40. «СЕВЕР ПРОТИВ ЮГА»
40. «СЕВЕР ПРОТИВ ЮГА»
Писатель, с головой ушедший в работу, один за другим выпускает романы: «Север против Юга», действие которого происходит во время Гражданской войны в Соединенных Штатах; фантастическое приключение «Вверх дном», «Два года каникул» и «Сезар Каскабель» (1888).
Жюля Верна сразило известие о смерти Этцеля. Тяжелое состояние здоровья старого друга не было для него тайной, но столько раз Монте-Карло возвращало больному силы, что писатель свыкся с обычным нездоровьем Этцеля, которому пребывание в этой стране неизменно шло на пользу. Однако на этот раз Этцель так и не выздоровел, его не стало. Из жизни писателя ушел издатель, оказавший ему в 1862 году доверие, человек, который всю жизнь направлял его и, хотя порою проявлял излишнюю строгость, тем не менее всегда протягивал ему руку дружбы. С его помощью Жюль Верн смог стать тем, кем он стал. Этцель был его другом и помогал писателю, а тот в свою очередь помогал ему — их объединяло общее дело.
Переписка, которую Жюль Верн вел с Этцелем-отцом, не прекращалась, он продолжал ее и с Этцелем-сыном. Но ситуация изменилась. Жюль Этцель не был Сталем, к тому же Жюль Верн был намного старше и знал его еще мальчишкой. В память об отце, для одного — по крови, для другого — по духу, они питали друг к другу братские чувства и, по счастью, сумели поладить.
Незадолго до того, как рана приковала его к постели, романист, зная, что Этцель болен, но чувствует себя лучше, написал ему длинное письмо, предполагая после его возвращения обсудить с ним рукопись Мишеля. Главное было установить, есть ли в ней «хоть что-нибудь действительно стоящее» и надо ли его поддерживать на этом поприще.
Что же касается самого писателя, то он, но его словам, спокойно работает над вторым томом «Последней невольницы», которую вначале они с Этцелем решили назвать «Север и Юг», но ввиду того, что название это «не очень устраивало» издателя, Жюль Верн предложил заменить его на «Север против Юга».
Мирный тон этого письма никак не соответствует угрожающему мраку сгущавшихся туч, и гром, который скоро грянет, жестоко поразит их обоих. Отныне Жюль Этцель-сын займется публикацией «Севера против Юга».
Между тем, хотя в июне общее его состояние улучшается, «рана так и не затягивается», пройдут долгие месяцы, прежде чем он сможет ступать на ногу. В октябре Жюль Верн станет понемногу выходить из дому, побывает в театре, встретится с друзьями. А в декабре ему снова запретят вставать.
9 февраля 1888 года ему исполнится шестьдесят лет, и он зачислит себя «в категорию стариков»; хотя с одного конца рана затянулась, ноги его по-прежнему больны. Он не может носить ничего, кроме широченных, «словно шаланды», башмаков, однако это не мешает ему передвигаться, и он уже подумывает о поездке в Париж, но с этого времени и до конца своих дней он будет прихрамывать. Так, прихрамывая, Жюль Верн пересекает бульвар Лонгвиль, направляясь в Промышленное общество, в Муниципальный совет, в Общество цветоводов, в ссудно-сберегательную кассу… или же в цирк, но об этом потом.
Между тем он ни на один день не прекращает работы и в октябре 1886 года интересуется, хорошо ли выправлены пробные оттиски «Севера против Юга». Этим романом заинтересовался «Пти журналь», который намерен опубликовать одну из новелл в приложении к декабрьскому номеру. Быть может, речь шла о «Жиль Бралтаре», где писатель безжалостно бичует англичан?
С этого момента все свое время он посвящает работе над романом «Два года каникул», для этой цели Жюль Верн и просит, по всей вероятности, прислать ему роман Дариля (Груссе) о жизни колледжей в Англии. Роман «Два года каникул» написан им для «Журнала воспитания и развлечения». Нельзя не удивляться умению, с каким автор, умудряясь не наскучить читателю, ведет повествование о приключениях детей, которым довелось столкнуться со стихиями природы, способными устрашить даже взрослых.
В первой главе дается впечатляющее описание сильнейшей бури, унесшей из Окленда английскую шхуну, на борту которой находились новозеландские ребятишки от восьми до четырнадцати лет.
