Оби Ван Кеноби: британское измерение
Оби Ван Кеноби: британское измерение
Оби Ван Кеноби (которого на Татуине запросто называли «старым Беном Кеноби») – один из ключевых персонажей «оригинальной» трилогии, а затем и приквела. Это великий джедай, наставник Люка Скайуокера, а также учитель и друг его отца Энакина, позднее перешедшего на Темную сторону Силы. В «архетипическом» сюжете у него та же роль, что у Мерлина или Гэндальфа.
На такую роль определенно требовался известный актер. Да и в кинокомпании «ХХ век Фокс» всё активнее выражали недовольство тем, что Лукас набрал «темных лошадок» на главные роли.
Критики – возможно, повторяя за самим Лукасом, – продолжают утверждать, что одним из источников, вдохновивших Джорджа на создание «Звездных войн», был фильм Куросавы «Три негодяя в скрытой крепости». И, соответственно, Оби Ван Кеноби некоторым образом «вырос» из персонажа, сыгранного Тосиро Мифунэ. И что Лукас чуть ли не хотел пригласить самого Мифунэ на роль старого Бена.
Однако выбор все же был сделан в пользу Алека Гиннеса – и таким образом в «Звездные войны» вместо «японского» вошло «британское» измерение. Фактически, если вспомнить «Мост через реку Квай» и сопоставление в этой ленте двух миров чести, британского и японского, можно было бы сказать: вместо полковника Сайто в «Звездных войнах» мы получили полковника Николсона. Сравнение красивое, но, в общем-то, не вполне корректное: Оби Ван имеет только то общее с Николсоном, что он тоже до мозга костей английский джентльмен.
Возможно, Лукас вовремя понял, что перебирать с влияниями и интонациями в таком и без того перенасыщенном странностями фильме, как «Звездные войны», не следует. Японская линия чрезмерно утяжелит проект. Достаточно никому не известных молодых американцев в главных ролях и британцев – на всех остальных. Включая такого знаменитого британца, как Алек Гиннес.
«Добыть» для фильма Гиннеса – это, конечно, задача. Существует забавная легенда: якобы, желая привлечь Гиннеса, Лукас подбросил сценарий в гримерную актера, когда тот снимался в фильме «Ужин с убийством» (1976).
– Не читай! – в ужасе сказал Гиннесу его агент. – Вообще не прикасайся! Вдруг там бомба! И вообще – никогда не читай неизвестно откуда взявшийся сценарий!
Однако Гиннес все-таки прочитал. Ему понравились «Американские граффити» – так почему бы не попробовать поработать с этим режиссером? Он встретился с Лукасом и счел его человеком цельным, ярким, интересным. Конечно, научная фантастика не вызывала у Гиннеса никакого интереса, да и диалоги в фильме – так себе, но все-таки…
Почему бы и нет?
…С тех пор для многих молодых (а теперь уже и не очень молодых) людей сэр Алек Гиннес навек превратился в Оби Вана Кеноби.
Впрочем, на самом деле Гиннесу никогда не грозило застрять в «амплуа» актера одной роли. Будь это так, он завяз бы еще в полковнике Николсоне…
«Оби-Ван – великий наставник, столь же мудрый, как мастер Йода, и столь же сильный, как мастер Винду». (Энакин Скайуокер)
Кстати, в Тунисе на съемках фильма Алек Гиннес в полной мере демонстрировал товарищам по съемочной группе «полковника»: пока молодые актеры стенали, шатались и падали под бременем невыносимого климата, пожилой британец сохранял прямую спину, бодрое расположение духа и постоянную готовность к работе. Сам он, впрочем, ворчал: «На съемочной площадке ко мне относятся так, словно мне сто шесть лет!».
А чего он хотел – он ведь действительно был человеком иной эпохи и актером совершенно другой «весовой категории», нежели его партнеры! Джордж Лукас, впрочем, остался невероятно благодарен Гиннесу за то, что тот согласился принять участие в его фильме – ведь тот, знаменитый и обласканный премиями, мог выбрать для себя любую роль, а он поехал в Тунис сниматься в «детском», «нелепом» фантастическом фильме.
