13 апреля – Николай КРЮЧКОВ

13 апреля – Николай КРЮЧКОВ

Имя этого актера более полувека сияло на небосклоне советского кинематографа, даря радость многим поколениям советских зрителей. Это был истинно русский актер в самом высоком понимании этого слова: щедрый на талант и честный по отношению к своим поклонникам. В каждой из своих ролей, которых у него было больше сотни, он играл людей, преданных своему долгу и родине, подлинных, а не мнимых, созидателей того общества, которое называлось советским.

Николай Крючков родился 24 декабря 1911 года в Москве, в так называемых Покровских казармах, что на Красной Пресне. Как он сам позднее вспоминал: «Я почему такой живучий? Наверное, потому, что мамаша моя пошла в погреб за квашеной капустой и там меня семимесячного родила, а потом выходила, вырастила…» Справедливость этих слов можно проверить на таком факте: помимо Николая, в семье Крючковых было еще семеро детей, однако шестеро из них впоследствии скончались.

Отец нашего героя – Афанасий Крючков – работал грузчиком на Трехгорной мануфактуре, ежедневно таскал на себе огромные тюки. Тяжелая работа подорвала его здоровье, и он рано умер. После этого его коллеги по работе взяли шефство над его многодетной семьей и чем могли помогали вдове – Олимпиаде Федоровне (она работала ткачихой на той же Трехгорке). Чтобы поддержать семью, вынужден был пойти работать на Трехгорку и 9-летний Коля Крючков (он накладывал специальные рисунки на ткани).

В стране тогда бушевала Гражданская война, царили голод и разруха. По воспоминаниям самого Крючкова, в детстве он был отчаянным мальчишкой, дворовым хулиганом и вполне мог «загреметь» в беспризорники. Однако судьба оказалась к нему благосклонна. В 14-летнем возрасте он поступил на учебу в ФЗУ на Трехгорке и обучался там по профессии гравера-накатчика. Училище он закончил успешно и получил девятую – высшую – категорию рабочей сетки. В те же годы Крючков стал участвовать в художественной самодеятельности, его таланты обращали на себя внимание. Чего он только не умел: и играть на гармони, и петь, и плясать (особенно лихо бил чечетку). Его театральный дебют состоялся в 1927 году в пьесе-монтаже «1905 год», где Крючков сыграл сразу три роли: рабочего-революционера, пристава и торговца-лоточника. По словам очевидцев, роль пристава в исполнении 16-летнего Крючкова была особенно колоритна и смешна.

В 1928 году Крючков поступил в студию при Театре рабочей молодежи (ТРАМ), где учился актерскому мастерству у Н. П. Хмелева, И. Я. Судакова и И. А. Савченко. Мать была недовольна выбором сына, так как всегда мечтала видеть его при солидной должности, а не в роли комедианта. Однако Крючков, играя на сцене студии, продолжал работать и на Трехгорке и практически содержал семью.

В 1930 году, закончив учебу в студии, Крючков был принят в труппу ТРАМа (он находился в том здании на Сретенке, где позднее открылся кинотеатр «Уран»). Надо отметить, что это были годы наивысшего взлета этого театра, во главе которого стоял приехавший из Ленинграда режиссер Ф. Ф. Кнорре (в прошлом – артист Московского цирка, акробат). Именно при нем ТРАМ стал одним из самых популярных в Москве, превратившись в молодежно-публицистический. Наибольшей популярностью у зрителей пользовались тогда спектакли: «Выстрел», «Жена товарища», «Целина».

19-летний Крючков в ТРАМе был занят лишь в эпизодических ролях. Самыми заметными работами молодого актера были в тот период роли в двух спектаклях: «Московский 10.10», где он играл Сашку-сезонника, и «Зови, фабком!». Именно в последнем спектакле его и заметил осенью 1931 года кинорежиссер Борис Барнет, который предложил Крючкову попробовать себя в кино. В фильме «Окраина» актер должен был сыграть небольшую роль Сеньки-сапожника. Как вспоминал позднее сам Н. Крючков: «Когда я начал пробоваться на эту роль, то показалось мне самому, что всю жизнь только ремеслом сапожника и занимался. Только молоток у меня был в левой руке – левша я… Я считаю, что мне повезло, ведь моим первым кинорежиссером был этот талантливейший человек».

