ЕГОР и ГО

ЕГОР и ГО

Егор отличен от Свиньи, то бишь Андрюши Панова, по всем параметрам. То, что Свин не может объяснить даже с сильного перепоя, Егорушка раскладывает как дважды два, и даже стыдно становится: ну как же этого не знать и тем более не просекать? Однако за дивным даром осмысления пережитого кроется несколько ипостасей Летова, из которых ни одна не является полной и достоверной.

Егор — ранимый человек; может быть, из-за своей ранимости ему легче крыть трехэтажным матом со сцены, нежели писать философские трактаты, на которые панкам насрать. Однако копни поглубже, так ведь и не увидишь за тонкой фигурой Летова панковской сущности. Можете вы представить себе Роттена, умно разбирающего по косточкам Маркузе? Или Смита, анализирующего историю рока от и до? Смех. Сморкающийся свежей соплей в витрины панк так же далек от Бетховена, как сам Егорушка далек от этого панка.

Можно много рассуждать на тему, есть ли панк в России или это очередной блеф. Но когда слушаешь записи ГО, то поневоле признаешь, что в нашей стране даже панки стали не более чем атрибутикой. По Летову панк — это протест против истеблишмента. Но в таком случае в панки можно записывать и Ростроповича, и Аксенова. В нашей стране все протестуют против всего. Мы — самая большая страна панков. И дело вовсе не в заклепках или булавках.

Егор не уводит в темноту подсознания, в мир большого воображения. Его воспаленный мозг может выдавать образ за образом, но в них нет той детской придурковатости, чем славны были панки конца 70-х. Если нужно, Егор сможет разорвать себя на части, ибо все, что он делает, честно, без дураков. Для него неважно количество булавок на куртке или припанкованный хаер. Это все атрибутика, которая может быть, а может и не быть.

Важна суть, по которой снимается мерка твоего творчества. А вот с сутью у Егора все в порядке. Неважно, сколько альбомов он записал: два или сто. Важно, что ни один его альбом не лжет. Почему рокеры ненавидят попсу? Да потому, что она насквозь лжива. И еще потому, что рокеры сами не вполне честны перед самими собой. Единицы могут говорить с толпой честно, но с каждым годом этих единиц становится все меньше.

Егор уважал Янку. Это был бы отличный тандем, если бы Янка осталась живой. Искренняя до боли музыка Янки была созвучна тому, что делал Егор с ГО. Но Янка ушла, и вряд ли что-нибудь подобное их недолгому дуэту произрастет в этим мире. И Егор бредет один по дороге, где стоят кресты на могилах его друзей.

Егор отлично знает цену всему происходящему. На своих весах он давно отмерил ценность тех, кто некогда волновал умы. Этот ряд выстроен очень точно, от Гребенщикова до Липницкого. Ему не по душе комфорт и респектабельность. Потому что это фальшь, а рок не может быть фальшивым. Если не болит, значит ты здоров и ничего тебя не беспокоит. Боль — это индикатор. А в нашем мире боль ощущается ежесекундно. И вот вопрос: ну где у Гребня боль? Такого умиротворенного и благостного человечка Вселенная еще не знала. Отсюда у Егора и неприятие всех благодушных. По сути, большой дурень Липницкий опаснее Ленина. Тот хоть искренне кого-то ненавидел. В любых поступках должна быть искренность. Потому Егор для многих странен. Он чувствует боль, потому и матерится, потому и орет, потому и творит. Когда Егор успокоится, это будет означать одно из двух: либо он умер, либо мы.

Старый Фан.

28.10.1993 г. "Ленинская Смена".

Данный текст является ознакомительным фрагментом.