Вызов Туниса и сомнительный комфорт Лондона

Вызов Туниса и сомнительный комфорт Лондона

Если ты убьешь меня, я стану сильнее, чем ты можешь себе представить.

Оби Ван Кеноби – Дарту Вейдеру

В марте 1976 года, когда все исполнители были подобраны, съемочная группа прибыла в Северную Африку, и началась работа в условиях, приближенных к невыносимым. В один «прекрасный» день на Сахару обрушился ливень – сильнейший за последние пятьдесят лет. Пытались пренебречь вызовом погоды – но как тут «пренебречь», когда дождь идет горизонтально! Это вызывало почти мистический ужас. К тому же ветер срывал декорации. Пришлось объявить перерыв. А перерыв между тем был роскошью, которую съемочная группа позволить себе не могла: работа вываливалась из графика, проект постоянно находился под угрозой. Наконец погода устоялась, началась страшнейшая жара – можно было снимать. С непривычки члены съемочной группы буквально валились с ног.

Единственный человек никогда не сгибался, не ныл, не жаловался на невыносимые условия труда, хотя был уже немолод. Приглашая на роль Оби Вана знаменитого английского актера Алека Гиннеса, Джордж Лукас, быть может, интуитивно, понимал: необходим наставник, не только по роли, но и по жизни. Человек, получивший «Оскара» за «Мост через реку Квай», оставался все тем же несгибаемым британцем, и молодые поневоле равнялись на него. Харрисон Форд вспоминал Гиннеса как лучший образец для подражания: «Он всегда был готов к работе, всегда в форме. Всегда добр к другим актерам. И всегда имел ясное представление о том, как именно играть свою роль».

Помимо «человеческих персонажей», на Татуине действуют существа других рас.

Песчаных людей художник Ральф Маккуорри написал еще на ранних этапах работы над картинами, изображающими мир «Звездных войн». «Я подумал, – рассказывал Ральф, – что у них будут темные очки. Возможно, в связи с мутацией у них возникли проблемы со зрением. Маски на их лицах – фильтры для дыхания, ведь они часто попадают в песчаные бури. А цилиндры на шее содержат либо чистый воздух, либо какой-то химический состав, необходимый для замедления мутации».

Естественно, все эти словесные подробности остаются за кадром, однако тщательно продуманные персонажи, мелькающие лишь в эпизоде, придают миру необходимый объем и живость.

Одного из «песчаных людей» изображал постановщик трюков Питер Даймонд. По неприятному стечению обстоятельств, у него весьма плохие «отношения» с солнцем: он мгновенно обгорает, поэтому ему приходилось заматываться в костюм с ног до головы, так что одеяние «песчаного человека» пришлось весьма кстати. Именно он нападает на Люка и потом торжествующе трясет над головой своим оружием. Кстати, Даймонд лишь раз взмахнул оружием, а знаменитое «потрясание» появилось потом, когда над кадром поработали монтажеры и решили повторить движение несколько раз – для пущей выразительности.

Сложности, связанные со съемками на натуре, задержали фильм. Оставалась еще надежда наверстать упущенное, когда работа переместится в Англию. Уж там-то обстановка будет более приемлемой. К тому же за то время, пока Лукас с командой боролись с «Татуином», под Лондоном уже должны были быть подготовлены все условия для работы.

Но условия труда в цивилизованном мире содержали собственные вызовы. И одним из них была охрана труда работников. В половину шестого рабочий день заканчивался. И даже если сцена была в самом разгаре, никто из сотрудников не соглашался задержаться, даже на пятнадцать минут. Лукас несколько раз просил об этом одолжении, но неизменно получал отказ.

А часы тикали…

Между тем переход с живой планеты в технологический мир космических кораблей и станций вызывал и у самих актеров ощущение нереальности. Впоследствии Марк Хэмилл говорил: «Казалось, мы начали снимать совершенно другой фильм. Как будто все началось только сейчас». Лукас нервничал – и не только из-за срыва сроков и превышения бюджета. Ему вообще не нравилось в Лондоне, вдалеке от дома. Здесь все было как-то… не так. Не в полной мере устраивали его декорации, не идеально соответствовали его представлению костюмы. Вообще необходимость соглашаться на какие-то компромиссы его раздражала.

