Кое-что о кадрах
Кое-что о кадрах
Прописные истины. — Беречь государственную копейку! — Стиль работы. — Новые заместители. — Сметы и раскладки. — Мы помнили о враге.
С высоты поста наркома я снова и снова осмысливал истины, которые растолковываются финансовым работникам любого ранга с самого начала их деятельности. В какой-то степени их можно считать прописными. Но они заново раскрываются на каждой ступеньке служебной лестницы. Постепенно они становятся твоим вторым «я», накладывая сильный отпечаток на твою личность. Вначале чувствуешь это очень резко, а затем привыкаешь и перестаешь замечать. Мысли почти автоматически производят необходимый анализ цифровых данных, обобщая их социальный смысл. Магия чисел здесь уже не властна над человеком. Он подчиняет ее себе, смотрит в корень вещей, отметает все поверхностное и стремится постичь ту экономическую суть, которая скрывается за цифровыми показателями.
Лишь начинающий финансист ограничится механическим сложением данных разного происхождения. Например, на какую-то школу отпущено 50 тысяч рублей, на больницу — 75 тысяч. В другом случае 50 тысяч уделено больнице, а 75 тысяч — школе. Итоги в обоих случаях арифметически равны. Но за ними — качественно разные по содержанию общественно-экономические явления. По-разному выглядят денежные отношения государства с этими учреждениями. По-иному в обоих случаях обеспечиваются фондами потребности общества.
Эта особенность финансовых показателей давала себя знать на всех стадиях развития СССР. Допустим, в период нэпа государство получило 3 тысячи рублей налога от потребкооперации и столько же — от частника. Не все ли равно? Элементарный анализ свидетельствует, что первая сумма поступила с торгового оборота в 100 тысяч рублей, а вторая — с 10 тысяч рублей. Следовательно, за общими размерами налога скрываются различные социальные качества: льготное обложение кооперации и повышенное обложение нэпмана; преобладание в торговом обороте кооперативных источников средств над частными.
Отсюда видно могущество финансов как экономического инструмента в руках социалистического Советского государства, сознательно направляющего свое воздействие. Так общественные отношения преломляются через финансы, в особенности через государственный бюджет. Тем самым финансы приобретают глубокое экономическое и социальное содержание.
Знание финансов, умелое обращение с ними являются важнейшим фактором в народном хозяйстве, в процессе построения коммунизма. Диалектика деятельности финансовых органов отражает постоянные изменения количественных данных и следующее за ними неуклонное изменение качественного содержания общественных явлений. Это в свою очередь требует непрерывного улучшения форм и методов труда, совершенствования квалификации финансовых работников. Скажем, в 20-е годы у нас преобладала налоговая деятельность. В условиях переходного периода от капитализма к социализму требовалось особенно четкое осуществление классовой политики в налоговой работе. Налоги использовались как средство нажима па несоциалистические общественные группировки и как крупный источник получения доходов, необходимых для социалистического строительства. Но в 30-е годы роль налогов с населения стала отходить на второй план. Победа социалистических отношений вывела в нашей работе на первое место более глубокое изучение экономики, выявление резервов и постановку их на службу обществу, анализ хозяйственных процессов и финансовых результатов деятельности предприятий и организаций.
Соответствующий характер носили и проекты решений по финансовым вопросам, которые мы представляли на рассмотрение и утверждение ЦК партии и Советского правительства. При этом мы всемерно стремились укреплять финансы. Забывать об этом мы, финансовые работники, не должны были пи на минуту. Заместители Председателя Совнаркома (Совмина) СССР «шефствовали» над теми или иными отраслями нашего хозяйства, наблюдали за ними и тоже отвечали за их функционирование. Они помогали наркомам (министрам) решать многие вопросы, в том числе и финансовые. И важно было не поддаться какому-либо ведомственному влиянию.
Особой «податливостью», как уже было отмечено, я никогда не отличался. Но когда стал наркомом, жизнь заставила еще более упрочить в себе эти личные черты. Совершенно очевидно, что не всегда люди, с которыми приходилось иметь дело по служебной линии, бывали от меня в восторге. Но без этих личных качеств любому министру не обойтись. Да и не только министру: каждый финансист должен быть твердым и жестким, когда заходит речь о государственных средствах.