Фильм «Окраина» вышел на экраны в 1933 году и имел большой успех у зрителей. Год спустя его отправили на кинофестиваль в Венецию, где он был отмечен почетным призом. Таким образом дебют Крючкова в кино оказался на редкость удачным. Поэтому их содружество с Б. Барнетом продолжилось и дальше. В 1934 году режиссер вновь пригласил Крючкова на роль в своем следующем фильме «У самого синего моря». На этот раз это была комедия, и нашему герою в ней досталась одна из центральных ролей – роль Алексея.

После этого фильма Крючкова заметили. Предложения сниматься посыпались на него со всех сторон. И он никому не отказывал, не гнушаясь играть даже отрицательных героев. За последующие четыре года он снялся в фильмах: «Частный случай» (1934), «Возвращение Максима» (1937), «Человек с ружьем», «Комсомольск», «На границе» (все – 1938). Во время съемок одного из фильмов с Крючковым произошла неприятная история.

В 1936 году режиссер Михаил Ромм приступил к съемкам фильма «Тринадцать». Картина была о советских пограничниках, которые вступили в неравный бой с бандой басмачей в пустыне Каракумы. Роль командира отряда пограничников досталась в этом фильме нашему герою (Ромм познакомился с ним через свою будущую жену Елену Кузьмину, которая была партнером Крючкова в двух фильмах Б. Барнета). Снявшись в этом фильме, который с выходом на экраны в 1937 году стал самым кассовым фильмом сезона, Крючков вполне мог прославиться на несколько лет раньше. Однако этого не произошло, и виноват был в этом сам актер. Что же произошло? Об этом рассказывает Э. Савельева:

«Страшнее желудочной инфекции на съемках „Тринадцати“ оказалась опасность „зеленого змия“. Объявили первый съемочный день (13 апреля 1936 г.). Для всей группы этот день был праздником. Люди вышли с утра в торжественном настроении. А актера, игравшего роль командира отряда, – нет. Кинулись искать. Выяснилось, что он „не в форме“. Играть не может. И так несколько раз. И дело было не только в нем. Актер этот уже был видной и влиятельной фигурой в кинематографическом мире. Молодежь начала ему подражать. Появилась угроза, что коллектив может распасться.

И вот тут Ромм проявил удивительную волю и энергию организатора. Он выстроил всю группу в ряд. Сам встал перед нами, какой-то особенно подтянутый, строгий, собранный. Несвойственным ему обычно тоном он «отдал приказ» об откомандировании бойца такого-то в Москву за нарушение воинской дисциплины. Ромм занял правильную позицию и вовремя принял единственно верное решение, от которого зависела судьба всей нашей работы. После этого установился порядок: актеры всегда выходили на съемку в форме и вовремя. Каждый думал: раз уж с «этим» он так поступил и не побоялся, то что же будет с нами, еще не такими известными.

Так и получилось, что в фильме бойцов в отряде осталось двенадцать. Но это незаметно. Ведь никто же не будет считать до тринадцати на экране, даже когда отряд выстраивается в цепочку».

Читатель, видимо, догадался, что человеком, отчисленным из группы за пьянство, оказался наш герой – Крючков. Почему же он не сумел побороть в себе искушение «зеленым змием»? Дело в том, что страсть к алкоголю проснулась в Крючкове довольно рано – еще подростком на Трехгорке он приучился пить наравне со взрослыми. Поначалу он просто подражал старшим товарищам, бравировал своим умением выпить много и не опьянеть. Затем баловство переросло в привычку. И покончить с ней раз и навсегда Крючкову уже не удавалось. В дальнейшем эта пагубная страсть еще не раз поставит артиста в трудное положение на съемочной площадке, хотя ему многое будут прощать из-за огромной популярности в народе.

Между тем конфликт на съемках «Тринадцати» почти не сказался на творческой занятости Крючкова. Его продолжали активно снимать другие режиссеры. От роли к роли актер накапливал необходимый опыт, рос в своем мастерстве и терпеливо ждал своего звездного часа. И он наступил в середине 1938 года, когда режиссер Иван Пырьев предложил Крючкову главную роль в своем новом фильме «Трактористы» (роль Клима Ярко). Его партнершей в картине должна была стать жена режиссера Марина Ладынина, восходящая звезда советского кино.

