Сбоку от вертикали

Сбоку от вертикали

«Внешняя среда» весны 2000 года ознаменовалась тем, что с первым теплом на российских просторах бурно пошли в рост не только привычные глазу озимые и сорняки, деревья и кустарники, но и растение, от которого народ слегка поотвык. Называется оно «властная вертикаль».

Читатель, конечно, догадался, что в разделе «Сбоку от вертикали» речь пойдет о периоде, когда Россию возглавил Владимир Владимирович Путин. С места в карьер он назвал одной из своих важнейших задач создание действенной «вертикали власти». И не только назвал, но и решил, выполнил задачу в полном объеме.

Лично для меня сработанная Владимиром Владимировичем «вертикаль» является символом «внешней среды» эпохи 2000–2007 годов – эпохи Путина.

Насчет эпохи требуется пояснение. Эпоху Путина я ограничил 2007 годом. Когда я пишу эти строки, на стоящем передо мной календаре красным воскресным цветом сияет дата 20 июля 2008 года, а В. Путин, несмотря на то что он уже не президент, по-прежнему весь в эфире и в авторитете. Правильнее было бы воспользоваться богатым опытом заполнения «личных листков по учету кадров» и написать: «Эпоха Путина: 2000 г. – по н/вр.»[66].

Но поступить так мешают две вредные мысли.

Первая произрастает из пресловутого де-юре. Все-таки, согласно Конституции, президент в России другой.

Вторая вызвана заботой о собственной научной репутации. Книги, как известно, пишутся на века. Вдруг и моя не окажется исключением?

Исходя из сегодняшнего политического и аппаратного веса В. Путина, июль 2008 года смело можно относить к «н/вр.», к эпохе Путина. А как «н/вр.» будет выглядеть в июне 2009? В марте 2012?

Есть народ, на земле которого я родился и к которому отношусь до сих пор с большой симпатией. Даже несмотря на то, что живет он ныне в другой стране под названием Украина, которая, по мнению некоторых, является «страной вероятного противника» и вопреки многолетним заботам Юрия Михайловича Лужкова неуклонно дрейфует в сторону НАТО вместе с городом-героем Севастополем.

Если вопросы насчет 2009, 2012 и других будущих дат задать типичному представителю этого народа, то на 99 % уверен, что ответ будет предельно лаконичным: «Побачим!».

Название раздела «Сбоку от вертикали» – это довольно точное указание координат нахождения автора в описываемый период. При Б. Ельцине добротной вертикали власти не существовало. Было «дерево власти». В эпоху Ельцина в подобной системе координат мое место можно было описать так: на разных ветках, расположенных близко к вершине и к стволу.

С 2000 года ваш покорный слуга в качестве работающего пенсионера находится в сторонке, сбоку от этого дерева власти, заточенного под «вертикаль». Сбоку – значит, на земле. На нормальной, грешной земле. С этой позиции я не могу увидеть своими глазами, что происходит внутри «вертикали». Информация об этом – типичный second hand. Зато появились совсем другие любопытные ракурсы для наблюдения: с самых разных сторон, снизу вверх.

У этой позиции имеется одно преимущество: большая внутренняя объективность наблюдения и анализа и меньшая придирчивость «внутреннего редактора».

В годы пребывания «во власти» я не держался за нее зубами, был достаточно независим. Но я был членом команды и не мог позволить себе играть против нее. Именно поэтому у меня постоянно попискивал, подавая сигналы, «внутренний редактор»: не сказать лишнего, не забить мяч в собственные ворота.

Позиция «сбоку» не означает, что «моя хата с края». Мне по-прежнему интересно все, что происходит внутри самой «вертикали» и вокруг нее от Сахалина до Калининграда. И не только интересно.

Слава Богу, по крайней мере, в Пермском крае мнение Сапиро еще кого-то интересует. Если мне что-то нравится, то я с удовольствием публично это поддерживаю. Если с кем-то не согласен или чем-то возмущен, вслух скажу, что думаю, не особенно подбирая выражения…

В позиции «сбоку от вертикали» мой внутренний редактор не уволился по собственному желанию «в связи с закрытием фунционала». Он стал менее строг, чем раньше, и, как показал опыт «Стриптиза…», перестал реагировать на проявления некоторой развязности и мелкого хулиганства.

Но по-прежнему «внутренний редактор» приглядывает за моей репутацией, неуклонно бдит, пытаясь уберечь автора, как минимум, от двух грехов: необъективности и пенсионерского брюзжания. Ибо не секрет, что человек, оставшись не у дел, склонен смотреть на окружающий мир совсем не через розовые очки и искренне верить, что «народ нынче пошел не тот» и «вода раньше была мокрей».

Логичнее было бы сделать эту оговорку в самом начале повествования. Но я нарушаю эту логику вполне сознательно, делая акцент лишь на одном периоде моей «внешней среды». Завершая описание эпохи Ельцина, я сделал серьезный (но, убежден, справедливый) упрек в адрес Владимира Путина. Мне бы не хотелось, чтобы на основании этого читатель воспринял мою «видеосъемку» эпохи Путина как одноцветную, снятую исключительно, в темных тонах. И сам Владимир Владимирович, и его эпоха являются очень, очень разноцветными…

В 1999 году я последний раз лицом к лицу общался с электоратом в качестве кандидата в депутаты Государственной думы. В. Путин к тому времени хотя и был уже председателем правительства, но для большинства людей был «темной лошадкой». Не за горами были президентские выборы, и наиболее продвинутые избиратели, знающие из прессы, что в свое время я встречался с нынешним премьером, на предвыборных мероприятиях часто задавали вопрос, который скоро прозвучал в Лондоне на английском языке: «Who is mister Putin?».

