Первая любовь

Первая любовь

В советское время было не принято упоминать некоторые факты из биографии летчика Ивана Кожедуба. Но несколько лет назад стали известны подробности его жизни, которые принято считать сугубо личными. Когда журналисты собирали материалы для фильма «За життя непереможений», приуроченного к 85-летию со дня рождения Ивана Никитовича, его племянник, Валентин Яковлевич Кожедуб, впервые разрешил обнародовать переписку юного Ивана Кожедуба. Письма были адресованы девушке Вере Евдокименко, жительнице села Горбово Новгород-Северского района (часть этих писем Валентин Кожедуб позже передал в экспозицию шосткинского музея И. Н. Кожедуба). Оказывается, переписка двух молодых людей длилась несколько лет. Те, кто имел возможность прочитать эти письма, отметил: герой войны был не только отважным летчиком, но и романтичной натурой. К тому же стиль писем подтверждает: свой творческий потенциал Иван не растерял, а поэтический талант отца перешел к нему по наследству.

О первой любви Ивана Кожедуба, Вере Евдокименко-Пророк, журналистам удалось узнать не очень много. Она родилась в 1923 году в Горбово, здесь же окончила школу, а после окончания педагогического института долгие годы работала учителем математики в родной школе. В 2002 году Вера Юрьевна уехала в город Гомель к дочери Светлане.

Как же личная переписка Ивана Кожедуба попала в музей? Оказалось, что перед отъездом Веры Евдокименко в Гомель к ней приезжал проститься Валентин Кожедуб. Он и раньше интересовался письмами своего дяди Вани – Ивана Никитовича Кожедуба, но тогда Вера Юрьевна не нашла их, а вот теперь они оказались под рукой. И она их отдала. Женщине в голову не приходило, что письма предадут гласности, хотя она не видит в этом ничего зазорного: их содержание никак не порочит ни ее, ни Ивана Никитовича. С ним Вера Евдокименко познакомилась в конце 1930-х годов, когда приходила в гости к его брату Якову. «Иван Никитович хорошо рисовал акварелью и масляными красками. Некоторые из своих картин дарил мне на память, – вспоминает она. – Будучи студентом Шосткинского химтехникума, Ваня однажды летом отдыхал в Новгород-Северском доме отдыха. Возвращаясь домой в Ображеевку, он зашел к нам, в Горбово. У нас был патефон, а Ваня в Новгород-Северском купил пластинку. На одной стороне была украинская народная песня «Козаченьку, куди ?деш?» Мы заводили патефон, слушали».

Письма Ивана Кожедуба к Вере Евдокименко начинались рисунком самолета, цветочками, а потом словами «Здравствуй, Верочка!». «Ваня любил самолеты, жил этим. Тогда вся молодежь этим увлекалась. И я – в том числе, – рассказывала Вера Юрьевна журналистам. – Об Иване Никитовиче у меня остались самые лучшие воспоминания. Все его помнят как великого патриота нашей Родины. Это летчик-ас. Думаю, что он был отличным учителем молодых пилотов… Если бы не проклятая война, возможно, это был бы еще и знаменитый художник. Все, кто его знал, вспоминают о нем только с самой лучшей стороны как о легендарном летчике, отличном человеке». В 1940 году, уже обучаясь в Чугуевской школе летчиков, Иван писал Вере: «Хочу летать, как Чкалов. И пока глаза будут видеть землю, а руки держать штурвал – буду летать!» И еще: «…ты любишь весну, майские вечера. Весной есть о чем поговорить вдвоем. Раз ты затронула весну, я написал о весне: Уже весна, моя весна / Ты тепло принесла / Хорошо уже весной/ На поляночке лесной».

Эти письма помогают восстановить некоторые события в довоенной биографии Ивана Кожедуба. В мае 1940 года юный Иван делится с Верой своей радостью: «17 мая летал самостоятельно на новом типе самолетов. Эта дата войдет в историю моей жизни. Любить самолет надо как свою жену, и он тебя не подведет». Также он писал, как скучает по родным местам: «Очень хорошо идти лугом в росе. Кругом поют соловьи, медленно выплывает луна, и на реку падают лучи, река блестит, трава, как шелковая, а в реке и озерах квакают лягушки». А вот на летном поле все совсем по-другому: «Солнце медленно выплывает из-за горизонта, и его лучи падают на грозные самолеты, и они блестят, как зеркало. По аэродрому чирикают пузатые воробьи, в воздухе ревут мощные моторы». Летом 1940 года, когда Вера окончила девятый класс, Иван пишет: «Получил твою фотографию. Очень ждал, чтобы посмотреть на девушку, которую не видел два года. Долго смотрел на фото. Ты мне казалась другой, но буду представлять тебя такой, какая ты на фотографии. Желаю тебе на отлично окончить школу».

Забегая немного вперед, следует сказать, что с началом войны переписка прервалась, но в марте 1944 года возобновилась. «Я знаю, что брат Яков погиб под Сталинградом, а Гриша – в концлагере, – писал Кожедуб в одном из писем. – Я получил орден Красного Знамени за 20 сбитых самолетов. Это моя месть за братьев. Надеюсь на встречу, тогда вспомним молодость, когда жизнь ”била ключом”». А вот более позднее письмо: «Выполняю свою священную обязанность по уничтожению авиации противника. Счет сбитых самолетов – 60. Это тот труд, который я вложил в историю борьбы против немецких захватчиков. Бить врага не числом, а умением – этими словами мы дышим на сегодняшний день. На днях вышлю фотографию. Крепко жму твою руку, дважды Герой Советского Союза Иван Кожедуб». А за несколько месяцев до победы Вера получала письмо, в котором есть такие слова: «Мои юные годы проходят в огне и дыму. Это закалка для будущей жизни. Бои идут на окраине Берлина. Счет сбитых самолетов – 62. Дело идет к концу, скоро встретимся и вспомним юные годы. До скорой встречи, Ваня».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.