СТЕПАШИН
СТЕПАШИН
Сергей Вадимович Степашин, 1952 года рождения, генерал-полковник.
В 1973 году окончил Высшее политическое училище МВД СССР, в 1981 году – Военно-политическую академию и в 1986 – аспирантуру. Доктор юридических наук, защитился по теме «Партийное руководство противопожарными формированиями». Кандидат исторических наук.
В 1973–1980 годах служил во внутренних войсках МВД. В 1980–1990 годы – преподаватель, заместитель начальника кафедры училища МВД в Ленинграде.
С 1990 по 1993 год народный депутат, председатель комитета Верховного Совета по вопросам обороны и безопасности.
В 1991-92 годах начальник УКГБ-УМБ по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области, заместитель министра МБ, с сентября 1993 года – первый заместитель министра. В 1994-95 годах – директор Федеральной службы контрразведки России.
С ноября 1995 по июль 1997 года – начальник Административного департамента аппарата правительства России.
В 1994-95 и в 1997 годах – член Совета безопасности России. С июля 1997 по март 1998 года – министр юстиции России. С марта 1998 года министр внутренних дел.
Человек подготовленный и предельно осторожный, благодаря чему был и остается непотопляемым. Несравненный и незаменимый Сергей Вадимович, любимчик президента, даже сумел вытеснить из кресла самого Примакова и целых три месяца (!) возглавлять правительство России.
Демократ Степашин вступил в должность руководителя Федеральной службы контрразведки 3 марта 1994 года в возрасте 42-х лет прямо-таки в пожарном порядке после кегебиста Николая Голушко.
Наверное, он везунчик, поскольку в шеренге руководителей органов ВЧК– ФСК был по счету выигрышным, «очковым» – двадцать первым!
Ему и в самом деле повезло, пожалуй, больше всех предшественников и последователей. Никому не известный рядовой офицер милиции, подполковник (везет спецслужбе России на подполковников) избирается депутатом Верховного Совета, где возглавляет комитет по безопасности, а после ГКЧП вначале становится председателем комиссии по расследованию деятельности КГБ, а затем и сам уже в чине генерал-лейтенанта садится в кресло начальника второго по величине и значимости Управления безопасности в Санкт-Петербурге, являясь одновременно и заместителем министра безопасности страны, а затем и руководителем этого ведомства.
Один из авторов реформы госбезопасности, чиновник-политик надевает мундир чекиста и сам становится отныне исполнителем своих предначертаний. Одновременно Степашин занимается исследованием проблем безопасности человека и общества.
Он еще успевает 12 апреля 1995 года переименовать ФСК в ФСБ, прежде чем в июле, после известных чеченских террактов в Буденовске, когда полетели головы многих руководителей (министра МВД В. Ерина, вице-премьера Н. Егорова и других), будет также уволен.
Казалось, что после президентской рубки, головы уже не возвращаются на плечи. Ан нет! Степашин лишь перебрался из-под опеки Ельцина под крыло к премьеру Черномырдину и возглавил Административный департамент аппарата Правительства. Не надолго. Вскоре он вновь в поле зрения президента, решившего, что в лице Степашина обретет идеального министра юстиции. Более того, в октябре 1997 года Президент подписывает Указ о передаче из МВД в ведение Минюста уголовно-исполнительной системы – сизо, тюрем, лагерей и пр.
Дальше – больше. Президент, посадив в кресло министра юстиции верного ему Степашина, явно решил превратить Минюст в главную опору своего режима. В зависимость к Минюсту и даже некоторое подчинение к нему попадают некогда всесильные органы безопасности. Минюст отбирает хлеб даже у нотариусов, взяв на себя «регистрацию прав на недвижимое имущество и сделок с ним».
Наступила эра Степашина – самого сильного силовика! Газеты запестрели заголовками «Степашин объединил силовиков», «Минюст набирает силу»… А Ельцин подписывает указ «О комиссии при Президенте РФ по противодействию политическому экстремизму». Ее координатор – Сергей Степашин. Куликов (МВД) и Ковалев (ФСБ) только ее члены…
Задумки власти понятны – придать новому «правовому» органу не только силовые, но и политические функции. Отныне все общественные объединения должны регистрироваться в Министерстве юстиции, которое наделено еще и правом контроля за их деятельностью и даже приостановления их функционирования через суд.
Допустим, КГБ был монстром, душившим общество. Не на этом ли основании он уничтожался именем демократии. Но вот позади шесть лет античекистского террора, бесконечной смены вывесок спецслужб России. И что же? Родился новый монстр, своего рода неоКГБ в лице Минюста, призванного «противодействовать политическому экстремизму» (читай – оппозиции).
Вовсе не случайно в октябре 1997 года власти вовсю заговорили о необходимости обратного слияния в одно ведомство с ФСБ и Службы внешней разведки (СВР), и Федерального агентства правительственной связи (ФАПСИ), что-де хоть отчасти компенсирует утрату «иммунной системы государства», коей был КГБ. Одновременно и в Думе родился законопроект «Об органах государственный безопасности».
Помимо чисто шкурных целей верхов, полагали депутаты Думы, просматривались в этом слиянии и положительные моменты: активизируется противодействие иностранным спецслужбам, внутреннему криминалу, исключается дублирование, сокращается разросшийся до неприличных размеров управленческий аппарат, расходы, что особенно важно для пустой казны государства российского.
Казалось бы, первыми будут приветствовать объединение сами ФСБ, СВР, ФАПСИ, ФПС… Ан нет – все в голос высказались против единой крыши, как было раньше в КГБ. И это естественно: не те уже были чекисты, выросшие в окружении предпринимательства и воспитанные в духе частнособственнических интересов, да и руководство подразделений, некогда составлявших единый коллектив КГБ, уже вкусило сладость власти единоначалия, оценило преимущества собственной бюджетной кормушки и привыкло жить порознь – почитай десяток лет минуло со времен коллективизма. Хлебать из собственного котелка сподручнее, чем из общего. Да и лампасы у многих со штанов слетят при объединении за ненадобностью.
Видимо, по этим и другим причинам дворцовое окружение уговорило президента повременить со слиянием. И даже более объективные государственники – левые в Думе – тоже сочли проект закона об органах безопасности преждевременным при этой власти.
Тем не менее, часть депутатов высказалась за слияние, за воссоздание той «мощной и действенной системы национальной безопасности, которая существовала в СССР».
Проблема объединенного демократического монстра неизбежно снова выйдет и уже выходит на повестку дня и в связи с намечающимся Союзом с Белоруссией, и выборными президентскими и думскими кампаниями, а, главное, все большим приближением к нашим границам военных блоков Запада, угрозой международного терроризма и прихода к власти криминала.
В июне 1998 года министр МВД Степашин уже сделал по тем временам ошеломляюще-рискованное заявление: «С сожалением можно констатировать новую фазу российской оргпреступности – этап легализации и вхождения во власть. Особенностью российской организованной преступности является активное использование методов уголовного терроризма для устрашения власти и конкурентов, достижения других целей».
Сказал точно, акцентировав необходимость укрепления власти. А вскоре и сам возглавил правительство. Как все, ненадолго…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.