ПРОКЛЯТАЯ ИЗАБЕЛЛА

ПРОКЛЯТАЯ ИЗАБЕЛЛА

В среду, 27 ноября, флотилия втянулась в бухту Навидад. Около полуночи к «Марии-Галанте» подошло каноэ, переполненное индейцами. Двое из них поднялись на борт и передали Адмиралу от имени Гуаканагари несколько золотых масок. Но эти послы великого касика вели себя странно… Они с опаской оглядывались по сторонам и очень неохотно отвечали на расспросы Адмирала. О судьбах 39 христиан они отзывались невнятно. Адмирал лишь понял, что его былых спутников постигла какая-то беда.

Утром, 28 ноября, Адмирал сошел на берег. Его никто не встретил, зловещая, мертвая тишина царила в бухте Навидад. Индейское селение исчезло. Опаленная земля была присыпана золой и пеплом.

29 ноября Адмирал высадился близ сожженного селения с группой солдат и матросов, вооруженных аркебузами. Вскоре выяснилось: от крепости Навидад остались лишь одни головешки. Удалось найти обломки разбитых сундуков, обрывки материи и грубых скатертей «арамбелей», горелые щепки и лоскутья были втоптаны в грязь.

Алонсо де Охеда неподалеку от погибшей крепости нашел трупы, присыпанные землей. По остаткам одежды он сразу же опознал в мертвецах своих соотечественников.

Появились индейцы. Было заметно — встреча с христианами для них не очень отрадна, но все же у Адмирала сложилось впечатление, что в смерти колонистов ни эти люди, ни касик. Гуаканагари не повинны.

Гуаканагари явно избегал Адмирала, но все же его принял. Через толмача Диего вскоре удалось выяснить, каким образом погибли все 39 обитателей крепости Навидад.

«Добрые христиане» начали сводить между собой счеты чуть ли не в первый же день пребывания в Навидаде. Королевский постельничий Перо Гутьерес и нотариус Родриго де Эсковеда убили одного моряка, а затем подались с группой наибольших смутьянов в земли соседнего касика Каоноб? в поисках золота.

Они вторглись во владения Каонобо и предались грабежу и разбою. Каонобо в отличие от Гуаканагари был вождем не мирного нрава. Он дал бой захватчикам и перебил их, а затем двинулся на крепость Навидад и сжег ее дотла. Но к тому времени, когда войско Каонобо разорило крепость, в ней оставалось лишь малое число христиан. Почти все колонисты разошлись куда глаза глядят, причем они жгли и грабили индейские селения, уводили в свои убежища юных индианок и дрались между собой из-за добычи.

Возможно, кое-кто из них погиб в этих усобицах, возможно, некоторых поселенцев отправили на тот свет воины касика Гуаканагари, но так или иначе ни один из 39 христиан не уцелел. Погиб также комендант Навидада Диего де Арана, ему не удалось обуздать своих подчиненных, и отнюдь не исключено, что прикончили его не индейцы Каонобо, а «добрые христиане».

Судьба первых кастильских колонистов была печальна. Печальна и назидательна. Смутные опасения Адмирала сбылись. Неуемная алчность его спутников привела к горьким последствиям. Горьким не только для поселенцев. О жестокости и жадности бледнолицых пришельцев теперь узнали индейцы, золотые дни первых радостных встреч миновали безвозвратно.

Добрый пастырь Берналь Бойль предлагал в отместку за гибель 39 христиан казнить злой казнью касика Гуаканагари. «Но Адмирал не хотел поступать таким образом, считая, что, поскольку христиане, оставленные в крепости, уже мертвы, захват короля Гуаканагари все равно не позволит ни воскресить покойников, ни препроводить их в рай, если только они не попали туда прежде» (24, 313).

Однако такое решение он принял не только по доброте сердца. Адмирал рассудил, что нет смысла предавать Гуаканагари казни. Касик был связан родственными узами с другими индейскими вождями, которых могла оскорбить такая расправа. И, кроме того, для экзекуций еще время не пришло. Сперва надо было основать где-то на Эспаньоле поселение, покрепче утвердиться на этой земле, а уж затем «наказать виновных, в случае, если правда откроется» (24, 313).

