Глава 4. Творческие принципы и особенности художественного метода Антонио Гауди

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 4. Творческие принципы и особенности художественного метода Антонио Гауди

…Архитектуру душит косность. Стили – это ложь. Стиль есть единство принципа, который вдохновляет все творчество эпохи и является выражением ее духа и умонастроений…

Ле Корбюзье

Долгое время перед теоретиками архитектурного искусства стояла проблема трактовки творческого метода Антонио Гауди. Дело в том, что сам мастер не оставил после себя ни одной записи, свидетельствовавшей о том или ином поиске художественного метода и стиля. Испанским зодчим не было также сделано ни одной попытки проанализировать свои работы и рассказать о предпосылках их создания.

Пытаясь воспроизвести целостную картину художественного видения архитектора и основы становления его творческих принципов, исследователи анализировали те творения испанского мастера, которые существуют и по сей день, а также дошедшие до наших дней фотографические снимки и рисунки неосуществленных проектов. Как известно, зодчие Западной Европы во все времена стремились к тому, чтобы создать то или иное архитектурное сооружение, используя при этом только правильные, прямые линии и строгие формы: треугольники, плоскости, сферы, окружности.

При этом подобные элементы могли становиться основой какого-либо произведения, а могли быть фрагментарно включены автором в композицию. Можно найти совсем немного работ, при создании которых мастер (работавший до времени становления модерна и появления конструкций Гауди) использовал кривые линии. Обычно они оказывались вплетенными в общую композицию и являлись выражением ее эмоционально-чувственного содержания.

При создании своих произведений зодчие часто обращались к образам природы. Однако, как правило, это было не точное их копирование, а художественное переосмысление и видоизменение. Те же самые плавные линии, встречавшиеся в живой природе и преобразуемые рукой мастера, в композиции приобретали геометрически правильные очертания.

Главной заслугой Антонио Гауди современные исследователи архитектурного искусства считают то, что он смог обратить внимание как обывателя, так и человека, создающего объемно-пространственные сооружения, на природные формы и к тому же нашел для них место в архитектурной композиции.

Особенное значение в творческом методе испанского мастера имеет такой прием, как использование гиперболических параболоидов, гиперболоидов и геликоидов. На самом деле за столь замысловатыми названиями скрываются достаточно простые для восприятия формы.

Для того чтобы иметь представление об указанных выше формах, необходим небольшой экскурс в геометрию. Итак, гиперболическим параболоидом называется геометрическая пространственная фигура, которая образуется при скольжении прямой по двум другим, непараллельным прямым в пространстве. При этом направляющие прямые оказываются параллельными.

Гиперболоид – это тело, получаемое при вращении гиперболы вокруг ее оси (мнимой или действительной). А геликоидом (или, как говорят математики, винтовой поверхностью) называется поверхность, которую описывает прямая линия, вращающаяся с постоянной скоростью вокруг неподвижной оси и одновременно перемещающаяся поступательно с постоянной скоростью вдоль данной оси.

Подобные пространственные фигуры и стали основой художественного метода, выработанного Антонио Гауди. При этом архитектор не просто копировал объекты природы, но и видоизменял их.

Причин тому было две: первой являлась авторская фантазия, а второй – сами заимствованные формы, которые в природе обязательно рельефны и фактурны, то есть покрыты растительностью, усыпаны камнями и имеют определенный цвет.

Таким образом, копировать эти формы и без изменений помещать их в архитектурную композицию было невозможно. Именно поэтому Антонио Гауди заимствовал у природы только геометрическую форму и геометрический принцип и уже затем, дополнив природными элементами, переносил их в стиль создаваемого архитектурного сооружения.

Ярким примером использования заимствованного из природы геометрического принципа стала архитектура знаменитого барселонского собора Саграда Фамилиа. Фасад здания собора, форма которого представляет собой несколько собранных вместе параболоидов, буквально усыпан фигурами животных и каменными растениями.

Подобный перенос образов природы в архитектурное сооружение на рубеже XIX–XX столетий стал эпохальным и революционным для развития не только национального испанского, но и мирового зодчества. Антонио Гауди стал новатором, который без лишних теоретических рассуждений и высоких слов смог продвинуть архитектурное искусство мира на шаг вперед.

Нередко Гауди, пытаясь каким-либо образом охарактеризовать и объяснить окружающим суть своего художественного метода, говорил о том, что он является последователем традиций готики и византийской архитектуры. Современники утверждают, что наиболее часто о византийской и готической традиции от Гауди можно было услышать во время возведения дома Милa и строительства собора Саграда Фамилиа.

Однако не только византийское и готическое искусство наложило свой отпечаток на становление художественного принципа Антонио Гауди. Сам он не раз повторял, что стремится следовать и традиции барокко. А произведения, созданные известным испанским мастером, красноречивее всяких слов говорят о связи их архитектуры со стилем «мудехар» (модерн) и традициями национального народно-каталонского зодчества.

На первый взгляд может показаться, что появившийся в конце XIX века новый принцип художественного изображения должен был немедленно стать основным в искусстве того времени. Однако этого не случилось.

