В городском совете

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

В городском совете

Вскоре после смерти Байкова меня и других независимых людей выбрали в городской совет, в котором, как это принято говорить, повеяло свежим ветром. Вдруг все стало меняться. Городские дела больше не решались единогласным голосованием — голосование стало живым и шумным процессом, в котором появились голоса оппозиции. Оппозиция, как правило, ничего по существу изменить не могла, но тем не менее обсуждаемый вопрос вызывал к жизни противоположные мнения, жители города перестали принимать все на веру, выслушивали несогласных и спорили. Мнение оппозиции регистрировали в протоколах заседания. Население Ростова начало обращать внимание на то, что происходит в городской думе, и вскоре на ее заседаниях стало людно. Проводить втихую не выдерживающие яркого дневного света дела становилось все труднее. Прошло еще немного времени, и нашу сторону приняли многие жители города и некоторые газеты, выходившие в Ростове, а затем к нам присоединились и некоторые независимые члены городской думы. Постепенно с новым направлением стали считаться. Чтобы показать, что с нами считаются, нас стали выбирать в различные комитеты, и я таким образом оказался во главе инспекционной комиссии 24*. Комиссия эта раньше имела номинальное значение, деятельность ее исчерпывалась отчетом, на котором стояла резолюция: «Нарушений не имеется». На этот раз в конце года обширный и подробный отчет о работе разных отделов городского управления был разослан всем членам думы. Странно было, когда некоторые члены думы писали о нарушениях, которые допустили при исполнении своих обязанностей. Наша комиссия должна была проверить справедливость их саморазоблачений. В результате проверки разразился большой скандал. В конце концов городская дума с небольшим перевесом голосов утвердила финансовый отчет городского управления. При последующих выборах некоторые прежние лидеры остались за бортом, на их место избрали немало молодых образованных людей, чего раньше и представить было невозможно.

Но мы рано праздновали победу. Город перестал быть дойной коровой для местных кулаков, теперь он стал дойной коровой для нового городского совета. Новые молодые люди с университетским образованием оказались такими же детьми тьмы, какими были необразованные, только более остроумными. Произошло то же самое, что потом повторилось во время «великой русской революции»: одно зло было уничтожено и немедленно заменено другим.

К счастью, наши «общественные силы» отнюдь не готовы рисковать собственным благополучием, как доказали последующие события. Когда они почувствовали, что за их действиями следят, они начали сдерживать свои аппетиты и дела пошли лучше, чем можно было ожидать. Крали столько, сколько было возможно, но работа делалась, другими словами, многое стало изменяться к лучшему.

В конце 1880-х верховная власть объявила Ростов-на-Дону вместе со всей Россией политически неблагонадежным, и чтобы сделать надзор более эффективным, Ростов-на-Дону был переведен из Екатеринославской губернии под власть атамана Войска Донского, жившего в Новочеркасске. На посту атамана вот уже много лет находился князь Николай Иванович Святополк-Мирский, брат достойного Дмитрия Ивановича 25*. Территориальная близость новой власти городу, который развивался таким непривычно быстрым для России темпом, была невыгодна. Российские власти во все времена, а при Александре III особенно, вмешивались во все дела и, что было еще хуже, тормозили все, что могли. Прежде чем обрести силу закона, решения городской думы должны были утверждаться атаманом — в Новочеркасске же никто никуда не торопился. Но были нередко такие дела, которые ждать не могли. В прошлом обычными «добровольными» средствами можно было склонить на свою сторону расположение чиновников в канцелярии. Теперь задача стала сложнее — необходимо было завоевать расположение самого атамана. И тут городскому голове пришла идея предложить думе выделить средства на приобретение столового серебряного набора, чтобы преподнести его князю по случаю серебряной годовщины его свадьбы.

Я об этом узнал и понял, что, если дело будет обсуждаться на публичном собрании, скандала не избежать. И я предпринял попытку убедить городского голову, что от этой затеи надо отказаться. Он пообещал, но спустя некоторое время вопрос о средствах для подарка был еще раз включен в повестку дня в думе. В предчувствии скандала на собрание пришел весь город. Я попросил слова и сказал, что затеваемая акция может поставить атамана, чей благородный характер всем известен, в неприятное положение. По положению своему атаман утвердить такое решение не может, это было бы нарушением опубликованного ранее указа, согласно которому занимающие руководящие должности права брать подарки не имеют. Если решение утверждено не будет, это станет оскорблением городу. Поэтому я и прошу городского голову свое предложение не ставить на голосование. Голова остался непреклонен, и дума проголосовала за то, чтобы выделить средства на подарок атаману. Я, разумеется, от своего мнения не отказался и представил письменное возражение с объяснениями всех причин его, которое и было препровождено, как уведомил меня секретарь, князю.

Через несколько дней начальник штаба атамана нанес мне визит. Генерал Мартынов, который входил в окружение Его Высокопревосходительства, мой приятель, пытался всеми способами убедить меня отказаться от моего заявления. Когда я не согласился, он начал от имени Мирского убеждать меня хотя бы войти в состав комиссии, которая должна будет вручать подарок от города.

— Я войду тогда просто в состав дураков, — сказал я. — С одной стороны, я против самой акции, а с другой стороны — буду представлять то, против чего возражаю.

На том мы и расстались. Мирский, разумеется, мои возражения проигнорировал, свое решение готовящийся ему подарок принять подтвердил, заметив, правда, при этом, что дар от города примет не он, а княгиня. Все закончилось хорошо, один я чуть не кончил плохо.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.