Живые легенды кино. Школа
Живые легенды кино. Школа
Потом Хохлов рекомендовал меня на следующую картину, «Рабочий поселок» В. Я. Венгерова. Директором картины был Михаил Иосифович Генденштейн. А вторым режиссером — начинающий кинорежиссер Алексей Герман, у которого была целая гвардия помощников и ассистентов, любивших говорить о поэзии и пить кофе.
Венгеров высказывал требования в адрес Алексея Германа:
— Леша, вы хоть что-нибудь делайте! Хоть что-нибудь!!!
Герман понимал, что делать что-то надо. Но что? И как? Он и его ассистенты ничего не знали о кинопроизводстве. И тут появился я и еще ассистент Володя Перов. И начали работать!
А где-то месяца через два ушла ассистент режиссера. Я не помню, по какой причине она ушла, но Венгеров и Герман предложили мне стать ассистентом и работать на площадке. Я с радостью согласился.
Когда я пришел в павильон к Венгерову, за камерой сидел оператор — Генрих Маранджян. Венгеров замечательно называл его: Эндо.
Шел 1965 год. Венгерову было 40 лет. Генрих был на один год моложе.
Я очень гордился, что работаю вместе с Венгеровым. К тому же на съемках этого фильма я познакомился с Верой Павловной Пановой, с композитором Исааком Иосифовичем Шварцем, с Петром Тодоровским и с поэтом Геной Шпаликовым, который написал для фильма стихи — «Вспомни ты про войну».
Венгеров не хотел, чтобы песню на эти стихи пел профессиональный певец, и попросил ее исполнить своего товарища Петра Тодоровского. Петя мужественно согласился и спел ее под собственный аккомпанемент на гитаре. У Пети был один недостаток, не замечаемый им самим — легкое одесское произношение. Когда он пел: «Я тебья помьяну…» Венгеров сердился:
— Петя, не помьяну, а помяну!
— Ну а я что делаю?
— А ты поешь «помьяну»!
— Хорошо, давайте перепоем этот кусок!
И он опять:
— Я тебя помьяну…
И так два часа сорок минут вместо нескольких минут! Но в конце концов все получилось. Замечательная вышла песня! Замечательный Гена Шпаликов, замечательный Шварц! Это все было очень интересно.
Потом картина закончилась. А следующее предложение Генденштейну сделал Иосиф Хейфиц. Вдумайтесь только, кто! И что это для меня значило!
Генденштейн говорит мне:
— Пойдешь работать к Хейфицу?
— Господи, да конечно!
Это же был режиссер «культовых» в то время фильмов: «Дело Румянцева», «Дама с собачкой».
Я пришел в группу к Хейфицу уже не помощником, а ассистентом режиссера. Я ассистент Хейфица, об этом даже не мечталось!
Хейфиц снимал «В городе С» по рассказу Чехова «Ионыч». Какие там были заняты актеры! Это Анатолий Дмитриевич Папанов, Нона Терентьева, которая играла главную женскую роль, Игорь Олегович Горбачев, Лидия Петровна Штыкан, Леонид Быков. В роли Чехова снимался Андрей Алексеевич Попов — народный артист СССР, художественный руководитель Театра Советской армии. В эпизоде играл Н. Боярский, и было еще много замечательных артистов.
Декорацию квартиры, в которую приходил доктор Ионыч, строил Исаак Михайлович Каплан — замечательный, величайший кинохудожник.
Я не люблю, когда говорят «великий», особенно про живых. Знаете, подождем лет пятьдесят, тогда поймем, кто великий, кто не великий. Но Каплана уже нет. И довольно давно. И я знаю, что кинохудожник он был великий!
На той картине он работал вместе со своей женой — Беллой Маневич.
Пока Каплан был жив, я всегда работал с ним. Но с Беллой я не работал.
Однажды она приехала к нам в гости, на съемки «Приключений принца Флоризеля» в Каунас и, прищурившись, смотрела на работу Каплана, на мою… Сказала:
— Женька, тебе надо работать со мной, Каплан халтурит! Я говорю:
— Белла, я буду работать с халтурщиком Капланом всегда, а с тобой никогда!
Мне очень не нравился ее характер. А Каплан был абсолютно легок в работе, был общителен, все делал без надрыва, без фанатизма, и было такое ощущение, что ему все удавалось абсолютно легко. Это был близкий мне стиль, мне тоже хотелось, чтобы всем казалось, будто мне все дается легко, так — раз, и все!
И я даже в это играл немножко, скажу честно!
Снимали мы в Мелихово, в том самом доме-усадьбе Чехова, где висел колокол. В него можно было позвонить — так у Чехова созывали к обеду гостей.
Хейфиц работал тщательно, придирчиво, с большим вниманием к деталям. Время от времени он строго спрашивал у Генденштейна:
— Михаил Иосифович, а кто у нас будет на площадке работать?
— Женя! — отвечал «на чистом глазу» Михаил Иосифович.
Когда я работал на площадке у Венгерова, то там были массовки по 500–700 человек, растянутые на километры. Я ездил на мотовелосипеде и расставлял массовку, давал команды, выстраивал людей. В цехах иногда снималось по пять тысяч человек!
И вот первый съемочный день. Я его очень хорошо помню. Декорации, построенные Капланом, Генрих за камерой, в кадре Анатолий Дмитриевич Папанов и четыре старухи с Сытного рынка.
Хейфиц дал задание ассистентам, чтобы нашли темных, дремучих старух. Прямо с улицы, с рынка. Благо, если выйти из задних ворот, с тыльной стороны «Ленфильма», перейти дорогу, то ты оказывался на Сытном рынке, и там в те годы стояли такие нищенки.
И вот перед нами эти четыре старухи, которые не имеют никакого отношения к кино…
Хейфиц сидит в кресле, говорит:
— Ну что, Женя, разводите!
Очевидно, у меня было такое лицо после этого «разводите», что Генрих тихо, сидя за камерой, сказал:
— Женя, начни с Папанова, потом поставишь старух.
Это мог быть грандиозный скандал, провал, и на этом кинобиография героя рассказа закончилась бы, но Генрих меня спас: «Начни с Папанова».
— Анатолий Дмитриевич, значит, вы идете вот сюда. А вы, старушка, когда он зайдет туда, подойдете и закроете ящик. А когда он перейдет вон туда, то перекр?стите его, задернете зеркало, потому что в доме покойник. А когда он перейдет сюда, вы будете креститься, мелко-мелко креститься. И так вот, сгорбившись, побежите, побежите, побежите.
Вот, собственно, и все. Моя премьера состоялась! Хейфиц мне не сделал никаких замечаний, принял мою работу. Можете себе представить, в каком состоянии я пришел домой после такой премьеры!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.