Айн Рэнд

Айн Рэнд

Свобода Атланта

Хотя она родилась в России, ее имя практически неизвестно в нашей стране, между тем на Западе она считается одним из влиятельнейших писателей и мыслителей второй половины прошлого века. По данным социологических опросов, ее главная книга «Атлант расправил плечи» входит в число самых популярных книг двадцатого века и является второй, после Библии, книгой, оказавшей самое сильное влияние на американцев. Основанное ею философское учение – объективизм – оказало влияние на крупнейших политиков, бизнесменов и ученых, а сама она по праву занимает место среди людей, которые изменили двадцатый век.

Будущая писательница родилась 2 февраля 1905 года в Санкт-Петербурге, и звали ее Алиса Розенбаум. Ее отец, Зиновий Захарьевич Розенбаум, еврей, который гораздо больше внимания уделял работе, чем религии, был родом из Брест-Литовска, но благодаря высшему образованию – Розенбаум был талантливым химиком – получил право проживать вне черты оседлости. В столице он женился на местной красавице Анне Борисовне Каплан, дочери процветающего портного. Анна была избалована и капризна, но своего супруга – серьезного, упорного и постоянно работающего – уважала и любила. Из трех их дочерей Алиса была старшей. Зиновий имел собственную процветающую аптеку и смог дать дочерям все, в чем они нуждались, в том числе прекрасное образование: Алиса научилась писать и читать уже в четыре года, а после поступила в одну из лучших в городе женских гимназий – ее одноклассницей, например, была дочь видного политика Ольга Набокова, сестра будущего знаменитого писателя.

Как вспоминают, Алиса была типичным книжным ребенком: в то время как Россия все глубже погружалась в омут политических склок, она находила прибежище в книгах. Первая мировая война разрушила привычное спокойствие ее родного дома – на фронтах погибло несколько ее родственников, и девочка скрылась от реальных ужасов в прекрасный мир романов. В девять лет она открыла для себя Виктора Гюго – и с тех пор не только стала его вернейшей поклонницей на всю жизнь, но и решила, по его примеру, стать писательницей. К этому времени она уже была автором нескольких рассказов: «Я не помню происхождение своих историй, они приходили ко мне как целое», – вспоминала она. Как и ее кумир, она желала не писать жизнь, как она есть, но описывать ту жизнь, какой она могла бы быть: «Я буду писать о том, каким людям следует быть, а не о том, кем они являются», – заявила она. Алиса преклонялась перед героями французских романов – смелыми, отважными, красивыми и не боящимися отстаивать собственные идеалы: этот образ идеального человека останется в ее душе навсегда.

Наташа, Нора и Алиса Розенбаум, 1911 г.

Родители гордились одаренной дочерью, хотя их несколько пугала ее оторванность от жизни, а также абсолютное нежелание подчиняться принятым нормам: она отрицала нормы поведения, манеры и правила. «Я была невероятно возмущена даже при намеке на то, что место женщины дома или что юные леди должны оставаться юными леди». Неизвестно, куда бы завела Алису ее страсть к низверганию авторитетов, но тут низвергнулся целый мир: грянула Февральская революция. Алиса, как и многие ее соученицы, дочери либерально настроенных политиков, юристов и чиновников, с восторгом приняла свержение царя: освобождение страны от устаревшей, изжившей себя и потерявшей всякий авторитет монархии казалось им высшим достижением разума. Тем ужаснее была революция Октябрьская, сменившая либеральную анархию социалистическим хаосом. Лозунг «Ты должен жить для страны», который Алиса однажды услышала на одном из большевистских митингов, стал для нее воплощением ужаса: всю дальнейшую жизнь она будет упорно доказывать, что ничего не должна ни этому государству, ни какому бы то ни было другому. Герои рассказов Алисы того периода героически боролись и против монархистов, и против коммунистов – и всегда побеждали. Однако в жизни все было не так: аптеку Зиновия Розенбаума реквизировали, квартиру ограбили, и семья осталась без средств к существованию.

В поисках лучшей доли Зиновий перевез семью в Крым, где снова открыл аптеку. В Крыму Алиса окончила школу, и потом некоторое время учила читать и писать неграмотных красноармейцев – ей безмерно льстило то уважение, с которым эти страшные люди относились к своей юной учительнице.

