36. Американская достоевщина

36. Американская достоевщина

Давиду Дузману оставалось несколько опытов для отработки технологии и подтверждения результатов многолетнего труда. Он был погружен в работу и не замечал, что у Раи уже давно было мрачное настроение — когда их взгляды встречались, она смотрела на него очень злобно. Он вообще мало ее замечал, вопрос был им решен: он разводится с Раей и женится на молодой израильтянке, которую полюбил. Рая знала об этом, но все же решила бороться. Она купила дом с большим участком, наняла горничную и садовника, обставила дом дорогой мебелью и привезла Давида — показать. Но он не понимал этой роскоши, она раздражала его:

— Зачем нам такой дом? У нас хорошая квартира рядом с фирмой. Ты опять взялась бессмысленно тратить деньги. Я не хочу жить в этом доме, мне он не нужен.

Но Рая продолжала все делать по — своему и без ведома Давида перевезла туда его вещи и книги. Это окончательно рассорило их, возникла настоящая вражда.

Разводов происходит великое множество, но самые болезненные из них те, в которых фигурируют деньги. Рая боялась потерять богатство и решила любыми путями не допустить развода. Для этого надо избавиться от «той», навсегда прекратить их встречи. Но как? В Израиле она сумела бы это сделать. Рая всегда была сильной натурой. Она и в Америке сможет найти способ разлучить их. Лучше всего было бы, чтоб его любовницу схватили прямо в аэропорту, как только она прилетит, и посадили в тюрьму. Такие случаи бывали, если прилетевший был чем-то запятнан. Но чем запятнать ее? Рая поехала в аэропорт и издали наблюдала, как придирчиво таможенники осматривали багаж некоторых пассажиров из Израиля. Кого-то уводили куда-то для собеседования. И Рае пришло на ум: если подложить в чемодан «той» кокаин, ее наверняка арестуют и посадят. Для этого надо кого-то нанять. Она понимала, что идет на преступление, но боязнь развода затмила в ней инстинкт самосохранения.

Она высмотрела громадного чернокожего работника в синей спецовке, он помогал разгружать чемоданы пассажиров. Ей показалось, что у него подходящая внешность — за деньги такой может и убить. Денег ей было не жалко. Она подождала его и тихо сказала:

— Мне надо поговорить с вами, буду ждать вас на паркинге в своей машине, вот ее номер.

Он нашел ее, сел рядом:

— Чего хочешь от меня, мэм?

— Из Израиля прилетит одна молодая женщина. Мне надо от нее избавиться.

Он вытаращил на нее белки огромных глаз:

— Тебе очень надо, мэм?

— Очень.

— Слушай, мэм, я не убийца, убивать не стану, мэм.

— Я не прошу убить. Подложите в ее чемодан кокаин, чтобы ее арестовали. Я дам вам его.

— Помочь могу, мэм. Через меня проходят все чемоданы. Мне надо знать ее рейс и как она выглядит. Я помогу ей взять с карусели чемодан и засуну туда твой кокаин. Собака его унюхает, таможенники накроют, и ей крышка. Сколько дашь, мэм?

— Сколько вы хотите?

— Мэм, если меня поймают с кокаином, мне крышка. Сто тысяч, мэм.

Рая знала, что такое дело обойдется дорого, но денег ей было не жалко. Она предложила пятьдесят, сошлись на тридцати вперед и двадцати после ареста.

Но план сорвался, и все пропало.

«Она» приехала, и Давид подал заявление о разводе. Рая взбесилась: теперь все достанется «той» — все!.. Злоба лишила ее разума, она уже не думала, она жила импульсом. И этот импульс по силе затмил тот, который много лет назад толкнул ее на публичную голодовку. Теперь все силы ее души были направлены в противоположную сторону.

И Рая решила убить Давида.

* * *

Рая была ослеплена ревностью и жадностью, и идея убийства все больше укреплялась в ней. Она детально обдумывала план убийства и решала, какой способ выбрать. Одна она справиться не сможет. Единственным верным человеком был ее племянник Леонид, который полностью зависел от нее. Она рассказала все Леониду.

— У нас с тобой единственный выход — убить Давида.

