Предисловiе

Выпуская въ св?тъ мою настоящую книгу, я считаю необходимымъ объяснить, что побудило меня, п?вца, никогда литературой не занимавшагося, посвятить мои короткiе досуги нелегкому для меня труду — писать. Принято, правда, что люди, достигшiе значительной из?стности на какомъ нибудь жизненномъ поприщ?, въ автобiографiи или мемуарахъ разсказываютъ своимъ современникамъ, въ какомъ году они увид?ли св?тъ, кто родилъ ихъ, въ какой школ? они учились или л?нились учиться, какъ звали д?вушку, внушившую имъ первое чувство любви, и какъ они вышли въ люди. Одну книгу добровольцамъ литературы обыкновенно прощаютъ. Но мой случай сложн?е. Этотъ узаконенный первый гр?хъ я уже совершилъ много л?тъ тому назадъ. И это меня немного пугаетъ. Въ д?тств? я любилъ красть яблоки съ деревьев сос?дняго сада. Первое воровство садовникъ мн? охотно простилъ, но когда онъ поймалъ меня за этимъ д?ломъ второй разъ, то больно отодралъ. И вотъ боюсь, какъ бы мои доброжелатели не сказали:

— Чего это Шаляпинъ опять вздумалъ книгу писать? Лучше бы ужъ онъ п?лъ…

Можетъ быть, оно такъ и есть. Но новую мою книгу я задумалъ подъ сильнымъ влiянiемъ одного вн?шняго обстоятельства, которому противостоять было трудно. Недавно исполнилось сорокъ л?тъ со дня моего перваго выступленiя на театральныхъ подмосткахъ въ качеств? профессiональнаго п?вца. Въ это знаменательное для меня юбилейное утро я сд?лался немного сентименталенъ, сталъ передъ зеркаломъ и обратился къ собственному изображенiю съ приблизительно такой, слегка выспренней р?чью:

Высокочтимый, маститый Федоръ Ивановичъ! Хотя Вы за кулисами и большой скадалистъ, хотя Вы и отравляете существованiе дирижерамъ, а все-таки, какъ ни какъ, сорокъ л?тъ Вы в?рой и правдой прошли… Сорокъ л?тъ п?сни! Сорокъ л?тъ безпрерывнаго труда, который богамъ, Васъ возлюбившимъ, бывало угодно нер?дко ос?нять вдохновенiемъ. Сорокъ л?тъ постоянного гор?нiя, ибо вн? гор?нiя Вы не мыслили и не мыслите искусства. Сорокъ л?тъ сомн?нiй, и тревогъ, и восторговъ, и недовольства собою, и трiумфовъ — ц?лая жизнь… Какихъ только путей Вы, Федоръ Ивановичъ, не исходили за эти годы! И родныя Вамъ проселочныя дороги, обсаженныя милыми березами, истоптанныя лаптями любезныхъ Вашему сердцу мужиковъ, такъ чудесно поющихъ Ваши любимыя народныя п?сни; и пыльныя улицы провинцiальныхъ городовъ родины, гд? м?щане заводятъ свои трогательныя шарманки и пиликаютъ на н?мецкихъ гармоникахъ; и бл?стящiе проспекты императорскихъ столицъ, на которыхъ грем?ла музыка боевая; и столбовыя дороги мiра, по которымъ, подъ мелодiю стальныхъ колесъ, мчатся синiе и голубые экспрессы. Какихъ только п?сенъ Вы не наслушались. Какiя только п?сни не п?ли Вы сами!..

Какъ въ такихъ случаяхъ полагается, ораторъ поднесъ мн? прiятный юбилейный подарокъ — золотое автоматическое перо, и такъ я вс?мъ этимъ былъ растроганъ, что далъ себ? слово вспомнить и передумать опытъ этихъ сорока л?тъ и разсказать о немъ, кому охота слушать, а прежде всего самому себ? и моимъ д?тямъ…

Долженъ сказать, что не легко дался мн? тотъ путь, о которомъ я упоминалъ въ моей юбилейной р?чи, и не всегда съ неба, какъ чудотворная манна, падало мое искусство. Долгими и упорными усилiями достигалъ я совершенства въ моей работ?, бережными заботами укр?плялъ я дарованныя мн? силы. И я искренне думаю, что мой артистическiй опытъ, разсказанный правдиво, можетъ оказаться полезнымъ для т?хъ изъ моихъ молодыхъ товарищей по сцен?, которые готовы серьезно надъ собою работать и не любятъ обольщаться дешевыми усп?хами. Особенно теперь, когда театральное искусство, какъ мн? кажется, находится въ печальномъ упадк?, когда надъ театромъ столько мудрятъ и фокусничаютъ. Я см?ю над?яться, что мои театральныя впечатл?нiя, думы и наблюденiя представятъ н?который интересъ и для бол?е широкаго круга читателей.