И если сформулировать задачи, которые стояли перед наркоматом, например, в 1938 году, их можно свести к следую щим: углубленное изучение социалистической экономики; выработка «упругости» к ведомственному нажиму и отрас левым тенденциям; обеспечение резкого роста финансовых средств, вкладываемых в социалистическое хозяйство. Это означало еще более широкое и разностороннее использование финансовых методов организации народного хозяйств:: и воздействия на него; использование финансовых отношений как важнейшей части экономических отношений.
Одновременно решались повседневные организационные вопросы, перестраивалась и налаживалась деятельность финансового аппарата. Так, еще в начале 1938 года массовым явлением был поток запросов. Несомненно, здесь проявлялась оборотная сторона демократизма наших порядков, поскольку любой гражданин СССР имеет право на любой запрос. Но ведь всему есть разумный предел. А не то происходящее может перерасти в свою противоположность.
Пришлось издать строгий приказ о решительном пресечении вакханалии запросов. Было временно запрещено обращаться с запросами выше до решения дела в первой инстанции. Выполнение этого и иных приказов облегчалось не только дисциплинарными методами, но и само по себе — в результате обновления кадров финансовых работников. Центральный Комитет и партийные организации на местах оказали нам в этом большую помощь. Мы привлекли для работы в финансовых органах немало людей из других учреждений, организаций и с предприятий. Одновременно использовались различные формы повышения квалификации и переподготовки кадров.
Как говорят, из песий слова не выкинешь. Придется и мне сказать о том, что вначале чувствовалось какое-то недоброжелательное отношение к финансовому аппарату со стороны некоторых ведомств или отдельных их представителей.
Наркомат поставил вопрос об этом на одном из правительственных заседаний, где мне пришлось долго и подробно рассказывать о задачах финансовых органов и о несправедливом к ним отношении. Ведь финансисты стоят на страже государственной копейки. Получая заявки и требования на отпуск денежных средств, они рассматривают сметы и финансовые планы, осуществляют строгий режим экономии, не допускают излишеств и перерасходов, требуют рационально использовать каждый рубль. Так вот некоторые недовольны, что их требованиям не всегда идут навстречу, подавай им всякий раз крупные ассигнования, да и только! Государственные возможности и понятие общей целесообразности их мало интересуют.
Особенно сильный нажим испытывали финансисты при рассмотрении очередных квартальных бюджетов. «Неподдающиеся» возмущали иных хозяйственников или руководителей ведомств; начиналась истинная баталия. Хорошо, если дело ограничивалось колкостями и ядовитыми фразами. Нередко в ЦК и Совнарком летели жалобы. Поэтому я ценил во всех наших сотрудниках стойкость при отражении малообоснованных атак, сам требовал от них того же и всегда их в том решительно поддерживал…
Если спросят, что тогда в основном беспокоило руководство наркомата, скажу: кадры. Ни один человек, будь он хотя бы семи пядей во лбу, оказавшись в должности наркома (министра), не сумеет вести дело без разносторонней поддержки со стороны сотрудников учреждения, причем поддержки не пассивной, в духе простого исполнительства, а активной и инициативной. Прежде всего я ждал такой помощи от своих заместителей.
Первым, кто при мне занял этот пост и некоторое время был единственным заместителем, стал М. Ф. Бодров, окончивший ранее финансово-экономический институт. Хороший коммунист, прекрасный человек, Бодров быстро вник в главные проблемы и оказался превосходным помощником, знающим и умным.
Чтобы активизировать сотрудников всего наркомата, решили мы с ним приглашать к себе при обсуждении каких-то вопросов не только начальников, отвечавших за дело в целом, но и непосредственных исполнителей — старших экономистов, экономистов и т. д., обязательно интересоваться их мнением и доискизаться, почему они вносят то или иное предложение. Таким путем достигались одновременно три цели: люди, видевшие, что в их аргументах нуждаются и с их мнением считаются, поднимали выше голову, приободрялись, в них исчезали пассивность и равнодушие; нам лучше удавалось узнать самих людей, увидеть, кто из них на что способен, кого можно выдвинуть на более ответственный пост; наконец, из их объяснений мы постоянно черпали для себя много полезного.