Современные искусствоведы считают, что причиной тому явился несколько преждевременный характер архитектурного стиля, выработанного Гауди.

Действительно, художественные принципы, воплощенные в стиле дома Милa, дома Батло, парка Гуэль или Сагарда Фамилиа, значительно опережали время.

Ставшие своеобразным воплощением творческих устремлений автора-новатора, они выбивались из целого ряда идеологических установок, разработанных представителями самых разных создававшихся в то время в архитектурном искусстве направлений и течений.

Художественный метод, выработанный Антонио Гауди, на рубеже XIX–XX веков был известен только узкому кругу близких друзей, меценатов и зодчих. Не описанные в литературе художественные принципы испанского мастера в течение долгого времени оставались неизвестными европейским зодчим. Становление и развитие художественного метода Гауди происходило в тот период, когда в Западной Европе процветал стиль функционалистов и пуристов, провозвестников доминирующего начала прямой линии, прямых углов и упрощенных форм в архитектуре.

Показательным для 20-х годов событием было возведение в Дессау здания «Баухауза» по проекту, представленному знаменитым и пользовавшимся в тот период необычайной популярностью архитектором В. Гропиусом. Примечательно, что строительство здания было закончено в год смерти Антонио Гауди.

«Баухауз» в Дессау. В. Гропиус. 1925–1926 годы

Большинство произведений, созданных испанским мастером в зрелые годы, скорее напоминают живописный коллаж, нежели архитектурное сооружение (в том смысле выражения, в каком было принято его понимать на рубеже XIX–XX столетий). Подобный принцип архитектурного построения впервые появился именно в творчестве Антонио Гауди, предвосхитившего творческие установки, отразившиеся главным образом в работах художников-дадаистов, кубистов и сюрреалистов.

Девять металлических форм. Марсель Дюшан. 1914–1915 годы

Столик в кафе (Бутылка перно). Пабло Пикассо. 1912 год

Плод долгого опыта. Макс Эрнст. 1919 год

В некоторой степени прием коллажа и связанная с ним эклектика форм и стилей, а также принципы эклектичного искусства стали основой творческой манеры Гауди благодаря установкам преподавателей Провинциальной архитектурной школы, выпускником которой и являлся испанский зодчий.

Однако вместе с тем это и сугубо авторский, выработанный и отточенный в течение нескольких десятков лет художественный принцип. Данный прием стал чертой художественного метода испанского архитектора, по которому в настоящее время каждый любитель или профессиональный знаток мирового зодчества может легко определить стиль знаменитого мастера.

Ярким примером подобного превращения известного для всех художественного приема в персоналистический метод изображения действительности в творчестве Гауди является реставрация собора, находящегося в Пальма-де-Мальорке, проводившаяся в период с 1904 по 1914 год. К тому времени продолжительность реконструкции храма на Мальорке и его превращения в готический собор насчитывала уже несколько столетий. Первые работы были начаты еще во времена правления короля Хайме I, который прославился тем, что смог завоевать Болеарские острова.

Несмотря на столь протяженный срок реконструкции храма, первые опоры его нефа были созданы только к 1406 году. А общие строительные работы завершились лишь в 1613 году.

Архитекторам, работавшим на строительной площадке собора на Мальорке, было чем гордиться. Храм стал настоящей жемчужиной мирового зодчества. Высота здания при длине не менее 120 м и при ширине центрального нефа в 20 м достигала 44 м. Это было поистине грандиозное сооружение.

В 1851 году на территории Пальма-де-Мальорки разразилось сильнейшее землетрясение, которое стало причиной частичного разрушения собора. Опасаясь за дальнейшую судьбу храма, градоначальники распорядились начать работы по его восстановлению. Необходимо заметить, что тогда реконструкция собора вновь затянулась на многие десятки лет.

В 1899 году епископ храма Пальма-де-Мальорки отправился в Барселону в надежде отыскать там Антонио Гауди. Именно испанский мастер должен был стать распорядителем восстановительных работ в соборе. Епископ нашел Гауди на строительной площадке Саграда Фамилиа. И уже спустя некоторое время испанский мастер находился на пути к Пальма-де-Мальорке.

Антонио Гауди благополучно достиг Мальорки в марте 1902 года. На следующий день после приезда он отправился к собору для того, чтобы осмотреть его и наметить план строительных работ. А спустя еще три дня эскизный проект реконструкции храма был представлен епископу.

В августе 1902 года Антонио Гауди вернулся на Мальорку с тем, чтобы показать епископу приготовленный им деревянный макет проекта отреставрированного храма. После нескольких поездок в Испанию и утверждения макета проекта реставрации собора на Мальорке Гауди и его помощник Рубиo остались на острове и спустя некоторое время приступили к работе.

Для самого мастера отреставрировать храм означало не только восстановить его в былом виде. Гауди намеревался и воссоздать здание собора, и реконструировать его. Так, в проект, предложенный архитектором, входило разрушение обоих иконостасов, готического и барочного, находившихся в предалтарной части, перемещение хоров от нефа ближе к алтарю, изменение интерьера капеллы Троицы, сооружение новой кафедры и балдахина над алтарем, а также изготовление новых витражей.