В 1991–1997 годах мне нередко приходилось встречаться по работе, бывать в командировках с тремя выходцами из КГБ: заместителем начальника международного отдела областной администрации Анатолием Кощеевым, председателем Волгоградской областной думы Леонидом Семергеем, депутатом ЗС Пермской области Олегом Чиркуновым. Они были (и остаются до сих пор) мне симпатичны по своим как деловым, так и человеческим качествам. Таким образом, проверенные временем примеры «положительных героев» с чекистским прошлым у меня имелись. Учитывая, что Владимир Путин не только имел то же происхождение, но и был, в какой-то мере, воспитанником Анатолия Собчака, я не так уж безосновательно полагал, что этот симбиоз («демократия плюс порядок») может оказаться весьма продуктивным для российского президента. Что я и доводил до сведения любознательного электората.

За время работы в Центре стратегических разработок[67], который был под патронажем В. Путина и где царила атмосфера плюрализма, это предположение укрепилось.

И вот выборы позади, некомфортная приставка «и. о.» осталась в прошлом, всенародно избранный Президент России В. В. Путин приступил к исполнению своих полномочий.

Не помню, кому принадлежит авторство выражения: «Наши недостатки есть продолжение наших достоинств», но в порядке безгонорарного заимствования я давно взял его за основу оценки некоторых качеств своих потенциальных партнеров. Вне зависимости от того, равны они мне по статусу, ниже или выше.

Когда будущий соратник излагает свои масштабные намерения, начиная от планов недружественного поглощения конкурента до переустройства собственного дачного владения, я по возможности стараюсь отследить, как быстро и в каком объеме это «громадье» планов воплощается в ковер газона или в увеличение капитализации его бизнеса. Если планы и реальные дела совпадают, с этим человеком можно иметь дело. Но чем больше «ножницы» между намерениями и их осуществлением, тем дальше следует держаться от автора этих задумок.

Тем более, на расстоянии не пушечного выстрела, а ракетного пуска желательно находиться от человека, который декларирует одно, а в полном объеме и в запланированные сроки делает противоположное.

С четко сформулированными намерениями президента Владимира Путина мир получил возможность познакомиться уже 8 июля 2000 года. Содержались они в очень солидном документе: ежегодном послании Президента Федеральному Собранию.

Не могу удержаться, чтобы не процитировать те положения этого послания, которые больше всего грели мне душу. Чтобы в дальнейшем на них можно было сослаться, я весьма и весьма произвольно «разбил» их по статьям и, соответственно, пронумеровал.

1. Крайним примером нерешенных федеративных проблем является Чечня. Ситуация в республике осложнилась до такой степени, что ее территория стала плацдармом для экспансии в Россию международного терроризма. Исходной причиной здесь также было отсутствие государственного единства. И Чечня 99-го напомнила о ранее совершенных ошибках. И лишь контртеррористическая операция смогла отвести угрозу распада России, профессиональные военные помогли сохранить достоинство и целостность государства. Низкий им поклон! Но какой ценой…

2. …глубинные причины неустойчивости нашего экономического развития остаются прежними, у нас медленно меняются базовые принципы работы экономики. Эти проблемы заключаются в чрезмерном вмешательстве государства в те сферы, где его не должно быть, и в отсутствии там, где оно необходимо. Сегодня участие государства излишне в собственности, предпринимательстве, потреблении отчасти. И наоборот, государство остается пассивным в создании единого экономического пространства страны, обязательном исполнении законов, защите прав собственности.

3. Государство, подверженное коррупции, с нечеткими границами компетенции, не избавит предпринимателей от произвола чиновников и влияния преступности. Неэффективное государство является главной причиной длительного и глубокого экономического кризиса, – я абсолютно в этом убежден, – кризиса, проявления которого нам хорошо известны.

4. Введение единой ставки подоходного налога, снижение размеров отчислений в социальные внебюджетные фонды помогут вывести доходы из тени. Ослабление налогового бремени позволит добросовестным предпринимателям уверенно развивать собственное дело в своей собственной стране.

5. …реалистичную социальную политику по значимости можно поставить на первое место. Политика всеобщего государственного патернализма сегодня экономически невозможна и политически нецелесообразна. Отказ от нее диктуется как необходимостью наиболее эффективного использования финансовых ресурсов, так и стремлением включить стимулы развития, раскрепостить потенциал человека, сделать его ответственным за себя, за благополучие своих близких.

6. Хочу особо подчеркнуть: не будет успеха ни у одной национальной программы, если не обеспечим единого экономического и правового пространства. Для федеративного государства – это аксиома. Но и сегодня ограничения экономической деятельности в стране идут, и мы это наблюдаем, отовсюду – от федеральной власти, региональных и местных властей.

…Федеральная власть ответственна за единые условия хозяйственной деятельности в стране. Но территориальные органы еще нередко вводят запреты на вывоз зерна, ограничивают торговлю алкогольной продукцией, препятствуют созданию филиалов «чужих» для них банков. Создают барьеры на пути свободного обращения капиталов, товаров и услуг. Безобразие и позор! Кажется, что это выгодно. На самом деле ведет к катастрофе. В Европе столько государств договорились в Риме в 1957 году о свободном движении товаров, людей и услуг. Все действует. А мы в рамках единого государства не можем этого добиться.

… Любые действия региональных властей, направленные на ограничение экономической свободы, следует пресекать как неконституционные. Должностные лица, виновные в этом, должны быть наказаны. Регионы должны конкурировать не за полномочия, а за привлечение инвестиций и трудовых ресурсов. Сделать это можно только улучшая, но никак не ухудшая условия хозяйственной деятельности.

