цепей, в то время как в рекламе утверждалось, что он может избавиться от любых наручников, кандалов и цепей. Это, объяснил Графф, было явное искажение, так как каждый знал, что преступники не в состоянии освободиться от наручников, кандалов и цепей, должным образом надетых на них офицерами Рейха, знавшими свое дело.

Адвокат Гудини сманеврировал, заявив, что объяснение Граффа было, по сути дела, вызовом. В результате Графф согласился, чтобы полицейский Лотт надел на запястья Гудини регулируемую цепь с висячим замком.

Достопочтенные господа Графф и Лотт не знали, что эта цепь была одним из стандартных приспособлений американских цирковых аристов и что Гудини начинал свою цирковую деятельность в дешевых балаганах именно с них. Задолго до приезда в Рейх Гарри знал множество способов ослабить цепь и сбросить их с запястий. Все это он и продемонстрировал прямо в зале суда к большому огорчению Вернера Граффа.

Суд вынес решение в пользу истца, и Граффу «именем кайзера было приказано публично принести Гудини извинения».

Графф и его коллеги обжаловали дело в верховном суде, а тем временем заказали слесарю замок, который, однажды закрыв, невозможно было бы открыть даже ключом. Конструктор этого замка, мастер-механик Крох, выполнил заказ, но дал маху. Перестаравшись, он изготовил и ключ.

На сей раз Гудини боролся с замком. Он попросил, чтобы его оставили одного. Ему было разрешено взять замок в комнату, предназначенную для судей. Размышлял он ровно четыре минуты, и хитрый замок открылся.

Если происшествие описано верно, можно предположить, что у Гудини было сверло, которым он воспользовался, впоследствии ввернув в маленькую дырочку болтик и заделав отверстие припоем. На этот раз в условиях пари не указывалось, каким образом должен быть открыт замок. Суд вновь пережил потрясение и опять оправдал Гарри.

Графф и его коллеги опять обжаловали решение суда, на сей раз обратившись в верховную инстанцию. Повелитель наручников снова одержал победу, и пять высоких судей поставили свои подписи под решением, в котором говорилось: «Будучи признан виновным в клевете, Вернер Графф приговаривается к штрафу в размере тридцати марок, либо к шести суткам тюремного заключения. Он должен также выплатить издержки по всем трем процессам. Гудини имеет право на одну публикацию вердикта в кельнских газетах за счет Вернера Граффа».

Итогом победы американца над ненавистной полицией стало изменение отношения к нему. Теперь простой люд боготворил его. Да и интервью проходили по-другому, обрастая все более красочными подробностями. Обычно он рассказывал, что после своей победы в высшем немецком суде он по просьбе судей открыл массивный железный сейф. Подробно излагая это приключение, Гудини драматически описывал страх, испытанный им, когда он приближался к стальному чудовищу. А выяснилось, что по какому-то недосмотру ящик был не заперт и открывался простым поворотом ручки.

Окончательный вердикт был подписан 24 октября 1902 года. Но пока длилась судебная проволочка, Гарри был, как всегда, деятелен. Осенью 1901 года шеф полиции Ганновера граф Шверин напялил на него полицейский смирительный жилет. Гарри «одолел» его за час и двадцать пять минут, как сообщалось в немецкой прессе. Нельзя сказать, что это было, либо долгая и мучительная настоящая борьба, либо показуха. Или кто-то вмешался, и тогда Гарри действительно пришлось туго, если ремни жилета были стянуты за спиной. Как бы там ни было, директор театра, господин Меллини, счел это достойным событием и устроил бенефис, на котором премировал Гарри пятьюстами марками и серебряным венцом. Эти предвоенные годы были эрой наивности в сравнении с последующими пятьюдесятью. Сегодня такое щедрое подношение вызвало бы подозрение, газетчики написали бы, что артист сам оплатил этот приз.

В апреле 1902 года Гудини ненадолго съездил в Соединенные Штаты повидать мать. Он был там всего одиннадцать дней, потом поспешил обратно, так как должен был гастролировать с цирком «Порти-Алтофф» по Голландии.

Он медленно и иногда в муках создавал свои собственные способы рекламы. В Голландии ему пришла в голову необычная идея приковаться за руку к ветряной мельнице. Но деревянное крыло сломалось, и он упал с высоты пятнадцати футов. Гудини получил сильное сотрясение мозга, но обошлось без переломов.

Подвиги в немецких судах укрепили его в мысли, что публиковать можно только апробированную рекламу, поскольку провал на публике может уничтожить кропотливо созданную репутацию человека, для которого не существует преград. В случае победы над очередным соперником тот терял совсем немного. Поражение лишало Гарри всего без остатка.

Затем Гудини понял, что скрыть истину можно, не прибегая ко лжи. Просто надо уметь утаивать часть правды. Для газетных статей такое в порядке вещей. Да и никто и не требует от артистов судебной присяги. В свой первый приезд в Англию в 1900 году, когда он освободился от наручников, сидя в задрапированном ящике, у Гарри не было «Панча». Вскоре он понял, почему газетный репортер утверждал, что передняя дверца ящика не была неизвестным приспособлением и, значит, фокусник вполне мог воспользоваться услугами ассистента, спрятанного в ящике или проникшего туда через потайную дверь, чтобы освободить артиста.

На цирковых представлениях или на представлениях в дешевых балаганах не могло возникнуть подозрений по поводу потайных дверей или спрятанных ассистентах, так как представления разыгрывались на подмостках, иногда укрепленных просто на деревянных рамах. Гудини никогда бы не подумал, что его мастерство можно объяснить таким образом, и он поспешил предвосхитить догадки такого рода, используя для снятия наручников специальный шкаф. Это был небольшой задрапированный каркас, но низкий, чтобы во время освобождения была видна голова артиста. Затем он понял, что мог бы утверждать: «Я работаю на виду у публики», — что более-менее соответствовало действительности, ведь его голова (но не руки и ноги) была отлично видна.

Гудини пользовался этим маленьким ящиком все время, пока работал с наручниками. Наручники снимались, а публика тем временем смотрела на лоб фокусника и видела катящиеся по нему капли пота. А Гарри знай себе расправлялся с замками. И наконец, появлялся перед занавесом, кланяясь зрители.

Наконец-то Гудини нашел наилучший способ «продавать» трюк с наручниками. Впоследствии он так и действовал. Менее дерзкий и менее самолюбивый артист оставил бы без внимания клевету Вернера Граффа в газете, немного изменил бы свой репертуар и был бы посдержаннее в своих претензиях, находясь в Германии. Это помогло бы избежать неприятностей. Но Гудини их не боялся и всегда давал достойный отпор. Успех в борьбе с немецким полицейским научил его одному важному принципу: пусть все видят, как ты бьешься с замками. В конце концов он всегда побеждал, пусть и не «именем кайзера». И никто больше не шельмовал Гарри в прессе, опасаясь неизбежного возмездия Повелителя наручников. Да он мог ничего не бояться. Но вскоре ему предстояло покорить страну, которой правили цари и в которой спустя несколько лет начались еврейские погромы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.