Натурные съемки снимались летом 1938 года в степи на берегу Южного Буга, в деревне Гурьевка. Актерский коллектив подобрался на редкость дружный и сплоченный, особенно среди мужчин. Кроме Крючкова, в фильме снимались уже популярный Петр Алейников и дебютант Борис Андреев. Именно эта троица задавала тон на съемочной площадке, и порой с ними не мог справиться даже такой решительный режиссер, как Пырьев. Очевидцы рассказывают, что в перерыве между съемками картины произошел такой эпизод. Крючков, Алейников и Андреев внезапно заспорили, кто из них больше выпьет водки. Крючков заявил, что ему ничего не стоит опорожнить разом десять (!) стопарей и не опьянеть. В ответ коллеги подняли его на смех, назвав трепачом. И тогда Крючков, на глазах у ошеломленных товарищей, одну за другой опрокинул в себя заявленные десять стопок, сказал: «Ну как?» – и тут же ушел спать. Больше с ним на этот счет никто не спорил.

Когда фильм «Трактористы» в 1939 году вышел на экраны страны, его ждал небывалый зрительский успех. Песни «Три танкиста», «Здравствуй, милая моя» и «Броня крепка, и танки наши быстры…» запела вся страна. Все актеры, исполнявшие главные роли в картине (Марина Ладынина, Николай Крючков, Петр Алейников, Борис Андреев), мгновенно стали всесоюзными знаменитостями, и в 1941 году все четверо станут лауреатами Сталинской премии. Наибольшая популярность и любовь зрителей достались Николаю Крючкову – его Клим Ярко стал одной из самых популярных личностей в советском довоенном кино. С него буквально брали пример в повседневной жизни миллионы молодых людей.

На съемках «Трактористов» устроилась личная жизнь Крючкова. Стоит отметить, что, играя в кино героев из разряда «рубаха-парень», Крючков и в реальной жизни был таким же. Поэтому девушки смолоду не давали ему проходу. Крючков отвечал им взаимностью, однако долго ни с одной из своих поклонниц не «романил». А уж если кто-нибудь из них заводил разговор о женитьбе, то их отношения заканчивались еще быстрей. В итоге в холостяках актер проходил почти до 30 лет. И свою первую жену повстречал летом 1938 года, когда снимался в «Трактористах».

Это была юная студентка ГИТИСа Мария Пастухова, которая играла роль молоденькой девчонки Франи. Но ее игра не понравилась Пырьеву, и в итоге вместо Пастуховой он взял другую актрису. Но Мария особенно не расстраивалась, поскольку те съемки дали ей большее – она повстречала Крючкова. Тот был парнем видным: играл главную роль плюс разъезжал повсюду на своем собственном мотоцикле. Но их первая встреча закончилась казусом. Как-то вечером Крючков проезжал мимо избы, где в компании подруг коротала время Мария, и решил поразить воображение девушки своим виртуозным вождением мотоцикла. Он стал раскатывать на нем туда-обратно, но в разгар езды, видимо, увлекся и на какую-то долю секунды утратил контроль над своим «железным конем». И в результате упал носом в песок. Девушки так и прыснули от смеха. Но Крючков не обиделся и в тот же вечер назначил Марии свидание на следующий день. Так начался их роман. Он продолжался пару недель. Потом Мария вернулась в Москву, а Крючков остался досниматься в «Трактористах». Перед отъездом он взял у девушки телефон и, едва оказался в столице, немедленно с ней связался (Мария тогда жила в студенческом общежитии).

Спустя какое-то время Крючкову предстояло ехать в Киев на досъемки «Трактористов». И он предложил Марии составить ему компанию: мол, я тебе город покажу, с нужными людьми познакомлю. Именно в Киеве Крючков сделал Марии предложение руки и сердца. Девушка его приняла, и назад они вернулись домой уже в ранге мужа и жены. Свадьбу сыграли в коммуналке Крючкова на Трехгорке. В числе приглашенных был весь курс невесты – 25 человек. Крючков тогда уже хорошо зарабатывал, поэтому стол на свадьбе буквально ломился от всевозможных яств.