7. Нам не добиться устойчивого развития без подлинно независимого суда и действенной системы правоохранительных органов.

8. Государственные функции и государственные институты тем и отличаются от предпринимательских, что не должны быть куплены или проданы, приватизированы или переданы в пользование, в лизинг. На государственной службе нужны профессионалы, для которых единственным критерием деятельности является закон. Иначе государство открывает дорогу коррупции. И может наступить момент, когда оно просто переродится, перестанет быть демократическим.

9. …Вакуум власти привел к перехвату государственных функций частными корпорациями и кланами. Они обросли собственными теневыми группами, группами влияния, сомнительными службами безопасности, использующими незаконные способы получения информации.

10. Слабой власти выгодно иметь слабые партии… Но сильная власть заинтересована в сильных соперниках. Только в условиях политической конкуренции возможен серьезный диалог о развитии нашего государства. России необходимы партии, которые пользуются массовой поддержкой и устойчивым авторитетом. И не нужны очередные чиновничьи партии, прислоняющиеся к власти, тем более – подменяющие ее.

11. Свобода слова была и останется незыблемой ценностью российской демократии. Это – наша принципиальная позиция.

…Мы обязаны гарантировать журналистам реальную, а не показную свободу, создать в стране правовые и экономические условия для цивилизованного информационного бизнеса.

Планы молодого президента вселяли надежду. Но пребывание на кафедре, которая, кроме всего прочего, готовила и ревизоров, призывало к бдительности: выводы сделаем после сверки провозглашенного и содеянного.

«Постатейный» анализ «избранных положений» послания показал, что статья, которой я присвоил шестой номер, почти два месяца находится в стадии реализации. Еще 13 мая 2000 года был подписан президентский указ «О полномочном представителе в федеральном округе», который положил конец «губернаторской» вольнице, не совместимой не только с истинным федерализмом, но и нормальной рыночной экономикой.

Мою искреннюю поддержку этих действий могу подтвердить документально: когда в апреле 2001 года мой земляк, известный депутат Госдумы Виктор Похмелкин выступил в пермской прессе с критикой института президентских полпредов, я совершенно искренне незамедлительно пошел в контратаку:

Круг моих профессиональных интересов не так широк, как у депутата Госдумы Виктора Похмелкина. Но проблемы федеративных отношений и региональной политики в него входят. Поэтому не могу не среагировать на высказывания В. Похмелкина, содержащиеся в его интервью «Новому Компаньону» (№ 11 от 3 апреля 2001 года) и посвященные созданному год назад институту полномочных представителей президента Российской Федерации. Тем более что прозвучали они из уст не запальчивого депутата-первогодка, а опытного парламентария, заместителя лидера фракции и к тому же – искушенного юриста.

В. Похмелкин заявляет: «Введение института полномочных представителей себя не оправдало». Категорически не согласен: появление президентских полпредов было необходимостью. Конечно, при создании нового института власти конкурентоспособными могли оказаться и другие варианты (в том числе и по числу, и по «нарезке» федеральных округов). Но в своей принципиальной основе принятое решение оказалось не только правильным, но и перспективным.

Аргументы: необходим был инструмент государственной власти, при помощи которого можно было бы в короткий срок ликвидировать, как минимум, два опаснейших гнойника на теле российской демократической (!) государственности: нарушение единого правового пространства, всевластие региональных лидеров, «приватизацию» ими федеральных функций. Для тех, кто подзабыл, напомню: и дискриминационные по отношению к нашей области договоры с некоторыми республиками, и запреты на вывоз хлеба краснодарским губернатором, и шантаж федерального центра калмыцким президентом, и небезуспешные попытки республиканских президентов подчинить себе суд и прокуратуру…

В качестве скальпеля президент использовал институт полпредов. И скальпель не подвел. Справедливости ради отметим, что наряду с хирургическим инструментом использовались и другие лечебные средства: промывание желудка (изменение порядка формирования Совета Федерации), успокоительные капли (Госсовет) и т. п.

Еще одно заявление В. Похмелкина: «Власть в регионах… легитимна и избираема населением. Полномочные представители президента никем не избираются и перед населением никакой ответственности не несут».

Да, полпредов назначает президент. Кстати, всенародно избранный и несущий ответственность перед избравшими его россиянами. Делегируя часть своих полномочий полпредам, он возлагает на них и ответственность перед народом по выполнению этих полномочий. Эта ответственность не прямая. Но не меньшая, чем прямая депутатская. Если же следовать логике В. Похмелкина, то никакой ответственности перед народом не несут не только назначенные президентом Чрезвычайные и Полномочные послы, но и премьер-министр. Хотя премьеров за последние годы президент снимал почти десяток, что не скажешь об отзыве депутатов.

Более всего удивило заявление В. Похмелкина о том, что «…уже сформированы свои (выделено мною. – Е. С.) силовые структуры, правоохранительные структуры, сейчас там экономические структуры формируются, скоро свои правительства появятся…» Не хотелось бы вешать ярлыки, но здесь или непростительная для политика такого уровня неосведомленность, или сознательное передергивание фактов. На самом же деле силовые, правоохранительные структуры являются не «своими» (окружными), а федеральными, находящимися в прямом подчинении руководителей соответствующих ведомств. На полпредов возложены обязанности координации их деятельности, но не руководства. А это, как говорили в одном, ныне зарубежном, городе, две большие разницы.

Ни в одном из федеральных округов нет экономических подразделений с распорядительными или распределительными функциями. Только с аналитическими! Даже в долгосрочных планах развития института полпредов нет и намеков на создание «окружных» правительств. Более того, еще осенью 2000 года был подписан документ, определяющий невмешательство полпредов в деятельность правительственных структур. Так что опасения В. Похмелкина на тему «семи удельных княжеств» и «распада страны, до которого рукой подать», очень, мягко говоря, безосновательны.

