Шопенгауэр в России

Шопенгауэр в России

Первым переводчиком на русский язык сочинений Шопенгауэра был Афанасий Фет. Он перевёл и, судя по всему не без удовольствия, «Мир как воля и представления». Предисловие к этому переводу написал Николай Страхов, который заметил, что у Шопенгауэра пессимизм, закрывающий все выходы к оптимизму, имеет настоящий религиозный характер и его книга «может служить прекрасным введением к пониманию религиозной стороны человеческой жизни».

Читать подобное странно. Шопенгауэр — христианский философ? Но вот и оксфордский профессор, англичанин Дж. Сток утверждал, что тщательное изучение доктрины Шопенгауэра «обнаруживает, что прокламируемый им атеизм, его цинизм, а порою и грубость есть лишь не что иное, как предохранительный щит, за которым скрывается вызывающее глубокую симпатию сердце, жаждущее истины, благодати и спасения».

Возможно, что именно это и вычитал у Шопенгауэра, русский поэт признавался: «Шопенгауэр для меня не только последняя крупная филосовская ступень, это для меня откровение, возможный человеческий ответ на те умственные вопросы, которые сами собой возникают в душе каждого».

Один из мучительнейших вопросов бытия — смерть. Ее Фет воспринимал почти по-шопенгауэровски:

Еще ты каждый миг моей покорна воле,

Ты тень у ног моих, безличный призрак ты;

Покуда я дышу — ты мысль моя, не боле,

Игрушка шаткая тоскующей мечты.

Или другие строки. Подчиняясь общим законам мировой воли:

Покорны солнечным лучам,

Так сходят корни в глубь могилы

И там у смерти ищут силы

Бежать навстречу вешним дням.

Вечное коловращение природы. И вот уже Фету пишет удивительное письмо Лев Толстой, не начинающий писатель, a уже автор «Войны и мира»: «Знаете ли, что для меня нынешнее лето? — На переходящий восторг перед Шопенгауэром и ряд духовных наслаждений, которых я никогда не испытывал. Я выписал все его сочинения и читаю, и читаю … теперь я уверен, что Шопенгауэр гениальнейший из людей… Я начал переводить его. Не возьметесь ли и вы за перевод его? Мы бы издали вместе».

Отзвуки шопенгауэровской воли можно найти на страницах «Войны и мира». Не без влияния Шопенгауэра Толстой пришел к выводу: «Необходимо отказаться от несуществующей свободы и признать неощущаемую нами зависимость». Словом, все детерминированно!..

В 90-е годы XIX столетия влияние Шопенгауэра в России достигло своего апогея. «Философия Шопенгауэра была разлита в воздухе», — вспоминал Андрей Белый.

Многие положения Шопенгауэра нашли лирическое выражение в поэзии Федора Сологуба, про которого критик Аким Волынский сказал: «какой-то русский и вышедший из удушливого подвала… подвальный Шопенгауэр».

Живы дети, только дети, —

Мы мертвы, давно мертвы.

Смерть шатается на свете

И махает, словно плетью,

Заплетенной туго сетью

Возле каждой головы…

…Торопись дышать сильнее,

Жди — придет и твой черед.

Задыхайся, цепенея,

Леденея перед нею.

Срок придет — подставишь шею, —

Ночь, неделя или год.

В этом стихотворении 1897 года Сологуб перекликается с положением Шопенгауэра о жизни как о постоянном умирании.

У Шопенгауэра это выражено так: «Всякий день есть маленькая жизни; всякое пробуждение и вставание — маленькое рождение; всякое свежее утро — маленькая юность; всякое приготовление ко сну и засыпание — маленькая смерть».

Следует упомянуть, что портрет Шопенгауэра был единственным в кабинете Льва Толстого. До Толстого Тургенев, Анненков и Боткин верили в разумность всего существующего, в возможность устроить мир по законам добра и справедливости, воспитать людей свободными от зависти и взаимной враждебности. Жизнь опровергла эти иллюзии и подтвердила пессимистические взгляды Шопенгауэра. Порок мизантропии и декаданса оказался прав: у человечества мало надежд на его исправление.

Ледяное дыхание философа ощущается и по сей день. Неудачные теории Маркса и практика большевиков в России вернули интерес к подзабытому Шопенгауэру.

К 220-летию со дня рождения Артура Шопенгауэра в «Независимой газете» (22 февраля 2008) порезвился молодой критик Михаил Бойко. Он заявил, что стихийных шопенгауэрианцев больше, чем стихийных марксистов, ницшеанцев и фрейдистов вместе взятых. «Все, кто верит в „закон бутерброда“ (иногда его называют „законом подлости“), — стихийные шопенгауэрианцы. Каждый, кто в минуты беспричинной грусти вздыхает: „Все плохо“, а после пятиминутного размышления уточняет:

„Очень плохо“, — тоже…»

А разве в знаменитом признании бывшего российского премьера «Хотели как лучше, а получилось как всегда» — не таится отзвук шопенгауэровской философии, некий перифраз философа?..

Грустно взирая на новую Россию с беспределом практически во всех сферах жизни и ее неумением и нехотением войти в цивилизованную европейскую семью, хочется, как завещал Шопенгауэр — «желать, как можно меньше, а знать как можно больше». Хотя это знание и отравляет жизнь.