Аслан Масхадов. Штрихи к портрету

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Аслан Масхадов. Штрихи к портрету

Российские либералы долго пытались найти среди одиозных чеченских сепаратистов хоть одно человеческое лицо, пока не остановились на Аслане Масхадове. Они считали его той политической фигурой, с которой вполне можно иметь дело без особого ущерба для своей репутации. Со временем, разочаровавшись, многие из них признали, что сделали не тот выбор: внешне импозантный, рассудительный ичкерийский лидер оказался прямым соучастником кровавых преступлений. К тому же с годами он стал сдавать и ослаб настолько, что напоминал волка Акелу, промахнувшегося на охоте и ожидающего пинка от молодого и наглого конкурента-вожака.

Аслан Масхадов родился 21 сентября 1951 года в Казахстане, в селе Шанай Карагандинской области. Через шесть лет вместе с семьей вернулся в Чечню. Окончив среднюю школу в ауле Зебир-Юрт, он по воле старейшин поступил в Тбилисское высшее военное артиллерийское училище.

После окончания в 1972 году военного вуза Масхадов по распределению уехал служить на Дальний Восток в должности командира взвода. Профессионализм, старательность, требовательность к себе и подчиненным быстро вывели офицера в категорию перспективных. Он уверенно шагал вверх по карьерной лестнице.

По окончании в 1981 году Военной артиллерийской академии имени М. И. Калинина Масхадова назначают начальником штаба артполка, дислоцировавшегося в венгерском городе Сегед (Южная группа войск). С 1986 года служба полковника Масхадова проходила в дивизии, размещавшейся в Вильнюсе (Прибалтийский военный округ). Сначала, в течение четырех лет, он командовал самоходным артполком. По свидетельству сослуживцев, Масхадов выделялся на общем фоне особым стилем работы.

Его часть всегда была на хорошем счету: в 1989 году стала первой в дивизии, а в следующем году признана лучшей в Прибалтийском военном округе по боевой и политической подготовке. Однако в дивизии о его полку говорили так, как говорят обычно об отличнике-зубриле — уважительно, но без душевной симпатии. Не могло оставаться незамеченным чрезмерное увлечение командира строевыми смотрами и тотальное давление на сослуживцев через партийное бюро и офицерское собрание. За любое упущение с подчиненных он спрашивал по всей строгости.

С уходом Масхадова в декабре 1990 года на повышение некоторые подчиненные облегченно вздохнули. Однако новая должность начальника ракетных войск и артиллерии дивизии не принесла особой радости. И дело даже не в рабочих перегрузках, — тяготила сама обстановка в республике.

Драматические январские дни 1991 года его соединение встречало в полной готовности по первому же приказу Верховного главнокомандующего подавить мятеж сепаратистов, провозгласивших независимость Литовского государства. «Не понимаю, — говорил он сослуживцам, — ну чего этим литовцам не хватает?..»

Но события приняли другой оборот. Президент СССР поспешно ретировался. Силовое решение «литовского вопроса» отложили. Дивизию, где служил Масхадов, решено было передислоцировать и расформировать. Масхадов понял, что союзная власть уже не та, что раньше. Пойдя на уступки одной национальной республике, она вынуждена была делать это и по отношению к другим.

На этом неспокойном политическом фоне разгорался, словно костер на ветру, конфликт председателя совета Офицерского собрания дивизии Масхадова и нового комдива Фролова.

Дивизии предстояло перебираться в Ленинградскую область, чуть ли не в чистое поле. Естественно, многим офицерам не особо хотелось менять европейский Вильнюс на провинцию, да еще с неясной перспективой. «Непонимание ситуации», которое прикрывалось требованием социальной защиты военнослужащих, грозило вылиться в огромный скандал. Масхадов открыто демонстрировал руководству соединения свой особый взгляд на возникшую проблему. Ехать на новое место, без карьерного продвижения, ему не хотелось. В конце концов комдиву Фролову надоели выкрутасы подчиненного, и он прилюдно назвал Масхадова трусом и саботажником. На что тот немедля подал рапорт об увольнении и был исключен в конце 1991-го из списков части и уволен.