Не мен?е театра сильно волновала меня въ посл?днiе годы другая тема — Россiя, моя родина. Не скрою, что чувство тоски по Россiи, которымъ бол?ютъ (или здоровы) многiе русскiе люди заграницей, мн? вообще не свойственно. Оттого ли, что я привыкъ скитаться по всему земному шару, или по какой нибудь другой причин?, а по родин? я обыкновенно не тоскую. Но странствуя по св?ту и всматриваясь мелькомъ въ нравы различныхъ народовъ, въ жизнь различныхъ странъ, я всегда вспоминаю мой собственный народъ, мою собственную страну. Вспоминаю прошлое, хорошее и дурное, личное и вообще челов?ческое. А какъ только вспомню — взгрустну. И тогда я чувствую, глубокую потребность привести въ порядокъ мои мысли о моемъ народ? и о родной сторон?. Мысли разнообразныя и безпорядочныя, въ разные цв?та окрашенныя. Отъ иныхъ плохо спится, отъ иныхъ гордостью зажигаются глаза, и радостно бьется сердце. А есть и такiя, отъ которыхъ хочется п?ть и плакать въ одно и то же время. Б?шеная, несуразная, но чудная родина моя! Я въ разрыв? съ нею, я оставилъ ее для чужихъ краевъ. На чужбин?, оторванныя отъ Россiи, живутъ и мои д?ти. Я увезъ ихъ съ собою въ раннемъ возраст?, когда для нихъ выборъ былъ еще невозможенъ. Почему я такъ поступилъ? Какъ это случилосъ? На этотъ вопросъ я чувствую себя обязаннымъ отв?тить. Вотъ почему я въ этой книг? уд?лю немало м?ста воспоминанiямъ о посл?днихъ годахъ моей жизни въ Россiи, которая въ эти годы называлась уже не просто Россiя, а Соцiалистической и Сов?тской…

Магическiй кристаллъ, черезъ который я Россiию вид?лъ — былъ театръ. Все, что я буду вспоминать и разсказывать, будетъ такъ или иначе связано съ моей театральной жизнью. О людяхъ и явленiяхъ жизни я собираюсь судить не какъ политикъ или соцiологъ, а какъ актеръ, съ актерской точки зр?нiя. Какъ актеру, мн? прежде всего интересны челов?ческiе типы — ихъ душа, ихъ гримъ, ихъ жесты. Это заставитъ меня иногда разсказывать подробно незначительные какъ будто эпизоды. Въ деталяхъ и орнаментахъ для меня заключается иногда больше красокъ, характера и жизни, ч?мъ въ самомъ фасад? зданiя. Этотъ милый кiевскiй полицейскiй приставъ, дающiй мн? д?ловую аудiенцiю въ ванной, по горло погруженный въ воду, и въ этомъ своемъ безыскусственномъ положенiи угощающiй меня въ не совс?мъ урочный часъ водкой; этотъ чудной скверный комиссаръ, который въ два часа ночи будитъ меня телефоннымъ звонкомъ, чтобы сказать мн?, что онъ хочетъ непременно и безотлагательно со мною чокнуться и закусить семгой — какъ не уд?литъ имъ минуты внимания? Они не мен?е мн? интересны, ч?мъ великiй князь на спектакл? Эрмитажнаго театра, ч?мъ первый министръ въ дворцовомъ кабинет?, ч?мъ главнокомандующiй армiей въ своемъ подвижномъ салонъ-вагон?. Это такiе же россiйскiе люди, такiе же актеры на русской сцен?, хотя и въ различныхъ роляхъ.

Выше я упоминалъ о моей первой книг?. Хочу въ н?сколькихъ словахъ пояснить, ч?мъ моя настоящая книга, отличается отъ той. Въ «Страницахъ жизни», написанныхъ много л?тъ назадъ въ Россiи, я далъ полный очеркъ моего д?тства, но лишь чрезвычайно б?гло и неполно осв?тилъ мою артистическую карьеру и мое художественное развитiе. Событiя, о которыхъ я рассказываю въ первой книг?, относятся, главнымъ образомъ, къ перiоду, предшествующему 1905 г. Въ настоящей книг? я пытаюсь дать полный очеркъ моей жизни до настоящаго дня. Я тщательно изб?гаю повторенiй и упоминаю объ иныхъ вн?шнихъ событiяхъ, разсказанныхъ въ первой книг?, только мимоходомъ и лишь постольку, поскольку это необходимо для посл?довательнаго анализа моей художественной эволюцiи. Первая книга является, такимъ образомъ, вн?шней и неполной бiографiей моей жизни, тогда какъ эта стремится быть аналитической бiографiей моей души и моего искусства.

Если автору ум?стно говоришь о качеств? своего труда, то я позволю себ? указать только на то, что въ моей работ? я стремился прежде всего къ полной правдивости. Я выступаю передъ читателемъ безъ грима…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.