Хромосомный набор

Хромосомный набор

Боже мой! Что же мне теперь делать?

Послезавтра я должен лететь в Польшу. Вчера с ним весь вечер провёл. Говорили обо всём, анекдоты рассказывали, смеялись, выпивали, партийную конференцию обсуждали – так весело было! А сегодня мне сказали, что он этот. Ну, который обо всех сведения собирает. Кошмар! Не могли позавчера сказать. Я бы хоть через раз в рукав выливал. А так даже вспомнить не могу, что я ему говорил, сколько выпили. Помню только, он мне всё время подливал и говорил: «Расскажи ещё что-нибудь!» А я рассказывал. Вот дурак! Меня же теперь прямо с варшавского самолёта снимут и на сахалинский поезд пересадят.

А с другой стороны, что я так испугался? Ну, наговорил и наговорил. Не то время сейчас.

Гласность! Правда, если гласность, то почему до сих пор такие, как он, существуют? А может, меня разыграли? Может, он вовсе не такой? Да? Почему тогда, только встретились, он сразу: «Ты выпиваешь?» Провокатор! Понимает, что у пьяного на языке, то у трезвого на уме. А что у меня на уме?

У меня на уме… Купить попугая, который живёт триста лет, и усыновить его, чтобы хоть кто-нибудь из членов нашей семьи увидел, чем закончится перестройка!

Точно! Так я ему и сказал! А он ещё говорит: «А ну повтори, запишу, не понял».

Ну и пускай записывает! Ушло, ушло их время. Даже оформление за границу и то стало проще проходить. Из анкет целую графу убрали.

Одну. Теперь не надо больше писать, что я в плену не был! Потому что в стране перестройка!

Гласность! Плюрализм. Правда, никто не знает, что это… Может, мой дед поэтому до сих пор по сторонам и оглядывается, когда пересказывает, что в журнале «Огонёк» напечатано? Недавно шёпотом на ухо говорит бабуле: «Осторожнее теперь надо быть. Повсюду СПИД свирепствует!» Что ни говори, а у деда чутьё! Недаром и тридцать седьмой пережил, и сорок первый, и разруху, и кукурузу, и застой… Теперь перестройку переживает. Обещает и следующий этап пережить – ликвидацию последствий перестройки. Под названием «последняя стадия развитого социализма». После которой будет заключительный этап последней стадии развитого социализма, а потом ещё окончательная фаза заключительного этапа последней стадии развитого социализма…

Ай-яй-яй! Кажется, я ему и это сказал. Точно! А он говорит: «Извини, побегу позвоню, пока не забыл». Ну кто меня за язык тянул?

Сколько раз и дед, и отец говорили: «Не хочешь проболтаться – не думай вообще!» Неужели они правы? Неужели они опять правы?

Господи, да что же я так трясусь? Аж мурашки по коже побежали. В нашем роду декабристы были, офицеры, революционеры, моряки. Из всех, правда, один дед выжил. И нам всем свой хромосомный набор передал. С мурашками в генах!

Потому что все боролись, сомневались, колебались… Зато дед никогда не сомневался. А если колебался, только вместе с генеральной линией партии. Вот в тридцать седьмом врагов народа разоблачал – теперь говорит: «Надо же, ошиблись – не тех расстреляли. Ну ничего, на ошибках учатся. В следующий раз уж точно того, кого надо! Поэтому, внучок, имей в виду: гласность объявили, чтобы узнать, кто что думает, и в следующий раз не ошибиться и – точно того, кого надо!»

Нет, нет… Надо взять себя в руки и успокоиться. Не может быть, не верю, не то сейчас время. И не надо так мучиться.

В газетах и журналах действительно всю правду пишут. И о Сталине, и о Хрущёве, и о Брежневе, и о Берии. А может, дед опять прав? Это и есть гласность, когда можно сказать всю правду о Сталине, о Хрущёве, о Брежневе, о Берии. Ну, ещё об Иване Грозном. О Петре Первом тоже. Прямо к памятнику подойти и всю правду – в глаза Медному всаднику! Мол, не первый ты был! Понял?! У Екатерины!!!

Да что же это за время такое? Ничего не понятно. Если гласность, то в каких пределах, если демократия, то в каком смысле? Если всё во имя человека, то какого человека имеют в виду? Вообще человека или какого-то одного, конкретного? Что ни говори, а правильно я ему вчера на прощание сказал: «Если их капитализм загнивает социально, то наш социализм – капитально!»

Как, я и это ему сказал?! Ну, тогда меня даже с сахалинского поезда снимут и пешком отправят… Выход у меня теперь один – пойти куда следует и самому во всём вчерашнем признаться.

Мол, это он меня сам напоил! Причём самогонкой собственного изготовления! И это он сам со мной провокационные разговоры заводил. Каждый раз, подливая, приговаривал: «Сократим аппарат, удлиним змеевик!»

Но если действительно гласность, меня же за донос посадят. Нет, если гласность, могу думать, что хочу… Так что надо идти и докладывать! Зато потом точно поеду в Польшу и куплю себе пуговицы для нового белого костюма!

А когда вернусь, никто из меня уже лишнего слова никогда не вытянет! Несмотря ни на какую демократию… Зато даже если вдруг на днях у нас объявят коммунизм… Смогу всё равно выехать в любую страну, чтобы купить себе всё то, чего не будет у нас при коммунизме!