20

20

Пока солдаты в «Лагере 5» выдумывали новые способы вывести врага из себя, капрал Клэренс А. «Бад» Коллетт пробирался через гористые пустоши Северной Кореи, выполняя ряд крайне опасных заданий, с помощью которых он, помимо уважения и продвижения по службе, получит неоценимый опыт и понимание того, как функционирует армия и как она умудрилась подвести людей, принесших ей самые большие жертвы – простых солдат.

Прежде чем отправиться на войну Бад два года был морпехом, и теперь ему не терпелось как следует навалять коммунистам. Он не стремился попасть в бой, хотя и не боялся его. Патрулируя Пусан, его взвод попал под снайперский обстрел. Никто одуматься не успел, как Бад уже вытащил из-под огня раненого лейтенанта, затем прорвался в здание, где сидели снайперы, и вырубил их всех до одного винтовкой и гранатами. Чуть позже он вызвался добровольцем провести телефонную линию от штаба батальона к постам подслушивания, располагавшимся в нескольких километрах за линией фронта. Опасно? Да, но Бад преуспевал в этом.

Бад был жилистым парнем ростом метр восемьдесят пять, быстро бегал и отлично стрелял. Его уверенность, репутация ловкого и стойкого солдата сделали его идеальным кандидатом в напарники – когда бы офицеры ни отправлялись на рискованные миссии, они всегда брали с собой Бада.

Бад находился в штабе батальона, наблюдая за тем, как американские самолеты разносят вражеских солдат на удаленном холме, когда к нему подошли командир роты и капитан. «Есть работенка для тебя», – сказал командир.

Батальон планировал занять холм сразу после того, как его очистят самолеты. Бада приставили к капитану, который отправился на наблюдательный пункт примерно в шести с половиной километрах от штаба, чтобы оценить силу китайских войск в том районе.

Капитан оказался увешанным орденами десантником, прошедшим Вторую мировую, а также весьма умелым фотографом, прибывшим на место боевых действий с большой камерой и соответствующими аксессуарами. Поэтому Баду пришлось взять на себя воду, провизию и амуницию за двоих. Лишняя ноша его не радовала, но выбора не было.

Клэренс «Бад» Коллетт с винтовкой.

Двое мужчин неспешно передвигались от одного крутого утеса к другому, оба устали, но Бад устал больше. По пути им несколько раз встретились китайские наблюдательные пункты, которые, к счастью, оказались пусты.

Километров пять спустя Бад и капитан уткнулись в долину, в которой обнаружили китайских солдат, целый полк – раза в три-четыре больше того, что сообщала разведка. Нужно было срочно вернуться в штаб и доложить о необходимости отмены миссии. Но тут в капитана, который рассматривал долину в бинокль, вошла снайперская пуля. Свинец попал точно в предплечье, не задев кость.

Двое быстро ретировались до ближайшего аванпоста, где южнокорейский медик залатал капитана.

– Может, лучше взять парочку этих ребят с собой? – предложил Бад, пока медик останавливал кровотечение.

– Не, – скорчился капитан. – Сами справимся.

Ответ Баду не понравился. Ясно же, что китайцы собираются захватить район.

– Я волнуюсь по поводу тех постов, которые мы видели по пути сюда. Есть вероятность столкнуться с незваными гостями.

– Разберемся, если потребуется. Пошли.

До штаба оставалось еще километра три, когда капитан начал пошатываться. Травма давала о себе знать. Тут он попал ногой в расселину и упал.

– Может, сделаем привал? – спросил Бад.

– Не-не, надо идти, – настаивал капитан, поднимаясь на колени.

Бад неохотно закинул винтовку на спину, помог капитану встать, обхватил его за грудь, и они поплелись дальше. Вскоре, однако, капитан начал припадать на одну ногу. Баду пришлось напрячься всеми силами, чтобы тащить на себе взрослого напарника и все оборудование по укрытому гравием спуску. Так они протянули еще метров восемьсот. Тут Бад заметил прямо впереди трех китайцев. Капитан к тому моменту уже обмяк.

– Нездоровая история, – сказал Бад, сбрасывая с себя офицера. – Эти парни нас заметили.

– Сержант, меня нельзя брать в плен, – пробормотал капитан, перепутав звание Бада. – Я знаю слишком много.

Выбора нет. Бад поднял вверх правую руку, сигнализируя о том, что они сдаются, хотя в уме лихорадочно пытался придумать, что же еще можно сделать. Тут его осенило.

– Личное оружие заряжено? – прошептал он.

– Вроде бы, – пробурчал капитан, – не уверен.

Офицеры нередко стреляли себе в ногу, когда доставали из кобуры личное оружие, а потому некоторые предпочитали оставлять его незаряженным. «Вроде бы» Бада не особо успокаивало. В данный момент он полагался на человека, который был наполовину без сознания, не смог вспомнить звание своего телохранителя, в таком крайне сейчас важном вопросе, как заряжено ли его личное оружие.

Двое подходили к врагу все ближе. Каждые несколько шагов Бад поднимал руку, напоминая, что они сдаются. Одновременно второй рукой он обнимал капитана, стараясь удержать его на ногах. Когда до китайцев осталось шагов двадцать, Бад понял, что возможность ускользает. Сердце так бешено билось в груди, что непонятно было, что произойдет быстрее: оно взорвется само, или его пристрелят китайцы. Они подошли к ним метра на три. Прижимаясь к раненому, Бад выхватил кольт из кобуры и, не успев даже подумать, высадил всю обойму. К его удивлению, все трое свалились. Пока они корчились от боли на земле, Бад подбежал и отпихнул от них оружие подальше.

Всплеск адреналина оживил капитана: когда Бад отвернулся от лежащих китайцев, тот уже поспешно ковылял в сторону штаба. Зато плохо теперь стало Баду. Из последних сил он стряхнул с себя головокружение и догнал офицера.

– Вы только что назвали меня сержантом, – сказал Бад, едва дыхание восстановилось. – Но я капрал.

– Теперь сержант, – беззаботно ответил капитан, – да еще и с Бронзовой звездой.

Капитан сдержал слово: Бада немедленно повысили в звании и представили к награде. Правда несколько недель спустя он подрался с другим солдатом, и его без лишних церемоний разжаловали. Его это, однако, мало волновало: за время пребывания в Корее он получал и терял звание сержанта три раза. После первых двух случаев он смирился с ситуацией. Куда больше его волновало то, что письменной рекомендации, благодаря которой он должен был получить Бронзовую звезду, не оказалось в его увольнительных бумагах. Впрочем, к тому моменту, когда он обнаружил это недоразумение, Бад столько уже повидал примеров халатности в армии по отношению к военнослужащим, что его и это не удивило.

Такие рутинные проявления несправедливости открыли Баду Коллетту глаза и примирили его не только с неизбежными в военное время оплошностями и недосмотрами, но и со скользкой этикой, пронизывающей всю вертикаль военного командования. Чего он не знал, да и не мог тогда знать, так это что такие вот суровые примеры окажутся крайне полезными в тот прекрасный день, когда он встретит Тибора Рубина. Его совершенно не удивит та ситуация, в которой окажется Тибор почти тридцать лет спустя. В отличие от многих других, кто в лучшем случае просто проигнорирует проблемы Рубина, он будет знать: эти возмутительные нарушения – неотъемлемая часть системы. И, что важнее, он будет готов помочь Тибору их побороть.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.