12 октября 1937 года

12 октября 1937 года

Друзья мои, сегодня я официально объявил о созыве специальной сессии Конгресса, которая должна начаться в понедельник, 15 ноября этого года.

Я созываю специальную сессию для того, чтобы дать Конгрессу возможность еще до открытия очередной сессии в январе рассмотреть некоторые важные законодательные предложения и благодаря этому не затягивать очередную сессию до середины или конца лета.

Я знаю: многие враги демократии скажут, что проводить специальную сессию – плохо для дела, для спокойствия страны, даже если она начинается всего за шесть недель до очередной. Но я никогда не разделял той точки зрения, что сессии Конгресса – это нежелательное вмешательство так называемой «политики» в дела нашей страны. Те, кому не нравится демократия, хотели бы, чтобы законодатели сидели по домам. Однако Конгресс – необходимый инструмент демократического правления, а осуществление демократического правления никак нельзя считать вмешательством в дела демократической страны.

Эту специальную сессию я попрошу безотлагательно рассмотреть некоторые важные законодательные акты, в которых очень нуждается американский народ, как я убедился во время моей недавней поездки по стране. Это не означает, что другие законодательные предложения, о которых я сегодня не упоминаю, не так важны для национального благополучия. Они столь же значительны, но их уместнее будет обсудить на очередной сессии.

Всякий, кто по своему положению призван формулировать предложения или выносить суждения по общенациональной политике, должен из личного опыта хорошо знать положение народа в целом. Поэтому в этом году я снова предпринял поездки по всей стране. Весной побывал в регионе Юго-Запада, летом несколько раз ездил на Восток. Совсем недавно вернулся из большой поездки, в ходе которой пересек весь континент, а позднее этой осенью собираюсь совершить свое ежегодное паломничество на Юго-Восток.

Президент, как никто другой, обязан мыслить категориями всей страны.

Он должен думать не только о ближайшей перспективе, но и о более отдаленном будущем, когда президентом будет уже кто-то другой.

Он не должен ограничиваться среднестатистическими данными о материальном достатке и благополучии страны, поскольку за усредненными цифрами легко не заметить опасные проявления бедности и нестабильности.

Он не должен допускать, чтобы страна была введена в заблуждение временным процветанием, достигнутым за счет расточительной эксплуатации ресурсов, которых надолго не хватит.

Он должен заботиться не только о том, чтобы уберечь нас от войны сегодня, но и о том, чтобы войны не знали наши будущие поколения.

Нам нужно прочное и постоянное благосостояние, а не временное благополучие одних слоев общества за счет других. И мир нам нужен прочный, на долгие времена. Такой можно построить общими усилиями всех миролюбивых стран.

На днях меня попросили рассказать, какое главное впечатление я вынес из свой поездки на тихоокеанское побережье. Я ответил, что главным для меня стало широкое понимание наших целей и политики, которое, как мне кажется, я нашел у средних американцев.

Пять лет ожесточенных споров, пять лет осмысления информации, поступающей через радио и кинематограф, стали подлинной школой, в которой страна училась понимать свои проблемы. Даже те, кто больше всех нападали на нашу политику, своей критикой заставляли граждан задумываться над актуальными вопросами, что многих привело к пониманию и одобрению наших целей.

В результате мы научились думать о себе как о единой нации, ощущать себя единой нацией. Сегодня, как никогда прежде в истории Америки, каждый слой общества готов сказать другому: народ твой будет моим народом.

Для большинства населения страны это был хороший год, лучше многих предыдущих, если иметь в виду денежные доходы американцев, и намного лучше – по прочности благосостояния. Где бы я ни бывал, обнаруживал, что люди твердо верят в улучшение дел, особенно в связи с тем, что в оборот поступят деньги фермеров, получивших самый большой доход за многие годы.

