Глава 9 НЕПРИВЕТЛИВЫЙ БРИТАНСКИЙ ПИЛОТ

Глава 9

НЕПРИВЕТЛИВЫЙ БРИТАНСКИЙ ПИЛОТ

Кроме подводных лодок Атлантику также патрулировали имеющие большую дальность полета разведывательные самолеты немецкого люфтваффе, сотрудничавшие с адмиралтейством. Пилотам было приказано докладывать об одиночных кораблях и конвоях, чтобы BDU могло направить к ним стаю субмарин. Конечно, ни самолеты, ни подводные лодки не могли полностью охватить огромное морское пространство.

У «дорнье» были большие проблемы с вражескими патрулями, которые пытались сбить их с маршрута конвоев. Также пилотам было очень сложно следовать курсом и маршрутом конвоя. На борту далеко не каждого самолета-разведчика были наблюдатели — квалифицированные морские офицеры. Еще более трудной задачей было наблюдение и опознание одиночных судов с большого расстояния и высоты. Вряд ли кто-то ждал от пилота определения тоннажа, курса и скорости цели, находящейся далеко внизу под ним. Плюс к этому навигационные возможности самолета в воздухе были намного более ограниченными, чем у медленно плывущего судна. Для определения курса конвоя пилоту самолета требовалось затратить очень много времени, да и то результаты в подавляющем большинстве случаев не были достоверными. Вражеские конвои и одиночные суда постоянно шли зигзагом — под углом более чем на 90° от истинного курса. Поэтому пилоту самолета было легко ошибиться и сообщить неверный курс, так что экипажи подводных лодок чаще всего не находили конвои, о которых сообщали летчики.

Однако 19 февраля одному пилоту повезло. «Летающий карандаш» обнаружил конвой в 80 морских милях западнее мыса Рат и потопил два судна. Ближе к вечеру Хебештрайт получил шифрованное сообщение из BDU.

«U-69» было приказано отправиться к конвою и атаковать сорок пять кораблей. Команда встретила новость криками и граммофонной музыкой. В Атлантике они провели всего лишь три дня, и их уже посылали атаковать конвой. Полный вперед!

Штурман нанес на карту новый курс. Координаты конвоя, обнаруженного в полдень в 80 морских милях западнее мыса Рат, были приняты к сведению. А нас снова начали волновать проблемы навигации. С момента, когда мы покинули Киль, у нас не было возможности определить свое положение по звездам, причем по очень простой причине — мы ни одной из них не видели. Свое теперешнее положение мы знали лишь по счислению, основанному на наших предыдущих курсах и скорости. Дрейф, обусловленный морским течением и ветром, и наше движение зигзагом также были приняты в расчет, но оставались неопределенным фактором. Ни за прошедшую ночь, ни за сегодняшний день мы не могли определить наше точное местонахождение. Небо оставалось без просветов. Если в эти расчеты закралась ошибка, то тогда «U-69» в течение более чем двадцати четырех часов будет идти к несуществующей цели. Более того, конвой мог этой ночью сменить курс.

С другой стороны, мы могли рассчитывать на то, что сорок пять судов конвоя в свободном строю, движущихся через Атлантику, займут довольно-таки большое пространство. Дым из их дымовых труб — даже если один или два судна могли плыть без него, как, например, военные корабли, — создаст довольно внушительное облако. И если будет хоть какая-нибудь видимость, то мы сможем их увидеть на расстоянии нескольких миль.

Пока что субмарина на полной скорости шла заданным курсом. Из последующих сообщений мы узнали, что BDU отправило к конвою и другие подлодки: «U-107» под командованием капитан-лейтенанта Хесслера; «U-48» под командованием капитан-лейтенанта Шульце и «U-96» под командованием капитан-лейтенанта Леманн-Вилленброка.

На третий день небо наконец очистилось и выглянуло столь долгожданное солнце. Штурман немедленно бросился на мостик со своим секстаном, чтобы взять пеленг. Мы не упустили возможности определиться по солнцу. Вот это мастерство! Результат наших наблюдений и расчеты показали, что мы были почти в том месте, которое указал Маринфелд. Небольшое отклонение было легко исправить.

— Ну, теперь все в порядке. Мы должны потопить по крайней мере еще три судна, если, конечно, не хотим получить нагоняй от BDU, — сказал я, подбадривая вахту на мостике.

— Что касается меня, их может быть и шесть, — ухмыльнулся Баде. — Я человек не гордый.

Но не зря говорят, что цыплят по осени считают.

