«Разбитая судьба»

«Разбитая судьба»

Критики и продвинутые фанаты называют Сергея Наговицына первооткрывателем целого направления жанровой музыки: он пел в основном «лагерную лирику», но… в обрамлении современных, едва ли не дискотечных ритмов. Как же такое возможно? Замечу, что возможно еще и не такое — некоторые пытаются исполнять городской романс даже в сопровождении… симфонического оркестра.

Сегодня «блат-поп» звучит в шансоне повсеместно и является наиболее коммерчески успешным сегментом жанра. Но Сергея Наговицына, в отличие от многочисленных проектов, создаваемых исключительно для заработка денег, выделяют из большинства по-настоящему талантливые, самобытные стихи, звучащие в его песнях, что и позволяет причислять их автора к когорте тех артистов, чье творчество и определило лицо современного «шансона по-русски».

Сергей владел словом виртуозно. Короткие, словно изрубленные на неравные части фразы с удачными синонимами, меткими образами и удивительными сравнениями складывались для слушателя в сумасшедшую по красоте мозаику.

Мне как сказку приговор читал судья,

А за окнами вовсю февраль свистел,

Говорил, что подрасстрельная статья

Мне начертит номерочек на кресте…

И родная вся в бриллиантах и слезах[75]

До машины провожает как всегда,

Я к тебе еще вернусь, какой базар,

Если вышку поменяют на года…

Не зря его слог знатоки-филологи сравнивают с манерой Виктора Цоя. С этим сложно поспорить. Послушайте внимательно того и другого — уверен, вы обнаружите немало сходства. К сожалению, большой талант, как часто случается в России, рано уходит из жизни. Так было с Цоем, так вышло и с Наговицыным. Господь отмерил ему всего-навсего 31 год.

^{Обложка последнего прижизненного диска Сергея Наговицына «Разбитая судьба», 1999 г.}

До сих пор многие поклонники не знают, что его больше нет с нами. Однако это так — Сергей Наговицын давно умер.

За свою недолгую жизнь он успел выпустить всего шесть альбомов: «Полная луна», «Городские встречи», «Дори-дори», «Этап», «Приговор», «Разбитая судьба»… Название последнего диска теперь смотрится неким мистическим символом. Рассказывают, что сам автор видел его другим, оптимистичным — «Свиданка», но выпускающая компания настояла, а он не стал спорить.

Три последние пластинки Наговицына практически сплошь состояли из композиций на тему человека в неволе, но начинал он совсем по-другому и, думаю, не погрешу против истины, если скажу, что самая известная его песня, — «Городские встречи», — далеко не «про тюрьму». Она про любовь. Помните?

Золоткой упала с неба звезда,

Что, не загадала? — Нет! — Как всегда!

Ты меня, конечно, не извинишь?

А может, все с начала? Ну, что ты молчишь?

Сергей Наговицын никогда не был в заключении. Многочисленные слухи — обычный досужий треп, не имеющий под собой оснований. А его песни на эту тему — безоговорочно, между прочим, принятые людьми из преступного мира, — результат яркого таланта. Так редко, но случается, — творческий человек, благодаря особому мировосприятию, развитому воображению, зоркости может войти в образ, почувствовать и излить в мелодиях и рифмованных строчках переживания других. У Сергея это получалось. Не зря живут его произведения столько лет. Время доказало — они настоящие, сделанные не ради конъюнктуры, а от сердца.

Хотя, кто мог подумать, что в далеком провинциальном Закамске (название-то какое! Так и вспоминаются Гоголь да Салтыков-Щедрин) появится на свет, пожалуй, самый яркий российский шансонье эпохи горячечных девяностых.

Сергей Борисович Наговицын родился в 1968 году в маленьком городке, что в двадцати километрах от Перми, в рабочей семье.

Детство у него было обычным, как у всех: учился средне — на тройки, больше времени проводил с дворовой компанией или пропадал в секции бокса. В десятом классе увлекся гитарой. Окончив школу, поступил в Пермский мединститут, однако, не доучившись, бросил и оказался в армии. Служил рядовой Наговицын в Батуми, а возвратившись через два года, устроился на работу в «Горгаз».

«Там была самодеятельная группа, вместе с которой я начал репетировать и выступать, — вспоминал впоследствии Сергей. — Играли мы тогда что-то среднее между роком и попсой, в духе „Кино“. В 1991 году сделали первый альбом „Полная Луна“, который был выпущен в Перми тиражом в 1000 экземпляров».

Из радиопрограммы известного подвижника жанровой музыки из Новосибирска Андрея Васильевича Даниленко, посвященной памяти артиста, известно, что:

«…вернувшись в 1988 году из рядов вооруженных сил, Сергей в драке получил травму головы. Три дня провалялся в коме на больничной койке, а когда оклемался, вдруг обнаружил в себе поэтический, а прицепом к нему — и музыкальный дар. Вот тут-то и потянуло его на сочинение и исполнение песен. И это — при полном отсутствии музыкального образования».