А любимая миллионами зрителей сцена в портовой забегаловке, где играет инопланетный джазик, представлялась Марку Хэмиллу «бредом обкуренного: какие-то лягушки, сверчок у барной стойки… полный кошмар». Не понимали люди, какой шедевр создали!.. Лукас молчал, стресс накапливался, работа шла.

«Казалось, мы начали снимать совершенно другой фильм. Как будто все началось только сейчас». (Марк Хэмилл)

Был создан корабль «Тысячелетний сокол» длиной почти в пятьдесят метров. Его строили и снимали в самой большой студии компании Elstree, в огромном ангаре, расположенном за городом. А кабина «Сокола» была сооружена в совершенно другой студии. Она была установлена на подпружиненную платформу, и в нужные моменты ассистенты трясли ее руками – казалось, что корабль вибрирует.

Съемки еще шли, и было уже ясно, что к Рождеству 1976 года фильм готов не будет (как планировалось изначально). Тем не менее «ХХ век Фокс» запросила трейлер к Рождеству, чтобы начать интриговать зрителей.

К тому моменту не существовало даже кадров со спецэффектами – показывать было практически нечего и нечем было «интриговать». Пришлось сообщить, что публику ожидает «Большая космическая сага о повстанцах и любви», и показать пару инопланетян и героев.

Выпуск перенесли на лето 1977 года.

Предстояло еще разобраться с монтажом.

* * *

Мало отснять материал. Нужно еще правильно его смонтировать.

Здесь Лукаса ожидали новые неприятные сюрпризы.

Он отсмотрел первый вариант монтажа и пришел в ужас. «Полная катастрофа», – так лаконически характеризовал Джордж то, что предстало его взору.

Снова включился «режим малобюджетности»: Лукас, по привычке во все вмешиваться и все контролировать, попытался сам принять участие в монтаже. Он давал монтажерам задания, показывал – как он видит и как «надо», те не соглашались, и бесценное время уходило на споры и скандалы.

В конце концов Джордж Лукас сдался и принял единственно верное решение: нанял специалистов.

Пол Херши и Ричард Чу, а также супруга Джорджа – Марша (она осуществляла редакцию фильма Мартина Скорсезе «Нью-Йорк, Нью-Йорк», так что опыт у нее имелся) – все они начали работу практически с нуля.

Фильм расползался. Он выглядел растянутым, как бабушкин чулок, – «никаким». Кстати, приблизительное представление об этой растянутости можно получить, отсмотрев «режиссерскую» («расширенную») версию «Звездных войн»: полное отсутствие динамики, внутренней упругости (эффект сжатой пружины) во вставленных – возвращенных в ленту – эпизодах: Люк на Татуине общается со своими друзьями, будущими пилотами. Особенно эта аморфность ощущается по сравнению с соседними сценами.

Именно этим и занимались монтажеры: они должны были придать фильму энергию. Беда заключалась в том, что «Звездные войны» смонтировали самым обычным способом, уделяя основное внимание ключевым объектам. Ритм эпизоду сообщали актеры, на них было сосредоточена камера.

При переделке полностью поменяли концепцию. Теперь ритм диктовала раскадровка, последовательность картинок. Планы были очень короткими, упор делался в первую очередь на самые впечатляющие моменты. Все менее выразительное просто летело в корзину. Иногда в ход шли дополнительные возможности. Уже упоминался эпизод, когда песчаный человек сбивает с ног Люка и заносит над головой оружие. При монтаже кадр зациклили, и получилось, что песчаный человек победоносно трясет своей дубиной над головой поверженного Люка. Вышло сильно и выразительно. И таких находок было много. Смысл в том, что монтаж создает определенные дополнительные возможности. Фактически он определяет энергетику фильма.

