Глава десятая Ресторан «Арлекина»

Глава десятая

Ресторан «Арлекина»

Неизвестно, откуда появился слух, про танцы Пугачевой на столе, но он долго и упорно циркулировал в народе.

Как-то раз мой хороший знакомый Слава Цеденбал, сын хозяина Монголии и постоянный представитель своей страны в Совете экономической взаимопомощи, красавец и известный московский плейбой, был остановлен на выезде из Москвы.

— Куда направляемся? — поинтересовались гаишники.

— В ресторан «Арлекино», — ответил Слава.

— Это где Пугачева поет и на столе танцует? — ухмыльнулись сотрудники.

В ресторан «Арлекино» тогда рвалась вся Москва. А возникла его немыслимая популярность совершенно случайно.

Однажды мой второй режиссер Валентина Максимовна Ковалева (сыгравшая впоследствии важную роль в кинематографической судьбе Пугачевой) пригласила нас на открытие грузинского ресторана «Сакартвело». Ее знакомый Торнике Копалейшвили открыл под маркой привокзального буфета железнодорожной станции Одинцово настоящий грузинский ресторан с ло-био, сациви, аджапсандалом, чахохбили, чихиртмой, хачапури, чакапули, чашушули, харчо, шашлыками, копчеными поросятами, цыплятами табака, хашем и другими изысками национальной кухни.

Нас встретили с распростертыми объятиями. Усадили, накормили. Подходит хозяин, очень красивый и гостеприимный человек:

— Дорогие гости, вам у нас понравилось?

— Понравилось, — вежливо отвечаем мы.

— Как вы думаете — поедет сюда публика?

— Нет, — честно говорю я.

— Почему?

— От Москвы далеко. На посту у МКАДа пьяных будут менты ловить. Чтобы в такую даль ехать — нужна приманка. И еще. Как называется ваш ресторан?

— «Сакартвело».

— А что это такое?

— Древнее название Грузии.

— Грузины, может, об этом и знают. Но для русского человека «сакартвело» всего лишь труднопроизносимое незнакомое слово. Знаете что — назовите лучше свой ресторан «Арлекино»…

— Почему?

— Вся страна знает эту песню. И поет ее девушка, сидящая с нами за столом. Знакомьтесь, это Алла…

— Здравствуйте Алла, — кланяется хозяин. — А в этой идее что то есть…

Тогда я, оседлав тему, начинаю импровизировать:

— Если вы переименуете свой ресторан в ее честь, мы подарим вам большой живописный портрет Аллы. Закрепите за нами постоянное место — будем к вам иногда приезжать. А если нас в какой-то день не будет, гостям вы сможете говорить: «Это личный столик Пугачевой».

Торнике сразу «просек фишку», ресторатор он гениальный, и говорит в зал:

— Друзья, я ошибся, когда выбирал название для ресторана.

Теперь в честь присутствующей здесь певицы Пугачевой он будет называться «Арлекино»!

Посетители кричат, аплодируют, приветствуют Аллу. Она садится за рояль и поет: «По острым иглам яркого огня…»

Спустя месяц бывший вокзальный буфет становится самым модным местом Москвы. Его украшает портрет Пугачевой. Перед входом столпотворение машин. Торнике с нашей подачи запускает слух, что Алла у него каждый день выступает. На самом деле мы бываем там значительно реже, ну, может, раз в две недели. Тихо сидим в уголке, клюем свое лобио. Действительно, Алла в «Арлекино» пела разве что пару раз, да и то одну-две песни в честь хозяина.

Но местный ансамбль исполнял весь ее репертуар. Не попавшая в ресторан и мерзнущая на морозе публика слышала доносившиеся изнутри звуки и домысливала разгул, устроенный там Пугачевой. А если счастливчики, прорвавшиеся внутрь, спрашивали «Где же Она?», им отвечали: «Только что уехала. Приезжайте в следующий раз пораньше, обязательно будет»…

Впоследствии Торнике открыл еще несколько замечательных ресторанов. Один из них был устроен в основании трамплина на Ленинских (ныне Воробьевых) горах. Второй располагался в Центральном доме художника и очень быстро превратился в творческий клуб московской интеллигенции, где собирались известные живописцы, писатели и режиссеры.

Третий ресторан — «У Пиросмани», неподалеку от Новодевичьего монастыря — существует до сих пор. Почему-то его всегда любили американские послы, они водили к Торнике даже своих президентов, приезжавших в Москву с официальными визитами. У него ужинали и Билл Клинтон, и Джордж Буш-старший. Высокие гости были в восторге от оказанного им приема…

А Славу Цеденбала, с которого я начал свой рассказ, в «Арлекино» так и не пустили. «Вы иностранец, монгол, и за пределы Кольцевой дороги можете выезжать только по определенным трассам. В Одинцово вам нельзя», — с этими словами гаишники отправили его обратно в Москву. А в отчете написали, что иностранец на «мерседесе» пытался прорваться в ресторан «Арлекино», где поет и танцует Пугачева. Из пятого управления КГБ, занимавшегося культурой, сообщили в Минкульт. Пугачеву вызвали «на ковер»:

— Алла Борисовна, есть сигнал, что вы поете в ресторане и танцуете там на столе. Такое поведение недостойно звания советской артистки.

— Да с чего вы взяли, что я там пою?

— Несколько дней назад был задержан иностранец, который ехал в ресторан на ваше выступление. У нас точные сведения.

Алла пустилась в долгие объяснения. Ее пожурили и отпустили. Она ведь собирала полные залы и приносила государству немалые доходы. А мы в любимый ресторан, несмотря на выволочку, ездить не перестали.

В ресторане «Арлекино» мы встречали и Новый 1977-й год. Выпили со всеми шампанского под бой курантов, а потом ушли в кухню. Только там можно было посмотреть телевизор. Алла тогда снялась для «Голубого огонька» с песней «Все могут короли». Мы хотели убедиться, что эта озорная песня прошла в эфир, боялись, что ее вырежут. Песнято была с намеком на власть имущих. Текст сочинил Леня Дербенев, а у него всегда была «фига в кармане». Пока народ пил, ел и танцевал, мы три часа сидели на табуретках между плитой и огромной металлической раковиной для мойки посуды и не отрывали взгляда от маленького черно-белого экранчика. Вокруг сновали повара и официанты, готовили еду, носили грязные тарелки. Но какое же это было счастье, когда с экрана наконец зазвучало: «Жил да был, жил да был, жил да был один король…» От радости мы обнялись и чуть не прослезились.

Вышли в зал, и Алла объявила: «Друзья, сейчас я вам спою песню, которая завтра станет самой популярной в нашей стране». Под овации она сошла со сцены, мы покинули ресторан и поехали продолжать веселье в Переделкино, на дачу к моему другу детства Валерию Плотникову.

Вот так мы и жили. Легко, весело, с озорством и куражом. Когда пару лет назад я прочитал мемуары ее следующего мужа, Жени Болдина, то пришел в большое недоумение. Оказывается, их жизнь состояла из постоянных скандалов, пьянок и загулов Пугачевой с другими мужиками на глазах у изумленного супруга. У меня возникло впечатление, что он пишет не об Алле, которую я знал, а о каком-то другом человеке.

Или, может быть, это вообще особенность женской натуры, неплохо показанная в картине «Красотка» Джулией Роберте? Там проститутка становится светской дамой, когда встречается с героем Ричарда Гира. Речь в этом фильме идет о том, что женщина такова, каковы окружающие ее мужчины. Впрочем, загадки женской психики — это тема для другого разговора, а возможно, и для серьезного философского трактата. А мы вернемся к нашим баранам и овцам…