Де Голль

Де Голль

«Прекрасная моя родина! Что же с тобой сделали?! Нет, не так! Что ты позволила с собой сделать?! От имени народа я, генерал де Голль, Глава Свободных Французов, приказываю…» Дальше многоточие. Это дневниковая запись. В конце мая 40-го года он еще не знал содержания будущих приказов. Но уже знал, как станет говорить со своей Францией.

18 июня 1940 года в гитлеровской резиденции Бергхоф очень смеялись. Фюреру доложили, что какой-то беглый французский офицерик, креатура Черчилля, сидя на радиостанции в Лондоне, имел наглость призвать французов «продолжать борьбу». Дурак. Франция довольна. Париж цветет; прекрасные француженки очарованы галантностью немецких офицеров. Чего он там бубнит о «пламени Сопротивления», о «чести Знамени», о какой-то смертельной угрозе? Тоже еще новый Дантон нашелся — «Граждане, Отечество в опасности!». Да кто мешает этим французам есть, пить, танцевать и размножаться?

Но уже очень скоро этот «лондонский начетчик», постоянно выходивший в эфир, стал по-настоящему раздражать Гитлера. Сам умело работая с подсознанием немцев, фюрер отлично понял опасность голлизма и вынудил Анри Петена приговорить своего бывшего, еще в Первую мировую, подчиненного к смертной казни. Но руки оказались коротки. А слово… мощным звучным эхом катилось по всей Франции, пробуждая и воодушевляя растоптанных, как казалось, французов.

Так начиналось то, что позже будет названо Французским Сопротивлением: мало дела, еще меньше оружия. Оно начиналось с того, что Ленин когда-то назвал «мужеством беззакония»! А вот дальше… как это часто бывает, очень многое оказалось завязано на личности одного человека: на его твердости, последовательности и ответственности за свои слова. Простой пример: призвав в сороковом «забыть все распри и объединить все партии перед общей угрозой», в 44-м де Голль включил Французскую коммунистическую партию в состав своего правительства.

Кстати, то же «мужество беззакония» позволило голлистам в первый и единственный пока раз в мировой истории сформировать национальные вооруженные силы за границами страны.

Когда война закончилась, де Голль попросил соотечественников не проявлять жестокости и не мстить предателям; и сам отменил для Петена смертную казнь. Он придерживался той точки зрения, что ответственность национального лидера есть естественный ограничитель его жесткости, не дающий выродиться в жестокость.

Эта ответственность еще дважды ставила его на ту же самую грань, когда свободолюбивая Франция оказывалась перед лицом гражданской войны. Ответственность национального лидера заставила его даже пойти против святая святых буржуазного общества — крупного капитала, имевшего в колонии Алжир выгодный бизнес. В 1962 году Алжир получил независимость, хотя за это на де Голля устроили настоящую охоту, как на зверя.

В 1966 году президент де Голль вывел Францию из НАТО, убрал французские войска из Западной Германии, а из самой Франции удалил все американские военные базы. И съездил в СССР, чтобы говорить о разрядке. Это слово «detente» весь англоязычный мир произносил тогда по-французски!..

О поведении де Голля во время «студенческой революции» 68-го скажу главное: вместо пуль и танков президент предложил соотечественникам переговоры, повышение зарплаты и социальных пособий. «Я не дам этой революции пожрать ее романтических детей, — как-то сказал де Голль дочери, — но моя рана, по-видимому, не заживет».

Он умер через полтора года после отставки, в 1970-м, и был похоронен в своем имении, в Коломбэ, согласно оставленному завещанию. И все же пантеон без де Голля — это странно.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.