Глава девятая Смерть

Глава девятая Смерть

Споры о том, когда именно состоялась вторая коронация Соломона, идут до сих пор, однако большинство знатоков Писания сходятся во мнении, что это событие произошло примерно за полтора месяца до смерти Давида, в два последних дня праздника Песах 2924 года по еврейскому летосчислению (836 год до н. э.). По хронологиям, принятым в разных исторических школах, это событие датируется между 970 и 962 годами до н. э. ^[90]

Однако, помимо провозглашенного на этой церемонии публичного завещания Давида, было у царя еще одно, личное завещание, которое он, если верить "Первой книге Царей", поведал сыну наедине:

"И подошло время Давиду умереть, и завещал он сыну своему Шеломо, сказав: "Я ухожу в последний путь всех живущих на земле, но ты крепись и будь мужем. И береги завет Господа, Бога твоего, ходя путями Его, соблюдая уставы его, заповеди Его, и законы Его, постановления Его, как написано в Торе Моше, чтобы преуспевал ты во всем, что ни будешь делать и во всем, к чему ни обратишься; чтобы исполнил Господь слово Свое, которое Он говорил обо мне, сказав: ‘Не переведется на престоле Исраэлевом муж из потомства твоего’. Еще: ты знаешь, что натворил мне Йоав, сын Царуйи, как поступил он с двумя военачальниками исраэльскими: с Авнером, сыном Нэра, и с Амасой, сыном Йетера, как он убил их и пролил кровь бранную во время мира, и обагрил кровью бранной пояс на чреслах своих. Так поступи же по разумению твоему и не отпусти седины его в преисподнюю с миром. А сынам Барзилая Гиладитянина окажи милость, и пусть будут они среди тех, кто ест за столом твоим, ибо с тем и они пришли ко мне, когда я бежал от Авшалома, брата твоего. И вот еще у тебя Шими сын Гейры, биньяминанин из Бахурима; он злословил меня тяжким злословием в день, когда я шел в Маханаим, но сошел навстречу ко мне к Ярдену, и я поклялся ему Господом, сказав: ‘Я не умерщвлю тебя мечом’. А ныне ты не считай его невиновным, так как ты человек умный и знаешь, как поступить с ним, и сведи седину его в крови в преисподнюю"…" (I Цар. 2:1:9).

Как видно, и в этом, частном завещании Давид прежде всего наказывает сыну хранить верность Богу и Его заповедям, и вместе с тем, как выясняется, даже лежа на смертном одре, он не простил Иоаву ни вероломные убийства Авенира и Амессая, ни тем более убийства Авессалома и завещает Соломону расправиться с ним.

Не простил Давид и Семея, сына Геры, которому, казалось бы, так великодушно подарил жизнь после подавления мятежа Авессалома. Так как он дал Семею клятву, что тот не умрет за нанесенные ему оскорбления, то Давид наказывает сыну как "человеку умному" найти другой повод для казни своего обидчика.

* * *

Соломону Давид посвятил и свою последнюю песню – 72-й [71-й] псалом, заканчивающийся знаменательными словами: "Завершены молитвы Давида, сына Ишая".

В этом псалме он молит Бога послать его наследнику то, что он сам считает высшими ценностями для царя – способность вершить подлинно справедливый суд и править так, чтобы никто в народе не чувствовал бы себя притесненным; мира и процветания для страны, а также (как же без этого!) покорности всех вассалов – так, чтобы весь народ от всего сердца молился за продление жизни царя:

"Молитва о Шломо. Бог, Свое правосудие даруй царю и Свою справедливость – Царскому сыну! Чтобы он судил Твой народ праведно и Твоих обездоленных – по закону. И горы принесут мир народу, и холмы – через милосердие. Он будет судить бедняков народа, спасать тех, кто обездолен, а грабителя – потеснит… И склонятся перед ним все цари, все народы будут ему служить, ибо он спасет возопившего бедняка и отделенного – того, кому помочь некому. Пожалеет он нищего и убогого, и души обездоленных вызволит. От обмана и грабежа избавит он их души, и их кровь будет ценна в его глазах…" (Пс. 72:1-4; 11-14).