А потом наступили будни. В них было всякое: и хорошее, и плохое. Например, Крючков любил «заложить за воротник». Мария этого увлечения мужа активно не принимала. Но они жили с матерью Крючкова, а та оказалась на стороне сына. Перед обедом она каждый раз ставила на стол «чекушечку», а на недоуменные возгласы невестки отвечала: «Коля хочет пить, пусть пьет, все русские люди пьют. Ничего страшного нет в том, что он выпьет перед обедом».

Между тем, закончив ГИТИС, Мария была отправлена вместе со всем своим курсом в Брест, где был сформирован Брестский областной театр. Сегодня это выглядит странным: популярный актер не сумел воспользоваться своими связями и устроить жену на работу в столице. Но тогда подобное было в порядке вещей: люди были более бескорыстными и идейными, чем сегодня.

После шумного успеха «Трактористов» приглашения сниматься посыпались на Крючкова как из рога изобилия. Один за другим выходят фильмы с его участием: «Выборгская сторона», «Ночь в сентябре» (оба – 1939), «Яков Свердлов», «Член правительства» (оба – 1940), «В тылу врага», «Свинарка и пастух» (оба – 1941). В последнем фильме Крючкову досталась роль, тогда мало присущая его актерскому имиджу, – шалопай Кузьма. Как вспоминал сам актер: «Когда я начал сниматься в этой картине, ко мне заявился „под градусом“ мой друг Василий Сталин и начал орать, чтобы я не смел играть эту роль, не похабил мои прежние образы, любимые народом. Грозился даже „сослать в Сибирь“. А я ему в ответ пропел: „А я Сибири, Сибири не боюся, Сибирь ведь тоже русская земля“. Утром он звонил, извинялся».

Вскоре после начала съемок фильма «Свинарка и пастух» началась война, и Пырьев собирался приостановить работу. Однако руководство запретило ему это делать, мотивируя тем, что именно комедия необходима сейчас советскому народу. Все лето и начало осени картина снималась под разрывы вражеской канонады. Наконец 12 октября фильм был сдан руководству кинокомитета, а уже 14-го «Мосфильм» срочно был эвакуирован в Казахстан.

С первых же дней войны Крючков стал проситься на фронт, однако военком уговорил его остаться. «Снимаясь в кино, вы принесете Родине не меньше пользы, чем на фронте», – сказал он актеру. И Крючков с головой ушел в работу. Тогда же окончательно воссоединилась и его семья. Дело в том, что после начала войны Мария покинула опасный Брест и отправилась к мужу в Москву. Добиралась целый месяц буквально на перекладных. Затем вместе с мужем она отправилась в Алма-Ату, где Крючков начал сниматься в фильмах «Парень из нашего города» и «Русские люди». В последнем главную женскую роль исполняла Пастухова. Причем первоначально ее роль предназначалась Валентине Серовой, но режиссер Пудовкин предпочел взять жену Крючкова. А когда к нему прибежал возмущенный муж Серовой Константин Симонов, отшил его одной фразой: «Не хочу ваших стертых пятаков, мне нужно свежее лицо». Затем Крючков и Пастухова снялись в еще одном совместном фильме – «Малахов курган».

О том, каким Крючков был в быту, рассказывает М. Пастухова: «Что касается быта, то в этом смысле он был просто золотой человек. Мог съесть сковородку котлет. Еще с порога говорил: „Мать, жрать!..“ Съедал все, что дашь, и всегда был благодарен. Мог гвоздь забить или что-нибудь прибить, но ему об этом обязательно нужно было сказать. Мог и в магазин сходить…

После съемок он приносил большую сумму денег и говорил: «Мать, смотри, я кладу их сюда, в шкаф». Он никогда не требовал отчета, куда и сколько я потратила… И подарки дарил постоянно. Он мне подарил мою самую первую шубу. Из белки. Она была серо-голубая и удивительно красивая. Мы вместе ездили заказывать…

А вот в любви он мне не признавался. Мог прийти с букетом роскошных цветов, мог бросить коробку шоколадных конфет под ноги, поцеловать, но никаких «Я тебя люблю» не говорил…

Он меня не ревновал, а вот я это делала часто. У него же было море поклонниц. Иногда они мне звонили по телефону и говорили разные гадости. Я бросала трубку и плакала…»

В 1942 году Крючков снимался одновременно в пяти картинах: «Котовский», «Фронт», «Антоша Рыбкин», «Во имя Родины» и «Парень из нашего города». Последний фильм стал одним из самых популярных в годы Великой Отечественной войны. Во время работы над ним Крючков свалился от истощения и попал в госпиталь. Но долго лежать там не позволяли обстоятельства, и, едва поправившись, актер вновь вернулся на съемочную площадку.