* * *

Оставалась еще одна крайне важная вещь – музыка.

Это сейчас саундтрек к «Звездным войнам» признан шедевром и исполняется как симфоническое произведение, обладающее самостоятельной ценностью. Тогда все выглядело далеко не так определенно.

Для своей космической сказки Лукас сделал очередной неожиданный выбор. Не забываем, что «Звездные войны» – это семидесятые, то есть – эпоха «диско». Тем не менее Джордж Лукас однозначно хотел предложить зрителям симфонический саундтрек. Это решение, в общем, бросало очередной вызов современности и вновь «отрицало» ее.

Объясняя задачу композитору Джону Уильямсу, Лукас сформулировал свою мысль так:

«Помимо тех вещей, которые видны зрителю, в фильме еще полным-полно такого, что на экране попросту не показано. Вот это должно каким-то образом быть передано через музыку».

И добавил, что музыка будет представлять своего рода «эмоциональный якорь».

Позднее, характеризуя Уильямса как профессионала, Лукас заметит: «Он прекрасно представлял себе жанр, в котором я работал».

…Композитор Джон Уильямс родился в тридцать втором году в Нью-Йорке и с детства был погружен в мир музыки: его отец работал барабанщиком в джазовом квинтете. В сорок восьмом семья перебралась в Лос-Анджелес, где Уильямс получал общее образование и одновременно с тем обучался композиторскому мастерству у Марио Кастельнуова-Тедеско. Во время службы в армии Уильямс не оставлял занятий музыкой: он стал дирижером и аранжировщиком в оркестре ВВС США. А когда срок военной службы вышел, подрабатывал джазовым пианистом в клубах Лос-Анджелеса.

Джон Таунер Уильямс – американский композитор и дирижер, один из самых успешных кинокомпозиторов в истории

В семьдесят четвертом году Уильямс познакомился со Стивеном Спилбергом – тогда еще начинающим режиссером, – и создал музыкальное сопровождение для его фильма «Челюсти». Успех оказался колоссальным, и композитор получил своего «Оскара».

Джордж Лукас в очередной раз рассудил до крайности просто: «Уильямс годился для Спилберга – сгодится он и для меня».

…И Джон Уильямс превзошел себя. Он создал поистине идеальную музыку для «Звездных войн». Музыкальные темы действительно «дорисовывали» те ощущения, которые не могли быть переданы на экране визуально, а «объемное звучание» оркестра создавало ощущение бесконечности космоса. Именно так звучит «открывающая тема» в начале «Звездных войн». Космос в изображении Уильямса – грандиозен и вместе с тем загадочен.

Боевые эпизоды, грандиозный «Имперский марш» (в котором находят что-то «шопеновское») и музыкальные темы таинственной жизни иных планет; шутливый «Кантина-бэнд» и светлая лирическая тема Люка Скайуокера – все это мгновенно покоряло слушателя.

Люди легко запоминают простые мелодии, то, что можно спеть или сыграть дома на пианино. Мелодии саундтрека «Звездных войн» именно таковы: они состоят из контрастных музыкальных тем и обладают естественностью разрешения. Если отвлечься от музыкальных терминов, они, попросту говоря, «похожи на песню».

На примере «Кантина-бэнда» удобнее всего рассмотреть, «как Уильямс это делает» – просто потому, что здесь это наиболее очевидно. На английских рожках свинговую мелодию исполняют инопланетные существа («похожие на бред обкуренного», по словам Хэмилла) – и где? Где-то на краю галактики, на пустынной планете, в баре, наполненном негодяями и неимоверно странными созданиями человеческой фантазии… Без музыки, в которой традиционность «вопиюще» противоречит невероятности, сцена вышла бы куда менее выразительной.

Уильямс встал за дирижерский пульт в марте 1977 года, и за двенадцать дней запись была готова. Сам он потом выделял эту работу прежде всего потому, что она позволила ему сотрудничать с Лондонским Симфоническим оркестром, который считался лучшим в мире.