И уж совсем не к лицу лидеру интеллигентного СПС неразборчивость в оценках, ставящая его в один ряд с «рабочим академиком» В. Шандыбиным. Право на такое сравнение дает фраза «полпреды президента просто не знают, чем заняться».

Да, институт полпредов еще находится в стадии становления. Да, полпреды как люди энергичные, ответственные, с богатым опытом стремятся сделать как можно больше и… иногда превышают свои полномочия. За что, как минимум дважды, получали внушение от президента. Но делать на этом основании вывод о том, что создание института полпредов себя не оправдало, что он опасен и неэффективен, это все равно, что лишить автомобиль как вид транспорта права на жизнь лишь потому, что он иногда выходит из строя, да к тому же за рулем может оказаться неопытный или, наоборот, слишком лихой водитель[68].

Дальше – больше!

Налицо прогресс, достигнутый в Чеченской Республике (ст. 1), особенно политическая его составляющая – действенное вовлечение в этот процесс самих чеченцев.

А. Кудрин, Г. Греф, А. Илларионов добиваются принятия нормативных актов, которые я про себя называю «пакетом экономического реализма». Среди них: снижение государственных расходов по сравнению с 1990-ми годами; монетаризация льгот (ст. 5); единая ставка налога на доходы физических лиц 13 %, снижение размеров отчислений в социальные внебюджетные фонды (ст. 4); А. Чубайс продолжает реформирование РАО ЕЭС…

Не все экономические новации бесспорны (те же 13 %, единые для нищих и богатых); некоторые реализуются коряво, без должной подготовки (монетаризация льгот). Но все они сегодня необходимы, они – рыночные.

В. Путин начинает наступать «на мозоли» олигархам (ст. 8 и ст. 9). Должен признаться, что экзекуция Б. Березовского меня нисколько не огорчила. Награда нашла героя.

Идет интенсивная работа комиссии Д. Козака по административной реформе (ст. 2), с идеологией которой я полностью солидарен.

Набирает обороты процесс укрупнения субъектов Федерации – тема, которую я в свое время продвигал, за что не раз был бит. Причем начинается с моей родной Пермской области…

Короче говоря, «сверка» намерений и дел по итогам 2000 года вселяла оптимизм.

Но уже весной 2001 года мой организм, расслабившийся от энергичных и близких по духу действий президента, вдруг ощутил знакомые до боли симптомы раздвоения личности.

Исследуем их по той же «постатейной» методике.

Свобода слова (ст. 11).

Уже к лету 2001 года был изуродован бесспорно лучший в России телеканал НТВ. Сделать это не помешала и личная встреча президента с ведущими журналистами канала.

К президентским выборам 2004 года прополка нелояльных власти федеральных электронных СМИ полностью была завершена на телевидении. На радио пока еще терпят плюралистическое «Эхо Москвы». Не многим лучше положение и в печатных СМИ (из более-менее тиражных изданий, кроме совершенно разных «Новой газеты» и «Завтра», сегодня трудно еще кого-то отнести к этой категории).

Не лучше, а даже хуже ситуация со свободой СМИ и в регионах.

Борьба с олигархами (ст. 8).

Выше я упоминал о своей положительной реакции на лишение Б. Березовского «лизинга» на исполнение государственных функций.

Когда вслед за ним лишился не только политического влияния, но и своих активов В. Гусинский, стало как-то не очень уютно.

Разгром ЮКОСА, арест М. Ходорковского, П. Лебедева, С. Бахминой изменил знак моей оценки деятельности команды В. Путина по статье «борьба с олигархами» с «плюса» на «минус».

Постараюсь без лишних эмоций аргументировать собственную непоследовательность.

Моя научная работа после 2000 года оказалась посвященной двум проблемам.

Первая: проблемы федерализма. Она является следствием работы в министерстве и в Совете Федерации…

Вторая: стратегия развития в нефтегазовом комплексе.

Стратегия, инновации – моя давняя любовь. Это тематика моих кандидатской и докторской диссертаций, большинства монографий. Выбор именно нефтегазовых отраслей определен, если выражаться пафосно, их значением в современной экономике. А если без кокетства – наиболее высокими гонорарами за исследования, выполняемые по заказам нефтяных и газовых компаний…

Как бы то ни было, но в большей или меньшей мере я осведомлен о многих тонкостях деятельности большинства крупнейших российских нефтегазовых компаний, в том числе об их налоговой политике.

Это дает мне основание сделать два вывода.

1. К 2004 году (М. Ходорковского задержали в октябре 2003 года) наиболее эффективными, динамично развивающимися нефтегазовыми компаниями были ЛУКОЙЛ и ЮКОС. По аналогии с бегом на 100 метров, все остальные не «на корпус», а «на метры» были позади. Причем, когда М. Ходорковский завладел ЮКОСом, компания была абсолютно убыточная, погрязшая в долгах.

2. Все без исключения лидеры нефтяной отрасли пользовались одним и тем же арсеналом методов ухода от налогов. ЮКОС был не лучше и не хуже других.

Резонно возникает вопрос: почему за одинаковые деяния Андрей Вавилов сидит в Совете Федерации, Романа Абрамовича уговаривают не покидать кресло губернатора, а Михаил Ходорковский расположился на тюремных нарах?

