В дни великих бедствий…
В дни великих бедствий…
В течение 34 лет, прошедших после ХХ съезда, миллионными тиражами книг, многочисленными статьями в газетах и журналах, по радио и телевидению, как истина в последней инстанции, внедрялась в массовое сознание и безраздельно господствовала в истории антиисторическая версия Хрущёва, который все беды начала войны связывал с «бездействием» и «параличом воли» вождя, а все победы в Великой Отечественной войне либо позорно замалчивал, либо кощунственно утверждал, что «они были совершены советским народом не благодаря, а вопреки воле Сталина».
Наконец, в 6-м номере журнала «Известия ЦК КПСС» за 1990 год появилась публикация под заголовком «Из тетради записи лиц, принятых И. В. Сталиным 21–28 июня 1941 года», которая начисто опровергла клеветнические измышления Хрущёва о «прострации», «растерянности» и «бездействии» И. В. Сталина в первые дни войны. Привожу запись от 22 июня 1941 года (всего побывало в этом кремлёвском кабинете 15 ответработников, но в тетради было в этот день 29 записей, так как некоторые были приняты Сталиным по нескольку раз):
1. т. Молотов вход в 5.45 м. — выход 12.05 м.
2. т. Берия вход 5.45 м. — выход 9.20 м.
3. т. Тимошенко вход 5.45 м. — выход 8.30 м.
4. т. Мехлис вход в 5.45 м. — выход 8.30 м.
5. т. Жуков вход в 5.45 м. — выход 8.30 м.
6. т. Маленков вход 7.30 м. — выход 9.20 м.
7. т. Микоян вход 7.55 м. — выход 9.30 м.
8. т. Каганович Л. М. вход в 8.00 м. — выход 9.35 м.
9. т. Ворошилов вход 8.00 м. — выход 10.15 м.
10. т. Вышинский вход 7.30 м. — выход 10.40 м.
11. т. Кузнецов вход в 8.15 м. — выход 8.30 м.
12. т. Димитров вход 8.40 м. — выход 10.40 м.
(Глава Коминтерна Георгий Димитров сделал в своём дневнике 22 июня 1941 года такую запись: «На встрече в кабинете И. В. Сталина находились Молотов, Ворошилов, Каганович и Маленков. Удивительное спокойствие, твёрдость и уверенность у Сталина и у всех остальных».М. Килев С.43. — Л. Б.)
13. т. Мануильский вход 8.40 м. — выход 10.40 м.
14. т. Кузнецов вход 9.40 м. — выход 10.20 м.
15. т. Микоян вход 9.50 м. — выход 10.30 м.
16. т. Молотов вход в 12.25 м. — выход 16.45 м.
17. т. Ворошилов вход в [11]. 40 м. — выход 12.05 м.
18. т. Берия вход в 11.30 м. — выход 12.00 м.
19. т. Маленков вход 11.30 м. — выход 12.00 м.
20. т. Ворошилов вход 12.30 м. — выход 16.45 м.
21. т. Микоян вход в 12.30 м. — выход 14.30 м.
22. т. Вышинский вход в 13.05 м. — выход 15.25 м.
23. т. Шапошников вход в 13.15 м. — выход 16.00 м.
24. т. Тимошенко вход в 14.00 м. — выход 16.00 м.
25. т. Жуков вход 14.00 м. — выход 16.00 м.
26. т. Ватутин вход 14.00 м. — выход 16.00 м.
27. т. Кузнецов вход 15. 20 м. — выход 15. 45 м.
28. т. Кулик вход 15. 30 м. — выход 16.00 м.
29. т. Берия вход в 16.25 м. — выход 16.45 м.
Последние вышли в 16.45 м».
Вот так: сидел за столом технический секретарь и, глядя на часы, отмечал в журнальчике поминутно, кто и когда в кабинет И. В. Сталина зашёл, кто и когда вышел. И спасибо ему, потому что это очень помогает в разоблачении Большой Лжи, которая с лёгкой руки Хрущёва громоздилась вокруг имени и дел Иосифа Виссарионовича Сталина. (Так было заведено, и в 1994–1997 годах в журнале «Исторические архивы» опубликованы «Тетради посетителей кремлёвского кабинета И. В. Сталина» за все годы его правления, которые помогут будущим исследователям-сталиноведам сокрушать «бастионы лжи», которые, говоря словами И. В. Сталина, охраняют Правду — Л. Б.).
Итог работы первого дня войны — «Директива Народного Комиссара Обороны СССР Военным советам Ленинградского, Прибалтийского, Киевского и Одесского военных округов об отражении нападения со стороны Германии на СССР». Отправлена в 7 часов 15 минут (Подписана Наркомом Оборны Тимошенко, Членом Главного Военного Совета Маленковым и Начальником Генштаба Красной Армии Жуковым.
Заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров и Народный Комиссар Иностранных Дел В. М. Молотов, покинувший кабинет в 12.05 и вернувшийся в 12.55, выступил по радио с подготовленным в кабинете Сталина «обращением к советскому народу», в котором оповестил «граждан и гражданок Советского Союза, что Советское Правительство и его глава тов. Сталин поручили ему сделать заявление о том, что «сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну…». Молотов закончил своё выступление словами И. В. Сталина, которые стали девизом Великой Отечественной войны: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». В этот же день 22 июня было подготовлено «Положение о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий» и издан Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР об утверждении данного положения.
Итак, 22 июня, в первый день войны И. В. Сталин непрерывно работал в течение 11 часов подряд, после чего уехал отдохнуть, а в 3 часа ночи 23 июня он снова приступил к работе в своём Кремлёвском кабинете, где провёл трёхчасовое ночное совещание с членами Политбюро — Молотовым, Ворошиловым, Берия, Кагановичем и с военными — Тимошенко, Ватутиным, Кузнецовым и Жигаревым. (Итог этого совещания — подготовка и подписание И. В. Сталиным постановления Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) о создании Ставки Главного Командования Вооружённых Сил СССР в составе Наркома Обороны Маршала Тимошенко (председатель), Начальника Генштаба Жукова, Сталина, Молотова, Маршала Ворошилова, Маршала Будённого и Наркома Военно-Морского Флота адмирала Кузнецова. (Но этот орган в таком составе просуществует недолго — до 10 июля. Уже 30 июня И. В. Сталин возьмёт дело обороны страны в свои руки, подписав Постановление Президиума Верховного Совета Союза ССР, ЦК ВКП (б) и Совнаркома СССР об образовании Государственного Комитета Обороны — Л. Б.). Вечером того же дня, т. е. 23 июня он снова приехал в Кремль и с 18. 45 до половины второго ночи 24 июня он вёл приём военных, наркомов и членов Политбюро. В тот же день с 16.20 до 21.30 он принял 20 человек. С часа ночи 25 июня почти до 6 часов утра он провёл на работе в своём кабинете. Затем до 19 часов отдыхал, а в 19.40 технический секретарь впустил в кабинет И. В. Сталина Молотова и Ворошилова. Два последних посетителя — Вознесенский и Вышинский — вышли из кабинета в час ночи. 26 июня И. В. Сталин с Л. М. Кагановичем вошли в кабинет в 12.10. Через полчаса к ним присоединились Маленков, Будённый, Жигарев и Ворошилов. Всего в этот день было принято И. В. Сталиным 28 человек. Последние вышли в 23.20. Наиболее напряжённый день И. В. Сталин провёл в пятницу, 27 июня — работая без перерыва в течение 10 часов, он проводил совещания и обсуждения с 30 ответработниками. Закончился день около трёх часов ночи. Вождь уехал на Ближнюю дачу только на рассвете. 28 июня И. В. Сталин вошёл в кабинет вместе с Молотовым, Маленковым и Будённым в 19.35. Через 10 минут к ним присоединился Министр госбезопасности Меркулов. В этот день вождь принял 21 человека. И в 00.50 минут из кабинета вместе со Сталиным вышли Молотов, Берия и Микоян.
(Запомним, что Н. А. Вознесенский был на приёме у И. В. Сталина, согласно «Тетрадям» 23, 24, 25 и 27 июня и в общей сложности общался с вождём 8 часов 15 минут. Это нам пригодится — Л. Б.)
29 и 30 июня И. В. Сталин в Кремле не принимал. В этот день им была подготовлен документ особой важности — «Директива Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей о мобилизации всех сил и средстив на разгром фашистских захватчиков» — сыгравший огромную роль в организации отпора фашистам. Многие положения этого документа лягут в основу исторической речи И. В. Сталина 3 июля 1941 года.
Другое события воскресного дня, 29 июня, (а это был 7-й день войны), это рассказ Анастаса Микояна историку Г. Куманёву о том, что, «у Сталина в Кремле собрались Молотов, Маленков, я и Берия. Всех интересовало положение на Западном фронте, в Белоруссии. Но подробных данных о положении на территории этой республики тогда ещё не поступило. Известно было только, что связи с войсками Западного фронта нет. Сталин позвонил в Наркомат обороны маршалу Тимошенко (надо помнить, что именно маршал Тимошенко был Председателем Ставки — Л. Б.) Однако тот ничего конкретного о положении на западном направлении сказать не смог.
Встревоженный таким ходом дела, Сталин предложил всем нам поехать в Наркомат обороны и на месте разобраться с обстановкой. В кабинете наркома были Тимошенко, Жуков и Ватутин. Сталин держался спокойно, спрашивал, где командование фронта, какая имеется с ним связь. Жуков (начальник Генштаба — Л. Б.) докладывал, что связь потеряна и за весь день восстановить её не удалось. Потом Сталин задавал другие вопросы: почему допустили прорыв немцев, какие меры приняты к налаживанию связи и т. д.
