Что сказал защитник Шабельской

Что сказал защитник Шабельской

Все эти свидетельства защита и обвинение интерпретировали по-разному.

Защита утверждала: одалживая деньги с векселями и без них, обещая различным лицам протекцию, Елизавета Шабельская рассчитывала на полное взаимопонимание с Ковалевским.

Присяжный поверенный Арнольд Давидович Марголин, защищавший Шабельскую, говорил: «В настоящем процессе рассматривается спор о подлоге и попутно история любви. Ковалевский покинул свою возлюбленную в самое тяжелое для нее время, когда ее материальные средства были истощены. С точки зрения защиты, экспертиза почерков ничего не дала, их подлинность или подложность не доказана.

Одни из свидетелей были друзьями Ковалевского, другие – его подчиненными. Когда Ковалевский был всесильным товарищем министра, они говорили одно, но когда настал час правосудия, они предпочли не явиться для дачи показаний. Те, кто пришел, говорили о виновности подсудимой нерешительно и, скорее, отрицательно.

Ковалевский жестоко поступил с женщиной, которую любил шесть лет, которой клялся в любви и верности, ставил ее на высокий пьедестал, и прямо с этой нравственной высоты бросил на скамью подсудимых.

Как честный мужчина, он должен был ликвидировать свои отношения к прежде любимой им женщине и рассчитаться за все ее дела, и в этом отношении, вероятно, совесть его непокойна. Если подсудимая Шабельская будет оправдана, то этим будет оказано благодеяние Ковалевскому, который, в противном случае, всю жизнь будет считаться со своей совестью».

Адвокат не защищал Шабельскую, он обвинял Ковалевского. Выиграть дело можно было, только деморализовав Ковалевского: показать, как низко обошелся тайный советник с бывшей любовницей. Шабельская плакала, крестилась, делала сентиментальные признания: «Не скрою, я была близка к Ковалевскому и ни в чем его не обманула… У меня была его фотографическая карточка, и я показывала ее одной знакомой как карточку любимого человека».

Марголин читал откровенные письма Ковалевского и заставлял Владимира Ивановича вновь и вновь признаваться в интимной связи с Шабельской. Ковалевский краснел, конфузился, но признавался.

Шабельскую обвиняли в том, что она раздавала места, Марголин в ответ приводил документ – письмо Ковалевского, в котором после мольбы о нежности, Владимир Иванович говорил: «Для Пономарева сделаю все возможное». «Ковалевский, – показывал адвокат, – добровольно позволил собой управлять». Триумф Марголина и Шабельской состоялся после выяснения обстоятельств развода Владимира Ивановича с первой женой:

– Принадлежало ли вам имение, которое вы пытались отобрать у бывшей жены?

– Нет, имение мне не принадлежало.

– Если имение вам не принадлежало, на каких основаниях вы пытались отобрать его у бывшей жены?

– На это у меня были свои цели.

– Не был ли это материальный гнет, чтобы добиться развода?

– Да.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.