Иногда Гиннес утверждал, что роль ему понравилось – мудрец, наставник… Но это была лишь часть правды. Как и все участники съемочного процесса, он не мог не отметить «чудовищности» диалогов. И (как и Харрисон Форд позднее), согласно очередной легенде, попросил Лукаса убить его персонажа, потому что невозможно ведь сниматься в подобной нелепице слишком долго.
Согласно еще одной легенде, Алек Гиннес прямо-таки ненавидел Оби Вана Кеноби. И все же, несмотря на это, он каждый раз позволял Лукасу уговорить себя сыграть старика Бена в следующих фильмах (призрак Оби Вана появляется и в «Империи», и в «Возвращении джедая», как мы помним).
Нет, не так-то просто избавиться от того джедая, который у тебя внутри. Ведь это, в общем-то, именно тот Оби Ван, которого все мы ищем.
* * *
Сэр Алек Гиннес был человеком замкнутым и о своей жизни рассказывать не любил. Даже в своих воспоминаниях – а Гиннес написал целых три книги мемуарного характера, – он весьма скудно пишет о себе и в основном рассказывает о людях, с которыми ему доводилось встречаться и работать.
Он родился в 1914 году; его мать работала секретарем, а своего отца он никогда не видел: Алек Гиннес был незаконнорожденным. Тогда еще никто не подозревал, что в 1958 году королева Англии посвятит его в рыцари.
Предполагают, что отцом Алека был некий шотландский банкир. Деньги на учебу сына в частной школе он прислал, однако оплатить высшее образование отказался, поэтому в Королевскую академию драматического искусства Гиннес не поступил и устроился на работу клерком в одной лондонской рекламной конторе. Так он заработал на занятия в небольшой частной театральной студии Фэй Комптон. По легенде, Гиннес приходил туда босиком: у него была только одна пара ботинок, и он ее берег.
Сэр Артур Джон Гилгуд, известный театральный режиссер и исполнитель шекспировских ролей, дебютировавший в 1921 году на сцене лондонского театра «Олд Вик» в возрасте восемнадцати лет, заметил молодого актера (в то время насчет Гиннеса уже стали поговаривать, что он «напрочь лишен таланта») и начал давать ему маленькие роли: Озрика в «Гамлете» (1934), Аптекаря в «Ромео и Джульетте», Федотика в «Трех сестрах». И уже в 1938 году у выдающегося режиссера Тайрона Гатри Гиннес сам сыграл Гамлета – это был едва ли не самый молодой Гамлет на лондонской сцене. Именно в этой роли определилась знаменитая манера игры Алека Гиннеса, которую уже тогда кто-то из критиков окрестил «не-игрой»: Гамлет Гиннеса был скрытным, самоуглубленным, почти «не играющим» – в эпоху, когда на сцене и в кино господствовал гротеск, яркий, сочный штрих. Всю жизнь Гиннес будет отстаивать минималистские принципы «простой», неакцентированной актерской игры, однако «отсутствие темперамента» (как писали о нем критики) не мешало Гиннесу выступать в постановках по Диккенсу, а спустя годы превосходно сыграть Митю Карамазова. Он, как впоследствии говорили, «просто позволял событиям случиться», и Юлий Цезарь в его исполнении был всемогущим диктатором не потому, что чего-то добивался, что-то доказывал (словом или делом) или чем-то управлял: о нет, он просто разрешал Риму существовать, а Клеопатре – править Египтом. Мир, собственно, вращался только потому, что Цезарь – Алек Гиннес – не запретил ему этого. Знаменитая доброта Алека Гиннеса была приметой неограниченной силы, а вовсе не слабости. Цезарь настолько могуществен, что может все – даже быть добрым.
В 1938 году Алек Гиннес женился на актрисе Меруле Саламан, своей партнерше по одному из спектаклей; их единственный сын Мэтью появился на свет в сороковом году. С Мерулой Гиннес прожил шестьдесят два года; она умерла вскоре после его смерти в 2000 году.
Выйдя замуж, Мерула оставила карьеру и полностью посвятила себя семье. Кроме того, она занималась драматургией и детской литературой.
В 1939 году Гиннес собрал собственную труппу, которую назвал «Актерский театр», – там состоялась инсценировка «Больших надежд», где Гиннес сыграл «светоносного юного джентльмена» Герберта Покета, и именно там его заметил начинающий режиссер Дэвид Лин.
