Любовь с первого взгляда

Любовь с первого взгляда

Мы не знаем об этом самом Томмазо ничего, кроме того, что о нем написал Микеланджело. А он утверждает, что тот рисовал и был очень талантлив. Он даже говорит о «море его бесценного гения»¹⁷⁵. Может быть, так оно и было, но до наших дней от деи Кавальери ничего не дошло.

Да, он принадлежал к очень знатному семейству, был личностью возвышенной, отличался изяществом и утонченностью. Да, в этом смысле он сильно отличался от подавляющего большинства тех, с кем общался Микеланджело. Но неужели этого оказалось достаточно, чтобы пятидесятисемилетний гений внезапно влюбился?

Как утверждают Бенджамин Блеч и Рой Долинер, для одинокого художника «это была не просто любовь с первого взгляда, это был удар молнией, гром среди ясного неба». Благодаря Томмазо он окончательно постиг неоплатоническую теорию любви Марсилио Фичино, согласно которой «самоотверженная любовь по отношению к другой душе (в данном случае – к другому мужчине) помогает человеку приблизиться к Всевышнему»¹⁷⁶.

Достоверных портретов этого юноши не существует. Хотя, с другой стороны, как утверждают специалисты, его черты можно различить в загадочной статуе «Победа», в которой показан прекрасный юноша, не вооруженный ничем, кроме своей красоты, взявший в плен старика. Эту догадку подтверждает сам Микеланджело одним из своих любовных стихотворений той поры:

Благословен я тем, что побежден

Пленителем. Он всем вооружен.

О чудо! Одинокий и нагой,

Обрел в плену у рыцаря покой¹⁷⁷.

Этот рыцарь, пленивший Микеланджело, – разумеется, Томмазо деи Кавальери. И что интересно, в этих строках, если их читать в оригинале, то есть на итальянском языке, в начале и в конце фраз можно увидеть сочетания букв t-о, m-а и s-о, что дает нам имя Томмазо.

Есть и еще один, как считают специалисты, тайный портрет Томмазо – это мемориальная статуя Джулиано де Медичи. Лицо статуи не имеет ничего общего с лицом Джулиано, но зато оно поразительно похоже на лицо юноши в «Победе». По-видимому, образ Томмазо в то время уже целиком завладел мыслями влюбленного скульптора.

Понятно, что это все – лишь предположения, ведь прекрасно знавший Микеланджело Джорджо Вазари утверждает, что «портретов он не делал, ибо ему претила мысль рисовать живого человека»¹⁷⁸. Впрочем, тот же Джорджо Вазари при этом оговаривает – «если тот не наделен необычайной красотой»¹⁷⁹. А ведь Томмазо деи Кавальери, как мы понимем, был ею наделен в полной мере.