Берлин 1914 год

Берлин 1914 год

К апрелю 1914 года Эйнштейн обосновался в просторной квартире в доме, расположенном к западу от центра Берлина. Нашла ее Марич во время приезда в Берлин на рождественские каникулы после того, как ушная инфекция у Эдуарда прошла⁷⁶.

Семейные отношения портились и потому, что Эйнштейн очень много работал и был чрезвычайно утомлен. Он обустраивался на новом рабочем месте, а на самом деле – на трех новых местах. Кроме того, он эпизодически предпринимал судорожные попытки обобщить свою теорию относительности и связать ее с теорией гравитации. Например, в этот первый для него апрель в Берлине он затеял интенсивную переписку с Паулем Эренфестом насчет способов расчета силы, действующей на электроны, вращающиеся в магнитном поле. Он начал решать задачу, но понял, что решение неправильное. “Ангел слегка приоткрыл мне свое великолепие, – написал он Эренфесту, – а потом показались ослиные уши, и я убежал”.

Эйнштейн написал Эренфесту и о своей личной жизни в Берлине, пожалуй, более откровенно, чем он предполагал. “В действительности я наслаждаюсь обществом своих берлинских родственников, – написал он, – особенно кузины моего возраста”⁷⁷.

Когда Эренфест приехал к нему в гости в конце апреля, Марич только что перебралась в Берлин, и он нашел ее в мрачном настроении и тоскующей по Цюриху. Эйнштейн же с головой ушел в работу. О той роковой весне 1914 года его сын Ганс Альберт позже вспоминал: “У него сложилось впечатление, что семья отнимает слишком много времени, а его долг – полностью сосредоточиться на своей работе”⁷⁸.

Личные отношения формируются самыми загадочными силами природы. Посторонним легко делать заключения, но эти заключения трудно проверить. Эйнштейн неоднократно жалобно убеждал всех общих друзей – особенно супружеские пары Бессо, Габеров и Цангеров, – что они должны попытаться посмотреть на крах его брака его глазами, несмотря на его очевидную вину.

Вероятно, в действительности он был не единственным виновником. Разрушение брака всегда развивается по спирали. Он был эмоционально истощен, Марич стала еще более подавленной и мрачной, и каждое действие одного усиливало состояние другого. Эйнштейн обычно старался избежать болезненных личных эмоций, погружаясь в свою работу. Мечты Марич о собственной карьере разрушились, и она горько сожалела об их крахе и все больше завидовала успехам мужа. Ее ревность заставляла ее враждебно относиться к любому, кто был близок к Эйнштейну, в том числе к его матери (и это чувство было взаимным) и друзьям. Понятно, что ее подозрительность была в некоторой степени вызвана отчуждением Эйнштейна, но она также являлась и причиной этого отчуждения.

К тому времени, как они переехали в Берлин, Марич тоже по крайней мере однажды вступила в связь – с профессором математики из Загреба Владимиром Варичаком (оспорившим трактовку Эйнштейном того, как специальную теорию относительности можно применить к вращающемуся диску). Эйнштейн был в курсе этой связи. “У него были своего рода отношения с моей женой, за которые нельзя винить никого из них, – писал он Цангеру в июне, – и они только заставили меня испытывать мою изоляцию вдвое болезненнее”⁷⁹.

Развязка наступила в июле. В панике Марич с двумя мальчиками переехала в дом Фрица Габера – химика, который пригласил Эйнштейна в Берлин и который возглавлял институт, где Эйнштейн имел свой кабинет. У Габера уже был свой опыт с домашними разногласиями. Его жена Клара (в конце концов покончившая с собой на следующий год после их споров по поводу участия Габера в войне) в то время была единственным другом Милевы Марич в Берлине, а Фриц Габер стал посредником в конфликте между Эйнштейнами, когда его нельзя было уже скрывать.

Через Габеров в середине июля Эйнштейн передал Марич жесткий ультиматум о “прекращении огня”. Этот странный документ имел вид предлагаемого контракта – документа, в котором холодный научный подход Эйнштейна сочетался с его личной враждебностью и эмоциональной отчужденностью. Привожу его целиком:

Условия

А. Ты будешь следить за тем:

1) чтобы моя одежда и белье находились в хорошем состоянии;

2) чтобы я получал регулярное трехразовое питание в своей комнате;

3) чтобы моя спальня и кабинет тщательно убирались и – особенно важно – чтобы моим столом пользовался только я.

Б. Ты отказываешься от всех личных отношений со мной, если только онине абсолютно необходимы по социальным причинам. В частности, ты отказываешься от того, чтобы я:

1) сидел дома с тобой;

2) выходил или путешествовал с тобой.

В. Ты будешь подчиняться следующим правилам в своих отношениях со мной:

1) не будешь требовать близости со мной и не будешь упрекать меня ни по какому поводу;

2) перестанешь разговаривать со мной, если я попрошу об этом;

3) если я попрошу, ты немедленно выйдешь из моей спальни или кабинета, не протестуя.

Г. Ты обязуешься не унижать меня перед нашими детьми ни словесно, ни своим поведением”⁸⁰.

Марич приняла условия. Когда Габер доставил ответ, Эйнштейн настоял на том, чтобы еще раз написать ей, “чтобы окончательно прояснить ситуацию”. Он был готов снова жить вместе, “потому что я не хочу потерять детей и не хочу, чтобы они потеряли меня”. Не было сомнений, что они останутся в “дружеских” отношениях с ней, но он будет стремиться к тому, чтобы они стали “деловыми”. “Личные контакты должны быть сведены к минимуму, – пишет он, – со своей стороны, обещаю корректное поведение, подобное тому, которое у меня было бы по отношению к любой посторонней женщине”⁸¹.