Алек Гиннесс в роли Гамлета
Война заставила сделать перерыв в театральной карьере: в сороковом году Алек Гиннес пошел добровольцем и оказался на флоте, где командовал пехотно-десантным катером, обеспечивавшим перевозку людей и грузов в Средиземном море (югославским партизанам, в частности). Во время службы на катере Гиннес писал военные очерки, которые печатали в «Дейли телеграф», «Таймс» и сборниках повестей. Позднее на вопрос, какую свою роль он считает наиболее удачной, Алек Гиннес отвечал: «Офицера и джентльмена».
После демобилизации работы в театре не оказалось – и тут Дэвид Лин предложил ему участвовать в экранизации «Больших надежд», все в той же роли Герберта Покета. Спустя много лет, получив роль старика Доррита в «Крошке Доррит» (1988), Гиннес скажет: «Я словно вернулся домой».
Гиннес – театральный актер. Два великолепных сезона – с 1946-го по 1948-й – он проводит в театре «Олд Вик», а всего за жизнь сыграет более восьмидесяти театральных ролей. Он будет сам писать для театра (инсценировка «Братьев Карамазовых», сценарий по роману Джойса Кэрри «Устами художника»…).
И одновременно с театром Гиннес будет постоянно сниматься в кино, причем в острохарактерных ролях, начиная с Феджина в «Оливере Твисте» (1948).
В 1949 году последовал знаменитый фильм «Добрые сердца и короны», где для начала Гиннесу предложили две роли – на выбор. Гиннес сыграл восемь: всех членов аристократической фамилии д’Аскойнов: иссохшего банкира, глуповатого юнца, надменного денди, генерала, адмирала, герцога, священника – и высоконравственную суфражистку леди Агату.
«Добрые сердца и короны» представляют собой настоящую британскую черную комедию. Действие разворачивается в викторианской Англии. Некий Луис Мадзини – сын оперного певца и дочери герцога Челфонта – страдает от своих аристократический родственников: за связь с безродным иностранцем его мать была подвергнута остракизму. После ее смерти Луис, который вырос в унизительной бедности, производит нехитрый подсчет: от герцогского титула его отделяют всего восемь человек – те самые родственники, которые так дурно обошлись с мамой. Их-то и следует устранить – все очень просто.
Шестерых он отправляет в мир иной самыми хитроумными способами. Еще двое уходят из жизни самостоятельно. Наконец наш «герой» у цели. Он женится на вдове одного из убитых… и тут выясняется, что на всякого мудреца довольно простоты, а на каждого злодея найдется злодей еще худший.
В этом фильме Алек Гиннес сыграл всех восьмерых родственников.
Комедия о восьми убийствах была сочтена в Америке настолько ядовитой и циничной, что ее там не сразу выпустили в прокат, зато Британский институт кино отнес «Добрые сердца и короны» к числу шести величайших фильмов в истории британского кинематографа.
Гиннес – человек «без лица» – «болванка для париков», как недобро писали газетчики. А между тем у Алека Гиннеса очень характерное лицо, с длинным носом, залысинами, глубокими складками на лбу. У него оттопыренные уши и очень светлые глаза. Он очень узнаваем – и неузнаваем в одно и то же время. Гиннес будет играть злодеев и шпионов, цезарей и священников, и все без исключения его персонажи будут отличаться друг от друга: повторений, даже в однотипных ролях, не случится. Гиннес умел играть добро во всех его обличиях, и оно всегда получалось у него разным и неизменно притягательным. И только настоящее, беспримесное Зло в исполнении Гиннеса ожидал провал, причем это касалось как шекспировских злодеев, так и такой неожиданной роли, как Гитлер («Гитлер: последние десять дней», 1973).
Гиннес добросовестно готовился сыграть Гитлера. Много читал. Пил любимый фюрером мятный чай. Бросил курить, потому что фюрер не курил. В прессе много шумели: ветеран Второй мировой – и вдруг играет Гитлера? Гиннес отстаивал свое право на роль.
…Как результат – в кадре появился… диккенсовский богатый дядюшка с нелепыми фантазиями насчет захвата всей Европы и с кучей прихлебателей на шее. Зло проиграло, «внутренний человек» Гиннеса оказался сильнее роли.