Старались все время опираться на партийную организацию наркомата, что тоже оправдало себя в полной мере. 23 года являлся я членом первичной партячейки Наркомата финансов и всегда вспоминаю о ней с уважением и благодарностью.
В марте 1938 года наркомат созвал Всесоюзное совещание финансовых работников. Был поставлен доклад наркома о задачах финансовой системы на ближайший период. Выступления с мест в ходе прений показали, что дел у нас невпроворот, что я и М. Ф. Бодров за всем не уследим и крайне необходимо иметь еще хотя бы двух заместителей наркома. Обратился с этой просьбой в Совнарком. Вскоре в качестве первого заместителя наркома получил назначение Н. К. Соколов. Мы вместе учились в МФЭИ, а когда я заведовал Бауманским райфо, он был начальником бюджетного отдела Мосгорфинотдела. Опытный работник в сфере финансов, сложившийся организатор, ранее трудившийся в качестве паркомфина РСФСР, волевой и смелый работник, в прошлом лихой матрос, Соколов, казалось, был создан для того, чтобы руководить людьми. К сожалению, проработали мы вместе недолго. С назначением Н. А. Булганина председателем Правления Госбанка Н. К. Соколов стал его заместителем. А когда в 1940 году Н. А. Булганин опять стал заместителем Председателя СНК СССР, Н. К. Соколов занял пост председателя Правления Госбанка.
Моими первыми заместителями после него были В. Ф. Попов, а с его переходом в Наркомат государственного контроля — Я. И. Голев. Яков Ильич, крупный специалист и достойный руководитель финансовой системы, впервые опубликовавший свои работы по теории и практике взимания налогов еще в 20-е годы, проделал огромную и полезную работу, особенно в период Великой Отечественной войны. В 1946 году его выдвинули председателем Правления Госбанка СССР, где он также отлично потрудился. Из числа моих заместителей упомяну еш, е Ф. А. Урюпина, обладавшего высокими деловыми качествами. Выходец из вологодских крестьян, Федор Александрович 20-летиим парнем ушел добровольцем а 1919 году в Красную Армию. С 1923 года работал в финансовой системе и уже в 1926 году занял пост паркомфина Киргизской АССР. Позднее он семь лет возглавлял Финансовую академию, а в 1939 году был назначен начальником управления государственных доходов нашего наркомата. На посту заместителя наркома Урюпин по-прежнему руководил ведомством госдоходов, а также государственных трудовых сберегательных касс. Он превосходно изучил дело, показал себя умным и расчетливым знатоком финансовых проблем. Я без колебаний мог положиться на него в любом вопросе.
Что касается В. Ф. Попова, то с ним мы встречались по работе не раз. Василий Федорович, сын ростовского железнодорожника и внук воронежских крестьян, смог до революции окончить лишь двухклассное училище, потом был мальчиком на побегушках у владельца рыбного промысла. Там он сумел стать мотористом, а в 1920 году, семнадцатилетним юношей, ушел добровольно в армию и был помощником пароходного машиниста в Донской военной флотилии Кавказского фронта. Направленный по комсомольской путевке в уголовный розыск, он боролся с хищениями грузов на железнодорожном транспорте, был комендантом маршрутных поездов. В 1923 году, то есть примерно в одно время со мной и Урюпиным, был переведен на работу в финансовую систему. Так в его жизни началась новая полоса. Ее достаточно полно характеризует самый перечень занимавшихся Поповым должностей: финагент, старший агент, помощник фининспектора, фининспектор, старший инспектор окружного финотдела, заведующий районным и городским финотделами, слушатель Финансовой академии, заместитель наркома финансов и председатель Госплана Татарской АССР, наконец, народный комиссар финансов РСФСР. С этого-то поста Василий Федорович и был переведен в союзный наркомат в качестве моего первого заместителя. Прослужив всю Великую Отечественную войну первым замом наркома Госконтроля СССР, а потом несколько лет — в сфере торговли и легкой промышленности, он далее в течение десяти лет возглавлял Правление Госбанка СССР.