Ответ: это показатель того, что продекларированная борьба с олигархами получила не системный, а сугубо избирательный характер. Многовековой опыт показывает, что фаворит (фаворитка) – статус непостоянный, история далеко не всегда со счастливым концом…

Борьба с чрезмерным вмешательством государства в те сферы, где его не должно быть, и с отсутствием его там, где оно необходимо (ст. 2). Насчет вмешательства. Фирменный знак эпохи Путина – многочисленные государственные корпорации с огромными полномочиями и с очень расплывчатой ответственностью. Сказать, что государственные корпорации оказались более эффективными, чем частные, не могу. Так же, как и утверждать противоположное. И корпорации слишком разные (по отраслевой принадлежности, по масштабам), и люди, которые их возглавляют. Поэтому вывод делать рано.

Но одна тенденция налицо. Большинство из этих корпораций образуются не по принципу «собрать слабых и убогих и поднять их с колен» и не за счет доли акций, принадлежащих государству. Гораздо чаще формирование идет за счет «сладких кусков», того же ЮКОСа, ВАЗа, ВСМПО – АВИСМы, путем поглощений, которые, лишь обладая большой фантазией, можно назвать «дружественными».

Самый свежий пример: продолжаются попытки государственной корпорации «Оборонпром» взять под свое крыло частное преуспевающее НПО «Сатурн»[69], специализирующееся на разработке и производстве авиационных двигателей и газовых турбин.

Что говорить о защите государством прав собственности, когда термин «государственное (!) рейдерство» становится обыденным, общепризнанным.

Борьба с коррупцией (ст. 3).

Успех в борьбе с коррупцией требует действий, как минимум, на трех «фронтах»:

– минимизация возможностей субъективного принятия решений потенциальным взяточником;

– прозрачность и четкие правило формирования кадрового корпуса государственной службы;

– обеспечение независимости судебной системы (ст. 7).

Довольно активные попытки минимизации чиновничьего произвола принимались в первый президентский срок В. Путина: административная реформа, совершенствование законодательства о государственных закупках, организация работы государственных и муниципальных органов по принципу «одного окна» и т. п.

По конечному результату особыми успехами на этом «фронте» похвалиться нельзя, но и «шагов назад» мой взгляд не зафиксировал.

О кадровом «фронте» ничего сочинять не буду, а приведу только одну цитату:

«Ничего нового мы за 15 лет не создали. И, как следствие, очень часто решения о назначении на ведущие должности принимаются по знакомству, по принципу личной преданности. К сожалению, бывает и такое, и это наиболее отвратительная ситуация, – просто за деньги».

Слова эти прозвучали в эфире 23 июля 2008 года и принадлежат не какому-то оппозиционеру, а действующему президенту России Дмитрию Медведеву.

Из упомянутых им 15 лет 8 приходятся на оцениваемый нами «отчетный период», на эпоху Путина.

Очень серьезные историки говорили мне, что большой удачей для них является находка в архивах не только официального документа, подтверждающего их версию, но и анекдота на эту тему и на тот же отрезок времени. Последний не только оживляет сухой официоз, но и подтверждает ощутимость описываемого исторического явления «широкими массами трудящихся». За день до того, как президент произнес эти слова, в рейтинге сайта ANEKDOT.PU первое место занял следующий анекдот:

«Дмитрий Медведев теперь коррупцией займется лично!»

И, наконец, третий «фронт» борьбы с коррупцией – судебная система. 45–50 лет назад русское слово «спутник» и русская фамилия «Гагарин» во всем мире не требовали перевода и комментариев. Не в таких вселенских масштабах, но в среде политологов, юристов и экономистов всего мира термин «басманное правосудие» является одинаково понятным и однозначно трактуемым[70].

Итог борьбы президента В. Путина с коррупцией – шаг назад.

Партстроительство (ст. 10).

Если в 2000 году В. Путин был искренним, когда говорил: «…И не нужны очередные чиновничьи партии, прислоняющиеся к власти, тем более – подменяющие ее», то он наступил на те же грабли. Партия «Единая Россия», которую, в конце концов, он и возглавил (не будучи ее членом!) – чиновничья, не прислонившаяся, а прикованная к нынешней власти.

Если же он не наступил на грабли, если так было задумано с самого начала – значит, лукавил.

Второй вариант имеет более неприятный привкус. Но, вспоминая стремительно воскрешенный новым президентом Гимн Советского Союза и некоторые другие ностальгические эпизоды, можно предположить, что когда Владимир Владимирович набрасывал эскизы будущей «Единой России», перед его глазами стоял светлый образ лишенной некоторых частных недостатков (и бесславного конца) еще моложавой КПСС – девичья фамилия ВКП (б). Крепко сбитой, схватывающей на лету мудрые мысли вождя, душкой на словах, циничной в делах.

Совсем недавно, в перерыве заседания семинара «Полития», высказав эту мысль в кругу нескольких политологов, я немедленно получил вполне логичный отпор:

– Если бы в основе его модели была ностальгия по КПСС, то новая партия создавалась на основе коммунистической идеологии, с использованием категории «диктатура пролетариата». Конечно, с другими, не скомпроментированными словами… А тут все же центристы.

Пока я собирался с мыслями, прозвучала спасительная подсказка.

– Какой социализм-коммунизм? Какое равенство и братство? Ребята, вы в каком веке живете? В прошлую субботу на «Эхо Москвы» юля Латынина произнесла блестящую формулу идеологии современной власти: «Править, как при Сталине, жить, как Абрамович!».

Круто?

Если это не совсем так, то даже к бескорыстному центризму лично я отношусь неважно.

Что меня в нем раздражает?

Человек, гражданин, налогоплательщик имеет полное право быть не левым и не правым. Он вообще может не интересоваться политикой: зарабатывать себе на жизнь, растить детей, отдыхать в свободное от работы время (желательно, культурно). Если он аккуратно платит налоги – спасибо! Если при этом еще ходит на выборы и голосует – низкий поклон!