Позднее Уильямс напишет музыку к «Индиане Джонсу», к «Парку юрского периода». Но тогда, в семьдесят седьмом, традиционный симфонический саундтрек к «Звездным войнам» оказался не просто шедевром – это был настоящий вызов, рыцарская перчатка, брошенная в лицо времени, – и Уильямс вышел из борьбы победителем.

…Забегая вперед, отметим, что Джон Уильямс создает музыку и к седьмому эпизоду «Звездных войн». По словам композитора, он предполагает возвращаться к темам «оригинальной» трилогии, поскольку ключевые ее моменты крайне важны для всей саги.

Но тогда, в семьдесят седьмом, еще ничто не было определено.

* * *

«Свои люди» в кино пророчили фильму незавидную судьбу – и тем не менее потихоньку образовалась маленькая группа фанатов во главе с директором по маркетингу Чарльзом Липпинкоттом. Он-то сам любил фантастику, был вхож в круги подобных любителей, – и с его помощью начал формироваться небольшой клуб поклонников «космической саги о повстанцах и любви». С компанией «Марвел» он договорился о выпуске комиксов, с издательством «Дель Рей» – о публикации литературного варианта сценария (немыслимый ход – и тем не менее в ноябре 1976 года книга вышла и к февралю следующего года разошлась полумиллионным тиражом).

Премьеру назначили на 25 мая 1977 года.

* * *

Фильм предложили сорока кинотеатрам. Согласились лишь несколько. В то время «ХХ век Фокс» запустила в прокат экранизацию романа Сидни Шелдона «Обратная сторона полуночи». Фильм получился средненький, но книга пользовалась огромной популярностью, так что этой ленты ждали. «Фокс» пошли даже на невероятный ход: они попробовали всучить «Звездные войны» в нагрузку к «Обратной стороне полуночи»: если кинотеатр хочет показывать тот фильм, которого зрители ждут, то пусть берет вместе с ним и тот, до которого зрителям вообще нет дела. Специально для прокатчиков издали красочный буклет, посвященный «Звездным войнам». Но ничто не помогло: в журналах – ни одного анонса, «Звездные войны» никому не нужны.

Двадцать четвертого мая Джордж Лукас приготовился к худшему. Внешне это выразилось лишь в том, что он сказал: «По крайней мере, у меня останется право продать пару футболок и постеров».

Он еще помнил о том, что сохранил за собой право на издание сопутствующих товаров. «ХХ век Фокс» эти глупости не волновали – и в результате студия упустила гигантскую возможность. Просто потому, что не знала: мир меняется.

«Воображение – это главный инструмент любого человека, потому что ты можешь сделать только то, что можешь себе представить». (Джордж Лукас)

Этого никто еще не знал. Может быть, о чем-то догадывался Джордж Лукас. Но и он ничего не мог сказать наверняка.

Наступило двадцать пятое мая.

Большое значение создатели фильма придавали знаменитым «уплывающим» титрам – «Давным-давно, в далекой-далекой Галактике…» – которые сами по себе представляли собой некий эффект. Если зритель поведется на титры – он завоеван.

Во время показа в зале происходило что-то невероятное: воздух буквально шелестел; а когда начался знаменитый пролет флагманского корабля, у всех перехватило дыхание.

И когда мы говорим – «у всех», мы действительно имеем в виду всех: актеры сами не представляли себе, в каком на самом деле фильме они снимались. «Я подумал: это работа гения, это – революция», – признавался «Люк Скайуокер». Ему вторил человек, чья кисть художника и вызвала к жизни людей, инопланетян и роботов, – Ральф Маккуорри: «Мы все в это время и понятия не имели, что именно мы сделали!».