Не могу не вспомнить также А. П. Силаева и П. М. Тихонова, отвечавших в нашем наркомате за финансирование Вооруженных Сил и оборонной промышленности. Партия и правительство не жалели средств на армию, флот, военные предприятия. Каждый шаг в этом направлении обеспечивался рублем. Финансовым работникам нужно было изыски вать резервы, мобилизовывать их и превращать в денежные средства; следя за режимом экономии, не бросать на ветер ни одной копейки; но зато в нужных случаях быстро и оперативно предоставлять государству миллионы па укрепление обороноспособности СССР.
Наша работа постепенно воспитывает в человеке разумную жесткость, расчетливость. Нередко за глаза нас так и называют «финансовые сухари». Но мы не обижаемся на это прозвище: за ним стоят верность государственному долгу, чувство высокой ответственности, любовь к четкости и ясности. Без этих качеств хороший финансовый работник невозможен. И именно они были присущи А. П. Силаеву и П. М. Тихонову — высококвалифицированным сотрудникам наркомата, успешно трудившимся над созданием прочной финансовой базы оборонной промышленности, армии и флота.
Весьма активную роль играл А. А. Посконов, в разное время являвшийся заместителем народного комиссара и народным комиссаром финансов РСФСР, заместителем наркома финансов СССР и председателя Правления Госбанка СССР. Особенно важен вклад Алексея Андреевича в общую организацию финансовой и кредитно-денежной системы. Наркомом финансов РСФСР в 1940 и 1946–1949 годах работал А. М. Сафронов, вложивший много сил в финансовое обеспечение четвертой пятилетки. Затем Арсения Михайловича сменил на этом посту Иван Иванович Фадеев, доныне бессменно руководящий финансовым ведомством Российской Федерации.[9] Многих, с кем довелось мне работать в те годы, нет уже ныне в живых. Иные еще трудятся.
Должен подчеркнуть, что деятельность финансовых работников Советское правительство оценило по заслугам. Тысячи отличившихся в предвоенное и военное время сотрудников были награждены орденами и медалями СССР.
Советская финансовая система чрезвычайно демократична. Ее демократичность проявляется, в частности, в том, что она непосредственно связана не только со всеми отраслями народного хозяйства, но и с каждым предприятием, каждым учреждением, каждой организацией. Основное звено этой системы — Государственный бюджет СССР — объединяет ныне свыше 50 тысяч сельских, поселковых, районных городских, окружных, областных, краевых, республиканских бюджетов. В формировании нашего госбюджета активно участвуют все органы местных Советов. Они обладают бюджетными правами и утверждают свои бюджеты. Когда союзное правительство представляет Госбюджет на рассмотрение и утверждение Верховному Совету СССР, то депутаты, входящие в бюджетные комиссии, обычно за месяц до начала сессии изучают бюджетные статьи. На заседания комиссий приглашаются специалисты различных отраслей хозяйства и культуры. Их мнение строго учитывается. Только после этого комиссии вносят уточняющие предложения и сообщают Верховному Совету свое мнение о бюджете. А уж затем депутаты высшего законодательного органа страны принимают закон об очередном бюджете. Таким образом, за деятельностью финансовых органов осуществляется контроль.
По опыту собственной работы я знаю, что лицо, докладывающее на сессии о бюджете (нарком, министр финансов), постоянно ожидает от содокладчиков, которых выдвигают бюджетные комиссии, каких-либо «сюрпризов». Нередко бывали случаи, когда наркомат критиковали за недостаточную активность в разрешении определенных вопросов и т. д. Польза от таких выступлений громадна. Я всегда ощущал огромную помощь со стороны бюджетных комиссий и в организации финансового дела, и в выявлении дополнительных резервов. Председателями этих комиссий длительное время работали такие опытные товарищи, как К. И. Николаева, И. С. Хохлов, А. М. Сафронов, Л. Р. Корниец, М. А. Яснов и другие. Все они внесли большой вклад в развитие и упрочение нашей финансовой системы как в напряженные предвоенные, так и в суровые военные годы.
О советских финансах той поры написано в общем-то немало. Среди массы интересных публикаций есть и такие, где допущены неточности и принижение полезной роли финансовой системы. Это не значит, что деятельность финансовых органов должна быть только хвалима и что в ней нет недостатков. Речь идет о том, что авторы некоторых сочинений порой не замечают активной организующей, формирующей роли советских финансов в нашем хозяйстве.