Судно оторвалось от причала ночью, и его вынесло в открытый океан, где оно оказалось во власти настоящего урагана. Шхуна терпит бедствие, а ведет ее неопытный подросток, отважный француз по имени Бриан, и весь экипаж состоит из одного лишь юнги — Моко. Оба они, проявляя поразительное присутствие духа, совершают чудеса ловкости, им удается причалить к острову, где в течение двух лет отряд ребятишек будет вести жизнь робинзонов. Отряд этот состоит в основном из англичан, из старших ребят главенствующая роль выпадет на долю трех мальчиков: Бриана, Гордона и Донифана.
Элегантный, проявляющий чрезвычайную заботу о своей внешности Донифан, по происхождению англичанин, бесспорно, является самым знатным учеником пансиона Шермана.
За аристократическую спесь его прозвали «лордом Донифаном», в силу своего пылкого нрава он всюду, где бы ни находился, стремится верховодить и, само собой разумеется, презирает юнгу Моко за то, что тот — черный. Он ревниво относится к Бриану, завоевавшему авторитет своим мягким обхождением, самоотверженностью и редкой для его возраста энергией. Бриан не раз вставал на защиту слабых, не позволяя старшим пользоваться преимуществом своей силы, и поэтому его окружают глубокой любовью.
К концу книги этому юному французу исполнится лет пятнадцать-шестнадцать, и портрет его сильно напоминает того ученика Нантского лицея, с которым в свое время поддерживал переписку автор, так что нельзя не провести параллели между этим Брианом и тем, кто стал впоследствии известным государственным деятелем и о ком говорили: «Он ничего не знает, но все понимает».
Гордона, американца по происхождению, отличают положительный характер, практический ум и склонность к вещам серьезным, он изо всех сил старается умерить притязания Донифана, чтобы избежать ссоры между двумя друзьями.
Работая над этой книгой, писатель снова избрал путь, проложенный Висом, об этом можно только пожалеть, но досаднее всего то, что он не придумал ничего нового, хотя сам ощущал такую необходимость. Роман «Два года каникул» оказался суррогатом «Школы Робинзонов», которая сама по себе была всего лишь отдаленным и слабым отражением «Таинственного острова».
Спад верновского вдохновения объясняется условиями, в которых находился писатель, сраженный несчастьями, следовавшими одно за другим, и обреченный вести жизнь больного человека.
К горестям, о которых мы уже знаем, добавилась еще одна, непоправимая утрата: его верная аньерская подруга умерла, по всей видимости, еще раньше Этцеля. Точную дату ее смерти установить трудно, вероятно, это случилось около 1885 года[103]. Письмо, адресованное Этцелю, содержит одну фразу: «Вы знаете мое несчастье».
И хотя ему всего шестьдесят лет, писатель относит себя к числу стариков. На самом же деле он главным образом разочарован. По его собственным словам, он «вступил в черную полосу своей жизни», но не сдается, пытаясь найти утешение в упорной работе.
Физически он отяжелел, «волочит лапу», короче говоря, замкнулся в своем безрадостном амьенском уединении. 1887 год так и не помог ему преодолеть «черную полосу»: в феврале его постигло новое горе — умерла мать. Прикованный к постели, он не смог повидаться с ней и даже не присутствовал на ее похоронах. Онорина одна ездила в Нант. Со смертью матери, последовавшей 17 февраля 1887 года, исчезла «последняя связующая нить этой большой семьи».
Жюль Верн заканчивает роман «Север против Юга», начатый еще до того, как умер Этцель, стараясь забыться в работе и не думать о том, что жизнь его клонится к закату. Работая над этой книгой, писатель углубился в изучение Гражданской войны в США, которая с давних пор интересовала его. Но в романе речь не только о войне, писатель рассказал о преступных делах братьев-близнецов, которые, пользуясь своим поразительным сходством, умеют выйти сухими из воды и наживаются на несчастье других.
К моменту написания книги прошло всего двадцать лет со времени окончания войны, обеспечившей победу аболиционистов и единство Соединенных Штатов, тогда как за пределами Америки существование рабства было уничтожено скорее теоретически, чем на практике. В наши дни рабовладельческий вопрос может показаться устаревшим, но в 1885 году события эти были еще свежи в памяти людей. Да и теперь нельзя не удивляться нашей наивности, когда мы полагаем, что рабов больше не существует. Можно ли быть уверенными в том, что караваны пленников не бредут где-нибудь в далеких пустынях? Число их, разумеется, не так велико, как раньше, но сомнительно, чтобы их не было вовсе.
