Десятки тысяч спектаклей
Десятки тысяч спектаклей
И в этом смысле Центральный театр кукол может считать себя счастливым. Писем самим себе мы не писали. За пятьдесят лет своей жизни театр сыграл около сорока тысяч спектаклей. Мы объехали сотни городов нашей страны. В нашем здании на Садовой Самотечной мы ежедневно играем два спектакля. И не бывает так, чтобы в зале было хоть одно свободное место. За несколько месяцев вперед, отмечаясь каждую субботу, записываются зрители на покупку билетов. Двое даже поженились. Встречались, встречались каждую субботу – и поженились, а кассирше преподнесли букет цветов. Ее звали Маша, а его не знаю как. Это произошло несколько лет тому назад. Теперь они уже приобрели отчества, почему я и назвал главу «Для Мариванны и Иванываныча».
Но, по правде сказать, были случаи, когда их звали Мери и Джон, Мари и Жан, ведь театр наш объехал больше тридцати стран мира. Играли главным образом тот самый «Необыкновенный концерт», с которым меня так весело поздравил Николай Павлович Акимов.
Играли «Волшебную лампу Аладина», играли «Божественную комедию» Исидора Штока. Это лирическая сатира на библейский сюжет – сотворение мира, создание человека, грехопадение и изгнание из рая.
В следующей главе я буду подробно говорить об этом нашем спектакле, но сейчас, заканчивая эту главу, я хочу рассказать об очень важной для меня реакции женщин на одно слово, а фактически на идею «Божественной комедии».
Когда разгневанный бог изгоняет первых людей из рая, Ева в не меньшем гневе говорит: «Обойдемся. Сами будем отвечать за себя. Захочется что-нибудь делать – будем делать. Захочется фруктов – съедим. Захочется детей – родим».
Бог: «Между прочим, рожать будешь в муках». (Это почти точная цитата из Библии.)
Ева: «Потерпим».
И вот что удивительно. Где бы мы ни играли – во Владивостоке, в Архангельске, в Париже или Брюсселе, – как Ева скажет «потерпим», все женщины зрительного зала аплодируют. Казалось бы, чего радоваться-то? Ведь больно.
А радуются потому, что боль эта не их горе, а их гордость. Потерпеть, да родить нового человека – гордость общеженская. Всех Мань, Мери и Мари!
Для меня эта оценка зрителей куда важнее, чем любая хвалебная рецензия.
Для зрителей я хочу работать, только для зрителей.
Для Мариванны и Иванываныча.
Глава закончена. Я ее перечитал и вдруг подумал, – а что, если она будет понята так, будто единственный критерий хорошего – это вкус Мариванны с Иваныванычем, и будто все, что им нравится, обязательно хорошо? Это же полный абсурд. Мариванне может понравиться пошлость, а Иваныванычу скабрезность. Такое случается довольно часто. Что же, значит, режиссер должен потрафлять им ради успеха? Потрафлять-то нетрудно. Ведь пошлость и банальность тем и страшны, что всеядны и, значит, влияют на формирование зрительского вкуса. А всякий режиссер за это отвечает.
Нет, я ни сам не собираюсь, ни другим не советую заниматься проституцией успеха.
Вовсе не все то, что нравится зрителям, – хорошо. Это надо знать раз и навсегда и держать себя в узде. Но ведь важно и другое. То, что хорошо, должно нравиться зрителям. Должно быть понято. Иначе оно не может называться хорошим, так как просто бессмысленно. Какой смысл в нулевой силе воздействия?
А чтобы спектакль был понят, говорить он должен языком зрителя. Того зрителя, какому он адресован.
Для меня это Иванываныч и Мариванна.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.