Только после этого Марич поняла, что отношения уже не спасти. Все они встретились в доме Габера в пятницу, чтобы выработать соглашение о разделении. На это потребовалось три часа. Эйнштейн согласился платить Марич и детям 5600 марок в год – чуть меньше половины его первоначального жалованья. Габер и Марич пошли к адвокату, чтобы составить контракт, Эйнштейн не пошел с ними, вместо себя он послал своего друга Мишеля Бессо, который приехал из Триеста представлять его в этих делах⁸².

После этой встречи Эйнштейн ушел из дома Габера и отправился прямо к родителям Эльзы, то есть к своим тете и дяде, которые прибыли домой поздно после ужина. Они выслушали его рассказ о ситуации с “некоторой брезгливостью”, но тем не менее оставили его ночевать в их доме. Эльза с двумя дочерями в это время проводила летние каникулы в Баварских Альпах, и Эйнштейн написал ей в письме, что спит в ее постели в комнате наверху. “Это так странно, что человек иногда становится таким сентиментальным, – писал он ей, – это обычная кровать, похожая на все другие, как будто ты никогда не спала в ней. И все же мне это приятно”. Она пригласила его приехать к ней в Баварские Альпы, но он сказал, что не может “из боязни снова повредить твоей репутации”⁸³.

Дорога к разводу теперь уже проложена, заверил он Эльзу и назвал это “жертвой” ради нее. Марич вернется в Цюрих и будет воспитывать двух мальчиков, а когда они будут приезжать к отцу, они должны будут встречаться только на “нейтральной территории”, а не в доме, где он будет жить с Эльзой. “Так нужно, – уговаривает Эйнштейн Эльзу, – потому что это неправильно, когда дети видят своего отца с какой-либо другой женщиной, а не с их матерью”.

Эйнштейну было больно думать о грядущей разлуке с детьми. Он всегда делал вид, что умеет абстрагироваться от личных эмоций, и иногда ему это удавалось. Но, когда он представил себе жизнь без сыновей, он испытал сильные чувства. “Я был бы настоящим чудовищем, если бы чувствовал по-другому, – писал он Эльзе. – Я носил этих детей на себе бесчисленное число раз и днем и ночью, возил их в коляске, играл с ними, гонялся за ними и шалил вместе с ними. Они обычно кричали от радости, когда я приходил, малыш радуется даже сейчас, поскольку он еще слишком мал, чтобы понять ситуацию. Теперь они уйдут навсегда, и образ их отца будет искажен”⁸⁴.

В среду 29 июля 1914 года Марич и оба мальчика в сопровождении Мишеля Бессо уехали утренним поездом из Берлина в Цюрих. Габер отправился на станцию с Эйнштейном, который потом “прорыдал как маленький мальчик” до ночи. Это было самым мучительным моментом для человека, всю жизнь гордившегося тем, что он избегает личных переживаний. При всей его репутации человека, чуждого глубоких человеческих привязанностей, он был когда-то безумно влюблен в Милеву Марич и был привязан к детям. Это один из немногих случаев в его взрослой жизни, когда он плакал.

На следующий день он отправился навестить свою мать, приободрившую его. Она никогда не любила Марич и была рада ее отъезду. О разводе она сказала только: “О, если бы только твой бедный папа был жив и увидел это!” Она даже изобразила благосклонность в отношении Эльзы, хотя у них бывали иногда стычки. И мать и отец Эльзы также, казалось, были довольны тем, как дело разрешилось, хотя и выразили недовольство тем, что Эйнштейн был слишком щедр к Марич и предложил ей слишком много денег, и поэтому им с Эльзой придется жить “достаточно скромно”⁸⁵.

Вся эта история так измотала Эйнштейна, что, несмотря на обещание, данное Эльзе всего неделю назад, он решил, что не готов опять жениться. В этом случае ему не нужно было бы торопиться с юридическим разводом, которому Марич отчаянно сопротивлялись. Эльза еще отдыхала и, получив такое известие, была “горько разочарована”. Эйнштейн попытался успокоить ее. “Для меня не существует других женщин, кроме тебя, – писал он, – меня отпугивает от брака не отсутствие истинной любви! Может быть, это страх погрузиться в комфортную жизнь, окружить себя хорошей мебелью, нежелание обременить себя или стать похожим на сытого буржуа? Я сам не знаю, но ты увидишь, что моя привязанность к тебе останется неизменной”.

Он убеждал ее, что она не должна стыдиться и позволять людям жалеть себя из-за отношений с человеком, который не женится на ней. Они будут устраивать совместные прогулки и там принадлежать друг другу. Если ей захочется предложить ему что-то большее, он будет признателен. Но, не вступая в брак, они будут защищены от образа жизни “довольного буржуа” и превращения их отношений в “банальные и тусклые”. Для него брак был неким ограничителем свободы, а этому он инстинктивно сопротивлялся.

“Я рад, что нашим нежным отношениям не будет вредить провинциальная обывательская жизнь”⁸⁶.

В былые времена близкая ему по духу Марич разделяла подобные богемные представления. Эльза же была не такой. Комфортная жизнь в окружении удобной мебели ей нравилась. Равно как и брак. Она согласится с его решением не жениться, но только на некоторое время, никак не навсегда.

В то же время Эйнштейн оказался втянутым в борьбу с Марич на расстоянии по поводу денег, мебели и воспитания детей, которых, как он считал, она “настраивает” против него⁸⁷. И как будто от них, пошла цепная реакция, ввергнувшая Европу в самую невероятно кровавую войну за всю ее историю.

Эйнштейн отреагировал на все эти потрясения предсказуемым образом – с головой погрузился в науку.

Записная книжка Эйнштейна 1912 г. Расчеты отклонения траектории световых лучей под действием гравитационного поля звезды.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.