Раввин Яаков Эмден в книге "Амудей шамаим" ("Небесные столпы") приводит предание, по которому в тот час, когда Давид написал этот свой последний псалом и понял, что он – действительно последний, то он возликовал и сказал перед Богом: "Владыка Вселенной! Разве кто-либо из твоих созданий когда-либо произнес в честь Тебя больше гимнов, чем я?!" Тут впрыгнула ему на кровать лягушка и проквакала: "Я пою больше песен и гимнов, чем ты!"

* * *

Со смертью Давида связано несколько устных преданий, которые настолько прекрасны сами по себе, что автор этой книги просто не может не упомянуть их.

"…"Открой мне, Господи, моей кончины час И меру дней моих поведай", – взывал Давид к Господу.

– Положено Мною, – отвечал Господь, – чтобы ни единому смертному не ведом был час кончины его.

– Долго ли мне жить осталось?

– И этого смертному не открывают.

– В который день недели умру я?

– В день субботний.

– Господи! Дай мне умереть в первый день будней.

– День вступления на царство сына твоего Соломона уже давно определен, а царствование одного не может быть в ущерб царствованию другого ни на один волос.

– Господи! Дай мне умереть в канун субботы!

Отвечал Господь:

– "Единый день в селениях твоих дороже тысячи", – гласит псалом твой. Давид, один лишний день, который ты проведешь в изучении Святой Истины, дороже для Меня тысячи грядущих всесожжений сына твоего Соломона" ^[91].

Предсказание о том, что он умрет в субботу, Давид получил в середине жизни, и с тех пор, по преданию, на исходе субботы всегда устраивал пир – в знак того, что его в очередной раз миновала угроза смерти. Именно с этим преданием еврейская традиция связывает обычай устраивать вечером в субботу трапезу, символизирующую проводы этого дня.

Смерть Давида пришлась на субботу, которая совпала с праздником Шавуот, днем дарования Торы. В тот последний день своей жизни, рассказывает мидраш, Давид не отправился на праздничную молитву и жертвоприношение – у него не было сил встать с ложа. Праздничную литургию вели первосвященник Садок, пророк Нафан и юный Соломон. И в тот момент, когда дым от жертв, принесенных после полудня, стал восходить к небу, ангел смерти был послан к Давиду.

Но когда ангел пришел, он увидел, что царь сидит, погрузившись в свиток Пятикнижия, все его помыслы сосредоточены на священном тексте, а даже у ангела смерти нет права действовать в те минуты, когда абсолютный праведник размышляет над Книгой Книг. Ангел смерти стал ждать, надеясь, что Давид хотя бы на минуту отвлечется от этих своих мыслей, но царь продолжал свои святые размышления, хотя время его пребывания в этом мире уже должно было закончиться.

Тогда ангел смерти вышел в сад, находившийся за дворцом, и, подняв чудовищной силы ветер, стал валить в нем деревья. Услышав этот шум, Давид собрался с силами и вышел посмотреть, что происходит в саду. Однако и при этом он продолжал размышлять над стихом Торы и оставался неприкосновенным для меча ангела. Но… сходя по ступенькам дворца, Давид вдруг подвернул ногу, и пронзившая тело сильная боль заставила его на мгновение отвлечься от мыслей о Торе. Этого мгновения было достаточно – ангел смерти подхватил душу Давида, и бездыханное тело царя скатилось на землю.

Здесь, у входа во дворец, его и нашли слуги, вернувшиеся со священнослужения.

"И почил Давид с отцами своими, и был погребен в городе Давида. Времени же царствования Давида над Исраэлем было сорок лет: в Хевроне царствовал он семь лет и в Иерушалаиме царствовал тридцать три года" (I Цар. 2:10-11).