В 1921 году Розенбаумы вернулись в Петроград: Зиновий снова завел аптеку – больше он ничего не умел, а когда закрыли и ее, поступил фармацевтом в государственную. Алиса поступила в Петроградский университет на факультет социальной педагогики – однако во время обучения ее все больше интересовала философия. Сначала она посещала семинар Николая Лосского, который воспринимал революцию как начало духовного перерождения. Не желая разбираться в философских тонкостях и заранее ненавидя все, имевшее отношение к революции, Алиса заодно невзлюбила и мистицизм, и идеализм, и столь любимые последними русскими философами соборность и коллективизм. Для нее была неприемлема проповедовавшаяся мыслителями необходимость жить исключительно в коллективе, невозможность личного счастья в отрыве от общности – для Алисы индивидуальность и потребности отдельной личности были безусловно самыми ценными вещами в мире, о чем она не побоялась заявить на экзамене. Профессор пытался добиться от нее исторических экскурсов, на что студентка Розенбаум заявила: «Мои философские взгляды пока не являются частью истории философии, но они обязательно войдут в нее». За смелость она получила высший балл. Однажды ей в руки попался том Ницше: его идеи оказали на Алису огромное впечатление – впрочем, сама она всегда говорила, что единственным, кто оказал на нее влияние, был Виктор Гюго. Кроме этого, Алиса ценила Аристотеля, провозглашавшего силу разума – всю последующую философию она считала лишь извращением его мыслей и отрицанием разума как единственного инструмента познания.

В 1924 году, незадолго до окончания, Алису вместе с другими «чуждыми элементами» отчислили из университета – однако кстати оказавшаяся с визитом группа зарубежных ученых пожаловалась высшим властям, и студентов восстановили. Алиса Розенбаум окончила университет с отличием в 1924 году.

Эта фотография использовалась в советском паспорте Айн Рэнд, датированном 29 октября 1925 года

Некоторое время Алиса работала экскурсоводом в музеях, а параллельно училась на сценарных курсах в Государственном техникуме киноискусства. Кино, особенно американское, Алиса обожала: там все было понятно – хорошие герои побеждали плохих парней, белое всегда торжествовало над черным. Америка казалась ей раем, где сбываются все мечты, и каждый человек способен добиться успеха. «Тогда Америка казалась мне самой свободной страной в мире, страной индивидуальностей», – вспоминала позже Айн Рэнд. в начале 1925 года Алиса опубликовала свои первые книги: это была биографическая брошюра об актрисе Поле Негри и небольшой буклет «Голливуд: город американского кино».

В том же году Розенбаумам каким-то чудом удалось получить американскую визу: оказавшиеся там родственники приглашали их в гости. Однако уехать удалось одной Алисе: при получении визы она обещала вернуться через две недели, но знала, что обратно не вернется. Позже она пыталась перевезти семью в США, ей это не удалось: ее родные погибли в Ленинграде во время блокады.

В январе 1926 года Алиса навсегда покинула ненавистную ей ?овдепию, а через месяц ступила на пристань Нью-Йорка. Еще по дороге Алиса решила, что ее новая жизнь требует нового имени – и по приезде назвалась Айн Рэнд. Исследователи до сих пор спорят о происхождении ее нового имени: одни считают его финским именем, которое Алиса когда-то услышала на улицах родного города, другие – видоизмененным словом ayin, что на иврите означает «глаз», третьи просто считают производным от Алисы. Фамилию же Айн, недолго думая, взяла у своей пишущей машинки фирмы Remington Rand. Кроме машинки, у Айн было пятьдесят долларов, четыре киносценария и огромное желание добиться успеха – не так уж мало для девушки, которой был всего двадцать один год и которая едва говорила по-английски.

