Театры, их покровители и враги
Театры, их покровители и враги
Одним из излюбленных развлечений того времени был театр, являвшийся подлинно народным искусством. Мы уже упоминали о том, сколько актерских трупп посещало в разные времена Стратфорд. Но если в провинциальном городке спектакли случались от времени до времени, в Лондоне они происходили постоянно, и здесь одновременно работало несколько актерских трупп.
Собственно, мы выразились неточно. В самом Лондоне, то есть в черте Сити, театров не было. Здесь, в этом городе купцов, ремесленников и торговцев, все местные дела решались муниципалитетом, а в нем преобладали буржуа, придерживавшиеся строгой пуританской религии, запрещавшей всякого рода развлечения. Музыку и театр пуритане презирали, считая их греховным делом, отвлекающим от «святой» задачи накопления богатств.
Против театра выступил ханжа пуританин Филипп Стабз, опубликовавший памфлет «Анатомия злоупотреблений». Выпущенный в 1583 году, он переиздавался два года подряд после этого. Еще одно издание вышло в 1595 году, примерно в то время, когда Шекспир написал «Венецианского купца». У Стабза много доводов против театров: «Теперь они обычно служат для того, чтобы нарушать святость божьего дня — субботы, отвлекают народ от тех мест, где проповедуется святое слово божье; люди устремляются в театры и другие гнусные сборища, предаются безделью, расточительности, разврату, легкомыслию, пьянству и бог весть чему еще». Стабза не устраивает даже то, что некоторые пьесы посвящены религиозным сюжетам: «Ежели они посвящены божественным предметам, то сие совершенно нетерпимо и, хуже того, богохульственно». А если в пьесах изображается обыкновенная жизнь, то такие представления «полны нечестивости, и поощряют порок, и за это равно заслуживают осуждения».
Гуманисты защищали театр от пуритан как полезное развлечение. «Есть много людей, пригодных только для войны, — писал в 1592 году Томас Нэш. Этих людей надо чем-нибудь занять, когда они не при деле… Для этой цели полезно исполнение пьес, хотя против этого решительно восстают некоторые хулители с плоскими умами, неспособные глубоко понять тайны правления. После полудня — самое праздное время дня, когда те, кто сами себе хозяева, как, например, господа придворные, юристы, большое количество офицеров и солдат, находящихся в Лондоне, предаются всякого рода удовольствиям. Раавлечения они выбирают, не считаясь с тем, насколько они добродетельны: кто играет в карты, кто гоняется за женщинами легкого поведения, кто пьет, а кто смотрит пьесы. Так как ничто в мире не удержит их от одной из этих четырех крайностей, то не лучше ли, чтобы они выбрали наименьшее зло, то есть пьесы? А что, если при этом я докажу, что пьесы вообще не зло, а вполне добродетельное дело?»
Так как пуритане запрещали спектакли в пределах Сити, то первые лондонские театры возникли за чертой города. Они строились в пригородах подчас рядом с загонами для травли медведей или аренами петушиных боев, неподалеку от таверн и публичных домов. В глазах пуритан это еще более компрометировало сценическое искусство, хотя не актеры были повинны в том, что их поставили в необходимость играть в таком дурном соседстве.
Впрочем, играли они не только там. Их часто приглашали выступать в домах вельмож и даже во дворец королевы. В зимние каникулы актеры выступали в лондонских юридических школах, а во время гастролей они неизменно заезжали в Кембридж и Оксфорд, где находили взыскательную академическую публику, относившуюся иногда не без снобистского высокомерия к площадным фиглярам, не игравшим Сенеку и Теренция.
К началу деятельности Шекспира в Лондоне насчитывалось четыре здания, специально предназначенные для представлений. Два находились к северо-востоку от города; и, выйдя за городскую стену через Бишопсгейт (Епископские ворота), можно было за пятнадцать минут дойти до одного из них, именовавшегося «Куртина», а до другого, называвшегося просто «Театр», — за двадцать минут. Оба эти здания построили еще в 1576 году. Строителем и владельцем «Театра» был Джеймз Бербедж, и здесь Шекспир вскоре стал постоянно работать.
На южном берегу Темзы находились два других театра. Эта местность тогда не входила не только в состав Сити, но даже не принадлежала к лондонскому графству. Сюда можно было попасть, перейдя большой мост через реку. Этот грандиозный мост являлся для своего времени чудом строительства. На нем размещались многочисленные лавки и мастерские. Здесь же у входа и выхода с моста на пиках торчали головы казненных преступников.