Предложенные Гауди новые элементы конструкции ни в коей мере не были призваны нарушить общую структуру архитектурной композиции собора, которую мастер рассматривал прежде всего как некий пластичный материал-основу. Подобные детали выражали эстетические и смысловые устремления автора; они же являлись теми акцентами, которые позволили увидеть собор, выстроенный в готико-барочном стиле, с несколько иной стороны.

Одним из нововведений, привнесенных в композицию храма Гауди, стали стулья, выполненные в готическом стиле. Они были перенесены с хоров в предалтарную часть собора и, кроме того, выкрашены живописцем Хосе Хухолем с помощью контрастных и ярких насыщенных красок. Каноников, никак не ожидавших увидеть подобный результат трудов архитекторов и декораторов, охватил ужас, а потому спустя некоторое время стульям храма по распоряжению Гауди был возвращен их первоначальный облик.

Стулья в предалтарной части собора в Пальма-де-Мальорке

Реконструкции и демонтажу подверглась также и деревянная галерея, находившаяся в королевской капелле. Она пересекала центральную часть капеллы, и потому Гауди решил устранить ее, даже несмотря на ее ценность как историко-культурного памятника: известно, что капелла была построена в 1269 году.

Той же участи подверглись и другие элементы интерьера храма. Так, оказался демонтированным и иконостас, выполненный в стиле барокко и созданный во второй половине XVIII столетия. Спустя некоторое время его перевезли в другой храм.

За ним находился иконостас, выдержанный в готическом стиле и созданный в XIV веке. Он-то и был включен Гауди в общую архитектурную композицию и размещен над дверьми деревянной галереи в два уровня: внизу – лицевая сторона, над ней – оборотная.

Основным материалом, используемым Антонио Гауди во время декорирования интерьера храма на Мальорке, стало железо. Необходимо сказать, что и работая над реставрацией знаменитого собора мастер не отошел от выработанных им художественных методов, в частности опоры на народное искусство и ремесла.

В создании некоторых деталей интерьера собора в Пальма-де-Мальорке принимали участие местные кузнецы, которые, нужно заметить, не обладали тонким художественным вкусом и чутьем, но тем не менее могли создавать превосходные по красоте кованые изделия. Так, например, народными умельцами было изготовлено ограждение предалтарной части храма, которое к тому же выполняло функцию подставки для свечей. Нижнюю часть его украшали гербы Мальорки и Арагона.

Герб Мальорки в ограждении предалтарной части храма в Пальма-де-Мальорке

Новыми, введенными Антонио Гауди деталями интерьера храма стали канделябры, закрепленные на стенах королевской капеллы, и ограждение, установленное перед креслом епископа.

С продолжением строительных работ в храме на Мальорке коллажное начало в стиле архитектуры самого здания усиливалось. Так, например, оно проявилось в такой детали интерьера, как размещенные по распоряжению Гауди вокруг алтарного стола четыре древние колонны, которые еще задолго до реконструкции были демонтированы, вынесены из собора и размещены в прилегавшей к основному зданию молельне. Колонны, по прошествии нескольких веков вновь установленные в храме, по замыслу испанского архитектора стали выполнять роль гигантских канделябров.

Еще одной деталью, введенной Гауди в общую композицию храма, стал прямоугольный плосковспарушенный балдахин. Под ним размещалась семигранная корона-многоугольник. Каждая грань короны символизировала одну из семи ипостасей Святого Духа, а ее украшением служили кованые железные виноградные листья и колосья. Кроме того, с каждой стороны той короны было вывешено по семи огромных лампад.

Фрагмент короны балдахина храма в Пальма-де-Мальорке

Во время строительства-реконструкции храма на Мальорке не обошлось и без печальных эксцессов. Так, например, однажды, тяжело заболев, Антонио Гауди дал мастеру Рубиo неправильный расчет веса многоуровневого балдахина храма. Итогом ошибки чуть было не стала трагедия: во время церемонии открытия собора тросы не выдержали неверно рассчитанной массы гигантской декоративной детали и лопнули.

К счастью, в тот день обошлось без человеческих жертв. Результатом же непредвиденного случая стало изменение конструкции короны. Только одну грань изготовили из кованого железа, все остальные же были выполнены из проволоки и дерева, что значительно снизило вес общей конструкции. Такой облегченный макет и играл тогда роль подлинной детали балдахина.

Демонтажу подверглись также и детали хоров. Они затем стали основой для сооружения галереи для певчих, размещенной по обеим сторонам предалтарной части храма. В нефе по проекту Гауди были установлены канделябры, высота которых достигала 5 м. Таким образом, задачей мастера стало создание своеобразного цоколя, предназначенного для установки колонн-восьмигранников, высота которых по плану архитектора составляла не менее 20 м.