— Рая, как убить?.. Такого человека убить?.. Я не понимаю, ты это серьезно?..

— Очень серьезно. И ты должен помочь мне в этом.

Леонид не хотел соглашаться, но она была готова к его отказу и пошла на шантаж:

— Ты помнишь, что я для тебя сделала? Если не поможешь мне, я донесу, что ты наврал про смерть своей жены и про преследования. Тебя вышлют из Америки.

Это напугало его. Рая видела его испуг и сказала:

— Не волнуйся, у меня верный план, нас не заподозрят.

Леонид не только волновался, он был потрясен. На второй разговор он принес маленький магнитофон для тайной записи. Рая рассказала ему свой план:

— Мы сделаем это в его квартире, ночью. Стрелять нельзя, выстрел могут услышать. В романе Достоевского «Преступление и наказание» Родион Раскольников убил старуху топором. Нам тоже надо убить его топором.

Леонид Достоевского не читал:

— Рая, как это — топором?.. Я этого не могу, это ужасно…

— Ты дурак, у нас нет выхода. Останешься без средств, станешь нищим. Это для тебя не ужасно?

— Ну а потом что будет, после этого?.. — спросил Леонид.

— Потом мы разрежем его на части, сложим в мешки и выбросим в реку. Он пропадет, исчезнет. Полиция будет его искать, но нас не заподозрят — мы самые близкие. Ты Америку не знаешь, а я наслушалась разных историй про убийства. Конечно, нас могут расспрашивать, но мы скажем, что ничего не знаем.

Леонид все еще сомневался. На этот случай у Раи был заготовлен козырной ход:

— Я дам тебе миллион, получишь, когда все утихнет, и будешь вольной птицей.

Миллион?.. Стать миллионером, сразу, в один день — это же мечта!..

Теперь это уже были две спаянные души убийц. Они купили два топора: большой — для него, поменьше — для нее; купили пластиковые мусорные мешки — в них положат куски тела; хирургические маски и рабочую одежду — не забрызгаться кровью; запаслись тряпками и губками для смыва крови. И купили много резиновых перчаток.

Рая решила:

— Работать будем только в перчатках, чтобы не оставлять отпечатков пальцев. — Она так и называла убийство «работой».

Потом Рая назначила день, когда Давид перевезет от нее последние свои вещи. У нее были ключи от квартиры Давида, и они ждали его до темноты.

* * *

Давид подъехал к дому уже в темноте, они смотрели, как он припарковался. Никого из соседей на улице не было, никто его не видел. Если бы не его рассеянность, он заметил бы в стороне машину их фирмы и мог что-то заподозрить. Но Давид только взял из машины книги, привезенные от Раи, и сумку с лэптопом. В компьютере были последние данные его экспериментов, они открывали большие и радостные перспективы. У Давида было легко на душе.

Рая и Леонид услышали его шаги на лестнице и встали у входа. Только он сделал шаг и закрыл дверь, Леонид в темноте размахнулся и нанес ему удар по голове слева, а с другой стороны ударила Рая. Давид тяжело повалился на пол и захрипел, но был еще жив. Рая включила свет: кровь фонтанами била из его головы.

Она зашипела:

— Бей, бей еще! До смерти!

Леонид ударил по голове второй раз, топор соскользнул и разрубил пополам лэптоп. Рая с ожесточением наносила удар за ударом так, что оцарапала руку Леонида.

Давид был мертв. Рая перевязала руку Леонида и потребовала:

— Волоки его в ванную комнату и разрубай. Не повреди пол и стенки ванны, пусти воду, чтобы кровь не сгущалась, а стекала. А я буду отмывать пол и стены в коридоре.

Ох, до чего страшно и противно было Леониду резать и рубить тело!.. Когда глаз Давида уставился на него, он в страхе отшатнулся и сел перекурить.

Получилось 66 кровавых кусков, он грудой свалил их в ванну. На это ушло полночи. Потом они раскладывали эти куски по мешкам, Рая держала мешок за края, Леонид бросал их один за другим. Она хмуро отворачивалась от того, что было ее мужем, — Рая боялась крови, а тут ее было слишком много. Набили девять тяжелых мешков, Рая вытерла их снаружи, чтобы не было видно потеков крови, а Леонид сложил их в багажник машины. Рая смотрела ему вслед: она сама рекомендовала его Давиду как сильного мужика для перетаскивания грузов, но не думала, что ему придется нести самого Давида.