Многое в актерской манере Алека Гиннеса связано с тем, что после войны он принял католичество (хотя во время войны подумывал – не стать ли священником англиканской церкви). О том, как это случилось, существуют разные рассказы, но если вкратце – в начале пятидесятых сын Гиннеса Мэтью заболел полиомиелитом, и несчастный отец дал обещание: если сын поправится, стать католиком. Впрочем, к католичеству Гиннес и раньше испытывал определенную склонность.
Английский католицизм Гиннеса – такой же, как у Грэма Грина (Гиннес будет играть персонажей Грэма Грина), как у Честертона (он будет играть и патера Брауна), – наверное, такой же, как у Толкиена (Оби Ван Кеноби временами напоминает Гэндальфа), – во многом определяет внутренний мир актера, и его потрясающе органическая «не-игра» обогащена именно этими обертонами. Невооруженному глазу зрителя их не видно, потому что они не на поверхности, – но не ощущать их невозможно. Внутреннее равновесие, способность отделять преступление от преступника, убежденность в абсолютном примате Добра (нет равенства Добра и Зла, столь любимого поздними фантастами; есть Добро – и зло как недостаточность Добра, то есть нечто вторичное), – все это «внутри» и зачастую определяет внешний рисунок роли.
Сэр Алек Гиннесс (1914–2000) – британский актер театра и кино. В 1958 году был удостоен премии «Оскар» за лучшую мужскую роль в эпическом военном блокбастере «Мост через реку Квай», а спустя два десятилетия Гиннессу была вручена почетная статуэтка за жизненный вклад в мировое киноискусство в течение долгой и успешной актерской карьеры
Поэтому и не получаются абсолютные злодеи. Возможно, они действительно существуют, но во внутренний мир Алека Гиннеса им попросту не войти, даже если он и пытается их впустить.
Единственным непростительным грехом, который актер умел сыграть, была гордость – высокомерие. Искреннее представление о себе как о человеке, стоящим выше всех остальных (именно это и погубило незлого, вовсе не кровожадного, любезного короля Карла, который совершенно искренне считал себя вознесенным над всем человечеством, – роль Гиннеса в «Кромвеле», 1970).
Фирменным «знаком» многих персонажей Гиннеса было умение восхищаться чужой юностью – отцовская любовь, обычно лишенная сентиментальности, но исключительно глубокая. Он вообще никогда не играл «любовь» – страсть, влечение, яркую эмоциональную жизнь. Исключительная сдержанность истинного джентльмена не встретит понимания у дам в эпоху «сексуальной революции» – но Гиннеса не переделаешь: несмотря на свою исключительную способность к перевоплощению, «выключить джентльмена» он оказался не в состоянии.
* * *
В 1957 году Дэвид Лин снял знаменитый «Мост через реку Квай», в котором Гиннес сыграл одну из самых знаменитых своих ролей, квинтэссенцию британского офицера, джентльмена и вообще белого человека со всем его невыносимым «бременем». Позднее этот образ будет любовно спародирован Михаилом Козаковым в фильме «Здравствуйте, я ваша тетя!» (помните великолепное: «Я старый солдат и не знаю слов любви…»?).
Полковник Николсон – некий абсолют, нечто «усреднено-английское»: средний рост, среднее сложение, средний возраст. «Безликость» Гиннеса оборачивается в этом образе обобщением. Английский джентльмен не выделяется; торчать над толпой – это дурной тон. Он не позволит грубой силе сломать себя. Никто не станет навязывать ему условия игры, даже японцы. Да, полковник сидит в лагере, но он сдался по приказу командования, следовательно – по-прежнему остается на службе. Побег? Побег в таких условиях – это дезертирство. Выжить в плену? Но способность выживать – отнюдь не главная добродетель солдата. Главная добродетель – дисциплина.
Существуют пункты устава, параграфы конвенций, правила и законы. И полковник Николсон заставит всех выполнять эти пункты. В том числе и японского полковника Сайто. И когда эти условия – для Сайто, в общем, безразличные, у японцев собственные условности, – будут соблюдены, Николсон с той же несгибаемостью начнет строить мост через реку Квай. Идеальный мост, триумф британской цивилизации в непроходимых джунглях.