Сила, с которой написан роман «Север против Юга», свидетельствует о вновь обретенной творческой энергии автора. Трудно вообразить себе более драматическую историю. Некоторые удивляются, что автор нарисовал картину двух враждующих лагерей чересчур прямолинейно, не показав нам плантации сторонников Юга и ограничившись лишь той, где хозяин — аболиционист. В этом нет никакой предвзятости, ведь плантация, о которой идет речь, находится тем не менее на Юге, а это означает, что даже там существовали аболиционисты, а иными словами, бытовали разные точки зрения.
Сторонники Юга, предстающие в книге «ужасными канальями», не принадлежат к регулярной армии. Эти негодяи, наживающиеся на войне, — истинные бандиты, они хотят построить свое богатство на трудностях смутного времени. Тексар — один из таких «опаснейших преступников», он действует не столько во имя общего дела сторонников Юга, сколько в своих собственных интересах. Сомнений нет: если бы он не поднял население, его судили бы власти южан.
Роман «Север против Юга» вызвал немало споров, а это значит, что писатель работал над ним с прежним жаром. Об улучшении его настроения свидетельствует и многое другое. Так, например, он не смог отказать Бюрнашу в его просьбе приспособить «Дорогу во Францию» для театра, он даже сам принимал участие в работе над сценарием, хотя и «не верил в успех этой пьесы». Гораздо большие надежды Жюль Верн возлагал на роман «Север против Юга», который Берьо и Добе хотели переделать для сцены. Правда, он посоветовал им развить комическую линию, едва намеченную в книге. А тем временем уже была написана и поставлена пьеса по роману «Матиас Шандор», писатель надеялся на ее успех, он верил, что «ее примут хорошо» и что, во всяком случае, она привлечет к нему «слабеющее с каждым днем внимание».
Однако премьеры Жюль Верн так и не увидит: он дал согласие на поездку в Бельгию и Голландию, где будет выступать с чтением своих произведений. 20 ноября 1887 года, несмотря на скверное состояние своих ног, писатель отбывает в Антверпен, а возвращается обратно 1 декабря. У него было ощущение, что его турне прошло успешно, залы буквально ломились от наплыва публики.
Это лишний раз доказывает, что Жюль Верн не хочет складывать оружия и продолжает активную деятельность, пытаясь побороть охватившую его печаль.
Вместе с Деннери Жюль Верн собирается поставить на сцене «Треволнения одного китайца в Китае». Декабрь он провел в Антибе, но, когда не работал, страшно скучал там, «самая прекрасная страна в мире» встретила его ветром и проливным дождем.
Тем не менее в его жизни намечается перемена к лучшему. Началось сближение с Мишелем. В 1887 году он примирился с его новой семьей и увеличил сумму на ее содержание. В 1888 году Жюль Верн встретился с молодой женой Мишеля, она очаровала писателя. Он никак не ожидал найти у этой маленькой женщины так много здравого смысла и такое ясное понимание всего происходящего. Ее терпеливое поведение поражает его, он понимает, что отныне их будет двое и что вместе они смогут оказать благотворное влияние на Мишеля. Так зародилась между ними живейшая симпатия, которая с годами будет только крепнуть.
Работая над корректурами книг, сданных в набор, Жюль Верн одновременно увлекается изучением Канады. Он попросил Жюля Этцеля достать ему книги по истории Канады, особенно касающиеся периода 1830-1840 годов, т. е. периода восстания. Вскоре он уже возвращал ему выправленные оттиски своего нового романа[104].
Писатель с интересом прочитал книгу Ровейо, ознакомился в Национальной библиотеке с трудами Гарно, очерком Ж. В. Каррье и просмотрел Рюсселя. Жюль Верн цитирует этих авторов и с их помощью знакомит читателей с доподлинной историей Канады и проблемой Квебека, которая так остро стоит сегодня. Короче говоря, этот роман сохранил свою актуальность и в наши дни.