По общепринятой точке зрения, могила Давида располагается на горе Сион, под горницей, в которой, согласно христианской традиции, проходила Тайная вечеря. Знаменитый еврейский путешественник Вениамин Тудельский (Биньямин из Туделы), посетивший Иерусалим в 1123 году, рассказывает, что долгое время место погребения Давида было забыто. Однако однажды в церкви, стоящей на горе Сион, обвалилась часть стены, и патриарх велел поискать в земле камни от прежних строений, чтобы отремонтировать стену. Начав копать, монахи наткнулись на огромный камень, а когда они его подняли, то увидели под ним ступеньки, ведушие вниз к склепу, выстроенному из великолепного мрамора, украшенного золотом и серебром. Заглянув внутрь, святые отцы увидели стол, на котором лежала золотая корона, а по его бокам стояли два надгробия. Однако, когда они захотели войти в склеп, неожиданно из него вырвался смерч и отбросил монахов назад с такой страшной силой, что они повалились на пол.

Объятые страхом, монахи поспешили к патриарху. Тот мгновенно понял, что монахи видели склеп, в котором покоятся Давид, Соломон и другие еврейские цари из рода Давидова, и велел поскорее закрыть гробницу и водрузить камень на место. С тех пор этот располагающийся под горницей Тайной вечери мемориал считается священным и у иудеев, и у христиан, и у мусульман. Время от времени и в прошлом, и в наши дни между представителями трех мировых религий вспыхивает спор о том, кто же является полноправным хозяином "могилы царя Давида".

Другая еврейская легенда гласит, что Соломон устроил Давиду роскошные похороны, построил для его погребения отдельный склеп и выстелил могилу отца листами чистейшего золота, а затем такими же листами укрыл его тело. Когда еврейскому царю Иоханану Гиркану (135-109 годы до н. э.) понадобилось уплатить огромную дань сирийскому царю Антиоху Сидету, он с величайшей осторожностью вскрыл могилу Давида и взял из нее часть лежащего там золота.

Затем, по той же легенде, могилу Давида решил вскрыть, чтобы забрать оставшееся в ней золото, Ирод Великий (37-4 годы до н. э.), однако, опасаясь наказания за это святотатство, Ирод сначала велел войти внутрь склепа двум рабам, а сам остался стоять у входа. Со своего места он увидел, как обоих слуг вдруг охватило пламя и через мгновение от них остался только пепел. Ирод в страхе бежал от склепа, а затем повелел надстроить над ним величественное здание. Там и сегодня лежит Давид на листах золота, такой же, каким он был в день смерти, ибо, согласно преданию, его тело не подвержено тлению, и в день воскрешения из мертвых ему не придется проходить через все стадии этого процесса – царь Давид просто откроет глаза и встанет со своего смертного ложа.

Как считается, здание, возведенное Иродом над могилой Давида, было затем разрушено византийцами, а на его месте построена церковь – та самая, которую потом потребовалось ремонтировать. Вскоре персы разрушили эту церковь, но крестоносцы ее восстановили. После того как Салах-ад-Дин выбил из Иерусалима крестоносцев, могила Давида долгое время находилась в запустении – пока монахи-францисканцы в XIV веке вновь не построили на месте гробницы церковь, что, в свою очередь, привело к конфликту между мусульманами и христианами. В 1524 году турки разрешили этот конфликт предельно просто – объявили церковь "мечетью Эль-Дауд" ("мечетью Давида"). Понадобилось более четырех столетий, чтобы изменить это положение. Причем на протяжении всего этого времени могила Давида, а точнее, окутывающие ее легенды о сокровищах привлекали к себе всё новые поколения расхитителей могил, пытавшихся проникнуть в нее, и это опять-таки порождало новые легенды.

Сейчас рядом с огромным цельнокаменным "саркофагом", который, как считается, стоит точно над "могилой Давида", действует синагога, где постоянно идут богослужения и читаются псалмы, а сама могила открыта для посещения туристов и паломников.

Однако при этом большинство историков и археологов убеждены, что место, которое миллионы верующих иудеев, христиан и мусульман считают могилой Давида, на самом деле… таковой не является, и вовсе не обязательно, что Вениамин Тудельский и старинные еврейские легенды говорят об одном и том же склепе. При этом они обращают внимание на то, что "Первая книга Царей" называет в качестве места захоронения Давида именно Город Давида, то есть Иерусалим в тех границах, в которых он находился в его время, а не в тех, до каких расширился спустя столетия. Гора Сион в пределы этого древнего Иерусалима не входила. Так что, вероятнее всего, "могила Давида" на горе Сион – это такая же поздняя фальсификация, как и "могила Авессалома" в Кедронской долине. Подлинное место погребения Давида остается неизвестным, и, возможно, еще будет открыто в ходе дальнейших раскопок в Городе Давида.