Однако мы еще сделали далеко не все, что нужно, чтобы это благосостояние стало по-настоящему устойчивым. Народу Соединенных Штатов не дали завершить работу, направленную на то, чтобы предотвратить в будущем образование огромных излишков сельскохозяйственной продукции и неизбежно следующий за ним – обвал цен. Народу помешали до конца решить задачу обеспечения разумной минимальной заработной платы, ограничения продолжительности рабочего дня и искоренения детского труда.[51] И поскольку эти усилия народа натолкнулись на препятствия, покупательная способность и уровень жизни многих групп населения в разных частях страны сегодня ниже, чем может быть у всей нации, и не в виде исключения, а постоянно.

Американцы понимают это. Вот почему они просят правительство не прекращать своей деятельности, хотя благосостояние в значительной степени восстановлено. Народ не считает, что правительство напрасно вмешивается в его дела. Напротив, народ понимает, что именно с помощью правительства он может самым эффективным образом помочь самому себе.

Иногда у меня не хватает терпения сидеть здесь, в Вашингтоне, и слушать бесконечные разглагольствования некоторых людей о том, чего правительству не следует делать. Эти люди получили от правительства все, что им было нужно, когда мы спасали от банкротства финансовые институты и железные дороги.

Когда у меня иссякает терпение, я отправляюсь в поездку по стране и, общаясь со своими согражданами, вновь утверждаюсь в простых и мудрых истинах.

Конечно, американцы хотят, чтобы бюджет был сбалансирован. Однако они хотят и баланса человеческих факторов. Они считают, что баланс национальной экономики должен быть достигнут при самом низком возможном уровне государственных субсидий, так как понимают, что бесконечное субсидирование неизбежно приведет их правительство к банкротству.

Американцы не слишком озабочены тем, чтобы все частные политические решения всегда были безошибочными; для них важно общее направление. Они знают, что пока мы движемся по верной дороге, не так уж страшно, если время от времени нас будет потряхивать на ухабах.

Подавляющее большинство наших граждан, занятых в аграрном секторе, ясно представляют, в какой помощи правительства они нуждаются. Они ждут, что правительство поможет им, во-первых, предотвратить перепроизводство, и, во-вторых, обеспечить эффективное использование земли.

На днях один репортер говорил мне, что никак не может понять, почему правительство стремится ограничить сельскохозяйственное производство и в то же время занимается ирригацией, вводит в оборот новые площади. Этот человек путает две совершенно разные программы. Когда мы говорим о борьбе с перепроизводством, то имеем в виду совокупный сбор всех основных сельскохозяйственных культур на всех обрабатываемых землях в стране – как хороших, так и плохих. Эта борьба ведется общими усилиями самих производителей сельскохозяйственной продукции с помощью правительства. С другой стороны, политика землепользования ставит целью дать каждому фермеру самую качественную землю за счет перераспределения имеющихся площадей или в результате проведения мелиоративных работ. При этом доля фермера в совокупном производстве не меняется, а введение в оборот новой земли, на которой будут выращиваться более разнообразные культуры, компенсируется отказом от использования плохих земель, где сейчас ведется экономически невыгодное хозяйство.

Общий объем сельскохозяйственного производства в большой степени определяет цены на агропродукцию и, соответственно, благополучие или бедственное положение фермера. Я хочу привести одно сравнение. Если бы мы, американцы, были настолько глупы, чтобы позволить всем нашим обувным фабрикам работать по двадцать четыре часа в сутки все семь дней в неделю, то скоро у нас было бы больше обуви, чем народ при всем своем желании мог бы купить. Причем излишки обуви были бы настолько велики, что их пришлось бы уничтожать, дарить или продавать по ценам гораздо ниже себестоимости. Этот пример иллюстрирует закон соответствия между спросом и предложением, действующий и в отношении цен на все основные виды сельскохозяйственной продукции.

