Величины. Положение в пространстве

Величины. Положение в пространстве

Парадигма «больших величин» ведет соискателя удачи в звездные высоты. Она не только устремлена вверх, но и многоступенчата. Чем больше успех, тем больше удовлетворения от дела, которым занимаешься, тем комфортнее душе и телу. Назовем это состоянием звездного комфорта.

Все было бы прекрасно, но спустя какое-то время, по объективным или субъективным причинам, наступает тот самый момент «жирной точки»[203], когда звездную позицию приходится покинуть. Это могут быть «смешные» для политика или бизнесмена, но преклонные для чемпиона по гимнастике 25–28 лет. «Жирной точкой» может оказаться заканчивающийся второй срок президента или замена команды, стоявшей у руля, в составе которой наш герой неуклонно шел ввысь. «Уральских» на «питерских», «питерских» на «московских», «тамбовских» или «энских»…

В оптимистическом варианте парадигмы «больших величин», когда наступает непростой момент той самой «жирной точки», человек спускается с покоренной когда-то высоты с приятным чувством достигнутой цели, не зря потраченного времени и сил, с ощущением комфорта заслуженного отдыха (комфорт достигнутого). Даже в этом случае присутствует горечь, связанная с необходимостью уйти в тень. Но она быстро рассасывается благодаря неожиданному открытию, что в жизни имеются и другие радости, что люди могут относиться к тебе с уважением не только потому, что ты их главнее и выше.

О Владимире Петровиче Мовчане я писал, как об одном из ярких представителей «деревенских». Людей, которые исключительно собственными талантами достигли больших карьерных и бизнес-высот[204]. Если дальнейшее пребывание на милицейской службе ограничивалось для него возрастным цензом, то в бизнесе на позиции «звездный комфорт» он с полным основанием мог продуктивно и уютно располагаться еще, как минимум, десяток лет.

Неожиданно для большинства его друзей (включая меня) он резко поменял собственную парадигму успеха. Перебрался на Украину в свои родные Кривые Колена. Но не для того, чтобы тихо доживать, забившись в дальний угол.

Сначала неподалеку от отчего дома он построил настоящее поместье. Лично для себя. Удобное, красивое, с газонами, многолетними деревьями и пасекой. Обустроив собственное бытие, принялся за общественное. Отремонтировал и оборудовал сельскую школу, установил поименный памятник односельчанам – жертвам голодомора. Следующие два символичных «пусковых объекта»: церковь и дом для участкового милиционера. А дальше «мелочи», украшающие тот самый мир, в котором живут те самые «малые величины», без которых грош цена «большим»: обустройство территории, примыкающей к церкви, строительство пруда…

У нашего героя есть еще одна особенность: он не умеет делать «тяп-ляп», некрасиво, без вкуса. Независимо от того, что он создает: собственную баньку или общую дорогу, которую не только покрыл асфальтом, но обсадил по сторонам деревьями.

Я думаю, что это хороший пример достойного разворота в сторону «комфорта жирной точки». Комфорта душевного и, дай Бог, постоянного.

Парадигма «малых величин», в отличие от своей «большой сестры», не предполагает резких и частых взлетов и падений, коварных зигзагов. Соответственно, уменьшается вероятность стрессов. Парадигма «малых величин» – это удовлетворение конкретного человека своим местом, положением на земле, в жизни, в обществе. Спокойное отношение к тому, что он уже имеет («комфорт стабильности»).

Это не означает, что ему не хотелось бы иметь что-то лучше и больше. Но платить за «что-то» высокую цену он не будет. Тем более – унижаться или делать подлость.

По моим оценкам, приверженцев теории «малых величин» в разы меньше, чем «больших». И на порядок их меньше по сравнению с теми, кому все «до фонаря».

Из хорошо знакомых мне людей я могу отнести к этой редкой категории бригадира моей смены на стане «550» Ивана Воскрекасенко, соседа по даче, модельщика цеха № 12 завода им. Свердлова Федора Матвеева и доцента Пермского университета Льва Портного.

Ивана Воскрекасенко я пару раз не только упоминал, но и цитировал. Высокий, кряжистый, он был воплощением уверенности в себе, в своей команде, рассудительной неторопливости и собственного достоинства. Не припоминаю, чтобы он что-то просил, на что-то жаловался.

Федора Петровича я знал только в дачной ипостаси. Комплекция у него была поскромнее, но все остальное присутствовало в том же объеме. В отличие от Ивана, он любил поговорить, пофилософствовать. Ему явно импонировало, что его остепененный собеседник в этих дискуссиях держится с ним на равных. Он не оставался в долгу. Когда я за месяц отпуска самостоятельно соорудил предбанник, Федор Петрович взыскательно осмотрел плоды моего плотницкого рукоделия и произнес:

– Молодец! Никогда бы не подумал, что изладишь ТАКОЕ!