Пожив несколько месяцев у родных в Чикаго, и заодно продлив визу, Айн решила попытать счастья в Голливуде. У нее было красивое лицо и изящная фигура, но Айн, в отличие от тысяч девушек, приехала на фабрику грез не сниматься, а писать. По легенде, уже через неделю она наткнулась на знаменитого режиссера Сесила Б. ДеМилла, который собирался в то время снимать ленту «Царь Царей» о последних днях Иисуса. Впечатленный типично еврейской красотой Айн, он поначалу предложил ей пройти на пробы, но, узнав о том, что она не актриса, а писатель, дал ей работу в сценарной группе. Еще через две недели Айн заметила в толпе рослого красавца-актера: она уже видела его в ролях мужественных спасителей и защитников и, встретив наяву, немедленно влюбилась в это живое воплощение ее грез о настоящем герое. Актера звали Фрэнк: он был красив, добродушен и неплохо зарабатывал. Они поженились 15 апреля 1929 года – во многом из-за того, что у Айн истекал срок визы. Как она позже говорила, их бракосочетание проходило под прицелом ружья, которое держал Дядя Сэм. Однако брак оказался на удивление удачным: Фрэнк стал ее ближайшим другом, соратником, редактором и поверенным, он преклонялся перед талантом супруги и всегда был готов поддержать ее. В 1931 году она получила гражданство как миссис Фрэнк О’Коннор, но официально Айн так никогда и не взяла фамилию мужа.

Айн Рэнд с мужем Фрэнком О’Коннором

Четыре сценария, привезенные Айн из Советского Союза, последовательно отвергли все голливудские студии. Она подрабатывала где придется – официанткой, продавщицей газет, костюмершей, секретарем, пока наконец ей не улыбнулась удача: ее сценарий «Красная пешка» купил для Марлен Дитрих сам Йозеф фон Штернберг, однако мода на антисоветские ленты уже прошла, и фильм так и не был снят. В то же время в Голливуде, а затем и на Бродвее, была поставлена ее пьеса «Ночь 16 января»: пьеса имела два возможных конца, и должна была заканчиваться так, как решит выбранное из публики жюри присяжных. Полученная финансовая независимость позволила Айн сосредоточиться на написании ее первого романа «Мы живые», посвященного ужасам жизни в Советском Союзе. «Этот роман наиболее близок к автобиографии, чем все, что я когда-нибудь напишу, – утверждала она в предисловии. – Это автобиография не в прямом, но в интеллектуальном смысле. Сюжет выдуман, но фон реален». Два года она не могла найти издателя, пока наконец в 1936 году его не согласились выпустить американское издательство Macmillan Company и английское Cassells & Со.

Россия представлялась кладбищем, на котором существуют живые мертвецы – задавленные тоталитарным государством жители. Для американцев роман стал откровением; критики, хотя и не рассыпались в похвалах, все же отзывались о романе вполне доброжелательно. В начале сороковых роман был даже экранизирован в Италии – без ведома автора, и в шестидесятых перевыпущен в новой версии, одобренной Рэнд.

Окрыленная первыми успехами, Айн окончательно решила посвятить себя литературе. В 1938 году она опубликовала повесть «Гимн», посвященную отношениям личности и коллектива: там изображено общество, лишенное всего индивидуального – от личных чувств до местоимения Я, изобретение которого стало началом новой цивилизации.

Едва завершив «Гимн», Айн немедленно приступила к работе над следующим романом. Чтобы как можно более достоверно описать работу главного героя, архитектора Говарда Рорка, Айн несколько месяцев бесплатно работала в нью-йоркском архитектурном бюро. Роман посвящен отношениям творческих личностей, воплощенных в образе Говарда Рорка – первого «идеального человека», такого, «как он может и должен быть», – и бюрократической массы и «вторичных» людей – тех, кто ничего не создает, а лишь пользуется достижениями разума людей «первичных» и исполняет ими задуманное. Она работала не разгибая спины – могла тридцать часов просидеть за пишущей машинкой, не вставая даже перекусить. Чтобы поддерживать силы, она подсела на амфетамины – тогда они не считались наркотиками и свободно продавались в аптеках. Роман был отвергнут двенадцатью издательствами – позже Рэнд назовет это «двенадцатью ударами кнута» – и в 1942 году опубликован издательством Bobbs-Merryll Company: говорят, редактор издательства Арчибальд Огден пригрозил уволиться, если «Источник» не будет принят к печати.

Роман ждал неожиданный успех: критики оценили его как выдающееся произведение, а сама Рэнд названа «писателем огромной мощи с тонким умом и способностью писать блестяще, великолепно и резко». Гордый успехами жены Фрэнк рассказывал журналистам: «Она никогда не задавалась вопросом, придет ли к ней известность. Единственный вопрос был в том, сколько времени на это потребуется». Голливуд немедленно купил права на экранизацию – главную роль должен был играть Гэри Купер, а написать сценарий предложили самой Рэнд.

