17 Капкан для канареек

17

Капкан для канареек

Вскоре после отъезда Арчи из Эбни-Холла управление полиции графства Суррей предприняло беспрецедентный шаг, обратившись с предложением возместить затраты на розыскные мероприятия. Сумма, названная полицией, повергла Арчи в шок.

Постоянный объединенный комитет графства Суррей собрался в субботу, 18 декабря, то есть спустя два дня после опубликования в прессе составленного впопыхах заявления о том, что единственной статьей расходов было ежедневное подкрепление сил констеблей для спецпоручений чаем с булочкой. Собравшийся комитет оценил эти дополнительные затраты в двадцать пять фунтов.

Арчи отказался от оплаты, поскольку закон не обязывал его брать на себя эти расходы. Кроме того, в предложенном к оплате счете прямо указывалось, что полиция графства Суррей так же, как и их коллеги из графства Беркшир, скептически отнеслись к заявлением семьи о потере Агатой памяти, а это, как полагала семья, и явилось главной причиной исчезновения писательницы.

Рождество обеспечило друзьям и родственникам Агаты краткую передышку. Строптивую Нэн, приехавшую в Эбни-Холл повидаться, брат Джимми и другие родственники поначалу встретили неприветливо, хотя на тот момент их враждебность по отношению к ней смягчилась, поскольку Агата снова была с семьей. Нэн, как и ее золовка, до смерти перепугалась, когда пресса вцепилась в эту историю, но, хотя они обе не представляли себе всех грядущих последствий произошедшего, их дружба, верность и преданность друг другу остались прежними.

Неприязненные отношения в семье на время смягчились, поскольку Арчи во среду, 22 декабря, привез Розалинд в Эбни-Холл, и девочка впервые после трехнедельного перерыва повидалась с матерью. Радостная и в то же время печальная встреча с семилетней дочерью снова заставила Агату вспомнить о том, как она униженно просила Арчи сохранить их брак еще на год, надеясь убедить его в том, что, разводясь и оставляя дочь, он совершает ошибку.

Арчи был уверен, что Агата из чувства мести отказалась дать ему развод немедленно, но она думала лишь о том, как сохранить целостность семьи хотя бы на год, чтобы в будущем сказать Розалинд, что сделала все возможное для сохранения их семейного союза. В придачу ко всем несчастьям Арчи родители Нэнси отправили дочь в десятимесячное кругосветное путешествие в надежде, что она забудет его.

После Рождества Арчи вернулся в Стайлес с намерением выставить дом на продажу, поскольку ни Агата, ни он сам не собирались снова жить в нем. Оба музыканта, обратившиеся с заявлением в полицию, получили в подарок от Арчи по серебряному портсигару (Агата об этом не знала) с выгравированными на крышках инициалами и надписью внутри: «С глубокой благодарностью. Полковник и миссис Кристи». Остальные оркестранты получили в подарок от Арчи по карандашу. Смешно, но ни один музыкантов не верил рассказам об амнезии. Боб Лиминг в частной беседе высказывал мнение, что Агата приехала в Харрогит «решить кое-какие домашние проблемы». У горничной Рози Эшер тоже были сомнения: «Казалось, она любуется собой, однако в какой-то странной манере, но уж, во всяком случае, не так, как человек, не помнящий кто он есть».

Шарлотта оставалась по-прежнему верной Агате, несмотря на скандальную известность своей работодательницы. Нэн, восхищаясь ею, называла ее «жемчужиной». Но были и другие так называемые друзья и приятели, не отличавшиеся постоянством в отношениях, и Агате пришлось разделить всех людей, которых она знала, на две категории: ОВС (Орден верных собак) и ОПК (Орден предательских крыс).

Хотя памятное исчезновение Агаты уже сошло с первых газетных полос, упоминания о нем нет-нет да появлялись в прессе в первой половине 1927 года, наводя ужас и смущение на Агату и близких ей людей. В одной газетной публикации сообщалось, как уиллесденский[64] мировой судья, отчитывая женщину, от которой сбежал муж, наставлял ее: «Вы должны сообщить нам адрес своего мужа, чтобы мы вызвали его повесткой. Вы ведь не миссис Кристи, и мы не можем бросить всю полицию на расследование вашего дела». В результате добровольных пожертвований с целью компенсации затрат на разыскные мероприятия полиция графства Суррей получила сумму, достаточную для строительства дома. Для того чтобы остановить этот поток добровольных пожертвований, полицейское начальство было вынуждено выступить с заявлением в прессе и предупредить, что все присланные им деньги будут возвращены отправителям.

Через пять недель после исчезновения, Агата с Розалинд и Шарлоттой отправились на Канарские острова. Подготовив все необходимое к поездке, трио добралось на поезде до Саутгемптона; там они провели субботнюю ночь 22 января 1927 года в отеле «Саут-Уэстерн», а на следующий день поднялись на борт лайнера «Гейриа», курсирующего на линии между Амстердамом и Соединенными Штатами.