К слову, жена, дочь и сын Масхадова уже давно ждали его в Чечне, к тому моменту провозгласившей независимость.

Дудаев очень нуждался в кадровых офицерах, поэтому сразу же назначил Масхадова начальником гражданской обороны ЧР. На самом деле это ведомство курировало хищения из арсеналов Российской армии вооружения и техники.

Не без участия руководителей этого ведомства были захвачены десятки тысяч единиц стрелкового оружия, танки в Шали, самолеты в Ханкале и много чего другого, интересовавшего боевиков. А если есть оружие, оно должно стрелять. «Воинствующий национализм» заслонил все обычные житейские проблемы, кажется, он пропитал сам воздух чеченской столицы. Демобилизованный полковник включился в борьбу с отрядами оппозиции в Надтеречном, Урус-Мартановском, Гудермесском районах, но славы не добился, чинов не заслужил. Все мимо.

Звездный час Масхадова пробил после ввода российских войск в Чечню. За грамотную организацию обороны президентского дворца Дудаев назначил его в конце 1994 года начальником главного штаба чеченских вооруженных формирований. Неудачный новогодний штурм наших войск Грозного еще больше укрепил его репутацию военачальника.

Судьба неоднократно выказывала ему знаки расположения. Однажды мощная авиабомба, пройдя, словно нож через масло, сквозь здание дворца, зацепилась за потолок бункера в нескольких метрах от Масхадова и не разорвалась. В этом бункере, кстати, он допрашивал пленных российских солдат и офицеров, после чего многих из них расстреляли.

Он закупал вооружение для мятежников, распределял новоприбывших добровольцев и наемников.

Некоторые отечественные и зарубежные СМИ «сотворили» из Масхадова этакого благородного рыцаря сопротивления, будто не он отдавал приказы произвести террористические акты в Ставропольском крае, в Ингушетии и Дагестане и не он автор кровавых рейдов на Буденновск и Кизляр. На одном из совещаний полевых командиров он заявил: «Мы сделаем так, что Россия будет сама просить о мире».

Как известно, его подчиненные постарались на славу: сняли кожу с живого прапорщика-мусульманина в буденновской больнице, замучили роженицу в Кизляре… Их кровь на руках «гуманиста» Масхадова. Для него на войне все средства были хороши. Но это выяснилось позже. А поначалу мало кто, в том числе и я, знал, какова его настоящая сущность.

В первую чеченскую кампанию он, как помнит читатель, выступил в качестве переговорщика-замиренца, но одновременно пресекал любые попытки контактов полевых командиров и местной общественности с российскими военными. Так, в феврале 1996-го по его приказу был арестован в Шатое за ведение мирных переговоров командир батальона спецназа «Борз» Таус Багураев, который по-настоящему хотел мира и готов был разоружиться. А вот Масхадов, по большому счету, этого мира не хотел и на переговоры и моратории смотрел (и это теперь понятно) исключительно как на методы продолжения войны с Россией в новых условиях.

Масхадов вслух возмутился по поводу фактов работорговли, а на практике прямыми указаниями поощрял захват заложников. Серьезный спор относительно дальнейшей судьбы многочисленных чеченских рабов произошел у него с Басаевым. Басаев — бандит откровенный — предлагал рассматривать их в качестве гаранта безопасности чеченских боевиков, находящихся в российских тюрьмах. Масхадов же осмотрительно отстаивал возможность шире использовать известных заложников в торгах с Москвой. Как в этой связи не вспомнить о похищении в Грозном полномочного представителя Президента России В. Власова или генерала Г. Шпигуна?

Чтобы укрепить позиции националистов соседних республик и отвлечь боевиков от междоусобицы, А. Масхадов после первой войны попытался выступить в роли освободителя всех северокавказских народов и распространить таким образом очаг сепаратистских волнений на весь Юг России.