Кафедру храма венчал огромный балдахин, на крыльях которого планировалось сделать надписи. После открытия храма местные жители стали называть кафедру не иначе как «гриб», настолько ее конструкция была похожа на него. В 1970 году по распоряжению настоятеля балдахин убрали, даже несмотря на то, что уже тогда создание Гауди было объявлено национальным памятником архитектурного искусства.

Новыми элементами в композиции интерьера храма стали светильники, размещенные в главном нефе собора, а также установленные в разных частях храма различные предметы церковного обихода и мебели. Большинство из них были созданы по проектам, авторство которых принадлежит самому Антонио Гауди.

Приставная лестница в храме на Мальорке

По проектам испанского мастера были изготовлены многочисленные витражи. По заказу епископа, на них были нанесены не изображения, а надписи титулов Марии. Но и такие витражи представляли собой произведения искусства. Используемые мастером различные вариации размещения цветного стекла позволили создать неповторимые по красоте детали интерьера.

Особенный интерес представляет тот факт, что при создании витражей для собора на Мальорке, накладывая стекло одного цвета на другое и используя игру светового луча, мастер стремился достичь нового цветового эффекта, который рождался бы в потоке света, то есть естественным путем.

Анализируя стиль архитектуры храма в Пальма-де-Мальорке, можно с уверенностью говорить о том, что Антонио Гауди остался верен своим творческим принципам. Среди них необходимо назвать следующие: уверенность в правоте своих решений, касавшихся вопросов использования тех или иных способов реконструкции здания и выбора элементов его декорирования, понимание существующего материала как естественного и пластичного, а также богатство творческого замысла и авторской фантазии как в отношении построения общей композиции, так и в создании отдельных элементов.

Среди декоративных деталей, разработка стиля которых принадлежит Антонио Гауди, следует упомянуть различные надписи, например сделанные по принципу так называемой суперграфики на колокольнях Саграда Фамилиа, а также надписи на скамье парка Гуэль (прочесть которые можно только с близкого расстояния) или поручнях и ступеньках лестницы храма в Пальма-де-Мальорке.

Традиция делать надписи на поверхности деталей архитектурных сооружений была воспринята Гауди из народного творчества и культуры Каталонии. Подобная народная сакрализация обыденных понятий и предметов гармонично сочетается в произведениях Гауди с символикой, призванной обозначать стороны света. Так, например, фриз северо-западной части галереи дома Висенс украшает следующая надпись: «О летняя тень», юго-восточной – «Солнце, солнышко, приходи посмотреть на меня» и юго-западной – «Домашний очаг, да здравствует очаг любви». Все эти надписи сделаны на родном для архитектора каталонском языке (диалект района Реуса).

Народный элемент в творческой манере Гауди понимали и принимали все его заказчики. Они принимали его, наверное, потому, что всем им, несмотря на образованность и городской образ жизни, народная стихия была близкой и родной. Черты народной культуры в творчестве Гауди можно обнаружить, например, в стиле интерьера дома Кальвет.

Дом Кальвет. Антонио Гауди. 1888–1900 годы

Наряду с надписями, встречающимися в доме Кальвет, в качестве отдельной детали интерьера присутствует также и молоточек, укрепленный на одной из стен и использующийся вместо звонка. Этот молоток имеет весьма сложную форму. Рукоятка его выполнена в форме греческого креста. Она ударяет по сделанному из металла насекомому. В целом композиция олицетворяет справедливость, карающую порок.

Подобная часто имеющая примитивную трактовку символика нередко наполняется в произведениях Антонио Гауди личным авторским содержанием. В связи с этим необходимо вспомнить подъемные окна большого зала дворца Гуэль. Для каждого из них мастер подобрал отдельные противовесы с тем, чтобы при подъеме каждое из окон издавало свой неповторимый звук.

Особенный интерес представляют и витражи, установленные в вестибюле епископского дворца в Асторге. Все они сложены из разноцветной смальты. Однако центральную часть стеклянной композиции составляют более толстые кусочки материала, а периферийную – тонкие.

Таким образом, по-разному преломляясь в потоке световых лучей, участки смальты создают свой собственный колорит, часто зависящий от интенсивности светового потока, что, в свою очередь, влияет на степень насыщенности и яркость красок композиции.

Не менее интересно и цветовое решение оставшейся неосуществленной скульптурной группы, предназначенной для храма, находящегося в Пальма-де-Мальорке. В данной композиции, так же как и в предыдущей, решающее значение имеет свет. Планировалось, что нимб, окружавший голову Марии, будет выполнен из мозаики, имеющей золотисто-желтый цвет, а покрывало и остальные фигуры – из полупрозрачного алебастра, сквозь слой которого можно было бы разглядеть разноцветную смальту.

И вновь необходимо повторить утверждение о том, что часто найденные испанским мастером конструкционные и живописные решения значительно опережали свое время. В наши дни исследователи творчества Гауди нередко заявляют о том, что разработанные им художественные методы становились настоящими открытиями для основоположников и последователей разнообразных течений и направлений лишь спустя десятилетия.