«Господи, да кто мог такое сработать?» – билось в висках у тех, кто, собственно, и сработал «такое»…

Перед создателями фильма внезапно предстало невероятно реалистичное, величественное зрелище, насыщенное музыкой, дыханием, самой жизнью далекой-далекой галактики. Без музыки, вне контекста, эпизод, который обсуждался, снимался, расчленялся и снова собирался по кусочкам десятки раз, был совершенно не тем же самым, чем он предстал в окончательном варианте.

Кэрри Фишер вспоминала «таинственное электрическое поле», которое пронизывало зрительный зал. Стивен Спилберг, бывший на премьере (он один из немногих оценил фильм еще на ранних стадиях монтажа, когда Лукас устроил предварительный показ), признавался, что никогда раньше не видел эффектов, которые были бы такими настоящими. После окончания сеанса зал аплодировал. А когда все закончилось и люди выходили из кинотеатра, толпа поклонников окружила создателей фильма.

К Джо Джонстону подошли потрясенные зрители и стали просить автограф. «Я говорю: „Я же не звезда, вам не мой автограф нужен!“. Они отвечали: „Нет, нет, все понятно, что вы не актер, но пожалуйста, подпишите“. Тогда я подумал, что это что-нибудь да значит!»

Фильм был продан в тридцать семь кинотеатров и побил все рекорды сборов. И все равно не верилось, что это произошло. Кэрри Фишер вспоминала, как проезжала мимо бесконечной толпы, штурмующей кинотеатры, и думала: «Да что же это такое?».

А это был первый блокбастер. Да, мир действительно менялся, и менял его Джордж Лукас.

Семьдесят седьмой. Закончилась война во Вьетнаме. Разозленные солдаты возвращались домой. «Образ врага», «апокалипсис», крах, депрессия… «Звездные войны» заставили людей взглянуть в космос, поверить в будущее, в победу света. Лукас вовсе не был «не своим современником», он вовсе не создал фильм, свободный от «актуальности», напротив: то, что он снял, отвечало чаяниям времени, людей, страны и всего мира. «Звездные войны» появились ровно в тот самый момент, когда в них назрела острая необходимость, когда они были нужны, как хлеб.

* * *

Ярким доказательством «актуальности» фильма могут служить и отзывы советской прессы, причем никто из писавших фильма, судя по всему, не смотрел, однако идеологическую подоплеку в нем углядел безошибочно: «Империя Зла» – подразумевается Советский Союз, «Звездные войны» – то, чем угрожает нам Америка в «лучших традициях» холодной войны.

«Нынешним летом американские кинотеатры захлестнула новая волна „кинопсихоза“. По сообщению печати, фильм американского режиссера Джорджа Люкаса „Война звезд“ побивает все рекорды кассовых сборов: 60 миллионов долларов прибыли за первый месяц демонстрации. С утра до полуночи „Война звезд“ демонстрируется в переполненных зрительных залах. Чтобы попасть на фильм, нужно либо простоять несколько часов и очереди, либо купить билет с рук за баснословную цену – 50 долларов.

Итак, на смену „нечистой силе“, массовым катастрофам и гигантским акулам на американский экран пришли ужасы поистине космического масштаба – чудовищные тираны, терроризирующие нашу Галактику. Борьбу с ними ведут герои фильма – некая круглолицая принцесса, деревенский юноша, старый рыцарь Круглого стола, человек-обезьяна и два робота. Один из них, громадный позолоченный робот Трипио, наделен человеческой речью, другой, Арту-Дету, похож на автомобиль и изъясняется „звездными“ сигналами.