Согласно заявлению, опубликованному в чеченской прессе, он видел Кавказ «единым, свободным и объединенным». Союз горских народов представлялся ему в виде Кавказской конфедерации, естественно, со столицей в Грозном.

После подписания Хасавюртских соглашений его авторитет возрос не только среди боевиков, уважавших начштаба за профессионализм и заботу о личном составе при проведении операций, но и среди обычных жителей, видевших в нем победителя. Даже в пророссийски настроенном Урус-Мартановском районе (здесь проживали представители тейпов Д. Завгаева и Б. Гантамирова) Масхадова считали наиболее приемлемой фигурой для руководства республикой.

Существовал и еще один важный для чеченского общества аргумент, который сделал Масхадова в глазах населения республики наиболее предпочтительным претендентом на президентский пост, — это знатное происхождение. Он принадлежит к одному из самых больших чеченских тейпов Аллерой, входящего в тейп Нохч-Махкхой. Тейп Аллерой наряду с тейпом Эгхашбатой еще председатель КГБ СССР В. Крючков называл оплотом сепаратизма.

Родовое гнездо клана Масхадовых находится в селении Аллерой, что на границе с Дагестаном. Оно хорошо известно не только из истории кавказских войн прошлого века, но и в новейшей истории. Именно Аллерой стал первой «демилитаризованной» зоной, где не велись боевые действия в 1994–1996 годах, благодаря чему масхадовские мини-заводы по переработке «левой» нефти, расположенные в окрестностях поселка, приносили его клану прибыль в полторы тысячи долларов ежедневно.

Именно через Аллерой ваххабиты в августе 1999 года вели нападение на соседний Дагестан. Вряд ли это простые совпадения.

У тейпа Аллерой была даже своя «карманная» политическая партия — «Чеченское исламское государство», образованная в августе 1997-го с целью укрепления политических позиций своего лидера.

Победе Масхадова на президентских выборах старейшины тейпа Аллерой, говорят, радовались как дети. Кроме морального удовлетворения это обещало и вполне конкретные, осязаемые материальные блага.

И не случайно свои первые серьезные кадровые удары он нанес по главным соперникам во внутриполитической борьбе — тейпам Мелхи (X. Яриханов) и Беной (Ш. Басаев). В результате кадровой «зачистки» на главных постах в ичкерийском правительстве остались главным образом представители тейпов Аллерой и Гордалой (тейп жены Масхадова).

В обычной стае за вожаком спокойно следуют и остальные особи. Но только не в волчьей, где своя социальная организация, свои законы. Здесь вожак должен бежать быстрее других, так как многие самцы норовят схватить за задние лапы и занять его место. Может, поэтому волчьи «авторитеты» так недолговечны.

Многие иностранные государства видели в Масхадове правопреемника Дудаева и не скупились на выражение солидарности. Но особые симпатии к новому хозяину Чечни выказывала Великобритания, вернее — часть влиятельных представителей промышленно-политических кругов. За симпатиями, разумеется, скрывался корыстный интерес — нефть. Английские джентльмены так увлекли президента Ичкерии планами возрождения экономики республики, что тот допустил серьезную ошибку, имевшую для него роковые последствия: забрал то, что не принадлежало ему, а именно «Южную нефтяную компанию» (ЮНК), которую уже давно контролировал тейп Мелхи.

В тот момент компания уже почти оформила взаимовыгодный контракт с Россией. А это не входило в планы ребят с берегов туманного Альбиона. Поэтому, по их подсказке, Масхадов компанию расформировал, а ее председателя X. Яриханова уволил. Тут-то все и началось.

После такой пощечины бывший лидер Чечни З. Яндарбиев спешно отправился за рубеж в поисках влиятельных союзников. И нашел понимание в Саудовской Аравии, Омане, Турции. За спинами его новых друзей маячила тень вездесущего Дядюшки Сэма.