В 1906 году вместе с другими архитекторами Каталонии Антонио Гауди работал над созданием грандиозного по своим размерам монумента таинства Воскресения, который планировалось установить на горе Монсеррат. По настоянию Гауди монументальное сооружение возводили на повороте дороги, а за ним должна была находиться стена с барельефом Вознесения.

Перед стеной планировалось разместить газон с дикорастущими цветами и посреди него – скульптурную группу, изображающую трех Марий. Как известно, празднование Пасхи связано с весенним равноденствием. Именно поэтому Гауди решил разместить изображения святых на клумбе. Более того, сами весенние цветы и зеленая трава заключали в себе, по мнению архитектора, гораздо большее значение, нежели скульптурная группа.

Антонио Гауди был настолько интересной и необычной личностью, что даже при жизни о нем ходили легенды. Так, один из подобных рассказов повествует о том, что однажды к архитектору обратились с просьбой создать кувшин. На это мастер ответил так: «Сделаю его решетчатым».

Насколько правдива эта история, до сих пор остается тайной. Однако, как известно, в каждой сказке есть только доля вымысла, все же остальное – правда. То же относится и к порой нелепым рассказам о Гауди. Его талант был настолько многогранен и сложен, что чаще всего при создании произведений в поисках способа художественной передачи действительности он шел неизведанными дорогами.

Антонио Гауди был мастером с грандиозными и высокими (иногда в прямом смысле слова) устремлениями. Так, например, именно ему принадлежит предложение создать из керамической мозаики огромный герб Монсеррата и разместить его на одном из склонов горы. Кроме того, испанский мастер создал проект гигантских колоколов, которые планировалось установить в ущелье между скалами.

В 1907 году известный зодчий Хосе Пуиг обратился к Гауди с предложением совместно создать проект памятника королю Хайме I. Однако Гауди ответил отказом, сказав при этом, что лучшим памятником монарху стала бы реконструкция так называемого Готического квартала.

По мнению испанского архитектора, подлинным памятником времени правления Хайме I мог бы стать квартал, застроенный зданиями, стиль которых был бы выдержан в готическом стиле, а также постройками, существовавшими до расширения улицы Виа Лаетана.

Антонио Гауди был также инициатором и других предложений, касавшихся перестройки города. Так, например, он представил проект площади Беренгер Гранде. В связи с последовавшим несколько позднее ее строительством в городе была расчищена римская стена и церковь королевского двора.

Помимо грандиозных и монументальных произведений Антонио Гауди, известны и незначительные его работы, а также ряд городских построек, авторы которых во время строительства брали консультации у великого зодчего.

Среди малых работ испанского мастера следует отметить прежде всего здание кинотеатра, получившего название «Сала Мерсе». Проект его был создан по просьбе близкого друга архитектора, художника Гранера. Главной достопримечательностью кинотеатра является фойе, росписи которого изображают сцены Ада.

Интересной и в полной мере отразившей творческий потенциал и своеобразие художественной манеры автора деталью стали билетные кассы «Сала Мерсе». Их две: в одной место кассира занимает кукла, очень похожая на кассира, сидящего в соседней кассе.

Среди произведений архитектурного искусства, созданных по рекомендациям Гауди, стоит отметить здание железнодорожного вокзала, получившего название «Франция». Следуя консультациям Гауди, инженеры создали необычную для того времени постройку.

Внутреннее помещение вокзала представляло собой огромный квадратный зал, площадь которого составляла не менее 400 м2. Подобные размеры были выбраны не случайно. Гауди хотел сделать вокзал настолько большим, чтобы железнодорожный состав мог свободно развернуться внутри зала.

Несомненно, вокзал подобного размера должен был иметь необычную конструкцию. Действительно, перекрытия здания представляли собой несколько наклонно установленных опор, размещенных по всему периметру внутреннего зала. Сверху к опорам планировалось прикрепить специальные тросы, предназначенные для поддержки несущей сети опоры. В нижней части их нужно было оттянуть к земле и закрепить.

Описанный выше проект здания железнодорожного вокзала было решено воплотить только спустя 50 лет после его представления градоначальникам. Частично осуществить столь рискованную идею вызвался Фрей Отто. Однако тогда инженеры, опасаясь разрушения конструкций вокзала, решили использовать обычные для архитектуры того времени двухшарнирные арки.

Выше уже не раз говорилось о том, что во время создания того или иного произведения Гауди демонстрировал твердость своего характера. Подобное упорство, а иногда и упрямство нередко были вызваны принципиальной позицией архитектора. Но в некоторых случаях это больше походило на прихоть самого обычного человека.

Например, современники рассказывают, как Гауди пришлось внести изменения в первоначальный проект лестницы колонии Гуэль. А сделал он это только потому, что хотел сохранить большую сосну, привезенную в качестве исходного материала. Помощники архитектора хотели было возразить мастеру и убедить его в том, что для создания шедевра не стоит жалеть материал. На это испанский зодчий только сказал: «Я могу сделать лестницу за три недели, но мне понадобилось бы двадцать лет, чтобы вырастить такую сосну».

