Непредвиденная обстановка

Непредвиденная обстановка

В. Казначеев:

— Как-то Черненко вместе с Брежневым на пути в Баку остановились в городе Минеральные Воды. Организовал эту остановку Андропов, сослужив Горбачёву добрую службу, ибо именно тогда Михаил Сергеевич познакомился с Леонидом Ильичом. Так впервые не по воле случая, а по воле Андропова сошлись на маленькой станции четыре партийных функционера, которым суждено было сменить друг друга на посту главы компартии Советского Союза. Они уже в революции не участвовали, родились позже. Их мало заботило положение народа. Они выдвинулись не за счёт своей значимости, а за счёт того, что Сталин уничтожил тех, кто революцию делал.

Итак, на смену тем, кто шёл за народ на каторгу, пришли просто люди без глубоких знаний. Что они действительно умели — это выживать. И не просто выживать, но и удачно приспособить систему под себя, добраться до самых вершин власти. Называли себя истинными ленинцами, марксистами, хотя труды этих философов и мыслителей вряд ли читали.

На обратном пути руководителей государства из Баку в Минеральных Водах также была запланирована остановка. Мне было поручено встретить их «как полагается». Было пять часов утра, из вагона вышел один Константин Устинович в спортивном костюме и так по-свойски говорит: «Не будем никого будить, пусть спят». Коробки с дарами Горбачёва погрузили в вагон, и поезд тронулся. Думаю, что Черненко много хорошего рассказал Леониду Ильичу о Горбачёве и обещал последнему поддержку в продвижении «наверх». Этого, очевидно, и ожидал теперь Михаил Сергеевич.

Г. Пряхин, соавтор диалогов с Р.М. Горбачёвой «Я надеюсь…», в 1991 году усомнился в этой встрече. «Я слишком хорошо знаю перроны минераловодского вокзала, чтобы, перебирая старые фотографии, запамятовать об этой легенде». Но вот свидетельство очевидца, обнародованное значительно позже, в середине 90-х годов.

В. Фалин (секретарь ЦК КПСС в июле 1990-го — августе 1991 г., до этого посол СССР в ФРГ, председатель правления агентства печати «Новости», заведующий Отделом ЦК КПСС):

— Путешествие на поезде в Баку и обратно оказалось, против ожидания, поучительным. По маршруту в каждом крупном центре остановка и встреча с областным (краевым) партийным и советским начальством. Моя задача — составлять о встречах краткие сообщения для прессы. Поэтому положено быть рядом с Генеральным и засекать, что говорится.

Ночью на станции Минеральные Воды уникальный момент: там сошлись вместе четыре Генеральных секретаря — Л.И. Брежнев, Ю.В. Андропов, К.У. Черненко и М.С. Горбачёв. Они отделились от свиты. О чём вели речь, не знаю, но явно не для печати. Со стороны заметно, что говорил в основном председатель КГБ и своими сообщениями не поднимал настроения Брежнева.

И, наконец, свидетельство самого М. Горбачёва:

«19 сентября (1978 года. — Н.3.) Брежнев выехал на поезде из Москвы в Баку для участия в торжествах, посвящённых вручению столице Азербайджана ордена Ленина. Сопровождал его Черненко. Каждый раз, когда по пути следования поезд останавливался в каком-нибудь городе, встречать выходило местное начальство. В Донецке Леонид Ильич встретился с первым секретарём обкома Б. Качурой, в Ростове — с Бондаренко, на станции «Кавказская» Краснодарского края — с Медуновым.

Поздно вечером того же дня спецпоезд прибыл на станцию «Минеральные Воды». Встречали — Андропов, я и председатель Ставропольского крайисполкома И.Т. Таранов.

Сама станция «Минеральные Воды» очень уютная, симпатичная, но небольшая — проедешь и не заметишь… Ночь была тёплая, тёмная-тёмная. Силуэты гор — локалитов. Огни города. На небе огромные звёзды. Такие только на юге можно увидеть. Тишина. И лишь шум самолётов, прибывавших в аэропорт «Минеральные Воды», нарушает её. Состав плавно остановился, из вагона вышел Брежнев, а чуть позже, в спортивном костюме, Черненко. Таранов, поздоровавшись с генсеком, отошёл, и мы четверо — Брежнев, Андропов, Черненко и я — стали прогуливаться по пустому перрону…

Об этой встрече много потом писали, и вокруг неё изрядно нагромождено всяких домыслов… Ещё бы — четыре генеральных секретаря, сменившие в последующем друг друга!

Из Кисловодска мы ехали встречать Брежнева вместе с Андроповым, в одном «ЗИЛе». Разговаривали, всё было как обычно. Как бы между прочим Юрий Владимирович сказал:

— Вот что, тут ты хозяин, ты и давай, бери разговор в свои руки…

Но разговор не клеился. После приветствий и ничего не значивших слов о здоровье и нашем с Андроповым отдыхе воцарилось молчание. Генсек, как мне показалось, отключился, не замечая идущих рядом. Пауза становилась тягостной…

До этой встречи я не раз встречался с Брежневым, бывал у него на приёмах в связи с решением проблем края. Брежнев каждый раз проявлял неподдельный интерес и оказывал поддержку. Поэтому я не удивился, когда, после затянувшейся паузы, он вдруг спросил:

— Ну, как дела, Михаил Сергеевич, в вашей овечьей империи?

Ставрополье давало 27 процентов тонкорунной шерсти в Российской Федерации. Ранним летом, после окота, в степях паслись тысячи отар — 10 миллионов овец. Картина, я вам скажу, впечатляющая. Действительно — «овечья империя». Кратко рассказал о наших делах. В том году был богатейший урожай — пять с лишним миллионов тонн — по 2 тонны на каждого жителя Ставрополья.

Последовал второй вопрос:

— Как канал? Очень уж долго строите… Он что, самый длинный в мире?

Постарался пояснить, в чём тут загвоздка. И снова молчание. Юрий Владимирович выжидающе посматривал на меня, а Черненко был абсолютно нем — этакое «шагающее и молчаливо записывающее устройство».

— А как у вас с отпуском, Леонид Ильич? Не получается? — спросил я, стараясь хоть как-то поддержать беседу. Он покачал головой.

— Да, надо, надо бы…

К разговору подключился Андропов. Они обменялись репликами по поводу программы пребывания Брежнева в Баку. И опять наступило молчание. По всему было видно, что генсек не очень расположен вести беседу. Время остановки закончилось. Подошли к вагону. Уже стоя в тамбуре и держась за поручни, он вдруг спросил Юрия Владимировича:

— Как речь?

— Хорошо, хорошо, Леонид Ильич, — быстро ответил Андропов.

В автомобиле я поинтересовался, о каком выступлении спрашивал генсек. Оказалось другое. Андропов пояснил: Леонид Ильич всё больше чувствовал затруднения с речью. Возможно, этим во многом и объяснялась его неразговорчивость, хотя по натуре он был человеком общительным.

В общем, встреча мне показалась странной. А Юрий Владимирович, по всему видно, был доволен».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.