Фильм оказался шедевром, но во время съемок Алек Гиннес смертельно рассорился с Лином, и они сутками не разговаривали. Зато – семь «Оскаров».
* * *
И вот, после десятков столь значительных ролей, ставших вехами в истории театра и кино, Алек Гиннес получает предложение от молодого американского режиссера сыграть небольшую роль в фантастическом фильме с «совершенно нелепым сюжетом». И соглашается.
Оби Ван Кеноби в исполнении Алека Гиннеса вносит в мир «Звездных войн» неподражаемое английское измерение. Да, в фильме работает много английских актеров, есть даже настоящий «английский дворецкий» – С-3РО, если верить откровениям Дэниелса, – но Оби Ван безупречный джентльмен. Он обладает могущественной добротой, которая никогда не боится, что ее примут за слабость. Мир для него гармоничен и насыщен божественной энергией. Чужая юность, чистая и хрупкая, вызывает у него ностальгию и безусловное желание защитить. Мерлин – или Гэндальф? В любом случае, образ наставника, учителя, воспитателя, способного в нужный момент отойти в тень и дать ученику возможность действовать.
Невежество Люка, его стремление «немедленно что-то сделать» и даже возраст («слишком стар для обучения», по отзыву Йоды) – ничто не служит для Оби Вана препятствием. Несмотря на то, что старый чудак-отшельник прежде всего как будто созерцатель, на самом деле он – человек действия.
Наверное, все уже обратили внимание на то, что песчаные люди разбегаются, стоит лишь появиться одному-единственному безоружному старику в коричневом балахоне. Вопрос: почему?
«Песчаных людей легко спугнуть, но они скоро вернутся с большими силами», – замечает Оби Ван. Понятно, что у него уже не раз случались стычки с этим воинственным племенем. Нетрудно догадаться, что песчаные люди (как индейцы) не в восторге от появления на их землях фермеров. А с другой стороны, у фермеров всегда есть чем поживиться. Поэтому люди, вроде дядюшки Люка, не выпускают из рук оружия и прочно запирают ворота.
Алек Гиннесс и Джордж Лукас на съемочной площадке «Звездный войн»
Но Оби Ван живет один, его оружие – световой меч, и ворот в его владениях явно не наблюдается. Тем не менее он сумел нагнать страху на туземцев.
Трудно представить себе, чтобы он вышел из себя, сказал грубость или совершил жестокость.
Один немецкий писатель в свое время высказался: «Нельзя навсегда стать вежливым». То есть для того, чтобы быть вежливым, человеку приходится постоянно, ежедневно прикладывать усилия, держать себя в узде, как в корсете. Оби Ван сумел стать вежливым навсегда. И его «вежливость» – плод самовоспитания. С годами, после всех ежедневно прикладываемых усилий, она стала неотъемлемой частью его натуры.
В Оби Ване Кеноби мы видим естественный сплав множества ролей Алека Гиннеса. Как и всегда, Гиннес практически «ничего не делает», однако именно его появление в жизни Люка приводит к тому, что мир наконец-то начинает вращаться в правильную сторону.
У Оби Вана есть одно поразительное качество: он никого не осуждает. Люк воспитан иначе. Как всякий нормальный хороший мальчик, он убежден в том, что человек обязан быть честным, трудолюбивым, храбрым; что нужно вовремя отдавать долги (или вовсе их не делать) и всегда держать слово. А те, кто поступает иначе, – плохие люди, и мы не будем иметь с ними дело. Сама только мысль о том, что придется идти в злачное место и там нанимать какого-то контрабандиста (то есть иметь дело с преступником), приводит Люка в изумление.
Разве хорошие люди не должны сотрудничать только с хорошими людьми? И как такому хорошему человеку, как Бен, вообще пришло в голову искать пилота среди отбросов общества?
