Виктор-Эммануил «готовит почву»
Виктор-Эммануил «готовит почву»
И вот как раз в это время в голове графа ди Кавура родилась идея создания единой Италии при помощи женщины, которая должна была очаровать французского императора и убедить его помочь королю Виктору-Эммануилу.
20 ноября 1855 года король Пьемонта поднялся в вагон, специально оборудованный для его августейшей персоны. На следующий день он был в Париже.
Император Наполеон III принял его крайне любезно, расспросил об Италии, «о стране, которую он так любит», и о семьях, с которыми он некогда был знаком.
Ответы короля ошеломили придворных, которых, как казалось, уже трудно было чем-либо смутить. Виктор-Эммануил сыпал непристойными историями о светских дамах Пьемонта, сопровождая свои рассказы бешеной жестикуляцией.
Автор двадцатитомной «Истории Реставрации» Шарль де Вьель-Кастель, шокированный услышанным, записал вечером в дневнике:
«Король Пьемонта ведет себя как унтер-офицер. Тот же слог, те же манеры. Он ухаживает за любой попавшейся ему на глаза юбкой, ведет более чем легкомысленные беседы, не считая нужным завуалировать откровенный смысл своих речей целомудренными выражениями, он предпочитает вульгарности. Он, не замолкая, хвастается своими победами и, упоминая ту или иную даму из Турина, небрежно бросает: «Ну, эта тоже переспала со мной».
Наполеон III более терпимо, чем граф де Вьель-Кастель, отнесся к манерам Виктора-Эммануила. Когда император понял, что король Пьемонта, как и он сам, большой охотник до женского пола, он решил сделать все от него зависящее, чтобы его гость сохранил о Франции неизгладимое впечатление.
Однажды вечером в Опере, видя, что Виктор-Эммануил рассматривает в лорнет танцовщицу, он шепнул ему:
— Вам понравилась эта малышка?
Король опустил лорнет.
— Да, очень. Сколько она может стоить?
Наполеон III улыбнулся.
— Не знаю. Спросите у Баччоки, он должен быть в курсе.
Виктор-Эммануил обернулся к обер-камергеру Наполеона III, которого называли «главным распорядителем императорского досуга».
— Вы знаете эту танцовщицу?
— Третью справа? — переспросил граф Баччоки (кстати, племянник Элизы Бонапарт, сестры Наполеона I). — Это Эжени Фикр. Она очаровательна и легкодоступна. О ней даже сочинили четверостишие:
Эжени, нашу малышку,
Увидал как-то паша.
— Заплати, — сказала мышка, —
Увидишь мои антраша[15].
Щеки Виктора-Эммануила порозовели.
— Сколько? — прохрипел он.
— О! Вашему Величеству она обойдется в пятьдесят луидоров.
— Черт побери! Так дорого?
Наполеон III улыбнулся:
— Запишите на мой счет, Баччоки.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.