В том же 1942 году Крючков должен был вместе со своими давними партнерами по фильму «Трактористы» Борисом Андреевым и Петром Алейниковым сняться в эпизоде «Три танкиста», вошедшем затем в «Боевой киносборник № 8». Однако приехать на съемку Крючков не сумел, и его роль сыграл Марк Бернес… чем вызвал немало пересудов среди зрителей.

В 1945 году разладилась семейная жизнь актера: от него ушла жена Мария Пастухова. Поводов к этому шагу у женщины было предостаточно. Дело в том, что все семь лет их брака Крючков являл собой не самый лучший образец семьянина. Особенно огорчала его супругу разгульная жизнь актера.

Жена Крючкова долго мирилась с недостатками своего знаменитого мужа, после чего однажды твердо сказала: «Баста!» По ее словам: «Коля мог три дня не приходить домой. И где его искать – неизвестно. Мы с его матерью обзванивали все морги, все больницы… А потом выясняется, что он был в какой-то части у летчиков, у танкистов…»

Когда Пастухова ушла от Крючкова, он на нее сильно обиделся и с тех пор при встречах если и здоровался, то крайне сухо.

Существует также версия, что поводом к уходу Пастуховой стал новый роман Крючкова. Он случился на съемках фильма «Небесный тихоход», где актер увлекся студенткой Театрального училища имени Щукина Аллой Парфаньяк, которая играла в фильме одну из главных женских ролей – корреспондентку газеты. Видимо, слухи имели под собой основание, поскольку вскоре после ухода Пастуховой Крючков женился на Парфаньяк. В 1946 году у них родился сын Николай.

В том же году на экраны страны вышел «Небесный тихоход», который вознес Крючкова на новую ступень славы. Несмотря на то что критика картину ругала (мол, нельзя так легкомысленно показывать войну), рядовой зритель был от нее в восторге. В прокате 1946 года картина заняла 2-е место, собрав на своих просмотрах 21,37 млн. зрителей.

На волне этого успеха Крючков имел шансы сняться еще в одном блокбастере тех лет – фильме «Подвиг разведчика». Режиссер картины Борис Барнет, который, как помнит читатель, открыл Крючкова для советского кинематографа, решил именно ему доверить роль советского разведчика майора Федотова. Однако в самый последний момент новая творческая встреча режиссера и актера внезапно не состоялась. На главную роль в фильме был приглашен Павел Кадочников.

В послевоенные годы советский кинематограф переживал не лучшие свои времена, и фильмов тогда снималось очень мало. Однако, даже несмотря на это, Крючкову удавалось не просиживать дома без работы. В те годы на экраны вышли следующие фильмы с его участием: «Машина 22–12» (1947), «Щедрое лето» (1951), «Максимка» (1953). Однако только роли в двух фильмах приносят актеру творческое удовлетворение: в «Максимке» и в картине «Звезда». Этот фильм был снят еще в 1948 году, однако на экраны страны вышел только в 1953-м. Почему? Вот что говорит по этому поводу сам Н. Крючков:

«В этом фильме Сталину не понравилось, что мой герой – сержант Мамочкин – перед тем, как взорвать себя, говорит „Вот так вот“, а не „За Сталина“. И картину запретили…»

В 1953 году Н. Крючков вступает в ряды КПСС.

Между тем, несмотря на то что со второй половины 50-х период так называемого малокартинья в стране благополучно завершился и в большой кинематограф пришло новое поколение исполнителей, которые стали теснить «стариков», Крючков сумел сохранить свои позиции и не затеряться. В итоге в те годы творческая активность Крючкова продолжала поражать зрителей. Например, в 1954 году он снимается сразу в четырех фильмах, в 1956-м – в пяти. Правда, большинство из этих ролей не принесли актеру нового успеха, но они не позволили зрителю забыть о нем (как это произошло, например, с Петром Алейниковым, Мариной Ладыниной, Верой Марецкой, Валентиной Серовой и др.). В конце 50-х лишь два фильма, в которых снялся Крючков, вновь пробудили к нему интерес критиков и зрителей. Это: «Дело Румянцева» (режиссер И. Хейфиц, 6-е место в прокате – 31,76 млн. зрителей) и «Жестокость» (режиссер В. Скуйбин, 12-е место – 29 млн.).