Но партии задуманы для того, чтобы позвать его, желанного, за собой для совместных ДЕЙСТВИЙ. Одни – чтобы еще разок изменить российские порядки и со второй попытки притопать в светлое коммунистическое прошлое. Вторые – чтобы строить жизнь, «как у людей» (имея в виду людей с паспортами Евросоюза или Сингапура)… Третьи – чтобы сохранять природу… Десятые – «бить жидов, спасать Россию».

Обратите внимание: у каждой партии есть свой глагол – «менять», «строить», «охранять», «бить»…

Среди них есть радикалы: «до основанья, а затем…». Есть умеренные: «семь раз отмерь, один отрежь…».

Зная глагол каждого, одних готов поддерживать, с другими спорить и даже драться (если припрет – без белых перчаток).

А куда зовут центристы? Хорошо жить? Так это уже не ДЕЙСТВИЕ, а РЕЗУЛЬТАТ. А как его сотворить?

Среди моих добрых знакомых масса «единороссов», которых я за это не осуждаю. «Цыпленок тоже хочет жить»[71]. Но партбилета «ЕР» мне видеть не приходилось. Поэтому не знаю, что у них написано на том месте, где у коммунистов было: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь».

Если нет ничего, то неплохо бы позаимствовать текст анекдота, опубликованного в «Московском комсомольце» в 2003 году:

«Мы не левые и не правые. Потому что – валенки».

Естественно, что «многоцветность» эпохи Путина проявлялась не только в сюжетах, содержащихся в первом его послании.

В годы его президентства позитивной была экономическая политика страны. Позитив заключался в явно выраженном рыночном векторе развития. В исполнении этой политики были отдельные сбои, не профессионально выполненные «виражи», но вектор соблюдался неукоснительно.

Большого мужества требовало создание Стабфонда и не меньшей стойкости – его сохранение…

Была завершена реформа РАО ЕС.

Не будет ошибкой, если к экономическим положительным результатам отнести реформы, проходившие в это время в Вооруженных силах. Предполагаю, что именно экономические мотивы стали основными при реализации таких мер, как сокращение числа военных учебных заведений, изменение системы подготовки офицеров запаса (упразднение военных кафедр, создание учебных центров на контрактной основе), избавление армии от избыточных и непрофильных ресурсов…

С точки зрения конечного результата сегодня язык не поворачивается назвать успешными меры по переходу Вооруженных сил на контрактный принцип и снижение срока срочной службы до одного года. Тем не менее, это был шаг вперед, шаг не малый и не легкий.

Во всем этом несомненна личная заслуга президента Путина: надо было поставить соответствующую задачу по реформированию, найти (или сохранить) исполнителей, способных ее выполнить (Г. Грефа, М. Зурабова, А. Илларионова, А. Кудрина, А. Сердюкова, А. Чубайса), обеспечить этим политическим камикадзе политическое прикрытие…

Правда, когда начинаешь разбираться не только в «плюсах» экономических реформ, но и в причинах «сбоев» и «неудачных виражах», то и в них обнаруживаешь личный и весьма ощутимый вклад президента.

К системным недостаткам («сбоям») экономической политики эпохи Путина я бы отнес расцветшую пышным цветом коррупцию государственного аппарата и силовых структур, «ваньку-встаньку» женского рода под названием «инфляция», вредное для здоровья рыночной экономики увлечение государственными корпорациями.

Объявив войну коррупции и инфляции, В. Путин проиграл ее не из-за того, что ему, как Верховному Главнокомандующему, не хватило мастерства, сил и средств. Осмелюсь предположить, что он не очень-то жаждал этой победы. Одни принимают бой с лозунгом: «Победа или смерть!». Другие: «Придется воевать, а то как-то перед людьми[72] неудобно»…

За восемь лет правления В. Путин показал себя хорошим менеджером. Он создал команду, которая под его «ручным управлением» как минимум процентов на восемьдесят решила сложнейшие задачи, в которых он был кровно заинтересован. И как руководитель, и как человек. Поставил на место олигархов, разгромил губернаторскую вольницу, потушил пожар в Чечне… Все эти задачи он решил в рамках той системы, которую он создал, которая не только достаточно дееспособна, но и комфортна для него, как руководителя, не вызывает аллергии.

А вот для борьбы с коррупцией эта система не пригодна. В ее конструкции слишком много специфических узлов:

– самодержавия – огромной концентрации власти в одних, вроде бы непогрешимых руках;

– избирательного подхода к «нашим» и «не нашим»;

– пренебрежения к «широким массам», квалифицированного, но циничного манипулирования ими. Когда людям промывают мозги, они голосуют «как надо». Но это не означает, что они начинают и думать «как надо», искренне помогать власти;

– хитрых (на первый взгляд) уловок. В выборном законодательстве, в партийном строительстве. Даже в такой мелочи, как система оплаты государственных служащих. Если десять лет назад различные виды доплат к основному окладу чиновника и депутата составляли максимум 50 %, то сегодня они в два-три раза превышают его. А на слуху чаще всего сумма основного оклада.

Система, «боевая машина», снаряженная подобными узлами, может обеспечить победу над личными врагами. Одолеть же вороватую, но преданную (до поры до времени) челядь ей не под силу.