Вам, как и мне, приходилось слышать рассуждения крупных промышленников, которые выступают против идеи ограничения фермерами своего производства, считая ее несостоятельной, ведущей к «экономике товарного голода». При этом те же промышленники без колебаний закрывают свои огромные заводы, выбрасывают людей за ворота и подрывают покупательную способность населения целых районов, как только приходят к выводу, что по их товарам предложение превышает спрос и нужно скорректировать объем производства. Когда такое экономическое «лекарство» требуется им самим, они называют это не «экономикой товарного голода», а проявлением «делового здравомыслия».

Разумеется, если говорить серьезно, всем нам нужно, чтобы правительство установило такие «правила игры» для сельских хозяев, промышленников и рабочих, при которых достигалось бы сбалансированное товарное изобилие без разорительных излишков.

Этой зимой мы намерены найти способ не допустить в будущем падения цен до такого катастрофического уровня, когда хлопок продается по четыре с половиной цента, кукуруза – по девять, а пшеница – по тридцать центов. С этой целью фермеры хотят общими усилиями разработать долгосрочную программу стабилизации цен, которая была бы действенной и в урожайные, и в неурожайные годы. Фермеры убеждены, что такую программу можно осуществить, не создавая дефицита национального бюджета.

Когда мы найдем способ сделать так, чтобы цены на сельскохозяйственную продукцию не зависели от колебаний в урожае, – а он в разные годы бывает и слишком большим и слишком скудным, – мы сможем обеспечить и устойчивое продовольственное снабжение страны. Мы должны добиться, чтобы в продаже всегда было достаточно продуктов питания по доступным для широкого потребителя ценам. Ради потребителей-горожан мы обязаны найти способ помочь фермерам сохранить урожай изобильных лет для потребления в годы недорода.

Политика землепользования – дело другое. Я только что побывал во многих местах, где правительство страны ведет работы, направленные на борьбу с эрозией почвы, на охрану лесов, предотвращение наводнений и производство дополнительной электроэнергии для общего пользования. Осуществляется ирригация тысяч акров потенциально плодородной, но безводной земли. С появлением воды эта земля сможет хорошо обеспечить фермеров, которые обоснуются на ней, переселившись из менее благоприятных районов.

Я видел голые, выжженные холмы там, где еще недавно росли могучие леса. Сейчас в этих местах производятся новые посадки – не только для борьбы с эрозией почвы, но и чтобы в будущем получать древесину.

Я видел, как молодые люди из Гражданского корпуса охраны природных ресурсов и рабочие, занятые в проектах общественных работ, строили защитные дамбы, небольшие пруды и террасы, чтобы поднять уровень грунтовых вод и обезопасить фермы и деревни. Я видел, как усмиряют бурные и мутные воды Миссури – реки, которая смывает верхний плодородный слой почвы во многих наших штатах. Я видел новые каналы, по которым груженые баржи плывут там, где не пролегают естественные водные пути.

Позвольте мне на двух простых примерах показать, почему подобные правительственные проекты имеют не только местное значение, но важны для всей страны.

В штате Айдахо, в долине Бойсе, я побывал в районе, где в результате ирригационных работ достигнуто такое плодородие земли, что теперь фермерская семья может довольно хорошо обеспечить себя на участке всего в сорок акров. Многие семьи, которые сегодня обрели достаток в этой долине, прежде жили за тысячу миль оттуда. Они переселились из пояса засушливых земель, который тянется по срединной части страны – от канадской границы до самого Техаса, захватывая значительную часть территории десяти штатов. Таким образом, ирригационные работы в этом районе западного Айдахо приобретают общенациональное значение. Благодаря им фермеры, готовые на переезд, получают шанс изменить жизнь к лучшему. И мы планируем год за годом создавать условия для сельского хозяйства в новых и новых местах, подобных долине Бойсе, чтобы дать такой же шанс еще тысячам семей, мечтающих о зеленых пастбищах.

