Последние годы

Последние годы

Как жил Пруст в последние годы? Многие друзья считали его мнимым больным, но он был действительно болен. К тому же сжигал себя кошмарным режимом (ночью — работа, сон — днем), снотворными и иными лекарствами и напряженной работой. Он все время вносил дополнения, вставлял в рукопись все новые и новые куски, правил корректуры и постоянно находился в атмосфере творческого экстаза. Экзальтация истощала его, и тогда он неизменно впадал в депрессию.

В 1919 году Пруст потерял свою квартиру на бульваре Осман и переселился в убогую меблированную квартирку, весьма напоминающую аскетическую келью какого-то писателя-мистика. За ним ухаживала молодая женщина Селеста Альбаре. Нет-нет, ничего такого, Пруст был ориентирован совсем не на женщин, но об этом чуть позже. Селеста прибирала в комнатах, насколько это представлялось возможным, и готовила хозяину еду. Основным питанием — если это можно назвать питанием — для писателя были кофе с молоком да еще липовый отвар. Пруст работал ночами, до семи утра, при этом не ложилась спать и верная служанка. А потом он принимал веронал и спал до трех часов пополудни.

Бывший красавец с орхидеей в петлице с каждым месяцем все более терял свой лоск и изящество. Один из современников так описывает позднего Пруста: «Я увидел человека крупного, тучного, с высоко поднятыми плечами, затянутого в длинное пальто. Он не снял его, словно больной, который боится простуды. Поражало его необычайное лицо: голубоватые плоть залежавшейся дичи, большие глаза египетской танцовщицы; запавшие, обведенные широкими полумесяцами тени; волосы прямые, черные, подстриженные плохо и давно; усы запущенные, черные. У него вид и улыбка гадалки. Несмотря на свои усы, он похож на шестидесятилетнюю еврейскую даму со следами былой красоты. Молодой, старый, больной и женоподобный…»

Убийственная характеристика. И кто виноват в таком падении?..

Удушливый вечер бессмысленно пуст,

Вот так же, в мученьях дойдя до предела,

Вот так же, как я, умирающий Пруст

Писал, задыхаясь… —

складывал строки в эмиграции Георгий Иванов. И далее по-русски, наотмашь:

…Какое мне дело

До Пруста и смерти его? Надоело!

Я знать не хочу ничего, никого!

Георгий Иванов бился в Париже за кусок хлеба, а Марсель Пруст лихорадочно торопился завершить свою книгу-симфонию. Он вовремя успел написать слово «конец», так как заболел воспалением легких. Отказавшись от помощи врачей, он обрек себя на быструю гибель. Может быть, Пруст просто торопился выйти за таинственный круг жизни?

В свои последние часы писатель пытался диктовать сделанные им дополнения и поправки к месту в его книге, где описана смерть Бергота — коллеги-писателя, созданного его воображением. Рассказ о смерти Бергота заканчивается следующими словами:

«Он умер. Умер навсегда? Кто может сказать? …Мысль о том, что Бергот умер не навсегда, не лишена правдоподобия.

Его похоронили, но всю эту ночь похорон в освещенных витринах его книги, разложенные по трое, бодрствовали, как ангелы с распростертыми крыльями, и для того, кто ушел, казалось, были символом воскрешения…»

Марсель Пруст умер 18 ноября 1922 года. Он прожил 51 год, 4 месяца и 8 дней. И отправился в бесконечный путь к своему любимому Свану.