8

8

В 1948-м сначала Нормана, затем Исаака, а потом и Тибора отобрали в качестве кандидатов на отправку в Соединенные Штаты. Правила потихоньку ослабли, квоты повысили даже для венгров. Спонсором поездки выступил комитет «Джойнт» – еврейская благотворительная организация, созданная специально для помощи беженцам. Поскольку у парней были родственники в или рядом с Нью-Йорком, все трое выбрали его в качестве конечной точки назначения. Перед лицом новой жизни в большой, чужой стране они и не надеялись увидеть друг друга снова. Норман и Тибор прощались с грустью, а вот Исаак, испытывавший смешанные чувства по отношению к Тибору, вздохнул с облегчением. Судьба избавила его от дальнейших отношений со смутьяном-венгром.

Тибор пересек Атлантику на корабле Marine Flasher, войсковом транспортном корабле, переделанном в бюджетный океанский лайнер. Статья в журнале Time описывала корабль как «плавучую ночлежку» с забитыми каютами и недостаточным количеством туалетов, но при этом настоящий дар божий для нищих пассажиров, плывших на нем за счет благотворительных организаций.

Беженцы на борту корабля Marine Flasher, Бремен, Германия. Фотоархив Яд ва-Шем

Тибор никогда раньше не был в море. Он слышал истории про тошноту и морскую болезнь, а потому, как только корабль отчалил, бросился есть лимон. Но океан был спокоен в течение всего переезда – так спокоен, что Тибор не стеснялся набивать живот во время каждого приема пищи. Он никогда не видел столько еды в одном месте; три бесконечных шведских стола на завтрак, обед и ужин. Он всегда приходил в столовую первым и уходил последним.

Во время одной из таких посиделок он выяснил, что последняя подружка Имре, Глория Пикарек, была с ним на борту. И хотя он не слишком хорошо ее знал, он мог понять, почему брата так влекла ее стройная атлетическая фигура и манящая улыбка. Чего он точно не понимал, так это почему Имре предпочел ее Дэйзи Поллак, красотке с несгибаемым духом и обсидиановыми глазами, которые так пленили его, что Тибор желал быть постарше, лишь бы обладать ей.

Возможно, это было как-то связано с тем, что Дэйзи родилась и жила в Будапеште, а Имре в глубине души был деревенским мальчишкой. Как и многие скорые на язык горожане, Дэйзи привыкла говорить то, что думает, даже если это шло в разрез с мнением Имре. Однажды за ужином она пожурила Имре за то, что он ел картошку пальцами.

– Что с тобой такое, – жаловалась она, – почему ты не пользуешься вилкой?

Ирэн и Тибор посмеялись, но Имре это так задело, что он замолчал. Потом, доев, внезапно встал и молча ушел. В тот вечер его никто больше не видел. Тибор, Ирэн и Дэйзи пошли на танцы, а Имре заперся у себя в комнате.

Скорее всего, Имре просто было стыдно за свое поведение, ибо на следующий день он накатал Дэйзи письмо на шесть страниц, в котором извинялся и признавался ей в любви. Правда, Тибор и Ирэн он про письмо не рассказал. Когда Тибор спросил его, почему тот не ложился всю ночь, Имре ответил что-то про боль в животе. Если бы Дэйзи не рассказала про письмо Ирэн, Тибор так бы никогда и не узнал про него. Тибор не знал, какой вывод сделать из этого случая, хотя потом, в ретроспективе он понял, что этот случай указывал на серьезные различия между ними.

Глория Пикарек была девушкой совсем другого рода. Она никогда не критиковала Имре, а тем более кого-то еще на людях. Если Дэйзи была спонтанной и прямой, ближе по темпераменту к Ирэн, Глория была сдержанной и мягкой. И хотя Тибор был в этом неуверен, но полагал, что ее хладнокровие было результатом невыносимых ужасов Освенцима.

После того, как немцы отняли Глорию у родителей, ее отец попытался передать ей декоративную булавку, семейное наследство: хотел было просунуть ее между забором из сетки рабицы, но у него не вышло. На следующий день Глорию с сестрой отправили собирать разбросанную одежду. Разбирая и складывая тряпки, она обнаружила папину булавку. Чуть позже узнала, что людей, которым принадлежала эта одежда, отправили в газовую камеру.

После гибели родителей у Глории осталась только сестра. Девушки поддерживали друг друга в Освенциме, но после освобождения сестра стала крайне угрюмой, отказывалась есть и вскоре умерла. Глория так и не смогла побороть ощущение, что в чем-то провинилась перед сестрой.

Будучи полячкой, Глория получила право эмигрировать задолго до Тибора, но она была уже совершеннолетней, а таких желающих было гораздо больше. Ее имя появилось в списках довольно неожиданно. Прежде чем кто-нибудь успел написать Тибору, что Глория уезжает из Поккинга, ее уже отвезли в портовый город Бремерхафен. Их встреча на Marine Flasher была чистой случайностью.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.