В 1955 году распался и второй брак Крючкова. Оставив жене и сыну двухкомнатную квартиру на Кутузовском проспекте, Крючков ушел жить в общежитие (спустя два года Алла Парфаньяк выйдет замуж за Михаила Ульянова). Пожив какое-то время в общежитии, Крючков затем переехал в однокомнатную квартирку (11 метров) на первом этаже в центре Москвы. Туда же вскоре он привел и свою третью жену – заслуженного мастера спорта Зою Кочановскую. С нею он познакомился в 1959 году, когда снимался в фильме «Домой». После свадьбы им обещали дать новую квартиру, однако въехать в нее молодоженам было не суждено – помешала трагедия. Рассказывает А. Аршанский:

«Мы возвращались из экспедиции в Ленинград, ехали втроем в „газике“. В центре города Зоя попросила ее подождать, она хотела купить помаду. Мы остановились, она перешла улицу, купила губную помаду, и, когда возвращалась обратно, на наших глазах, в трех метрах от нас, ее сбил военный „Студебеккер“. Умерла она у нас с Крючковым на руках. А спустя два дня мы летели вдвоем в грузовом самолете, только мы и гроб, который болтался по самолету…»

Крючков после этой трагедии с трудом приходил в себя. Его друзья, боясь за него, неотступно были с ним рядом. Постепенно боль утихла, а через два года после этого актер встретил свою последнюю любовь – на съемках очередного фильма он познакомился с 30-летней ассистенткой режиссера Лидией Николаевной. Вот что она вспоминает об этом:

«Однажды во время обеда он пригласил меня сесть к нему за столик. Я ответила, что мне некогда, потому что много работы. Оказывается, нашлись доброжелатели, которые сказали Николаю Афанасьевичу, что я „занята“, и даже назвали фамилию мужчины из съемочной группы. А Крючков сам был человеком прямым, откровенным и потому всем верил. Когда я об этом узнала, то объяснила, что его ввели в заблуждение.

Вскоре Николай уезжал на съемки в Сочи и перед этим сказал, что я ему нравлюсь и он обязательно ко мне вернется. Накануне своего отъезда он решил устроить застолье. Я считала, что это только повредит его здоровью. Но Николай настоял на своем, и я в знак протеста на застолье не пришла. Тогда Крючков разыскал меня и сказал: «Этот вопрос мы отрегулируем, дело в другом. Сделай так, чтобы, когда я вернулся, не было разговоров, ранящих мне душу». Я ответила, что если он будет все время со мной, то так и будет…

Он приехал, как обещал, устроил мне день рождения, сделал предложение и уехал обратно на съемки. Перед ноябрьскими праздниками 62-го он возвращался в Москву из Сочи, а я – из Канева. Наши поезда расходились по расписанию на два часа. Он оказался дома раньше. Когда я приехала, Николай сразу позвонил и сказал: «Мы с тобой встречаемся завтра и больше никогда не расстаемся». Он предупредил, что, если я его обману, это будет его самым большим огорчением. По его словам, во мне он нашел то, что искал…

Когда мы решили пожениться, только моей сестре не понравилось, что он старше меня на девятнадцать лет. А мама мне доверяла, считала меня достаточно серьезным человеком. Брат просто любил Крючкова как актера. При первой же встрече все они были им очарованы. Он излучал столько обаяния, что разница в возрасте абсолютно не чувствовалась…

Когда мы поженились, у него была однокомнатная квартира на первом этаже, у меня комната. Мы съехались…»

В этом браке у них вскоре родилась девочка, которую назвали Эльвирой.