Рэнд с мужем вернулись в Голливуд, однако сразу сценарий экранизировать не удалось: из-за войны на кинопромышленность были наложены жесткие ограничения. Фильм вышел в 1949 году, когда роман уже успел стать культовым. Редкий представитель жанра «роман идей», он несколько лет держался в списке бестселлеров – за девять лет было продано четыре миллиона экземпляров.

Любимое фото самой Айн Рэнд, 1943 г Она использовала его на суперобложке своего романа «Источник»

Вторую половину сороковых годов Рэнд провела в Голливуде, по специальному договору работая на Hal Wall is Production – шесть свободных месяцев в год позволяли ей спокойно заниматься собственным творчеством. Когда начала работу печально знаменитая Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности, Айн Рэнд была – наряду с Рональдом Рэйганом, Уолтом Диснеем и Гэри Купером – среди самых верных ее сторонников, в чьих показаниях комиссия могла быть уверена. Например, на слушаниях о фильме «Песнь о России», Айн заявила, что картина искажает действительность в угоду коммунистической пропаганде. Сама Рэнд, верная идеям о свободе личности, не возражала против того, что кто-то высказывается за коммунистов, но считала, что другие имеют право возражать против. «Принцип свободы слова требует, – говорила она, – чтобы мы не принимали законы, запрещающие им (то есть коммунистам) говорить. Однако принцип свободы слова не означает, что мы обязаны давать им работу и поддерживать наше собственное уничтожение за наш же счет».

Ее «Источник» стал необыкновенно популярен среди критически настроенной молодежи: отовсюду Айн Рэнд писали и приезжали молодые люди, которых ее роман вдохновил изменить жизнь. Постепенно вокруг писательницы сложился круг почитателей, который она позже не без иронии называла «Коллективом»: в историю они вошли как «Группа «43» – по году издания «Источника». Перед ними Айн Рэнд развивала идеи созданной ею философии объективизма – учения, провозглашающего догмат разума, разумного эгоизма и капитализма как оптимального строя для свободных и взаимовыгодных отношений между свободными индивидуумами. Человека в его развитии не должны ограничивать ни законы, ни общественная мораль: «Каждый человек волен подняться настолько высоко, насколько позволяют ему его желания и способности, – говорила она, – но только его собственное представление о пределах своего развития определяет эти пределы». Среди членов группы были, например, Алан Гринспен – будущий глава Национального Резервного банка, и философ Леонардо Пейкофф. Но самым ярким представителем коллектива был, без сомнения, Натан Блюменталь. В 1949 году он написал Рэнд восторженное письмо и уже через пару месяцев приехал, чтобы познакомиться с писательницей лично. Ему было двадцать лет (в то время как Айн уже сорок пять), но она с первого взгляда влюбилась в этого талантливого юношу. Желая воспитать из него своего идейного наследника, Айн взяла над ним своеобразное шефство: отныне она руководила его жизнью во всех аспектах – от чтения до личной жизни. По настоянию Рэнд Натан – отныне Натаниэль Бранден – женился на своей подруге Барбаре Вейдман (кузине Леонарда Пейкоффа), а когда ему дали работу в Нью-Йорке, переехала следом за ним вместе с мужем и «Коллективом». Позже, в 1954 году, он стал любовником самой Айн Рэнд. Причем она смогла убедить и Барбару, и собственного мужа в том, что их связь – «интеллектуально приемлемые сексуальные отношения, выгодные для всех сторон». Возможно, она действительно любила его, а может быть, воображала их обоих персонажами собственного романа – недаром черты Натаниэля угадываются сразу в нескольких героях Рэнд. Такой же точки зрения придерживалась и Барбара Бранден: «Айн никогда не жила и не любила в реальности, – говорила она. – Это был театр или фантазия в ее собственном вымышленном мире. Такова была и ее связь с Бранденом». В 1965 году она все-таки развелась с Натаниэлем, однако осталась верна и объективизму, и дружбе с ним.

Айн Рэнд, Кинг Видор и Гэри Купер обсуждают сценарий «Источника»

Натаниэль боготворил Рэнд, ради распространения ее идей он был готов работать день и ночь – в 1958 году он даже создал Институт Натаниэля Брандена, призванный пропагандировать объективизм. Институт проводил семинары, посвященные идеям Айн Рэнд, издавал журнал и бюллетени. Именно Натаниэлю – равно как и Фрэнку – Айн Рэнд посвятила свой главной, великий роман «Атлант расправил плечи».