Но для пущего устрашения обывателя создатели фильма пускают в ход самое совершенное оружие – лазерный луч, которым герои картины сражаются, как рапирой. На экране то и дело возникают кошмарные чудовища: человек-ящерица, гномы без лиц, живая мумия, голова которой усеяна резиновыми трубками, фантастические животные…

Параллельно со съемками этого холодящего душу „шедевра“, который режиссер Джордж Люкас называет „вестерном будущего“, в США было предпринято еще несколько аналогичных коммерческих операций. В издательстве „Баллантайн“ вышел одноименный роман. Затем „Марвел Комик бук“, издательство, специализирующееся на комиксах, заключило контракт с кинокомпанией „Фокс“ и, разделив сценарий на шесть частей, начало выпускать ежемесячно альбомы комиксов с историей „Войны звезд“. Тираж – миллион экземпляров. Вслед за этим появились классические атрибуты „массовой культуры“ – значки, майки, плакаты с рекламой фильма, пластинки с музыкой. А к Новому году в магазины должны поступить и детские игрушки: миниатюрный Арту-Дету, издающий те же звуки, что и его прообраз, и позолоченный Трипио. Главная „находка“ фильма – игрушечная лазерная рапира – еще не изобретена, но работы по ее созданию уже ведутся».

«Световой меч – это оружие джедая. Не такое грубое и примитивное, как бластер. Более элегантное оружие более цивилизованных времен». (Оби-Ван Кеноби)

Статья иллюстрирована изображением имперского штурмовика в шлеме-маске с подписью: «Один из «героев».

* * *

Джордж Лукас умел ждать и ничего не забывал. Он помнил о том, что в свое время отделил одну треть от огромного двухсотстраничного сценария, чтобы снять первый фильм. Но он же поклялся рассказать всю историю до конца! И начал задумываться о продолжении.

Для этого, естественно, требовались деньги.

Мы помним, что Чарльз Липпинкотт начал рекламную кампанию среди целевой аудитории. Но этого было, конечно же, мало.

Еще до выхода фильма он предлагал различным компаниям купить лицензию на выпуск сопутствующих товаров. Футболки, игрушки, постеры, разная мелочь с символикой «Звездных войн» и прочие «классические атрибуты „массовой культуры“».

«Дальновидные» компании проявляли к «детскому фильму» Лукаса такое же равнодушие, как и владельцы кинотеатров. Только одна компания – игрушки «Кеннер» – проявила некоторый интерес и подписала контракт еще до выхода фильма на экраны. В «Кеннер» не верили в успех, однако заинтересовались возможностью создать серию фигурок на космическую тематику.

Того, что произошло после премьеры, никто не ожидал. «Кеннер» оказались попросту не готовы к свалившемуся на них буму, у них не хватало производственных мощностей, чтобы обеспечить спрос. То, что было уже наработано, фанаты мгновенно смели с прилавков. К Рождеству в Америке готовятся сильно заранее, и компания «Кеннер» пошла на поистине постыдный шаг: ввела сертификаты на получение желанных игрушек. Это назвали «кампанией пустых коробок». На Рождество ребенок получал красивую коробку и сертификат с надписью: «Эти игрушки будут твоими в марте».

А затем начался настоящий бум с распродажей лицензий. Хэмилл вспоминал: «К этому невозможно быть готовым заранее, – к тому, что твое лицо будут надевать как маску с прорезями для глаз. Я был везде. Я был на вкладышах жвачек. А это, между прочим, дорогого стоит во все времена!».

Кэрри Фишер также вынуждена была вырабатывать какое-то отношение к случившемуся. Потому что происходящее поистине зашкаливало. «Если мы заключили контракт на свою наружность, – рассуждала Кэрри, – не означало ли это, что я должна была заплатить Джорджу пару баксов перед тем, как взглянуть на себя в зеркало?» Но потом она нашла «путь»: «Никакая ты не знаменитость. Знаменитость – принцесса Лея, а я просто на нее похожа – и поэтому должна Джорджу пару баксов».

Когда «Звездные войны» получили семь «Оскаров» (из десяти, на которые были номинированы), а сопутствующие товары и доход от проката превысил все ожидания, начались наконец разговоры о сиквеле.

Джордж терпеливо дожидался этого часа, а когда время пришло, оказалось, что предварительный сценарий следующего эпизода (он получил название «Империя наносит ответный удар») уже готов и датирован ноябрем 1977 года.

Джордж Лукас на церемонии вручения премии «Оскар»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.