В 60—70-е годы Крючков продолжал сниматься в кино, был занят в нескольких спектаклях Театра-студии киноактера. В 1965 году ему наконец было присвоено звание народного артиста СССР. Он был, что называется, «живой легендой» советского кино, и любой режиссер почитал за честь для себя пригласить его хоть на маленькую, но роль в своей очередной картине. На многочисленных всесоюзных кинофестивалях Крючков был почетным членом жюри, часто представлял советское кино за рубежом. Однако, даже несмотря на огромную популярность этого актера в народе, иногда и ему приходилось быть жертвой элементарного хамства. Рассказывает актер В. Сошальский:

«В Ялте снимали фильм „Матрос с «Кометы“ (фильм снимался в 1957 году. – Ф. Р.). Я жил в доме отдыха ВТО, а Крючков – народный артист РСФСР, лауреат всех мыслимых премий – в самой дорогой гостинице на набережной. Вдруг однажды звонит мне: «Мальчик, черно…ые приехали, интуристы! И Крючкова выселяют из номера на два дня. Меня выставляют! Но я – пожилой человек! Ты поможешь мне вынести чемодан?» – «Куда?» – «Вниз, в кочегарку, – отвечает Крючков. – Там у меня знакомая…» – «Так, может, ко мне, в мой номер?» – «Нет, с ней мне будет уютнее…»

Пришел я, взял его чемодан, отнес вниз… «Спасибо, мальчик, ты мне больше не нужен, – поблагодарил дядя Коля. – Придешь, когда эти уедут».

Николай Афанасьевич был одним из любимейших в стране киноактеров, однако студия платила за него рублями, а эти «черно…ые», как он их назвал, платили долларами…»

Не меньше недоброжелателей у Крючкова было и в кинематографической среде, где его называли «сталинистом». И в этом была своя правда. Несмотря на то что Крючков относился к Сталину неоднозначно, однако он никогда не участвовал ни в каких кампаниях по его разоблачению, поскольку в отличие от своих либеральных коллег видел в его деятельности не только один негатив. Сталин в его понимании был выдающимся политическим деятелем, который сделал много хорошего для своей страны. Поэтому, когда в конце 60-х, после чехословацких событий, в кругах советской интеллигенции разгорелась бурная полемика между державниками и либералами, Крючков выступил на стороне первых. Именно Крючков на страницах журнала «Огонек» (тогда он принадлежал державникам, а при Горбачеве уйдет к либералам) призвал власти сменить руководство в двух влиятельных кинематографических журналах – «Советский экран» и «Искусство кино», поскольку они имеют прозападную позицию. Власти прислушались к этому выступлению популярного актера лишь отчасти: сменили руководителя только в журнале «Искусство кино» (весной 1969 года).

Между тем эта позиция Крючкова только увеличила количество его врагов. Более того, она окончательно развела актера с его собственным сыном (от брака с Аллой Парфаньяк), который считал себя диссидентом. Кстати, диссидентство Крючкова-младшего развело его и с родной матерью, после чего сын ушел от нее и стал жить отдельно в кооперативной квартире, купленной ему родителями. Вообще тогда в кругах советской интеллигенции это было модно – восставать против своих родителей. Особенно этим отличалась «золотая молодежь» (отпрыски известных фамилий), которые считали своих именитых отцов и матерей конформистами, прислужниками режима.

В феврале 1974 года, когда из страны выслали Солженицына, Николай Крючков-младший написал гневное письмо в адрес Брежнева, после чего его упрятали в психушку. Но примерно через месяц отпустили, рассчитывая, что он возьмется за ум. Но он продолжал в том же духе. Летом того же года, перед самым приездом в Москву президента США Ричарда Никсона, Крючкова-младшего снова упекли в психушку, опасаясь, что он учудит что-нибудь экстраординарное. В последующие годы сын Крючкова имел еще несколько конфликтов с властями, и каждый раз эти инциденты стоили его родителям новых седых волос. Так, в 1989 году он еще раз отказался от гражданства СССР, за что его снова поставили на психиатрический учет. А три года спустя, уже после развала СССР, он осуществил-таки свою давнюю мечту – покинул ненавистную ему родину и уехал в Германию. О том, сколько боли принес этот человек своим родителям, рассказывает его мать А. Парфаньяк:

«Сын Николай – моя беда и боль. Я не знаю, что с ним делать. Не хочется говорить, что с ним все в порядке, но он… очень странный. Я не раз говорила: Коля, я дам тебе столько денег, сколько нужно. Несмотря на наши грошовые зарплаты, выкручусь и помогу тебе. Но он говорит, что ему ничего не надо. Слава богу, я нашла пути, чтобы помогать его 22-летнему сыну и моему внуку Игорю, который остался в Германии. Подбрасываю денег. Но разве в этом дело? Не приведи господь бог кому-то таких детей…»

Но вернемся к Крючкову-старшему.