А пока стоит рассказать о тех драматических событиях, которые развернулись в Иерусалиме сразу после смерти Давида.

* * *

Еще не прошел тридцатидневный траур по Давиду, как к царице-матери Вирсавии пришел Адония и смиренно попросил принять его.

– Ты знаешь, царица, сказал он, – что меня, а не Соломона прочили на царство, но отец мой решил по-своему, и я признаю, что его решение было от Господа. А теперь есть у меня к тебе одна просьба, не откажи мне.

– Говори, – сказала ему Вирсавия.

– Прошу тебя, скажи царю Соломону – ибо он тебе не откажет, – чтобы дал мне Ависаг Суннамитянку в жены.

И Вирсавия направилась к Соломону, чтобы исполнить просьбу Адонии. Увидев мать, рассказывает "Первая книга Царей", юный царь сбежал со своего трона, поклонился ей и велел принести для Вирсавии еще один престол и поставить его по правую руку от него. Многие придворные расценили этот поступок Соломона как знак, что он и сам понимает, что пока слишком мал, чтобы править государством, и признает свою мать в качестве регентши. Однако очень скоро им предстояло убедиться, что они ошибаются: Соломон считал себя полновластным монархом и никому не собирался даже временно уступать бразды правления. Приглашая же мать сесть с ним рядом, Соломон лишь выполнял заповедь Торы о почитании родителей, и не более того.

Услышав, о чем просит Адония, Соломон пришел в ярость.

– Почему ты просишь для него только Ависаг Суннамитянку?! Проси уже для него все царство – а заодно и для первосвященника Авиафара и Иоава, сына Серуйи!

Таким образом, в просьбе Адонии Соломон увидел подтверждение своих подозрений, что его сводный брат вместе со своей "партией" продолжает вынашивать заговор против него. Для начала же Адония решил обосновать свое право на царство тем, что он унаследовал последнюю жену царя, то есть совершить то же святотатство, которое некогда совершил Авессалом. И растолковав просьбу Адонии именно таким образом, Соломон вызвал к себе верного Ванею и приказал ему немедленно казнить единокровного брата:

"И поклялся царь Шеломо Господом, сказав: пусть то-то и то-то злое сделает со мною Бог и еще добавит, если не на свою душу (на свою погибель) изрек Адонийау это слово! Ныне же – как жив Господь, который посадил меня на престол Давида, отца моего, и который создал мне дом царский, как говорил Он, – что ныне же будет умерщвлен Адонийау. И поручил это царь Шеломо Бенайау, сыну Иеойады, и Бенайау поразил его, и тот умер" (I Цар. 2:23-25).

После этого царь Соломон вызвал к себе присоединившегося к "партии Адонии" Авиафара. Возможно, считая, что Адония решил жениться на Ависаг по его совету, Соломон заявил первосвященнику, что по закону тот достоин смерти. Но, помня о его прежних заслугах, Соломон ограничился тем, что просто лишил Авиафара сана первосвященника и отправил его в ссылку в расположенный к северу от Иерусалима населенный коэнами город Анатот.

Услышав известия о начавшихся репрессиях, Иоав мгновенно понял, что вот-вот подойдет его очередь, и поспешил укрыться в Переносном храме, уцепившись, как некогда Адония, за рога жертвенника. Однако Соломона, похоже, ничуть не тронуло это известие, и он отдал Ванее приказ убить Иоава.