То же упрямство человека, знающего истинную цену своему профессионализму, Гауди продемонстрировал и во время строительства дома Ботинeс. По проекту для возведения здания необходимо было использовать ленточный фундамент. Леонские инженеры предупредили об опасности его разрушения при размещении на слабом, как они полагали, грунте. Отстаивая свою позицию, Гауди заявил: «Пусть пришлют мне эти технические соображения в письменном виде, а я их вставлю в рамки и развешу в вестибюле дома, когда он будет достроен».

Примерно то же произошло и в период возведения Терезианского колледжа. Его настоятельница обратилась к Гауди с просьбой разместить домашнюю церковь, которая, по ее словам, должна была носить частный, закрытый, характер, на втором этаже здания. Архитектор же настаивал на том, чтобы церковь располагалась на первом этаже и была доступной для всех учениц и посетителей учебно-воспитательного учреждения.

Настоятельница колледжа категорически отказалась давать Гауди разрешение на осуществление рекомендуемой им планировки здания. Тогда мастер отказался продолжать работы по курированию строительства колледжа.

Примером упрямства знаменитого испанского зодчего может стать и случай, произошедший в период возведения дома Кальвет. Кто-то из инженеров робко пожурил архитектора и указал на то, что надстройки здания находятся на уровне, значительно превысившем линию, установленную муниципальными властями. На это Гауди лишь раздраженно ответил: «Я скорее срежу дом по линии, которую укажет муниципалитет, чем переработаю проект».

А через некоторое время Гауди пришлось работать вместе с Байо. Он-то и рассказал спустя много лет о том, как однажды знаменитый архитектор проводил испытания сконструированного Байо подъемного крана. Он должен был использоваться во время постройки дома Милa.

Тогда Байо пришлось дважды создавать кран. Конструкция строительной машины так понравилась Гауди, что он решил проверить степень ее грузоподъемности. Кран нагружали до тех пор, пока машина не согнулась под тяжестью груза. Но, несмотря на это, архитектор все же отметил высокие технические качества машины. Эта похвала, принятая от настоящего мастера, была предметом гордости и приятных воспоминаний Байо о работе с Гауди.

Только в редких случаях Антонио Гауди позволял себе прислушиваться к мнению заказчика и выполнять его требования или просьбы. Но чаще всего лишь собственное эстетическое чутье было проводником зодчего на пути к созданию совершенного произведения.

Именно так случилось в 1901 году, во время оформления интерьера дома Кастель дос риус. Музыкальный зал в доме имел маленькие размеры. А потому хозяйка сомневалась в том, что там можно разместить рояль. Когда же она обратилась с подобным вопросом к архитектору, тот сердито ответил: «В таком случае вы играйте на скрипке».

Несмотря на все перечисленные, уже ставшие в наши дни анекдотами случаи, повествующие о непростом характере Антонио Гауди, нужно заметить, что в большинстве их талантливый зодчий оказывался прав. Тонкое эстетическое и художественное чутье помогало ему точно угадывать конструкцию, внешний вид и детали декора будущих произведений.

Необходимо заметить, что внесение изменений в первоначальный проект во время строительства того или иного здания с течением времени превратилось в своеобразный творческий метод Гауди. Однако так было только до того времени, когда появились целостные, выпускающиеся по принятому стандарту изделия, используемые при возведении построек и их окончательной отделке.

Современные исследователи творчества Гауди и его близкие друзья не раз говорили о том, что он в буквальном смысле слова жил на строительной площадке. Если другие архитекторы проводили большую часть своего времени за подготовкой проекта, стараясь тщательно выверить все данные, то Гауди, напротив, всю основную работу по доработке проекта и непосредственному возведению здания переносил на строительную площадку.

С самого начала самостоятельной деятельности обязательное присутствие на строительной площадке стало своеобразной творческой манерой Гауди. Так, во время возведения дома Висенс архитектор весь день проводил на стройке и то и дело отдавал рабочим распоряжения о демонтаже той или иной детали будущего здания.

Вмешательство Гауди в строительные дела сводилось к минимуму только в тех редких случаях, когда он сам не мог руководить работами. Так случилось во время возведения Эль Каприччио. Тогда на строительной площадке находился помощник Гауди, Касканте, предварительно получивший от мастера подробные рекомендации и обстоятельнейший план ведения работ. Говорят, Гауди, полагавшийся на точное выполнение помощником данных им рекомендаций, посетил стройку лишь однажды.

Но все сказанное выше вовсе не означает, что Антонио Гауди мало работал в проектной мастерской. На самом деле, например, только при создании проекта дворца Гуэль мастером было выполнено около 20 рисунков, изображавших варианты фасадов здания.

По воспоминаниям современников, Антонио Гауди был человеком упорным и настойчивым. Не раз сетовали помощники знаменитого архитектора на то, что он, внося изменения в проект, слишком часто просит переделать их уже готовые чертежи.