Да и надо ли это делать? Терпел же Петр Великий верного казнокрада Меньшикова. Потерпим и мы двух-трех в своем окружении. Вороватых, но надежных. Всего двух-трех… И не будем обращать внимание на то, что у этих двух-трех имеются свои такие же. На всю глубину властной вертикали…

Под «неудачными виражами» я подразумеваю действия по раздербаниванию процветающего ЮКОСа, эпизод с публичным «наездом» В. Путина, уже в должности председателя правительства, на металлургическую компанию «Метчел», обвалившим рынок российских акций на десятки миллиардов долларов… Хотя при нынешнем потоке нефтедолларов эти огрехи невооруженным глазом разглядеть довольно трудно.

Через месяц-другой почти все об этом забудут.

В концентрированном виде мое личное ощущение «внешней среды» эпохи Путина укладывается в одну фразу: «Год затухающего одобрения, семь – возрастающего разочарования».

К тому, что я уже писал об «одобрении», к сожалению, добавить ничего не могу.

Придется ограничиться «разочарованием».

Мне очень не по душе кадровая политика В. Путина.

В начале 2004 года я подарил по экземпляру «Стриптиза…» нескольким своим коллегам, специалистам по государственному управлению, поставив «ультиматум»: через пару недель встретимся, «обмоем» и обсудим.

Ультиматум был принят. Во время обсуждения один из коллег стал размышлять вслух:

– У тебя в книге есть интересные мысли о карьере. Что, если подготовить на этой основе небольшой факультатив под условным названием «Карьерная кривая» и пропустить его по моей кафедре? Уверен, что на такой спецкурс в исполнении экс-министра слушатели будут валом валить… Когда в моем рабочем графике образовалось «свободное местечко», я решил подступиться к реализации этой идеи. Рассортировал свои материалы, связанные с карьерной тематикой, сделал классификацию факторов, определяющих карьерный рост (образование, твердость характера, характер и последовательность занимаемых должностей и т. п.).

Затем взял четыре десятка биографий состоявшихся управленцев (от еще хрущевского назначенца, легендарного «атомного» министра Е. Славского до моих недавних коллег М. Задорнова и Э. Росселя) и сверил с моей классификацией. Попало удачно: если не в «десятку», то в «девятку». Я уже был готов похвалить себя, но решил сделать еще одну выборку – кадров путинского призыва: Б. Грызлов, В. Иванов, А. Ледовских, Д. Медведев, С. Миронов, С. Чемезов…

И как исследователь потерпел крах. У всех представителей этой группы успешных управленцев карьерная траектория характеризовалась резким подъемом после 1998 года, у всех биография где-то пересекалась с биографией президента. Моя классификационная таблица по отношению к ним в лучшем случае совпадала процентов на шестьдесят. Курс с таким низким процентом «попадания» права на жизнь не имел…

Везде, где мне довелось работать, были способные люди. Талантливые, «суперзвезды», встречались очень редко. На то они и «супер». Владимиру Путину, видимо, повезло больше. На все вакантные «супердолжности» у него нашлись суперзвезды из близкого окружения…

Другой вывод по этому поводу сделал известный пермский правозащитник Игорь Аверкиев[73].

«Путинский режим – это еще и публичное торжество «серых мышей». Чтобы убедиться в этом, достаточно социологического и даже простого человеческого взгляда на единороссовскую публику. «Единая Россия», «Наши», «Молодая гвардия» – хорошо отлаженные рекрутинговые машины по отбору посредственностей. Этакий «неестественный отбор», «отбор наоборот». Но именно такой человеческий материал необходим для того, кто выбрал абсолютную власть. Все сходится. Конечно, Путин, как Гитлер, вынужден прибегать к услугам талантливых и порядочных людей, высоких профессионалов. Но их служба режиму – это сплошная череда тягостных профессиональных и человеческих компромиссов, и не они – «гвардия Путина». Путинской России по-прежнему не нужны храбрые солдаты и эффективные чиновники, путинская Россия не любит самоценных политиков и независимых предпринимателей. Ей нужны новые малюты скуратовы, силовики-садовники: специалисты по подрезанию всего, что движется чуть быстрее и высовывается чуть выше. Главное, похоже, Путину, как Гитлеру, не нужны граждане – ему нужны подданные. Только о подданных Президент Путин готов заботиться, только подданных он готов вести к новому российскому величию. И каждый день, каждым своим поступком Президент Путин на это намекает, дает установку».

Вывод И. Аверкиева острый и обидный. Пермская прокуратура даже исследовала его статью на наличие в ней признаков экстремизма, но, низкий ей поклон, не обнаружила. Не буду этот вывод опровергать и я, тем более что оговорка о наличии в этой команде талантливых, порядочных профессионалов в нем содержится.

Когда в 1998 году я обсуждал с первым заместителем главы администрации президента В. Путиным проблемы федерализма[74], то в их числе я назвал далеко не лучшим существующий тогда порядок формирования Совета Федерации. Пребывание губернаторов (президентов республик) одновременно в двух ипостасях: исполнительной региональной власти и законодательной федеральной – нарушало баланс ветвей власти. Поэтому намерение президента В. Путина изменить порядок формирования СФ я воспринял очень хорошо. Но когда сенаторов стали не выбирать, а назначать, мои положительные эмоции по этому поводу моментально испарились.

Но это было еще не все. Вскоре и самих губернаторов стали назначать. Теперь сенатор, представитель исполнительной власти региона, является назначенцем назначенца…

И уж совсем стало тоскливо, когда начались персональные назначения. Не знаю, кто оказывал решающее влияние на этот процесс (поговаривают, что В. Сурков и В. Иванов), но, мягко говоря, одиозных фигур там хватало. Четырех из них можно назвать без риска быть обвиненным в оскорблении государственного или общественного деятеля. Б. Гутин, И. Иванов, И. Изместьев, А. Сабадаш, А. Саркисян, Л. Чахмахчан были досрочно освобождены от своих полномочий за отнюдь не детские шалости. И. Изместьев и Л. Чахмахчан осуждены.