Столкнулись нефтяные интересы партнеров по НАТО — Англии и США. Дружба дружбой, а табачок врозь. Конечно, просто так не раскошеливаются и сверхбогатые арабские шейхи, даже по просьбе друзей-американцев. Им, как и любому инвестору, нужен был свой интерес в чеченской политической игре. А заполучить его они рассчитывали с помощью такого идеологического оружия массового поражения, как ваххабизм.

Масхадов слишком поздно понял эту опасность. В одном из публичных выступлений он заметил: «Самое страшное нарушение Конституции — это когда существует две идеологии: традиционная мусульманская вера и ваххабизм. Страшнее нет». Но воевать с бывшими однополчанами не хотелось. Попытался было, но столкнулся с ожесточенным сопротивлением. До конца идти не решился. Хотя тогда его многие бы поддержали — и муфтий Чечни (в то время А. Кадыров), и Духовное управление мусульман России, и многие полевые командиры.

Масхадов пытался перехватить инициативу, но фортуна на этот раз отвернулась от него. Бывший коммунист-безбожник даже вынужден был отрастить бороду, как того требовал Ш. Басаев.

Раскол в рядах чеченских сепаратистов с каждым днем становился все глубже. Боевики разделились на две враждующие группировки: проанглийскую во главе с Масхадовым и проарабскую, в которую вошли Э. Хаттаб, М. Удугов, 3. Яндарбиев, X. Исрапилов, С. Радуев, Ш. Басаев. К последней примкнули позже и многие полевые командиры.

На угрозы Масхадова разоружить вконец зарвавшихся ваххабитов последовал незамедлительный и очень расчетливый ответ: похищение и ритуальная казнь троих англичан и новозеландца. После случившегося ни о каких дальнейших контактах с Лондоном не могло быть и речи. И вообще, на Западе заметно охладели к официальному Грозному, проявившему полное бессилие…

Отныне внутриполитическая ситуация становилась все более неуправляемой. Опытный воин оказался слабым политиком. И этим обстоятельством не преминули воспользоваться проходимцы, люди сомнительной репутации, а то и просто уголовники. Правительство погрязло в коррупции, но стоило Масхадову отправить какого-нибудь министра в отставку за злоупотребление служебным положением, как он тут же перебегал в лагерь противника. Республику, оказавшуюся де-факто независимой, захлестнул вал уголовного беспредела (похищение людей, убийства, грабежи, подпольный нефтебизнес). Обнаружилась полная экономическая и правовая недееспособность власти. Обострился кризис на межтейповой основе. Можно было только посочувствовать незавидному положению А. Масхадова.

А между тем оппозиция перешла в открытую атаку, выдвигая против ичкерийского президента все новые и новые обвинения. Громче других звучали возмущенные голоса Басаева, Исрапилова, Радуева, которые предложили парламенту за «тягчайшие преступления, совершенные Масхадовым против чеченского народа и государства» отстранить президента от должности. «Пока Масхадов не уйдет — мы не успокоимся», — заявил однажды Басаев.

От слов ваххабиты перешли к делу. 13 июля 1998 года они предприняли первую попытку государственного переворота в Гудермесе. Через десять дней они же организовали покушение на жизнь Масхадова. Президент Ичкерии уцелел, но потерял стратегическую инициативу и в конце концов сдался на милость победителей.

Когда все ожидали от него решительного осуждения агрессии ваххабитов против Дагестана, он промолчал и фактически оказался заодно с бандитами. Мало того, вскоре четко обозначил свою позицию, позволив себе вопиющую для правоверного мусульманина дерзость: приговорил к смертной казни муфтия Чечни А. Кадырова за то, что тот так и не смирился с ваххабитами и высказался против их действий в Дагестане, — другими словами, за то, что действительно желал мира своей земле. Никогда еще в истории не случалось такого, чтобы магометанин, тем более высшее духовное лицо, нес наказание за стремление к миру. Говорят, за это Масхадову предстоит держать ответ перед судом Всевышнего. Так или нет, живые не знают, а Масхадов сегодня мертв. Суд человеческий, к великому сожалению, он уже никогда не испытает.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.