Относительно достоинств этого произведения мнения разделились: одним оно показалось скучным, и это не может не вызывать удивления, так как речь идет о романе «в духе Купера». Воображение молодежи будоражат таинственный персонаж, у которого нет больше имени, и сменяющие друг друга драматические события. Для человека взрослого, давно утратившего непосредственность восприятия, тайна эта не составляет загадки, но, если у него сохранились некоторые эмоции, его не могут оставить безучастным описания слепого гнева толпы и печальных последствий, к коим приводят репрессии, не говоря уже о документальном интересе повествования, а это весьма существенно.
Покончив с историческим романом о Канаде, писатель обратился, а вернее, вновь вернулся, к теме, затронутой им в книге «С Земли на Луну». Жюль Верн подружился с горным инженером, отличным математиком, который предложил ему сюжет, подкрепленный «гигантской работой», — он перевел на язык цифр химерический проект математика Пушечного клуба Мастона, заключавшийся в намерении изменить направление земной оси. Бадуро уступает писателю свою работу за 2500 франков. Жюль Верн не знал, «радоваться ему или ужасаться». Он «допускает фантазию в науке, но ведь нельзя же, чтобы они вступали в противоречие друг с другом».
Не желая присваивать себе чужую заслугу, писатель потребует, чтобы математические расчеты Бадуро были напечатаны отдельно в конце романа[105]. Что же касается самого Бадуро, то он фигурирует в книге в облике Альсида Пьердэ.
Читатель снова встречается с членами Пушечного клуба, постаревшими на двадцать лет. Общее собрание Арктической промышленной компании описано живо и с юмором, но менее красочно, чем заседание Пушечного клуба. Барбикен и Николь, став обыкновенными исполнителями, отошли на второй план, уступив главенствующую роль Дж. Т. Мастону, хотя и он уже не так смешон и не так комичен, как в романе «С Земли на Луну». Книга написана с воодушевлением, несмотря на то что в ней повторяется сказанное двадцатью годами раньше. Даже появление Мастона лишено неожиданности, так как это наш старый знакомый.
Вы, конечно, помните, что Барбикен и К° покупают с торгов приполярные области с целью эксплуатировать каменноугольные залежи Северного полюса. Помните и утверждение Барбикена: «раз человек не может подойти к полюсу, то полюс подойдет к человеку», для этого, оказывается, достаточно переместить ось, вокруг которой движется земной шар, перпендикулярно к плоскости его орбиты.
Как только новая ось станет перпендикулярна эклиптике[106], не будет больше времен года, не будет ни холодных, ни жарких поясов, во всех районах земного шара установится ровный, умеренный климат. И так как расчеты грядущих перемен сделаны Мастоном, никто и не помышляет усомниться в успехе начинания.
Чтобы добиться искомых результатов, Барбикен и К°буравят галерею в толще африканской горы Килиманджаро, высота которой на тысячу метров превышает высоту Монблана. Это «ствол» пушки, которая под воздействием секретного взрывчатого вещества должна выбросить в южном направлении снаряд весом в сто восемьдесят тысяч тонн. Сила отдачи при выстреле и даст Земле толчок, необходимый для выпрямления ее оси.
Выстрел произведен, но никаких изменений не последовало, так как Мастон, повергнутый наземь громом в тот самый момент, когда писал на черной доске число 40.000.000, выражающее в метрах длину окружности земного шара, не успел приписать три последних нуля! А стало быть, для перемещения Северного полюса понадобился бы триллион пушек, подобных той, которая была выдолблена в толще Килиманджаро, а им «не уместиться на нашей планете, даже если бы вся ее поверхность состояла из одной только суши»!
В романе разоблачаются честолюбивые замыслы неосторожных людей, которые могут привести к изменению существующего порядка в природе. А нам слишком хорошо известно, сколь опасны манипуляции, которые грозят нарушить природное равновесие. Используя великую силу науки не на благо, а во вред людям, человек уничтожает самого себя.
Итак, в октябре 1888 года издатель располагал двумя романами — «Семья без имени» и «Перевернутый мир» («Вверх дном»). Писатель сообщает, что на 1890 год он задумал новый роман, «Путешествие вспять», действие которого происходит на севере Америки и в Сибири. В то же время он сотрудничает с Деннери. «Что со мной сталось бы, боже ты мой, если бы я не работал по 6-7 часов в день», — пишет он Жюлю Этцелю.