Перебраться из Лондона на южный берег можно было также на лодках, в большом числе шнырявших по реке. Лодочники составляли большую корпорацию, так как движение по Темзе было весьма оживленным. Вдоль берегов то и дело раздавались крики: «Эй, на запад!», «Эй, на восток!» Это лодочники, зазывая пассажиров, сообщали о своем маршруте.
Примерно в полутора километрах от лондонского моста, в деревушке Ньюингтон-Батс, находился театр, построенный около 1580 года. Другой театр размещался еще ближе — всего в полукилометре от моста. Назывался этот театр «Роза». Его построил в 1587 году делец Филипп Хенсло.
Шекспир знал все эти театры. В «Розе» он, вероятно, выступал на сцене в начале своей актерской карьеры, и, во всяком случае, документально известно, что здесь в 1592 году шла одна его пьеса. В «Театре» Бербеджа он работал около трех лет (1594–1597). После его закрытия он вместе с труппой играл некоторое время в «Куртине» (1598–1599), а также, возможно, в Ньюингтон-Батсе.
В те времена у актерских трупп не было своих театральных помещений. Они снимали их для представлений. Труппы были невелики, обычно ядро составляли шесть-восемь актеров. Они были пайщиками и главными исполнителями в пьесах. Сверх того труппы нанимали актеров для исполнения второстепенных ролей. В таком большом составе труппы играли только в Лондоне. Во время же гастрольных поездок по стране они выступали в сокращенном составе. Оставались только главные исполнители. Еще раз напомним о бродячих актерах, показанных Шекспиром в «Гамлете». Их всего четыре или пять. Один играет королей, другой — злодеев, женские роли исполняет мальчик. Актрис во времена Шекспира еще не было, но мальчики-актеры проходили такую тренировку, которая превращала их в образцовых исполнителей женских ролей. Как известно, в восточном театре многих стран и доныне женские роли исполняются мужчинами. Во всяком случае, в шекспировские времена это было в порядке вещей и воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Но, конечно, возраст ставил предел для исполнителей женских ролей, и на это намекает у Шекспира Гамлет, когда, обращаясь к юноше-актеру, восклицает: «Что я вижу, молодая госпожа! Клянусь владычицей небесной, ваша милость ближе к небу, чем когда я видел ее в последний раз, на целый каблук. Молю бога, чтобы ваш голос не оказался надтреснутым, как вышедший из обращения золотой».[19]
Профессия актера была сравнительно новой, В средние века профессионалами были только клоуны и жонглеры-акробаты. В больших спектаклях, устраиваемых в праздники, играли любители. Как самостоятельная профессия актерство возникает в XVI веке. При этом с самого начала встал вопрос о легализации этой профессии. Как уже сказано, городские корпорации не хотели принять актеров в свою среду, считая их занятие греховным и, во всяком случае, несерьезным. Между тем порядок в те времена был такой, что люди любого звания должны были входить в состав какой-то общественной группы или сословия. В противном случае они оказывались в положении бродяг, а этих последних преследовали и подвергали, всяким наказаниям.
Актеры были поставлены в необходимость найти себе покровителей. И они их обретали при дворе в кругах знати. Их записывали в число челяди какого-либо вельможи, и это служило актерам как бы паспортом, удостоверявшим, что они не бродяги. Одной из трупп оказывала покровительство сама королева, другой — ее фаворит граф Лейстер. Взял под свою защиту актеров и лорд-камергер королевы. Адмирал Хоуард, тот самый, который накануне сражения с «Непобедимой Армадой» играл в шары, любил не только спорт, но и актерское искусство. Он тоже опекал одну труппу.
Принятые под покровительство знатным лицом, актеры носили ливреи его цвета, числились в списке его челяди, а иногда даже как слуги получали мизерное жалованье. Соответственно такие труппы именовались «слугами ее величества», «слугами графа Лейстера», «слугами лорда-камергера», «слугами лорда-адмирала».
К одной из таких трупп принадлежал и Шекспир с первых дней пребывания в Лондоне. Начальные годы его сценической деятельности вырисовываются лишь в общих контурах. Мы знаем только, что Шекспир играл на сцене и, что еще важнее для нас, уже в те годы стал писать для театра. В дальнейшем, однако, мы будем иметь возможность с абсолютной достоверностью говорить о работе Шекспира в определенной труппе.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.