Первую фразу романа «Кто такой Джон Голт?» Айн написала еще в 1946 году – и с тех пор работала над ним более десяти лет – только над речью Гол та по радио, центральным эпизодом романа, писательница трудилась два года. В «Атланте» Айн развивает идею, начатую еще в «Источнике»: о противостоянии «первичных» людей, которые, как мифические атланты, держат на своих плечах весь мир – к ним Рэнд относила изобретателей, промышленников, художников и финансистов, с толпой «вторичных» людей, не ценящих все, что делают для мира «первичные». В романе США находятся под управлением социалистов, начавших гонения на бизнес и частную собственность, и в итоге страна погружается в хаос и гражданскую войну. Тогда уцелевшие бизнесмены – стальной король и изобретатель Хэнк Реардэн, его возлюбленная Дэгни Таггарт и Джон Голт, истинные носители духа свободного предпринимательства, – объявляют забастовку. «Мы всегда были не теми, кто брал, а теми, кто давал, – объяснял Джон Голт в своей речи. – Но мы только сейчас это, наконец, осознали. Мы не претендуем на то, чтобы являться вашими представителями… у нас нет никаких требований… мы не стремимся прийти ни к каким компромиссам… Вам нечего нам предложить, потому что мы в вас не нуждаемся». Подразумевается, что после этого страна или рухнет, или подчинится их требованиям, признав, что вне свободного, не подчиняющегося государству капитализма жизни нет. Самая известная фраза романа – фрагмент все той же речи: «Клянусь своей жизнью и своей любовью к этой жизни, что никогда не буду жить во имя другого человека и никогда не попрошу и не заставлю другого человека жить во имя меня!» – считается квинтэссенцией объективизма – учения, построенного на чувстве разумного эгоизма, отрицающего альтруизм и долг перед обществом.

Огромный роман (в оригинале в нем больше тысячи страниц) дался Рэнд так тяжело, что она решила прекратить литературную деятельность. Роман вышел из печати в 1957 году, и, вопреки ожиданиям писательницы, был весьма негативно принят критикой. Роман ругали со всех сторон, и в первую очередь, конечно, за высказанные там объективистские идеи, одинаково неприемлемые и для консерваторов, и для радикалов. Рэнд критиковали и за неразработанные характеры, и за неумение выстраивать психологию конфликта – она умела писать только двумя красками, черной и белой, решительно отвергая даже возможность существования полутонов. «Серые меня не интересуют», – заявляла она. А в другой книге она объясняла: «Мир делится на черное и белое, а серого цвета нет. Добро борется со злом, и нет никакого оправдания действиям, которые мы считаем злом». Однако книга пользовалась неимоверным успехом: ее рекомендовали друг другу студенты и рабочие, молодые юристы и заслуженные политики. Лишь позже литературоведы откроют в книге массу достоинств: оригинальную, сложносочиненную композицию, необычность идеи и глубину философского подтекста, сочный язык – особенно интересный у человека, впервые заговорившего на английском языке лишь разменяв третий десяток лет. Ныне, по данным Института Айн Рэнд, «Атлант расправил плечи» является самым популярным англоязычным романом прошлого века – было продано более шести с половиной миллионов экземпляров, а его переиздания выходят по несколько раз в год.

Айн Рэнд дает показания в Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности

Верная данному себе слову, Айн Рэнд больше не занималась художественной литературой: остаток своих дней она провела, проповедуя и защищая созданный ею объективизм. Она выпустила еще несколько книг, посвященных различным аспектам ее философии – «Для нового интеллектуала», «Капитализм: неизвестный идеал», «Новые левые: антииндустриальная революция», «Введение в философию познания объективизма», «Философия: кому она необходима» и «Добродетель эгоизма»: бесспорно, что под влиянием этих трудов Америка находится до сих пор. Недаром ее поклонниками называли себя президент Рональд Рейган и Кларк Гейбл, десятки финансистов, конгрессменов, юристов и философов. Уже упоминавшийся Алан Гринспен говорил: «Именно она убедила меня долгими разговорами и ночными спорами, что капитализм не только эффективен и практичен, но и морален».