"И пришел Бенайау в шатер Господень, и сказал ему: так сказал царь: "Выходи!" И сказал тот: нет, только здесь я умру! И Бенайау передал ответ царю, сказав: так говорил Йоав и так отвечал он мне. И сказал ему царь: сделай, как он говорил, и порази его, и похорони его, и сними невинную кровь, которую пролил Иоав, с меня и с отца моего. Да обратит Господь кровь его на голову его, за то, что он убил двух мужей, более праведных и лучших, чем он; и убил их мечом без ведома отца моего Давида: Авнера, сына Нера, военачальника Исраэльского, Амасу, сына Йетера, военачальника Иудейского…" (I Цар. 2:31-32).

И Ванее не остается ничего другого, как выполнить приказ царя. Он убивает Иоава прямо у жертвенника, после чего отвозит его в фамильную гробницу в Иудейской пустыне. Сам Соломон таким образом, во-первых, показывает, что существуют преступления, за которые человек должен быть наказан, где бы он ни пытался найти убежище – пусть даже в самом святом месте, а во-вторых, выполняет личное завещание отца.

Но, как всегда, находятся скептики, ставящие под сомнение такую трактовку событий. В конце концов, говорят они, если исходить из прямого текста Библии, а не из мидрашей, Давид не познал Ависаг Суннамитянку, и потому в просьбе Адонии не было ничего вызывающего. Возможно, он просто влюбился в эту девушку (которая, напомним, была первой красавицей страны), потерял от этой любви голову и пошел умолять Вирсавию устроить этот брак. Во всяком случае, из текста видно, что сама Вирсавия, будучи уже достаточно искушенной в интригах женщиной, ничего необычного в просьбе Адонии не усмотрела.

Значит, нельзя исключать, что Соломон, все еще неуверенно чувствуя себя на троне и опасаясь переворота, попросту увидел в просьбе Адонии то, чего в ней не было. (Хотя если Давид и в самом деле тем или иным путем познал Ависаг, то такой брак был незаконен с точки зрения Закона Моисея, а просьба о нем – преступной).

Примечательно, что, отдавая приказ о немедленной казни Адонии, Соломон вслед за этим расправляется и со всеми членами его "партии", сводя с ними старые счеты и одновременно подавляя в зародыше возможную попытку переворота. Сегодня уже невозможно сказать, принял ли Соломон все эти решения сам или действовал по совету пророка Нафана. Но нельзя не признать, что это были хотя и жестокие, но мудрые с политической точки зрения решения, и выполнение завещания Давида в данном случае лишь странным образом совпало с личными и политическими интересами его сына.

Что касается Семея, проклинавшего и оскорблявшего Давида во время его бегства от Авессалома, то, соблюдая данную ему Давидом клятву, Соломон решил не спешить. Он призвал Семея к себе и повелел ему поселиться в Иерусалиме – так, чтобы тот был у него все время на виду. При этом Соломон предупредил Семея, что за давнее оскорбление своего отца он приговаривает его к пожизненному домашнему аресту – и если он хотя бы раз выйдет за ворота своего дома, то будет немедленно схвачен и казнен.

Семей действительно в течение трех лет не выходил из дома. Но когда через три года два его раба убежали от Семея к царю Гефа Анхусу, Семей решился нарушить запрет и пустился за ними в погоню, надеясь, что его отсутствие останется незамеченным. Когда же Семей, вернувшись в Иерусалим, подошел к воротам своего дома, его окликнули люди Ваней. Арестованный, он был доставлен во дворец Соломона, и тот отдал приказ о его казни – за… нарушение наложенного на него запрета.

Однако мидраш вновь вносит совершенно особый поворот в эту историю. Подобно тому, как промедление Саула с убийством царя амалекитян Агага привело к рождению злейшего врага еврейского народа Амана, великодушие Давида по отношению к Семею и подаренные ему годы жизни привели в итоге к появлению на свет спасителя евреев Мордехая. Прямой потомок Семея, сына Геры, Мордехай, согласно преданию и Книге Есфири ("Книге Эстер"), был лидером нации в период вавилонского плена и вместе со своей племянницей Эсфирь сумел разрушить планы визиря Артаксеркса Амана по уничтожению еврейского народа.

На этом заканчивается история царя Давида и начинается история его сына Соломона, строителя Храма, великого дипломата и не менее великого философа и поэта.

Но это уже действительно совсем другая история…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.