О рисунках Гауди следует сказать отдельно. К сожалению, до наших дней сохранилось сравнительно небольшое количество набросков, сделанных рукой самого мастера и его помощниками. Так, например, до нас дошли только три варианта проекта фасада дворца Гуэль. По существу, они представляют три совершенно разные постройки. Один из упомянутых проектов был осуществлен, второй сейчас находится на хранении в городском архиве Барселоны, а копия с третьего является иллюстрацией вышедшей в 1929 году книги Рафольса.

Таким образом, можно с уверенностью говорить о том, что все произведения, созданные Гауди, являются результатом неустанных поисков автора на пути к созданию совершенного по архитектуре и стилю сооружения. Постоянное изменение первоначального проекта стало характерной чертой творческого метода испанского мастера. Во время строительства того или иного сооружения создавалось впечатление бесконечности творческого процесса.

Казалось, что проект никогда не будет завершен, настолько часто автор вносил изменения в свой первоначальный замысел. Ярким примером тому может служить проект здания епископского дворца в Асторге. Дело в том, что он был построен без участия самого архитектора, но в точном соответствии с представленным им проектом. Однако, как известно, последний имеет существенные различия с тем, который был отправлен самим Гауди в Академию Сан-Фернандо.

Различаются между собой и проекты дома Ботинeс. В настоящее время сохранилось несколько планов здания, где отмечены изменения, внесенные в первоначальный проект. Среди прочих нужно отметить: изменение формы башен и приямка, который планировалось оградить рядом столбов, украшенных поверху замысловатыми фигурами.

Современники утверждают, будто Антонио Гауди посещал какую-либо из находившихся в Барселоне строительных площадок даже тогда, когда он был далеко от города. По воспоминаниям современников, во время возведения колонии Гуэль пролетка Гауди более 12 раз была замечена на дороге, ведшей на строительную площадку. Столь же часто приезжал Гауди и к месту возведения Бельесгуарда, работа над созданием которого велась параллельно строительству колонии Гуэль.

Как известно, одновременно с колонией Гуэль и Бельесгуардом Гауди курировал возведение Саграда Фамилиа, а также домов Кальвет и Милa. Нет необходимости говорить о том, что все эти сооружения требовали почти постоянного присутствия мастера на месте работ. А потому в то время не удивительно было увидеть архитектора в течение одного дня на нескольких строительных площадках.

Со временем и по мере развития творческих принципов Гауди работы по сооружению задуманных им построек становились все более трудоемкими. Так, например, во время возведения дома Милa подрядчик Байо чуть было не стал банкротом. А случилось это вследствие того, что тогда приходилось, следуя сложному замыслу автора, по нескольку раз снимать и вновь устанавливать блоки, составлявшие конструкцию.

Как уже было сказано выше, в иных произведениях, авторство которых принадлежит Гауди, четко прослеживаются черты искусства эпохи модернизма. В этой связи необходимо отметить прежде всего павильон усадьбы Гуэль, построенный по проекту Гауди Суграньесом. Тогда испанский архитектор представил проект сборно-разборной конструкции, отдельные детали которой были изготовлены из металла, стекла и дерева. По заказу Гауди ее делали в мастерской Пунти.

Из Барселоны детали конструкции были перевезены в Комильяс и затем собраны в единую композицию. Необходимо заметить, что работы по сборке павильона проходили без участия автора-архитектора. К сожалению, до сегодняшнего дня конструкция не сохранилась. Судя по воспоминаниям современников, это была палатка-многоугольник. Козырек ее был украшен разноцветными колокольчиками, изготовленными из стекла. В ветреную погоду они звенели, издавая звуки разной высоты.

В 1888 году Антонио Гауди принимал участие во Всемирной выставке, проходившей в Барселоне. Для раздела морского флота он должен был сделать павильон. При этом за основу был взят проект павильона, строившегося годом ранее по заказу Трансатлантической компании, глава которой изъявил желание установить выставочный павильон в Кадиксе.

Сооружая павильон для раздела морского флота, Гауди, естественно, не мог не внести изменения в первоначальный проект. А потому павильон, появившийся на Всемирной выставке, заметно отличался от своего предшественника.

Прежде чем приступить к осуществлению проекта крипты в колонии Гуэль, мастер ее создал пространственный макет. Действительно, конструкция данного сооружения настолько сложна, что вносить какие-либо изменения в проект, при этом не имея пространственного представления о будущем здании, было бы невозможно. Таким образом, мастер был вынужден создать макет, а уж затем искать способы воплощения проекта в действительность. Необходимо заметить, что впоследствии прием создания предварительного пространственного проекта станет яркой чертой творческого метода Гауди, метода, который не раз будет использоваться в работе самим мастером.

Стереостатический макет, изготовленный для корректировки расчета конструкций церкви колонии Гуэль

В связи с упоминанием подготовки проектов архитектурных сооружений и создания рисованых макетов следует сказать о том, что рисунок призван лишь создать образ будущей постройки, отобразить композицию архитектуры и стиля сооружения, стать своеобразным воплощением авторского замысла.