Сергея заметили, и в 1992 году он подписал контракт с московским продюсерским центром «Русское Шоу». Но их сотрудничество продлилось недолго, вскоре он опять вернулся на родину, не выдержав напряженного столичного ритма.

Ничего из вышесказанного я, конечно, еще не знал, когда в 1994 году приобрел в киоске звукозаписи кассету, подписанную неизвестным именем. Это оказался первый альбом Наговицына, выдержанный в духе городского романса. На самом деле песен на 90-минутной кассете хватало на два диска. Так оно впоследствии и вышло: половина составила пластинку «Городские встречи», другая — «Дори-дори».

Но до официального выхода его творений прошло долгих три года. Шансон — жанр не простой в смысле прежде всего пиара и раскрутки: профильного радио тогда не было, в телеэфир «блатняк» как не брали, так и не берут. Оставалось одно — завоевать популярность у народа. Сергею это удалось. Едва выпустив в 1997-м свой первый официальный диск, он каждый следующий год выпускал по очередной новой работе. Спрос на его песни был, и немалый. Однако никакого богатства они ему не принесли.

Еще в бытность свою студентом медицинского института будущий артист познакомился с девушкой Инной. Симпатия была взаимной. Едва демобилизовавшись, он сразу сделал ей предложение.

Они прожили душа в душу более десяти лет. Летом 1999 года у Инны и Сергея появилась долгожданная дочка — Евгения. Как радовался появлению малышки отец!

Думал, когда вырастет, быть ей «кандидатом медицинских наук».

К 1999 году песни Сергея уже пользовались всероссийской популярностью. Готовился к выходу очередной альбом. Но…

Как я уже упомянул, успех не решил финансовых проблем. Договоры с издателями дисков он подписывал не читая, верил людям на слово и, как результат, частенько бывал обманут при расчетах.

Чтобы купить ребенку коляску, муж продал на безумно кабальных условиях свой альбом «Полная Луна», — вспоминает супруга. — …Виновато приговаривал, обращаясь к спящей в кроватке дочке: «Женечка, ты немножко рано родилась. Прости, но пока я не могу позволить тебе некоторые вещи. Потерпи, малышка, у тебя все будет…»

Сергей по натуре был очень добрым и отзывчивым. Он не мог пройти мимо бездомной зверушки, постоянно приводил в крошечную «хрущевку» брошенных собак и кошек, кормил их, лечил. Мечтал, когда разбогатеет, открыть на собственные средства приют для бродячих животных.

Сергей был человеком широкой души. Для родных, друзей и просто симпатичных ему людей денег не жалел никогда, тратил все до копейки. Но себе из предметов роскоши позволял покупать только часы — такое у него было странное хобби. После его кончины Инна нашла в вещах мужа 16 (!) пар часов, приобретенных им в разное время.

Однажды в жизни шансонье произошла большая трагедия: в канун новогодней ночи, будучи слегка навеселе, он на собственном автомобиле въехал в стоявшие на проезжей части машины участников случившейся незадолго до этого мелкой аварии и стал виновником гибели человека. Тогда всеми правдами и неправдами дело замяли, но свой след в душе убийцы (пусть и нечаянного) оно оставило.

Среди друзей певца по сей день бытует мнение, что этот инцидент подорвал его душевное равновесие, заставляя все чаще и чаще обращаться за поддержкой по известному адресу — к Бахусу. Настал момент, когда «бог вина», обняв, уже не разжимал своих объятий.

В последние годы жизни Сергей Наговицын все чаще срывался в пике, проводя время с бичами, бродягами и прочими маргинальными личностями. Когда возвращался, то лицо его нередко украшали свежие шрамы, одежда была изорвана, а карманы пусты.

О последних днях жизни родного человека Инна Наговицына вспоминала[76]:

Мы прожили 10 лет, до 11 не хватило одного месяца и 7 дней. Когда Сережа умер, нашей дочке Женечке было всего 5 месяцев. Надежда «заработать концертами» обернулась хуже некуда: рухнула вся наша жизнь. Как это было? Мы полетели в Хабаровск с концертами. Потом было частное приглашение в Челябинск. Оттуда отправились в Воронеж… Затем были Курган, Тюмень и снова Курган. Концерты затягивались до 5–6 часов утра. С одного такого Сергей отправил меня в гостиницу. Обещал быть через 40 минут. В 11 утра мне сказали: «Сергея больше нет». Умер Сережа в 6 утра от сердечного приступа…

…Муж предчувствовал близкую смерть. Незадолго до нее на листке бумаги он сделал наброски памятника: простая черная гранитная плита. На плите — гитара и слова: «Если я уйду во тьму, когда час мой не пробил, я оставлю песнь свою, без которой я б не жил». Сережа часто мне говорил: «Я умру, я буду птицей. Прилетит к тебе голубь, ты его не выгоняй. Это я к тебе прилетел».