Другой пример касается плотины в Гранд-Кули, штат Вашингтон. Главный инженер строительства говорил мне, что почти половину всех затрат на плотину составляет стоимость материалов, произведенных к востоку от реки Миссисипи, то есть этот проект дал работу, а следовательно, и заработную плату тысячам промышленных рабочих в восточной части нашей страны – за две тысячи километров от самой плотины.

Все эти работы, конечно, нуждаются в перспективном планировании, более эффективном с точки зрения бизнеса. Поэтому я рекомендовал последней сессии Конгресса учредить систему планирования по семи регионам. Эта система предполагает, что местное население и местные власти будут выступать инициаторами и координаторами предложений по работам, которые требуется осуществить в том или ином регионе, а за Конгрессом, безусловно, остается окончательный отбор проектов в пределах утвержденного бюджета.

Для того чтобы проводить в жизнь современные, достойные двадцатого века программы, мы должны создать современный механизм исполнительной власти. Я признаю, что демократическая власть действует не так быстро, как может действовать диктатура. Думаю, такая «медлительность» демократии не только неизбежна, но и оправданна. Однако я отказываюсь верить, что действия исполнительной власти в условиях демократии обречены быть настолько медленными, чтобы представлять опасность для общества.

В течение многих лет мы имели такую федеральную исполнительную и административную власть, которая напоминала пестрое «лоскутное одеяло»: обязанности разных органов дублировались, а их полномочия противоречили друг другу. Реорганизация огромного правительственного механизма, которую я предложил Конгрессу прошлой зимой, не противоречит принципам демократии, как это утверждают некоторые. Эта реорганизация только поможет демократии работать более эффективно.

В ходе недавней поездки многие люди рассказывали мне, что уделом миллионов работающих мужчин, женщин и детей все еще остаются недостаточная заработная плата и непомерно длинный рабочий день.

Американская промышленность искала и продолжает искать новые рынки сбыта за рубежом. Вместо этого она могла бы в самой Америке создать такой большой и устойчивый рынок, какого у нее еще не бывало. Чтобы расширить зарубежные рынки, необходимо снизить торговые барьеры между странами, однако у нашей промышленности есть возможность быстро уничтожить «торговый барьер» здесь, у себя дома. Для этого не требуется заключать никаких международных договоров. Повышение заработной платы рабочих на несколько долларов в неделю, более разумное распределение рабочих мест и сокращение рабочего дня могут почти в одночасье превратить самых низкооплачиваемых рабочих в реальных покупателей промышленной и сельскохозяйственной продукции на миллиарды долларов. Такое увеличение объема реализации должно привести к столь большому снижению издержек производства, что даже значительный рост затрат на оплату труда производители смогут покрыть без повышения розничных цен.

Я твердо убежден в том, что всякий труд должен получать справедливое вознаграждение. Однако в настоящий момент я более всего озабочен тем, чтобы повысить доходы самых низкооплачиваемых рабочих. Они составляют самый многочисленный отряд наших потребителей, но сегодня зарабатывают недостаточно и не могут поддерживать достойный уровень жизни, покупать еду, одежду и другие предметы потребления в таком количестве, чтобы обеспечить полную производственную нагрузку нашим фабрикам и фермам.

Я думаю, что дальновидные предприниматели уже поняли эту политику и одобряют ее. Они согласны с тем, что, если будут сохраняться несправедливые условия оплаты труда и продолжительности рабочего дня для какой-то одной группы населения, это не даст долговременных выгод ни другим группам, ни обществу в целом.

Большинство предпринимателей – как крупных, так и мелких, – знают, что правительство отнюдь не хочет вытеснить их из бизнеса или лишить возможности получать справедливый доход. Вопреки ложным страхам, которые пытается посеять корыстное меньшинство, стремящееся вновь прибрать к рукам всю Америку, предприниматели понимают, что правительство, напротив, старается как никогда упрочить институт собственности. Собственность упрочится в том случае, если каждая семья будет иметь реальный шанс получить свою долю в совокупном богатстве страны.