Представитель научной интеллигенции Лев Соломонович Портной имеет не меньше оснований числиться в славном ряду «малых величин». Не помню, кто назвал его «тихий, но стойкий», но назвал точно.

Лев Соломонович всегда добросовестно и качественно делает свое дело, вслух говорит то, что думает. В «застойные» времена он отказался осудить друга, уехавшего в Израиль. Никогда не завышал оценки «блатникам», не славил «линию партии»… Ему «указывали», его «предупреждали», выдавливали из престижного университета в институт культуры. А он оставался и остается тем же: не броским, несмотря ни на что доброжелательным, честным перед людьми и собой.

Какие только недобрые ветры не веяли над его головой! Но после очередного порыва такого ветра на первой же премьере в оперном театре мы с женой встречали супругов Портных, спокойных, улыбчивых, словно только что отпраздновавших получение высокой государственной награды.

Если по большому счету, то прожить жизнь достойно и порядочно – это огромный успех. Если же он остался не замеченным и не отмеченным работодателем (государством, собственником и даже обществом) – это не красит работодателя.

В лихой парадигме «больших величин» заложена коварная мина. Не все достигают Олимпа.

Не все, достигнув его, способны его покинуть.

Не все, одолевшие вершину, находят то, что надеялись там обнаружить. Именно тогда и срабатывает мина, которая называется «разочарование».

У меня противоречивое отношение к деятельности первого и последнего президента СССР Михаила Горбачева. Но в своей «послезвездной» жизни он вызывает уважение. Он преодолел свое поражение, разочарование, нашел активную нишу в парадигме «малых величин», не потерялся. И даже с приставкой «экс» остается заметным в этом большом мире.

Но так получается не у всех.

Игуменью Московского Богородице-Смоленского монастыря Серафиму работники космической промышленности знали как В. В. Черную – доктора технических наук, заслуженного деятеля науки и техники СССР, лауреата Государственной премии СССР.

В председателе Координационного совета женских благотворительных организаций при Отделе по церковной благотворительности и социальному служению Московского Патриархата сестре Ольге киноманы легко узнают киноактрису Ольгу Гобзеву, сыгравшую более чем в 30 фильмах.

Автором текстов многих шлягеров советских лет (например «Эти глаза напротив»), жизнелюбом, человеком широкой души был поэт Онегин Гаджикасимов. А в монастыре Оптина Пустынь его знали как иеросхимонаха Симона…

Этот список можно продолжить.

У каждого из этих людей был свой путь от мирской суеты глубоко в себя…

У каждого был свой, уверен, не простой выбор.

Я не только не знаю причин этого разворота собственной судьбы.

Более того, не рискну оценить: откуда и куда ведет избранный ими путь. Из «больших величин» в «малые»? А может быть, наоборот?

Что они для себя выбирали?

Душевный комфорт? Или сознательный дискомфорт?

В моем активе нет формулы, позволяющей ответить на эти вопросы. По крайней мере, пока.

Одним из атрибутов министерской должности является персональный автомобиль из правительственного гаража. За мной был закреплен постоянный автомобиль и два столь же постоянных водителя. В те дни, когда автомобиль проходил профилактику, присылали «подменный» с немолодым шофером.

При первой нашей встрече я поинтересовался, давно ли он работает в знаменитом гараже и кого возил ранее. Оказалось, что его «шефиней» много лет была секретарь ЦК КПСС, а позднее министр культуры Екатерина Фурцева. В различных мемуарах я много читал о Е. Фурцевой. Водитель явно очень хорошо относился к этой легендарной женщине. Почувствовав мой искренний интерес к ней, он много рассказывал такого, о чем я до сих пор не знал. В том числе о том, как тяжело она переносила вынужденное расставание с властью.

Настолько тяжело, что не стала дожидаться естественного ухода из жизни. Когда я сказал, что читал о другой причине ее смерти (от инфаркта), он ничего не сказал. Лишь чуть повернул голову и посмотрел на меня сожалеющим взглядом, в котором я прочитал: «И таких наивных сегодня назначают министрами?».

Парадигма «малых величин», предполагающая, что человек позитивно реагирует на то, что имеет, менее «взрывоопасна». В ней меньше поводов для разочарований. Но и в этой системе координат от них никуда не деться.

Компенсировать их тлетворное влияние можно прежде всего тем, что согревает душу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.