Ночью на горизонте с северной стороны появилась огромная гряда плотных облаков. Казалось, что она собирается не просто закрыть все небо, но и принести с собой еще более плохую погоду. За ней с опаской наблюдали с мостика. Ведь эта облачность могла означать и что-то худшее, чем просто плохая погода, что-то гораздо более серьезное, чем шторм, снег или град. В столь плотных облаках могли прятаться вражеские самолеты, а их пилоты в полной безопасности наблюдать за приближающейся подводной лодкой.

Я детально проинструктировал своих наблюдателей и указал им на гряду облаков, которая, приближаясь, все больше напоминала гигантскую цепь гор.

— Будьте внимательны, — сказал я, — чтобы мы не оказались застигнутыми врасплох и нас не ужалила пчела.

Я оказался прав. Не прошло и десяти минут, как из облаков показался вражеский самолет. Он был мгновенно обнаружен.

— Внимание всем постам!

Люди с мостика быстро спустились вниз. Я закрыл за собой крышку. Теперь старший механик должен был вытащить лодку из этих неприятностей, опустив ее на глубину. Если начнут падать бомбы, то будет уже слишком поздно.

Субмарина послушно накренилась. Вода через клапаны потекла в цистерны. Жужжание дизеля прекратилось, и лодку наполнило легкое и мелодичное гудение электромотора. В тишине экипаж манипулировал рулями глубины. Все следили за стрелками на глубиномерах. Сейчас только спокойные и ясные приказы старшего механика и ответы из отдельных отсеков, а также негромкий шелест воды нарушали тишину. Все происходило как на тренировочном погружении.

Люди с бешено бьющимися сердцами ждали. Первые бомбы должны были вот-вот упасть. Успеем ли мы опуститься на достаточную глубину, чтобы стать невидимыми для пилота наверху?

Глаза неотрывно смотрели на глубиномер. Лодка опускалась вниз, и стрелка медленно двигалась вместе с ней. Четыре морские сажени… пять… шесть… В этот момент ад вырвался на свободу. Взрывы раздавались сбоку и над лодкой, и казалось, что по стальным водонепроницаемым переборкам стучат тысячи гигантских кулаков. Один… два… три… четыре…

Лодка раскачивалась и тряслась. Людей швыряло друг на друга. Отовсюду на субмарине доносился звон и треск. Казалось, что лодка рассыпается на тысячи кусочков. Моряки ждали, что в любой момент вода прорвется внутрь…

Это было наше крещение огнем.

Несколько секунд ужаса прошло.

Затем из всех отсеков стали поступать сообщения: повреждений не было. Судостроители доказали, что умеют работать, да и сталь от Круппа не подкачала. Разбилось только одно из стекол манометра в центральном посту.

В подводной войне нельзя без удачи, но далеко не каждая субмарина удачлива…

Мы некоторое время оставались под водой, но ничего больше не слышали. Когда подлодка осторожно высунула нос на поверхность, я внимательно осмотрелся через перископ. Все было чисто.

— Всплываем!

Но не успела башня рубки показаться на поверхности, как самолет появился снова. Это тот же самый или другой? Очевидно, пилот просто ждал, когда лодка поднимется на поверхность. И «сандерленд» пошел в пике.

— Быстро ныряем!

Люк боевой рубки был захлопнут, и субмарина снова поспешила на спасительную глубину.

Мы еще не успели опуститься на безопасную глубину, как раздалась новая серия взрывов. Лодка трещала так сильно, будто бы ее сжимали гигантскими тисками. Затем раздался настолько мощный удар, что подводники решили: это конец. Но я все еще был начеку. С помощью вахты в центральном посту и на рулях глубины я аккуратно управлял лодкой и смог опустить ее еще более чем на двенадцать морских саженей. Там внизу, в «глубинном подвале», ни одна бомба не могла добраться до корабля.

В этот раз мы благоразумно решили остаться на глубине на значительно более длительное время. Конфликт между самолетами и подводными лодками, даже если в распоряжении самолетов были лишь пулеметы, был всегда предприятием сомнительным, исход которого невозможно предрешить. Дыры в брюхе самолета были, без сомнения, смертельны, но и подлодка была достаточно уязвима.

Надежда догнать конвой становилась все более призрачной. К счастью, скоро начнутся сумерки, и у лодки появится неплохая союзница в защите от самолетов — темнота.

Через час мы сможем спокойно подняться на поверхность, но сейчас лучше подождать.

Этой ночью лодка снова вернулась на поверхность. Люди наслаждались прохладным морским ветром, обдувавшим их разгоряченные лица. Первая сигарета, выкуренная на мостике, была сущим наслаждением. «Летающая лодка» исчезла. Больше мы ее не видели и не слышали, но и конвой был вне пределов досягаемости. «Сандерленд» выполнил свою работу.