«Хорошесть» Люка, которая недорого стоит, рассыпается о первый настоящий урок Бена: «Здесь (в баре) собираются лучшие пилоты галактики». Не обязательно искать кого-то с безупречной репутацией. Работа на благое дело сама по себе способна открыть даже запятнанному человеку чистый путь – и в этот момент вдруг мелькает далекая тень отца Брауна…
Мир дяди и тети, в котором до сих пор существовал Люк, был замкнутым мирком маленьких обывательских добродетелей. Во что бы то ни стало оградить мальчика от опасностей, от соблазнов, от бедствий, – вот и все, чего добиваются эти навсегда испуганные люди. Кстати, мещанская добродетель сама по себе – с гнильцой. Например, «хорошие фермеры» покупают дроидов у джавов, не задавая никаких вопросов. Хотя понятно, что маленький кочевой народец сам никаких дроидов не производит: джавы подбирают то, что плохо лежит, чинят и потом выставляют на продажу.
Конечно, когда дроид открыто заявил о своей принадлежности другому хозяину, дяде пришлось его вернуть. Пусть соседи не думают, будто мы приобретаем ворованное. Мы – честные.
Да, но как быть с другими дроидами? Они не ворованные просто потому, что мы не знаем об этом? А такой сложный дроид, как С-3РО – неужели кто-то выбросил его как хлам? Но С-3РО вообще не задали никаких вопросов, его просто приставили к делу…
Тем не менее Люку эта небольшая, принятая в среде добродетельных фермеров сделка с совестью не кажется чем-то предосудительным. Он так воспитан. И искренне убежден в том, что остается хорошим и честным.
Что ж, в конце концов опасности сами пришли к фермерам в дом и уничтожили их.
В том, как Бен уводит Люка из «норы», есть отцовское уважение к праву молодого человека на опасность, на приключение, на борьбу. Нельзя уважать себя, отсиживаясь дома. В любом обществе – будь то общество фермеров-обывателей или подонков из космического бара, – Оби Ван неизменно остается джентльменом и, что характерно, прекрасно себя чувствует. Ему удобно в любом месте, в любом положении; он неизменно остается собой.
Нельзя не заметить, что при первой встрече с сыном Скайуокера Оби Ван Кеноби немного разочарован. Надо же, Люк не может отправиться на помощь к принцессе и вступить в борьбу за свободу, потому что обещал дяде помочь со сбором урожая… Дал слово? Огорчительно.
Бен не станет явно осуждать молодого человека, но сожаление появится в его глазах.
А у Люка нет времени как-то переживать это сожаление постороннего, в общем-то, человека. Ведь Люк – хороший мальчик, он правильно воспитан. Конечно, он сожалеет, что расстроил Бена, но – надо ведь держать слово. «Жаль, Бен, но мне пора идти». Мир Люка замкнут и скучен.
И Бен решительно взломал этот мир. Причем, отправляясь с юным существом в неизведанное путешествие, он взял на себя всю ответственность. Нужно успеть объяснить хорошему мальчику, что обывательская «хорошесть» – отнюдь не показатель настоящей доброты; что мелкие добродетели половинчаты, зачастую лицемерны и всегда недостаточны; что люди с подмоченной репутацией тоже заслуживают внимания и уважения; что полагаться только на несовершенный человеческий разум – самонадеянно и глупо, потому что в мире существует Сила… Это будут уроки между делом, больше личным примером или практикой, чем теоретизированием и регулярным обучением.
Йода: – Звание рыцаря Совет согласился пожаловать тебе. Но я был против, чтобы мальчик стал твоим падаваном.
Оби-Ван: – Квай-Гон верил в мальчика.
Йода: – Из числа избранных он, возможно. Но между тем, обучение его нам многие опасности сулит.
«Британское измерение» «Звездных войн» – это вежливость навсегда, это прямая спина и тщательно оберегаемое внутреннее благородство персонажей. Этот тон и был задан Оби Ваном в самых первых эпизодах. Интересно, например, отметить такой момент: никто из героев «Звездных войн» – во всяком случае, в «оригинальной» трилогии, – никогда не позволяет себе ни истерик, ни грубости. Случаются острые перепалки между Ханом Соло и Леей: в стиле Бенедикта и Беатриче из шекспировской комедии. Встречаются и язвительные замечания, и горькие реплики; но никто – даже жестокий и злобный Джабба Хатт – в этом мире не позволяет себе невоспитанности, открытого хамства. В «Звездных войнах» нет крови – и нет грубости. Совсем. Оби Ван Кеноби хорошо воспитал тот мир, в который он отправил юного Люка Скайуокера – офицера и джентльмена.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.