Между тем финансы СССР всегда были и остаются надежным классовым, политически острым оружием в борьбе партии за создание нового, коммунистического общества. Я не говорю уже о том простом факте, что без рубля, так сказать, ничего не сделаешь, ибо товарно-денежные отношения пока сохраняются в нашем обществе.
Партия отлично учитывает эту мощь финансов и непрестанно наращивает капиталовложения в народное хозяйство. Так было всегда. В 1928 году они составляли 0,37 миллиарда рублей, а в 1940 году — 4,3 миллиарда рублей, то есть почти в 12 раз больше. Напомним, что валовая продукция промышленности возросла за то же время в 6,5 раза, а розничный товарооборот — в 15 раз, достигнув суммы в 17,5 миллиарда рублей. Соответственно доходы госбюджета, в 1928 году равнявшиеся 0,8 миллиарда рублей, к 1940 году достигли 18 миллиардов при расходах в 17,4 миллиарда рублей. Сюда не входят значительные затраты из бюджета на образование государственных материальных резервов, в том числе на увеличение запасов золота и других благородных металлов. За каждой из этих цифр — упорный и беззаветный труд миллионов советских граждан, их напряженная созидательная деятельность. В любой наш рубль вложены труд, дерзания и помыслы слесаря и хлебороба, врача и бухгалтера, пастуха и летчика, ткача и секретаря райкома. Советские люди умеют ценить свои деньги. Они умеют их зарабатывать, умеют и разумно тратить. И история не может и не должна проходить мимо того, каковы были основные вехи развития советских финансов — надежной опоры социалистической экономики. Важнейшей стороной этого развития являлось нарастающее ассигнование средств на укрепление обороны. Удельный вес таких расходов в общих бюджетных затратах в то время непрерывно увеличивался: мы не забывали об угрозе войны.
В 1938 году по смете Наркомата обороны ассигнования достигли 2,7 миллиарда рублей (21,3 процента всех расходов), в 1939 году — 4,1 миллиарда (26,3 процента расходной части бюджета), в 1940 году — 5,7 миллиарда рублей (32,2 процента).
Бюджет на 1941 год рассматривался и утверждался еще в мирное время. Тем не менее военные расходы были предусмотрены в размере 7,1 миллиарда рублей (33,8 процента). Выступления депутатов на последней предвоенной сессии Верховного Совета СССР (февраль 1941 года) наглядно свидетельствовали, что каждый из выступавших мыслил по-государственному и отчетливо понимал, что повлечет за собой малейшее промедление в столь важном деле. На сессии не только единодушно утвердили сумму, намеченную правительством, но и увеличили ее на 200 миллионов, доведя фактически до 7,3 миллиарда рублей. Этот объем ассигнований по военным сметам на 1941 год в значительной мере выражал зоенное содержание бюджета, свидетельствовал о том, какие огромные средства вкладывались партией и правительством в укрепление нашей обороны.
По роду моей работы я все чаще участвовал, естественно, в обсуждении различных вопросов на заседаниях ЦК ВКП (б) п Совета Народных Комиссаров, не раз присутствовал на заседаниях Политбюро. ЦК ВКП(б), Советское правительство всегда интересовались финансами, уделяли им большое внимание. Я особенно ощущал это при обсуждении этих вопросов не только как нарком, но и как председатель Государственной штатной комиссии при Совете Народных Комиссаров СССР, а позднее — как председатель Валютного комитета. Центральный Комитет требовал экономить там, где расходы казались недостаточно обоснованными. Мне как наркому наибольшие затруднения доставляли случаи, когда приходилось просить разрешения на дополнительную эмиссию — выпуск в обращение повой порции денежных знаков. Признаюсь, что нередко я чувствовал себя в такие минуты неважно. В ЦК ВКП(б) принимали предложения о новой эмиссии очень неохотно, а уж если принимали, то всегда требовали, чтобы одновременно были представлены предложения по обеспечению возврата выпускаемых денег, когда эмиссия не обусловливалась экономической необходимостью.