Как она надеялась, после ее смерти главой объективизма станет Натаниэль Бранден, однако с ним писательницу ждало глубокое разочарование: в 1968 году Айн внезапно обнаружила, что у ее верного Натаниэля уже несколько лет был роман с другой – молодой красавицей-актрисой Патрисией Галлисон (Скотт), и прикрывала их связь Барбара Бранден. Разгневанная Айн Рэнд немедленно отлучила Натаниэля и от себя, и от объективизма, опубликовав на страницах журнала The Objectivist послание, в котором обвинила бывшего любимца в предательстве истины и «иррациональном поведении в частной жизни». Тот немедленно ответил – так же не вдаваясь в подробности их ссоры – что истина, к сожалению, не является частной собственностью госпожи Рэнд. Позже он женился на Патрисии; его бывшая жена Барбара, которой Рэнд тоже отказала от дома, позже написала одну из известнейших биографий писательницы «Страсти Айн Рэнд» – в 1999 году книга была экранизирована: Айн Рэнд и ее мужа Фрэнка О’Коннора сыграли Хелен Миррен и Питер Фонда.

Айн Рэнд так и не простила Натаниэля. Даже на ее похоронах вокруг кладбища было выстроено оцепление, единственной целью которого было не допустить Брандена на церемонию.

С годами Рэнд, от природы замкнутая и самодостаточная, превратилась в ходячую догму: хотя она уверяла, что ни одна истина не должна быть принята на веру без рационального познания и осознания, сама она требовала от своих учеников и последователей беспрекословного согласия со своими словами. Несогласие раздражало ее, споры выводили из себя, но в то же время все признавали, что она обладала необычайным интеллектом, силой духа и непреодолимой харизмой. В шестидесятые и семидесятые годы она много разъезжала по стране, выступая с лекциями в университетах и колледжах. Многие из них – например, Принстон, Йель, Гарвард, Колумбийский университет и Массачусетский технологический институт – присудили ей почетные степени. «Идеи ваших профессоров, – говорила она студентам, – правили миром в течение последних пятидесяти лет, причиняя ему всё большее опустошение… Сегодня эти идеи разрушают мир так же, как они разрушили ваше уважение к себе». Нередко Айн Рэнд выступала по телевидению: правда, ставила при этом достаточно жесткие требования: никакой редактуры, никаких соучастников и никаких цитат ее противников. За свои слова она была готова драться до конца – и эта внешняя жесткость почему-то не мешала ей очаровывать как журналистов, так и публику. «Общение с Айн Рэнд было похоже на посещение научного симпозиума по ментальному функционированию… Свет ее ясности и великолепия был настолько силен, что я не думаю, что что-нибудь когда-нибудь сможет его погасить», – вспоминал один из ее собеседников.

Одна из серии фотографий, сделанных для суперобложки романа «Атлант расправил плечи», 1957г

Хотя со временем взгляды Айн Рэнд становились все более популярными, они в то же время встречали все больше противников. Набиравшее силу движение феминизма, например, поначалу провозгласившее Рэнд одной из своих икон, вскоре было вынуждено разочароваться в ней: Рэнд всегда утверждала, что мир продвигают мужчины – идеальные герои ее грез – и женщины должны ими восхищаться. «Я всегда была за интеллектуальное равенство, – говорила Рэнд, – но женщины как таковые меня не интересовали».

В 1974 году у писательницы обнаружили рак легких: после проведенной операции болезнь отступила, однако Рэнд увидела в этом первое предостережение судьбы. Она перестала ездить по стране, читать лекции, почти прекратила общаться с поклонниками – из-за того многие отвернулись от нее, предпочтя ее более активных соратников, но Айн уже было все равно. А после того, как в ноябре 1979 года скончался ее муж – верный, преданный, любящий, все понимающий Фрэнк – она почувствовала себя одинокой. Последние годы она работала над телевизионной адаптацией своего прославленного романа «Атлант расправил плечи», но так и не смогла завершить работу. Говорят, что незадолго перед смертью она задумала написать еще один роман, но никаких подробностей этого замысла она не оставила.

Айн Рэнд скончалась 6 марта 1982 года в своем нью-йоркском доме, где одна прожила последние тридцать лет. Согласно завещанию, все ее имущество – в том числе и идеи объективизма – отошло к Леонарду Пейкоффу. На похоронах рядом с гробом был установлен двухметровый венок в виде знака доллара – знак, который она постоянно носила на груди, символ проповедуемой ею капиталистической свободы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.