Жюль Верн, по всей видимости, и в самом деле ищет забвения в кипучей деятельности. В семье с удивлением узнают, что он выставил свою кандидатуру в Муниципальный совет. Писатель так и не утратил интереса к политике, ибо принадлежал к кружку Этцеля-отца. В их переписке часто встречаются намеки на выборы, обсуждаются актуальные вопросы. По своим убеждениям Жюль Верн считает себя приверженцем левых, и его имя фигурирует в списке социалистов, что вызывает возмущение добропорядочных амьенских граждан. Жюлю Этцелю и брату он объясняет, что ярлыки ничего не значат, главное то, к чему стремится возглавляющий их список доктор Пети, к которому он испытывает глубочайшее уважение и дружескую симпатию. Как истинный последователь идей революции сорок восьмого года и сен-симонизма, писатель хочет приносить пользу своим согражданам.
И все-таки тот факт, что он выставил свою кандидатуру, наделал много шума. Так, один из его итальянских почитателей предлагает писателю 150 000 франков, чтобы покрыть издержки избирательной кампании, предлагая ему выставить свою кандидатуру в сенат. Стоит ли говорить, что Жюль Верн только посмеялся над этим предложением.
К работе в Муниципальном совете он относился с такой же скрупулезностью, как и к редактированию своих книг. В его ведении находились вопросы искусства, и он не пропускает ни одного заседания. Благодаря его стараниям в городе построен муниципальный цирк. Возможно, идея этого сооружения, кстати сказать удавшегося на славу, явилась следствием нежного отношения писателя к циркачам, которым он воздал должное в романе «Матиас Шандор», они-то и подсказали ему сюжет новой книги. И в самом деле, «Путешествие вспять», а точнее, «Сезар Каскабель» — это история семейства бродячих акробатов, которые решили добраться из Сакраменто до Нормандии в своем фургоне, а для этого надо было пересечь весь Запад Соединенных Штатов, Аляску, Берингов пролив, Сибирь, Россию…
Первая часть книги, опубликованная в 1890 году, предназначалась, по всей видимости, юным читателям «Журнала воспитания и развлечения», это в полном смысле слова жанр «книги для юношества», к которому все более склоняется писатель. В Беринговом проливе автор чувствует себя более привычно. Фургон, терпящий бедствие посреди вздыбившихся льдов, не может оставить читателя безучастным, а уж когда льды увлекают фургон к ледяному припаю Ляховских островов, тут и говорить нечего.
Мысль о путешествии в крытом фургоне из Америки в Европу по дорогам Аляски и Азии, через замерзший Берингов пролив довольно забавна. Появление прелестной Кайеты придает повествованию щемящую ноту и оставляет приятное впечатление. Помощь, оказанная этой юной индианкой графу Наркину, ставшему жертвой нападения бандитов, оправдывает присоединение его к семейству Каскабель.
Более искусственной выглядит нечаянная встреча в Ледовитом океане Наркина и двух бандитов, напавших на него на Севере Америки. А уж об обезьяне, которой пришлось сносить тяготы арктической зимы, и говорить не приходится.
Главными же персонажами романа остаются прекрасный человек Каскабель и его не менее прекрасная жена Корнелия. Их великолепно очерченные характеры свидетельствуют о симпатии писателя к этим скромным бродячим артистам.
За время с 1886 по 1890 год появились произведения, уступавшие по своим качествам предыдущим, что говорило о некоторой усталости писателя. Годы эти и в самом деле совпали с периодом депрессии, побороть которую Жюль Верн стремился всеми силами.
В 1889 году время сделало свое дело, тяжелые воспоминания уходили в прошлое. Мишель, поселившийся на бульваре Перейр, ведет вполне умеренную жизнь, и отношения его с отцом налаживаются, так что в 1888 году они даже вместе редактировали новеллу, имевшую немаловажное значение, — это «Один день из жизни американского журналиста». Она была опубликована в американском журнале «Форум» и пользовалась успехом. Несмотря на ухудшение состояния здоровья, помешавшее ему посетить выставку 1889 года[107], Жюль Верн пишет «Замок в Карпатах», намереваясь опубликовать его в 1891 году, и начинает работу над новым романом — «Миссис Брэникен», планируя его на 1892 год.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.