В мемуарах Агаты (в которых, кстати, ни одним словом не упоминается об исчезновении) есть неявное указание на то, что «в феврале следующего года» она вместе со своим секретарем и дочерью отправилась на Канарские острова, где планировала закончить работу над рукописью романа «Тайна голубого поезда». Этому замечанию непосредственно предшествует короткое завуалированное высказывание, касающееся требования Арчи дать ему развод: «Я настоятельно просила подождать год, надеясь, что он переменит свое решение», — это высказывание было неправильно понято многими исследователями, решившими, что путешествие на Канары состоялось в феврале 1928 года. Это было бы очень желательно для Агаты, однако роман «Тайна голубого поезда» не мог ждать, он печатался в газете «Стар» в течение всего февраля 1928 года и, напечатанный отдельной книгой издательством «Коллинз», поступил в продажу 2 марта того же года.

Перед их отбытием из Англии, в воскресенье, случился неприятный инцидент: один из репортеров «Дейли экспресс» увидел Агату и бросился к ней с приветствиями. Она заранее приложила максимум усилий к тому, чтобы никто, кроме близких родственников и друзей, не знал о ее планах провести месяц на Канарах, и, не пожелав вступать в беседу с репортером, она поспешила вслед за дочерью и секретарем подняться на борт «Гейрии».

Спустя четыре дня после отплытия Агаты на Канары, то есть 27 января 1927 года, издательство «Коллинз» выпустило в свет «Большую четверку», опровергнув тем самым ее утверждение (упомянутое в автобиографии), что над книгой она работала весь этот год, а не предыдущий. Литературный обозреватель «Дейли ньюс», в поисках параллелей с ее недавним исчезновением, не утруждая себя долгими размышлениями, процитировал инспектора Скотленд-Ярда из этой книги: «Либо это работа апашей, и тут ничего не поделать, а если нет, то это преднамеренное исчезновение, что бывает намного чаще, — вот это я и хочу сказать». Как это ни странно, но литературный обозреватель неверно прокомментировал наиболее интригующий аспект сюжета: Эркюль Пуаро героически имитирует свою собственную смерть ради спасения человечества от глобальной опасности. Агата до конца жизни неприязненно относилась к «Большой четверке», которая служила подтверждением того факта, что, хотя персонажи ее книг поступают в соответствии с ее желаниями, в реальной жизни они так не поступают. Этот роман напоминал ей о том несчастливом периоде, когда она по глупости пыталась отомстить предавшему ее мужу. Она всегда называла роман «дурацкой книгой».

Первую остановку Агата и ее спутницы сделали в Ла Оротава на острове Тенерифе, но, пробыв там неделю, уехали, поскольку утренние туманы и дымка в дневное время портили красоту горных пейзажей и сильно напоминали Агате Англию и события, которые она пыталась изгнать из памяти. Отель «Метрополь» в Лас-Пальмас был расположен на другом острове, Гран Канариа, который впоследствии Агата использовала в рассказе «Компаньон», описывая место, в котором проявила себя мисс Марпл. Здесь Агате и ее спутникам нравилось больше.

Агата целыми днями просиживала над «Тайной голубого поезда». Она собрала всю силу воли, чтобы закончить этот роман, к которому тоже всю жизнь испытывала антипатию. Причина, по которой она в автобиографии пренебрежительно сказала: «Она намного хуже других книг, мною написанных», заключалась в том, что ей хотелось скрыть ото всех тот, предшествующий разводу период жизни. Такое отношение к роману «Большая четверка» (его, разумеется, нельзя отнести к ее лучшим произведениям) и к более удачному «Тайна голубого поезда» объясняется попыткой дистанцироваться самой и отдалить других от болезненных аспектов ее прошлого.

В Лас-Пальмас Агата вдруг почувствовала, что ее гнетут те же самые страхи и заботы, которые ей так хотелось оставить в Англии. Она поняла, что бегство от трудностей не есть решение проблемы. Тем не менее Лас-Пальмас был идеальным местом для восстановления сил под теплым солнцем и получения телесных радостей от купания. Физически отдалившись от недавних мрачных событий, она могла с большей ясностью видеть настоящее.

Окончив «Тайну голубого поезда» (роман вышел с посвящением: «Двум достойным членам ОВС, Карлотте и Питеру», то есть Шарлотте, ее секретарю, и Питеру, ее песику), Агата со всей ясностью поняла, что надо двигаться дальше, несмотря на неуверенность в будущем. Страдающая от безнадежной любви девушка-американка задумчиво говорит: «Поезда жестокие, и они не знают усталости, вы согласны, месье Пуаро? Людей убивают, люди умирают, а они все идут и идут». Пуаро сочувственно отвечает: «Доверьтесь этому поезду, мадемуазель, ведь его ведет не кто иной, как le bon Dieu[65]…» Хотя Агата все еще страдала под гнетом личных проблем и это не давало ей пересмотреть свои отношения с Богом, она, казалось, искала возможность внушить себе то, что главное — не прошлое, а будущее.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.