Леонид отвез Раю домой и поехал обратно — сбросить мешки в реку. Вплотную к воде подъехать не удалось, он таскал мешки по тропинке и с обрыва сбрасывал в воду. Уже светало, подъехала патрульная полицейская машина, полицейские увидели странную картину: человек таскает из багажника тяжелые мешки и бросает в реку. Полицейский остановил его, заглянул в мешок, увидел там глаз человека и наставил на Леонида револьвер, а другой надел на него наручники. Леонид смог только сказать: «No English».

Как сбрасывать мешки в реку, они не продумали, и он проявил неосторожность.

Но Рая обманула его: она взяла все деньги и решила сбежать в Новую Зеландию, у нее уже был заготовлен билет. Когда Леонид на следующий день не явился, она поняла — что-то случилось, и ее могут разыскивать. Несколько дней она скрывалась в заброшенном домике на территории их бывшего офиса, по ночам выбиралась оттуда и воровала автомобильные номера с чужих машин, чтобы поставить их на пути в аэропорт на свою машину, запутать следы. До аэропорта она доехала, но там ее арестовали: ее краденый номер проверили по объявлениям о розыске и тогда уже арестовали по подозрению в убийстве.

Судили их отдельно. Леонид во всем признался, Рая не призналась ни в чем. Обоим дали пожизненное заключение[143].

* * *

Лиля увидела в газете New York Times заголовок статьи: «Жена ученого обвиняется в его убийстве» и фотографию — злобное женское лицо с мрачным взглядом. Лицо показалось ей знакомым, она прочла имена и воскликнула:

— Ой, Алеша, какой ужас! Это про Дузманов, про Дузманов! Рая убила Давида!

— Что? — Алеша притянул к себе газету, и они вместе, затаив дыхание, прочитали статью. В ней рассказывались все подробности зарождения замысла и совершения преступления. От неожиданности Алеша онемел и сидел с широко раскрытыми глазами, а Лиля заплакала:

— Какой кошмар — дойти до убийства! Я ведь видела их в первый раз в Вене. Тогда они уговаривали эмигрантов ехать в Израиль, стояли в обнимку и были похожи на все счастливые семьи.

Алеша медленно приходил в себя, он вскакивал, садился, еще раз пробегал глазами статью:

— Да, просто не верится… А какой это был светлый ум!.. И нам рассказывали, какая у них крепкая любовь, как Рая добилась встречи с сенаторами, как вызволила его…

— При встрече в Израиле они уже не казались мне такими влюбленными. Но как она решилась? Как она могла размозжить топором ту самую голову, про которую говорила сенаторам: «У моего мужа такая светлая голова»? Ой — ой — ой!..

— Да, вот до чего могут довести жадность и злоба. Никогда не знаешь, по каким траекториям закрутятся человеческие страсти, если люди ослеплены такими чувствами. Вот уж от любви до ненависти один шаг.

Лиля нервно перебила его:

— Может быть, от любви до ненависти всего один шаг. Таких примеров тысячи. Но убить, убить того, кого любила, — это выходит за пределы всех определений. Знаешь, я уверена: на мысль об убийстве ее натолкнула распространенная в Америке преступность. Жила бы она в своем тихом провинциальном Кишиневе, такое кошмарное решение никогда не пришло бы ей на ум. Это влияние Америки.

— При чем тут Америка? Преступления из-за любви и сменившей ее ненависти совершаются повсюду.

— Нет, это влияние американской преступности, — настаивала Лиля. — Нет, я просто не могу прийти в себя… Достоевский какой-то…

— Хуже, намного хуже. Да, Достоевский описал психологический портрет убийцы, но его Раскольников был преисполнен любви к людям и хотел делать им добро, отдавать награбленные деньги. Его натура даже бунтовала против совершенного им преступления. А у этих Раи с Леонидом, у них не случилось никакого потрясения после того, как они размозжили голову Давида и разрезали его на 66 кусков…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.