… Около получаса поговорили довольно спокойно. Потом Сталин взорвался: что за Генеральный штаб, что за начальник Генштаба, который так растерялся, что не имеет связи с войсками, никого не представляет и никем не командует. Раз нет связи, Генштаб бессилен руководить. Жуков, конечно, не меньше Сталина переживал за состояние дел, и такой окрик Сталина был для него оскорбительным. И этот мужественный человек не выдержал, разрыдался как баба и быстро вышел в другую комнату. Молотов пошёл за ним. Мы все были в удручённом состоянии. Минут через 5 — 10 Молотов привёл внешне спокойного, но всё ещё с влажными глазами Жукова». (Куманёв С. 28–29)
Такова версия Микояна. А Молотов рассказывал писателю Ивану Стаднюку так: «Ссора вспыхнула тяжелейшая, с матерщиной и угрозами. Сталин материл Тимошенко, Жукова и Ватутина, обзывал их бездарями, ничтожествами, ротными писаришками, портяночниками. Нервное напряжение сказалось и на военных. Тимошенко с Жуковым тоже наговорили сгоряча немало оскорбительного в адрес вождя. Кончилось тем, что побелевший Жуков послал Сталина по матушке и потребовал немедленно покинуть кабинет и не мешать им изучать обстановку (которой они не владели — Л. Б.) и принимать решения (которые не могли принимать, т. к. не контролировали ситуацию — Л. Б.). Изумлённый такой наглостью военных, Берия пытался вступиться за вождя, но Сталин, ни с кем не попрощавшись, направился к выходу. Затем он тут же поехал на дачу».
Рано утром 30 июня 1941 года Сталин приехал в Кремль с принятым решением: вся власть в стране переходит Государственному Комитету обороны во главе с ним, Сталиным!
Нарком обороны Тимошенко в тот же день был удалён из Москвы и направлен в Смоленск — командующим Западным фронтом. Первый заместитель начальника Генштаба генерал-лейтенант Ватутин назначался начальником штаба Северо-Западного фронта.
Из тройки высокопоставленных военных, участвовавших во вчерашней крупной ссоре, в Москве оставался пока на недолгое время — начальник Генштаба Жуков…
Такие вот последствия имел скандальный инцидент в здании наркомата обороны поздним вечером 29 июня 1941 года. Об этом пишет Зенькович — 2. С. 115
Если принять во внимание версию Зеньковича, что вернулся вождь рано утром 30 июня, то никакого «визита свиты» на Ближнюю дачу (об этом — ниже — Л. Б.) не было и в помине…
С 1 июля рабочие приёмы в кремлёвском кабинете И. В. Сталина возобновились. И напряжённейшие — в самом прямом смысле — дни и ночи продолжались все 1418 суток Великой Отечественной войны…
Вот как описывает И. В. Сталина в начальный период войны писатель Анатолий Марченко в своей книге «Сталин» (М. Армада 1997. С.419–420):
«Сталин и в мирные дни не признавал какого-либо бездействия, сейчас и вовсе забыл об отдыхе. Каждые прожитые им сутки были наполнены непрерывным действием, непрерывной работой мозга, непрерывным принятием решений, касающихся положения на фронтах, положения в тылу, положения во внешних сношениях. Нужно было в кратчайшие сроки остановить врага; в кратчайшие сроки наладить производство танков, самолётов, вооружений на заводах, эвакуированных из европейской части страны на Урал и в Сибирь; в кратчайший срок убедить, а то и принудить союзников открыть второй фронт в Европе; в кратчайший срок выковать новые кадры — в армии, в промышленности, в партии…
Двери его кабинета теперь практически не закрывались. Покидали кабинет командующие фронтами — приходили авиаконструкторы; уходили наркомы — появлялись конструкторы танков; уходили учёные — возникали зарубежные деятели и дипломаты.
То и дело шли заседания, встречи, совещания — то в узком, то в расширенном кругу, рождались директивы, приказы и распоряжения, подлежащие немедленному исполнению, за нарушение которых следовала самая жестокая кара…».
Даже Волкогонов вынужден был признать, что «в первый период войны Сталин работал по 16–18 часов в сутки… Ежедневно ему докладывали десятки документов военного, политического, идеологического и хозяйственного характера, которые после его подписи становились приказами, директивами, постановлениями, решениями». «Множество самых различных оперативных, кадровых, технических, разведывательных, военно-экономических, дипломатических, политических вопросов рассматривал Сталин ежедневно в своем кабинете. Тысячи документов, на которых стоит подпись Сталина приводили в движение огромные массы людей». (Д. Волкогонов. Сталин. Политический портрет. Книга 2. М.1997. С. 180–181).
Таков исторический И. В. Сталин, а не его карикатура, какую создали за полстолетия его недоброжелатели!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.