Так отобразить на чертеже то, что запечатлено на эскизе, чаще всего оказывается делом весьма трудным. Своеобразным переходным звеном на пути от рисунка к чертежу и является пространственный макет изображаемой архитектурной постройки. Тот же макет одновременно превращается в своего рода экспериментальную мастерскую, где строение может получить завершенный вид.

Особенный интерес среди макетов, сделанных по проектам Гауди, представляет макет дома Кальвет. Нужно заметить, что планы, построенные самим автором, почти одновременно становились чертажами, над составлением которых работали Беренгер и Рубио (тогда еще студент).

После этого был изготовлен из гипса и макет дома Кальвет в 1/10 натуральной величины архитектурной постройки. Следует заметить, что некоторые детали дома (замковый камень арки, кронштейны балконов и элементы навершия) мастера делали, уже руководствуясь представленным макетом.

Макет дома Кальвет был сделан по заказу Гауди Бельтраном. Он также принимал участие в разработке стереостатической модели колонии Гуэль, а также домов Батло и Милa.

Такой же пространственный макет был изготовлен Гауди и во время работы над проектом гробницы Хайме II, разместить которую планировалось в храме в Пальма-де-Мальорке. Проект, к сожалению, не удалось осуществить. Указанный выше проект был изготовлен в 1/5 натуральной величины сооружения. Интерес представляет тот факт, что в боковых сторонах макета были проделаны небольшие отверстия, позволявшие разглядеть планируемый интерьер будущей постройки.

Интерьер стереостатической модели церкви колонии Гуэль

Подобный пространственный макет был также сделан и во время строительства здания дома Милa. Макет был изготовлен в 1/10 предполагаемой величины сооружения. Он стал своеобразной экспериментальной площадкой для воплощения идей Бельтрана и Гауди. Именно в макет были внесены первые изменения первоначального проекта, например, уточнение линий, образующих выступы и запады на волнистой поверхности фасада здания.

После доработок пространственный макет был разделен на несколько частей, каждую из которых затем разместили в определенных местах строительной площадки с тем, чтобы рабочие в любой момент могли скорректировать свои действия в соответствии с задачей автора, отраженной в макете.

Стоит заметить, что чертежи некоторых деталей дома Милa изготавливались в натуральную величину. В связи с этим вспоминается один забавный случай, произошедший во время подготовки чертежа. Так, однажды чертежник Каналета обратился к Гауди и пожаловался на то, что фанерный лист, на котором должен был быть изображен чертеж, слишком велик, а потому, работая, чертежник не может наносить линии деталей, расположенных в верхней части. Тогда Гауди распорядился проделать в фанерном листе отверстие, так чтобы чертежник мог работать, находясь посреди чертежа, и без труда наносить на чертеж необходимые линии.

Фасад дома Милa строили, руководствуясь приготовленным ранее макетом здания. Все размеры необходимых для возведения постройки деталей брали именно с пространственного макета. Высоту самого большого по размерам выступа определяли с помощью предварительно натянутой и закрепленной в вертикальном положении проволоки, а уже ориентируясь по ней, можно было высчитать волнистый вертикальный контур. Надстройки, установленные на крыше дома Милa, также сначала были размещены на макете.

Работа чертежников и макетчиков, помощников Гауди, была довольно сложной. А потому мастер во время подготовки очередного проекта не мог просто отдавать распоряжения. Гауди принимал активное участие в составлении чертежей и макетов. В мастерской была установлена специальная доска, на которой архитектор рисовал детали будущей постройки, чтобы объяснить чертежникам строение сооружения.

Подобные уроки архитектурного искусства и строительства Гауди проводил в своей мастерской каждый день. А с наступлением вечера туда приходили студенты архитектурной школы и строители с тем, чтобы послушать мастера, рассказывавшего о замысле собора Саграда Фамилиа.

По воспоминаниям современников, Антонио Гауди часто работал одновременно над созданием нескольких построек. А потому в стилистике ряда его произведений невозможно не проследить сходные черты. Такое сходство между отдельными работами Гауди нельзя назвать случайным.

Считающиеся незначительными произведения испанского мастера можно соотнести с маленькими копиями шедевров. Создавая небольшую постройку, мастер словно бы пробует свои силы с тем, чтобы в дальнейшем воплотить замысел в более грандиозной работе. Ярким примером этого может служить дом, проект которого Гауди создал в 1904 году по заказу своего друга, художника Луиса Гранера. В архитектуре постройки четко видны черты, делающие ее похожей на созданные Гауди несколько позднее дом Батло, дома в Бельесгуарде и павильоны парка Гуэль.

Уличный фонарь, открытый к 100-летию философа Хайме Балмеса

В 1900 году Антонио Гауди работал над созданием и воплощением проекта усадьбы Миралес. Стилистика ворот усадьбы напоминает архитектуру ограждений парка Гуэль.

В 1910 году испанский архитектор создал проект уличного фонаря-канделябра, ставшего своеобразным памятником и открытого в день 100-летнего юбилея философа Хайме Балмеса. В архитектурных мотивах фонаря отчетливо видны черты, присущие стилю крипты Гуэль, а также храма, находящегося в Пальма-де-Мальорке.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.