Шубинский В. И. Владислав Ходасевич: Чающий и говорящий

Шубинский В. И. Владислав Ходасевич: Чающий и говорящий

НЕСКОЛЬКО ВСТУПИТЕЛЬНЫХ СЛОВ

Посмертная судьба Владислава Ходасевича парадоксальна. С одной стороны, он давно и прочно признан одним из великих русских поэтов XX века. Горячий интерес вызывают и его проза (мемуарная и биографическая), и историко-литературные труды, и критические статьи. Всего за последние два десятилетия произведения Ходасевича переиздавались более пятидесяти раз общим тиражом в несколько сотен тысяч экземпляров. Причем многие из этих изданий отличаются высоким научным качеством, обстоятельно и дельно прокомментированы. Правда, значительная часть наследия поэта (в основном поздние газетные статьи, а также письма) все еще остается несобранной или даже неопубликованной.

В то же время в сравнении с другими первостепенными поэтами Серебряного века литература о Ходасевиче довольно ограничена. Три монографии, посвященные творчеству Ходасевича в целом, написаны на английском языке (Дэвид Бетеа), немецком (Франк Гёблер) и французском (Эммануэль Демадр)[1]; на русском ни одной работы такого рода не существует. Крупные, авторитетные ученые, такие как И. П. Андреева, Николай Богомолов, Сергей Бочаров, Олег Лекманов, Джон Малмстад, Ирина Сурат, Роберт Хьюз, Рашит Янгиров, Андрей Зорин, осветили в своих научных работах (в основном — статьях) многие частные вопросы биографии и творчества поэта. Но конференций, чтений, семинаров, научных сборников, посвященных Ходасевичу, к сожалению, до сих пор не было.

Что же до биографий в прямом смысле слова, то настоящая книга — первый опыт в этой области. Помимо опубликованных материалов автору в момент работы над книгой были доступны московские и петербургские архивы.

При работе над биографией Ходасевича невольно вспоминаются его собственные книги и статьи, посвященные судьбам поэтов — предшественников и современников. С одной стороны — «Державин», который заслуженно считается блестящим образцом героизированного, очищенного от случайных (а иногда и неслучайных) пятен и теней жизнеописания поэта-классика. С другой — столь же замечательные мемуарные эссе из «Некрополя», в которых основное внимание уделено именно пятнам и теням.

По какому пути идти биографу самого Ходасевича? Видимо, ни по первому, ни по второму. Сокрытие человеческой и жизненной изнанки, сглаживание углов лишь оскорбляют память художника. Но изображая живого человека в его слабости и несовершенстве, мы не должны ни на минуту забывать о его силе и величии, которые проявляются прежде всего в творчестве.

Удалось ли автору выполнить эту задачу — судить читателю.

* * *

В книге используются следующие сокращения:

ГЛМ — Государственный Литературный музей;

ГМП — Государственный музей А. С. Пушкина;

ГРМ — Государственный Русский музей;

ГТГ — Государственная Третьяковская галерея;

ИМЛИ — Институт мировой литературы им. А. М. Горького;

ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский Дом);

МГИА — Московский государственный исторический архив;

РГАЛИ — Российский государственный архив литературы и искусства;

РГБ — Российская государственная библиотека;

ЦГИА — Центральный государственный исторический архив;

ЦИАМ — Центральный исторический архив Москвы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.