В 70-е годы Крючков снялся еще в нескольких картинах, из которых наиболее удачными были: «Адрес вашего дома» (1972), «Горожане» (1976; после этого фильма, где Крючков сыграл водителя такси, его избрали почетным московским таксистом) и «Осенний марафон» (1979).

В 1980 году Н. Крючкову было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

О том, каким актер был в повседневной жизни, рассказывает его жена Л. Н. Крючкова: «Он всегда считал, что на рынок и обратно я должна ездить только на машине, а не на троллейбусе. Я могла пригласить кого-то помочь убраться в квартире, постирать белье. Он всегда говорил, что если мне тяжело, то надо нанять кого-то. Всегда спрашивал, в чем я нуждаюсь. Однажды случился смешной эпизод. На вопрос Николая Афанасьевича, что мне требуется, я ответила, мол, об этом я его не попрошу. Он: „Почему?“ – „Да хлеб мне нужен“. Он: „Принесу“. Я удивилась: „Что ж, ты в булочную пойдешь?“ Муж: „Почему? Я сейчас приду в театр, любого молодого актера попрошу, и он мне хоть десять батонов принесет“.

По магазинам он не ходил. Когда заказы бывали, всегда приносил. Холодильник он не открыл ни разу, чайник ни разу не поставил. Но зато и не предъявлял никаких претензий. Если меня нет, то он подождет, и на все один ответ: «Не имеет значения». Нет обеда – будет спокойно смотреть телевизор или читать газету – ждать меня…»

В 1985 году режиссер с «Мосфильма» Елена Михайлова задумала снять продолжение фильма «Парень из нашего города», рассказать о том, кем стали главные герои картины 40 лет спустя. Естественно, на центральные роли были приглашены все те же Николай Крючков и Лидия Смирнова. И хотя картина не повторила успеха предыдущего фильма, однако зрители встретили ее тепло. Фильм назывался «Верую в любовь».

А потом началась так называемая «перестройка», и почти весь кинематограф 30—50-х годов был огульно назван «сталинским» и списан со счетов. Николай Крючков, как ярчайший представитель того кинематографа, впал в немилость. После реформы 1992 года пенсия народного артиста СССР исчислялась всего 75 тысячами рублей. Часть этих денег актер отдавал своей дочери и внучке. Тогда же друзья Крючкова написали письмо министру социального обеспечения с просьбой увеличить народному артисту пенсию. На письмо ответили положительно. А в 1993 году последовал Указ Б. Ельцина, по которому Крючков в числе семи других выдающихся деятелей российского искусства стал получать так называемую «президентскую пенсию». Она, конечно, помогла актеру, однако вернуть ему душевное благополучие не могла: видеть, как некогда великую страну растаскивают временщики, для такого государственника, каким был Крючков, было невыносимо. Великий актер уже нигде не снимался и все дни проводил в кругу своих близких – единственных людей, которые продолжали доставлять ему радость.

Всю свою жизнь Крючков был заядлым рыболовом (впервые взял в руки удочку в 6 лет), однако в последние месяцы перед смертью он почти не вставал с постели в дачном поселке Икша. Поэтому рыбачила за него его жена, Лидия Николаевна, а он, когда мог, сидел рядом на скамейке и переживал за ее успехи. Много говорить он уже не мог, от постоянного курения у него развилась опухоль в горле. Пить он бросил еще в 1970 году, раз и навсегда.

О последних днях своего мужа вспоминает Л. Н. Крючкова: «Месяц он провел в больнице: у него поднялась температура и никак не падала. Я приходила к нему каждый день: мы вместе пели, шутили… В последнюю неделю он начал засыпать на полчасика днем. Я его будила, а он говорил: „Ты мне не мешай. Я ухожу в другую жизнь“. Когда он просыпался, я его спрашивала, мол, как там, в другой жизни? Он отвечал: „Не приняли. Сказали – рано“. В последний день он был веселый. Когда я уходила, он сказал: „Мать, я люблю тебя“. Это были его последние слова…»

Н. Крючков скончался 13 апреля 1994 года. Ему шел 83-й год.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.