А приземлиться на Эспаньоле надо было как можно скорее. Полторы тысячи человек теснились на кораблях и рвались на сушу, под ногами же у них были зыбкие палубные настилы. Адмирал не пожелал обосноваться в стране Марьен, во владениях касика Гуаканагари. 7 декабря он вышел из бухты Навидад и направился на восток в поисках просторной якорной стоянки и удобного места для поселения. Восток манил его еще и потому, что, по словам Гуакаяагари, страна Сибао, или Сипанго, находилась где-то в стороне восхода.

Дули встречные пассаты, и двадцать пять дней Адмирал пробивался вдоль крутых берегов Эспаньолы и за это время прошел лишь 32 мили. На 26-й день, 2 января 1494 года, он довел флотилию до обширной бухты. Окружающая местность его очаровала, и он отдал приказ: всем высаживаться на берег. В этот же день заложено было селение, в честь королевы названное Изабеллой.

Будущее рисовалось Адмиралу в светлых тонах. Он полагал, что Изабелла станет цветущей торговой колонией, точным подобием генуэзских факторий на Хиосе. Колонисты будут вести меновой торг с индейцами, на досуге искать золото, а пропитать изабелльцев не составит труда: тучная земля даст два месяца спустя богатейшие урожаи, стоит только слегка ее взрыхлить и засеять семенами злаков и огородных культур, взятых из Кастилии.

Но Эспаньола ничуть не похожа была на обжитой остров Хиос, и ее обитатели ничего общего не имели с цивилизованными островитянами Эгейского моря. И, кроме того, спутники Адмирала отнюдь не стремились пахать землю и мирно торговать со здешними аборигенами.

Место для поселения было выбрано на редкость неудачно. Подобную же ошибку европейцы совершали в Новом Свете на протяжении нескольких веков. Всякий раз, когда корабли подходили к райской бухте, берега которой утопали в буйной зелени, переселенцы впадали в обманчивый восторг; им казалось, что сам господь привел их к земле обетованной, и они выгружались на желанном берегу и приступали к закладке города.

Только многовековой опыт убедил выходцев из Старого Света, что в американских тропиках самые гиблые места находятся в полосе побережья, причем опаснее всего обольстительные уголки с роскошными лесами и обильными водами.

Изабеллу Адмирал основал на слегка подсохшем болоте, вода здесь была отвратительная, в воздухе реяли полчища малярийных комаров. Индейцы никогда не селились в таких местах, и, вероятно, их донельзя удивило, что бледнолицые гости осели в той части побережья, которую здравомыслящие люди всегда обходили стороной.

Сперва, однако, дело спорилось. Даже люди «голубой» крови понимали, что над головой должна быть крыша. Из прутьев и веток построили сотни две шалашей, для Адмирала заложен был каменный дом. Поселение наметили по стародавним кастильским правилам: прямые улицы, в центре площадь с пикотой — позорным столбом.

Но уже в середине января начались неприятности. Пошли дожди, поселение превратилось в сплошную трясину. Непонятная хворь косила людей, лечить ее кастильские лекари не умели.

От дурной воды люди страдали поносом, кроме того, многие травились рыбой, хотя лекарь Чанка пробовал местные виды пищи на собаках.

Адмирал торопил колонистов — нужно было спешно посеять семена, отрыть отводные каналы для спуска лишних вод, достроить дома, но его требования крайне раздражали граждан Изабеллы, особенно рыцарей и тех, кто причислял себя к этому сословию. Адмирал пригрозил снять всех благородных тунеядцев с довольствия, и эта мера довела их до белого каления.

К счастью, предохранительный клапан удалось найти. Часть людей Адмирал на время сбыл с рук. Они ушля в Сибао на поиски золота, и туда повел их Алонсо де Охеда, предприимчивый кавалер, которому Адмирал доверял безгранично. 20 января 1494 года Охеда возвратился и принес радостные вести. Он шесть дней шел в глубь острова и достиг замечательных мест у подножия высоких гор. Там нашел он золото, — образцы драгоценного металла он доставил в Изабеллу, — там открыли плодородные долины с многочисленными селениями. В Изабелле решительно все, даже больные злокачественной лихорадкой, приободрились. Адмирал, которого также трясла лихорадка, позабыл о невзгодах, он был в восторге от похода Охеды.