Если собственности, доходам большинства и угрожает опасность, то она исходит не от политики правительства в отношении бизнеса, а от ограничений, налагаемых на бизнес частными монополиями и финансовыми олигархиями. Каждый предприниматель знает, что высокая стоимость жизни – большое препятствие для бизнеса и что процветание предприятий в значительной степени определяется политикой низких цен, которая стимулирует самое широкое потребление. Как сказал недавно один из ведущих экономистов страны, «перспективы дальнейшего возрождения бизнеса в Соединенных Штатах гораздо больше зависят от политики самого бизнеса, от политики в области цен, чем от всего, что делается – или не делается – в Вашингтоне».

Наша система свободной конкуренции в действительности, конечно, не является таковой в полной мере. Это известно всякому, кто покупает промышленные товары в больших количествах: будь то правительство или частное предприятие. У нас, правда, есть антитрестовские законы, но они оказались недостаточно действенными, и многие монополии продолжают расти. Даже если антитрестовские законы достаточно хорошо «работали» вначале, их интерпретация судами, а также трудная и затяжная юридическая процедура решения соответствующих дел к настоящему времени значительно ограничили их эффективность.

Мы уже изучаем возможности усиления антитрестовского законодательства. Законный и справедливый бизнес во всей стране от этого не только не будет ущемлен, но, напротив, выиграет, освободившись от ограничений.

Важные вопросы, которых я здесь кратко коснулся, в совокупности составляют программу на ближайшее будущее. Я уверен, вы понимаете, что для решения этих вопросов необходимо принять новые законы.

Планируя создать условия для неуклонного повышения жизненного уровня граждан Соединенных Штатов, мы отдаем себе отчет в том, что успех наших планов может самым серьезным образом зависеть от развития событий в мире.

Стараясь возродить мировую торговлю, которая является важным фактором благосостояния нашей страны, мы заключили ряд торговых соглашений.[52] Однако мы понимаем, что если другие страны будут ввергнуты в хаос войны, всякая международная торговля прекратится.

Мы также не можем оставаться равнодушными, когда по всему миру разрушаются ценности цивилизации. Мы хотим мира, он нужен не только нам, современникам, но и нашим детям. Ради них, наших детей, мы должны поддержать непрерывное развитие мировой цивилизации, чтобы достижения народов всего мира и впредь оказывали благотворное стимулирующее воздействие на нашу американскую цивилизацию.

Я хочу, чтобы наша великая демократия проявила мудрость и осознала простую истину: чтобы самим избежать войны, мы не должны оставаться безучастными к нарушениям мира в других странах. В международных отношениях, где господствуют взаимные подозрения, для достижения мира нужно предпринимать решительные усилия.

Мы объявили о своем намерении принять участие в конференции сторон, подписавших в 1922 году Вашингтонский договор, одним из инициаторов которого были Соединенные Штаты. Цель конференции – путем соглашения урегулировать ситуацию, сложившуюся в Китае. Вырабатывать соглашение мы намерены во взаимодействии с другими сторонами договора, включая Китай и Японию.[53] На этом примере мы хотим показать, каким путем нужно двигаться к установлению мира во всем мире.

Развитие общества и рост благосостояния людей зависят от того, насколько каждый человек в отношениях с другими соблюдает основополагающие требования порядочности. Так же точно и мир во всем мире зависит от «порядочности» стран в отношениях между собой. Я надеюсь, в конечном итоге, каждая страна поймет, что нарушение этих правил поведения наносит ущерб благополучию всех стран.

Позволю себе напомнить, что с 1913 по 1921 год я лично имел довольно близкое отношение к международным делам.[54] В те годы я много узнал не только о том, что нужно делать в мировой политике, но и чего не нужно делать.

Американский народ, обладающий здравым смыслом и умом, согласится с моим утверждением о том, что «Америка ненавидит войну. Америка надеется на мир. Поэтому Америка активно участвует в поисках мира».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.