История и сцена

История и сцена

Возвращаясь домой после уроков истории, Анри словно заново видит все то, на чем прежде равнодушно останавливался его взгляд. Руины старых крепостных стен для него уже не просто камни, а камни истории. Каждая церковь, каждая часовня представляются ему теперь ступенью в нескончаемой борьбе религиозных партий и кланов. И величавое надгробие с поверженным воином в латах, которое он видел до этого столько раз, уже не усыпальница какой-то знаменитой личности, как утверждает латинская надпись, а памятник всему рыцарству, историческая веха, отмечающая уход в прошлое тяжелой рыцарской конницы, теснимой регулярной пехотой, выигравшей свою первую битву под Нанси в ненастный январский день 1477 года.

Неизменный интерес Анри к истории не остался незамеченным. Один преподаватель пытался даже привлечь его к своим историческим исследованиям. Долгое время после окончания лицея Анри будет сохранять теплые, дружеские отношения с этим незаурядным человеком — Альфредом Рамбо, ставшим впоследствии известным историком и политическим деятелем. Будучи ревностным сторонником сближения Франции с Россией, Рамбо неуклонно проводил эту идею в жизнь. В 1872 году он совершит поездку в Россию, а несколько лет спустя напишет обширный очерк русской истории. В течение многих лет он состоял в активной творческой переписке с видными русскими историками того времени. К сожалению, весьма прискорбный случай лишил лицей этого замечательного профессора, случай, о котором учащиеся рассказывали, захлебываясь от восторга, а представители администрации — удрученно покачивая головой. Как-то во время общего инспекторского смотра Рамбо затеял на экзамене настоящий кулачный бой с лицеистом-старшеклассником. После столь бурного проявления своего эмоционального темперамента он вынужден был, разумеется, покинуть лицей.

В хорошую погоду воскресными днями Анри и Алина нередко отправляются с компанией друзей в загородные прогулки, чаще всего омнибусом от Мальзевилля до Сен-Женевьев. Они взбираются по склонам тяжелых холмов, беспорядочными волнами уходящих к горизонту, и с их вершин, поросших буковыми и дубовыми лесами, им открывается живописная долина Мёрта с золотыми квадратами полей. Темные леса на склонах перемежаются нежно-зелеными лугами. Далекие скаты холмов усеяны округлыми валунами, походящими на застывшие стада.

Первое свое большое путешествие Анри совершил после окончания седьмого класса. Две дружественные семьи — Пуанкаре и Ксардель — провели вместе несколько недель в Вогезах, в местечке Жерармер, среди пастбищ и лесов, разбросанных по склонам живописных гор. Каждый день группа детей, нагрузившись дорожными сумками и флягами, отбывала на экскурсию то в одном, то в другом направлении. Здесь им привелось услышать знаменитое рамбершанское эхо. Анри, словно опытный экскурсовод, объяснял своим товарищам природу этого замечательного явления. Зная скорость звука, он указывал расстояние, на котором нужно размещаться, чтобы достигнуть наилучшего эффекта. В ущелье Шлюхт только что была проложена прекрасная дорога, вдоль которой тянулась телеграфная линия. До сих пор дети видели телеграфные линии только вдоль железнодорожных путей, поэтому телеграф и железная дорога связались в их сознании в единое, неразрывное целое. Телеграф на обычной дороге — это казалось им удивительным и непонятным. Но Анри не находил в этом ничего необычного. Он уверенно разъяснял принцип действия телеграфа и процесс передачи сообщений по проводам.

Наскучившие детские забавы уже не прельщают повзрослевшую компанию лицеистов, собравшихся на лето в Арранси. А без увлекательной игры жизнь здесь кажется тусклой и однообразной. Все с надеждой ждут, что предложит неистощимый на выдумки Анри. И он придумывает нечто такое, что сразу же захватывает воображение Алины, Луи и Роже. Они будут ставить историческую драму, настоящую драму в стихах, написанную Анри! Конечно же, главное действующее лицо — Жанна д’Арк. Кто из юных лотарингцев не преклонялся перед этим героическим образом?

Взрослые только диву даются, наталкиваясь на неугомонную четверку, снующую по дому кто с медным тазом, кто со скамейкой, кто с узлом старой одежды, стащенным с чердака. А мальчики и Алина, прихватив свой немудреный артистический инвентарь, отправляются в лес, где на уединенной, тихой полянке воскрешаются события далекого прошлого Франции. Жанну д’Арк играет Алина. Но действующих лиц много, и, наскоро переодеваясь за стволами сосен, Анри, Луи и Роже выступают то в одной, то в другой роли.

Совершенно неожиданно сценическое действие выходит из-под контроля автора и завершается непредвиденным финалом. Роже, не вовремя выступая со своей репликой, прерывает Луи каждый раз, как только он торжественным голосом затягивает: «В Домреми, близ Вокулёра…» Вконец выведенный из себя Луи наградил незадачливого партнера подзатыльником. Покраснев от возмущения, со слезами обиды на глазах Роже кинулся на Луи, и, сцепившись, они покатились по земле. Отлетела в сторону скамья, опрокинулся стоявший на ней кувшин с водой, но даже холодный душ не охладил пыл яростной схватки. Растрепанная Алина в длинной ночной рубашке, подпоясанной веревкой, мечется вместе с растерявшимся Анри, пытаясь унять не на шутку разбушевавшиеся страсти. Дело закончилось тем, что растрепанные и всклокоченные Луи и Роже удалились в свои комнаты, наотрез отказавшись продолжать репетиции. Алина была в отчаянии, а Анри ломал голову, не зная, как примирить кузенов. Наконец автор объявил, что он переделает драму в оперу, где все по очереди будут исполнять свои арии. Предложение было принято, и через некоторое время представление состоялось в обширном родственном кругу.

Домашний театр — длительное и неизменное увлечение Анри и Алины. На небольшой импровизированной сцене в доме на улице Лафайетт разыгрывались маленькие комедии, шарады и любительские спектакли. Сложилась даже постоянная труппа из лицеистов и подруг Алины. Анри обычно выбирал себе комические роли, в то время как Алина предпочитала трагические. Стремясь усилить комический эффект своей игры, Анри примечал в зрительном зале кого-нибудь из знакомых и фокусировал на нем свое актерское внимание: открыто выражал ему со сцены свою симпатию, подмигивал, кивал головой, адресовал ему некоторые свои реплики, как бы приглашая к соучастию в своей игре. В тесном, переполненном зале параллельно с основным действием актер разыгрывал свой «театр одного зрителя», что придавало неожиданное своеобразие всей постановке, а в публике вызывало веселое оживление.