Кроме них, среди сенаторов – десяток миллиардеров, активно продолжающих заниматься бизнесом, еще больше просто долларовых миллионеров. Между тем, не только российский опыт показывает, что от обильной «сумы до тюрьмы» расстояние не велико. Так что «посадный» потенциал и нынешнего состава СФ остается высоким.

Уверен, что в историю современной России В. Путин войдет и как главный персонаж Зимних олимпийских игр в Сочи. Должен признаться, что лично я до сих пор не определился, каким знаком оценить эту его заслугу: плюсом или минусом. Пока тяготею к «минусу». Уж слишком большие сомнения в том, что колоссальные инвестиции в ЗИМНИЕ спортивные сооружения ЛЕТНЕГО курорта окупятся в обозримом будущем. Впрочем, буду рад, если мои сомнения будут опровергнуты и российская казна «отыграет» хотя бы свое…

Приступая к «подведению черты» под эпохой Путина, я вспомнил слова песни, которая прозвучала впервые ровно 70 лет назад, когда на экраны Советского Союза вышел кинофильм «Человек с ружьем»:

Тучи над городом встали,

В воздухе пахнет грозой[75].

В певучих семьях при застольях ее поют до сих пор. Если порыться по сборникам песен, побродить по Интернету, то можно ее обнаружить в самых разных разделах: революционных (фильм был об Октябрьской революции); военных (времен Великой Отечественной) и даже народных песен.

Как для кого, а для меня запах этой грозы совсем не тот, о котором писал Ф. Тютчев:

Люблю грозу в начале мая,

Когда весенний, первый гром,

Как бы резвяся и играя,

Грохочет в небе голубом[76].

У Ф. Тютчева это запах молодого счастья, светлого ожидания.

Какое светлое (!) ожидание может быть у «человека с ружьем» (автоматом, гаубицей, ракетой стратегического назначения), тем более идущего не на охоту, а на войну?

В зависимости от воспитания, возраста, сложившихся обстоятельств, на военный «гром» разные люди реагируют по-разному. Выпускник военного училища надеется на профессиональную самореализацию, мобилизованный – готов выполнить свой долг, кто-то ожидает удовлетворения жажды мести… Но у каждого из них, если это не фанатик, не камикадзе, а нормальный, думающий человек, одновременно возникает общее чувство – тревоги.

По своему возрасту я гожусь лишь в ополченцы. Но рука пока тверда. И с чувством долга у меня все в порядке. Может быть, именно поэтому в воздухе эпохи Путина я улавливаю запах грозы, ощущая при этом чувство тревоги… До последнего времени у меня не было зримых аргументов в оправдании этой тревоги. Российский народ свободно перемещается по всему миру, давно умолкли глушилки враждебных «голосов», при желании может найти острую критику власти в эфире «Эхо Москвы», не говоря уж о всемирной паутине… Может быть, почин М. Ходорковского? Но и он, вроде бы, за прошедшие четыре года не был широко подхвачен… Что же тревожит?

Наглядный ответ на этот вопрос я получил 21 ноября 2007 года. Наглядный, потому что его транслировали все федеральные телеканалы.

Лужники. Более 25 тысяч уже агрессивно возбужденных молодых людей и еще более зажигающий их национальный лидер…

Я смотрел на них и думал о том, что кумир у нас уже в наличии есть. А это означает, что опять заполнена вакансия того, кого так и хочется носить на руках, в адрес которого из груди рвется мощное «ура», которое при бесспорных талантах постановщика этого шоу Ивана Демидова легко трансформируется в «хайль»!

За окном был московский ноябрь, но в воздухе пахло грозой.

Наукообразное название этих воспоминаний дает автору право в меру теоретизировать.

За свою взрослую жизнь я имел возможность наблюдать в качестве первого руководителя моей страны восемь лидеров – от И. Сталина до В. Путина. Сейчас внимательно присматриваюсь к девятому. Если исключить не поддающиеся оценке во времени «блицы» Ю. Андропова и К. Черненко и за исходную точку взять И. Сталина, то остаются еще пять, по которым можно делать какие-то обобщения, строить исследовательские кривые.

Уже к концу правления Н. Хрущева я обратил внимание на наличие в его действиях двух закономерностей.

Первая: довольно ощутимый прогресс по отношению к предшественнику в начале «хрущевской эпохи». Под «прогрессом» я понимаю смягчение режима правления, появление если не ветерков, то сквозняков свободы, разумных шагов в экономике.

Например, Н. Хрущев осудил культ личности, сотворил «оттепель», раскрепостил крестьян, много сделал в обеспечении людей жильем…

Его последователи тоже не подкачали.

Так, Л. Брежнев не расстрелял Хрущева, отменил совнархозы, городские и сельские обкомы, смягчил международную напряженность…

М. Горбачев – это «гласность и перестройка», свободные выборы 1989 и 1990 годов, демонтаж «железного занавеса», кооперативное движение… Б. Ельцин – это реальная демократия и свобода слова, амнистия гэкачепистов и «белодомовцев», либерализация экономики…

В. Путин – разгром губернаторской вольницы, вывод из чеченского кризиса, отсечение олигархов от рычагов управления большой политикой… Вторая закономерность менее оптимистическая. Через какое-то время, словно испугавшись собственной резвости, каждый из лидеров не только затормаживал темпы прогресса, но даже допускал некоторый откат от завоеванных им же рубежей.

Н. Хрущев порушил культ личности Сталина, но скоро присудил Ленинскую премию за фильм «Наш дорогой Никита Сергеевич», спровоцировал карибский кризис, почти довел страну до голода.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.