СКУКА ПЕРЕД ВЕРДЕНОМ

СКУКА ПЕРЕД ВЕРДЕНОМ

Вообще у меня беспокойный характер, так что мою пассивность перед Верденом я объясняю скукой. Вначале я находился в окопах, где ничего не происходило. Затем стал посыльным и надеялся хоть на какие-нибудь приключения, но ошибся. Воюющие с презрением рассматривали меня как «домашнего борова». Я вовсе не был «домашним», но мне разрешалось выдвигаться вперед за линию фронта не более чем на 1500 метров. Находясь ниже поверхности земли, я был в защищенном от бомб, обогреваемом жилище. Время от времени я должен был ходить во фронтовые окопы. Это сопровождалось большим физическим напряжением, поскольку нужно было тащиться вверх и вниз, крест-накрест, через нескончаемое количество окопов и воронок, пока не доберешься до передовых окопов. После короткого визита к сражающимся мое положение показалось мне совершенно глупым.

В это время начинались земляные работы. Нам еще не было ясно, что значит копать подходы и т. д. Разумеется, из уроков в военной академии мы знали названия различных траншей и дыр. Однако всегда предполагалось, что земляные работы – дело военных инженеров. Другие войска не должны были в этом участвовать. Тем не менее здесь каждый с энтузиазмом усердно орудовал своими лопаткой и пикой, чтобы окопаться как можно глубже.

Это казалось забавным, поскольку в некоторых местах французы были всего в 5 метрах от нас. Можно было слышать их голоса и видеть, как они курят сигареты. Мы даже разговаривали с ними и пытались раздражать их любым способом, особенно ручными гранатами.

На 500 метров спереди и сзади окопов густой лес был срезан огромным количеством снарядов и пуль. Казалось невероятным, что на фронте вообще можно жить. И все же в передовых окопах люди находились не в таком плохом положении, как в тылу.

После визита в передовые окопы в самые ранние утренние часы начинались скучные обязанности. Я должен был дежурить у телефона. В дни, свободные от службы, я занимался своим любимым делом – стрельбой. Лес предоставлял мне для этого уйму возможностей. Выезжая на лошади, я заметил, что здесь много диких свиней, и стал раздумывать, как бы пострелять по ним. Прекрасные ночи с полной луной и снегом словно пришли мне на помощь. Со своими коллегами я соорудил укрытие на дереве, как раз возле того места, где были свиньи, и стал ждать. Я провел немало ночей на дереве, прежде чем однажды утром обнаружил, что почти превратился в сосульку. Однако я был вознагражден. Одна свинья каждую ночь переплывала озеро и шла в поле, всегда в одно и то же место, а потом возвращалась назад. Я очень хотел получше изучить животных, поэтому занял место на другом берегу озера. Как обычно, тетушка свинья появилась в полночь, очевидно, чтобы поужинать. Я застрелил ее, когда она плыла, и ухитрился в последний момент схватить за ноги.

Как-то я ехал вместе со своим ординарцем верхом по узкой дорожке. Внезапно я увидел, как несколько диких свиней пересекают ее. Немедленно спрыгнув с лошади, я схватил карабин ординарца и пробежал несколько сотен метров вперед. Замыкал процессию могучий кабан. Я никогда не видел такого гигантского животного и был ошарашен его размером. Теперь его чучело украшает мою комнату и напоминает о нашей схватке.

Так провел я несколько месяцев, пока в один прекрасный день не начались другие заботы. Мы намеревались предпринять небольшую атаку. Я был воодушевлен, поскольку наконец-то мог сделать что-то героическое. Но тут вновь пришло разочарование! Мне предложили другую работу, которая меня вовсе не устраивала. Я послал письмо генералу, а злые языки сообщили, будто я сказал ему: «Ваше превосходительство! Я пошел на войну, чтобы воевать, а не для другой цели». Сначала люди наверху хотели рявкнуть на меня, но потом выполнили мое желание. В итоге я присоединился к авиаслужбе. Сбылось мое величайшее желание в конце мая 1915 года.