Михаил Архангел
Михаил Архангел
Как-то перед праздником Михаила Архангела в софринской иконной лавке я увидела его образ с умилительно красивым ликом, решила купить. Денег наскребла — иконка была хоть и небольшая, но писаная. Почему-то именно ее мне захотелось подарить МихАбру. Он не был иудеем, исповедовавшим религию Моисея, но оставался неверующим евреем, выросшим при советский власти. Однако воинствующим атеистом назвать его было тоже нельзя.
Свое православное исповедание я не выпячивала, но и не скрывала, когда дело касалось возможного нарушения заповеди. И директор издательства относился к этому в общем с пониманием. Однажды МихАбра, наверно, осенило свыше, и он сделал мне предложение из ряда вон:
— А напиши-ка ты какую-нибудь книгу, чтобы люди поверили в твоего Бога.
— Один мой знакомый ученый уже написал… Решил, что прочтут ее физики и прям всем физическим сообществом в верующие подадутся, — сказала я, с содроганием вспомнив про книгу Вадима.
— Ну, он ученую книгу написал, а ты давай такую, художественную… — серьезно ответил МихАбр.
Напрасно было дискутировать, доказывая, что Библия давно написана, но много ли верующих? Поэтому ответила:
— Вы тыщу книжек безбожных и безнравственных издадите, а мне предлагаете написать одну, чтобы обезвредить вашу мощнейшую агитацию. Неравны силы-то. Была бы я гигантом мысли… А так, хоть некоторым бы помочь.
Очень удивился МихАбр, что я отказалась. И даже обиделся.
Теперь, предлагая мне работу, он делал превентивное внушение:
— Народ любит секс везде, а не твое ханжество. Давай без этих своих заморочек, ясно?
Имелось в виду мое православное мировоззрение. И приходилось лавировать между мифическими чудовищами Сциллой и Харибдой: и в слове не нагрешить, и написать так, чтобы продавалось… Не идти на поводу невзыскательных вкусов издателей, желающих лишь «делать бабки», и при этом заинтересовать читателей серьезными вещами, популярно рассказанными. Решение подобных задачек со многими неизвестными как раз и прибавляло писательского опыта. Но каждый раз, сдавая книгу в набор, я боялась, что МихАбр «завернет» ее из-за отсутствия пресловутого секса. Долгое время Бог миловал.
От МихАбра в издательстве стонали все, ротация работников происходила каждые два года. Но всегда находились новые соискатели успеха. И издательская машина твердым курсом двигалась в указанном директором направлении.
После каждой книги я тоже хотела уйти от него. Гнет его воли был порой просто невыносим. Но в другом издательстве будет ли лучше? Один мудрый человек сказал мне однажды: сиди на одном месте до тех пор, пока не погонят или станет невыносимо, выжимай из ситуации всё — тогда только и поймешь что-то про жизнь… Гнать меня не гнали, но часто подумывала: невыносимо или можно еще потерпеть? Каторжный литературный труд продолжался. Единственным утешением было высказывание на эту тему знакомого священника: «Зато праздности нет…»
МихАбр любил провести со мной «отеческую» беседу примерно такого содержания.
— Ну как ты живешь? Уму непостижимо. Без мужиков. Без радости. Без денег. Думаешь, потомки поблагодарят? Глупость несусветная. Поверь моему опыту, который, между прочим, вывел тебя, никому не известную дуреху, в люди. А ты что? Красивая девка. Всё киснешь и киснешь. Тьфу, смотреть тошно! — в сердцах плевался МихАбр.
— Да не кисну я… И радуюсь больше, чем вы. По крайней мере, дольше. У меня вечность впереди…
— Понятно! — он махнул рукой, мол, бесполезно разговаривать, много времени у директора издательства отнимаю и начал перебирать какие-то бумажки. — Что с тебя и взять! Наркоманка. Всё пишешь и пишешь… Без этого жить не можешь. Настоящая наркоманка…
— Могу, только зарабатывать деньги по-другому затрудняюсь. Поздняк метаться, как говорят.
— Какие деньги! — МихАбр переходил на ор. — Это ты называешь деньгами?
— Сколько уж платите, — усмехалась я.
— Уж что пишешь… Говорят тебе: пиши дамские романы. Как пирожки пойдут у тебя.
— Да не могу я. Не знаю я этой дамской жизни… Фигню всякую писать…
— А через не могу? — наступал он. — Фигня? Ты не только наркоманка, еще и сильно себе на уме. Как там у вас о гордыне говорится? Смертный грех?
— Как посмотреть… — отбивалась я.
— Найди себе мужика и успокойся. С ума сойдешь со своей религией.
— Это вы с ума сойдете, — выкрикнула я. — У меня еще молитв будете просить.
Метая громы и молнии, МихАбр, чтобы слышно было за стенкой, заорал:
— Пошла вон! С глаз моих долой! И не появляйся больше!
Я знала, что как только он придумает для меня что-нибудь новенькое, вызовет к себе через секретаршу, и к этим разгонам даже привыкла. Хотя, конечно, каждый раз трясло. Бил он по самым больным местам.
И вот этому-то деспоту я решила подарить икону Михаила Архангела. Мысль была наверняка не моя, но внушенная сверху. Несколько дней прошло в раздумьях — как преподнести икону, когда подарить, на каком основании… «Когда» разрешилось в день покупки иконы: позвонила секретарша и вызвала к МихАбру точно в архангельский день. Считай — знак свыше и начинай готовиться к «отеческому» наставлению и какому-нибудь сюрпризу. Если разговор закончится скандалом, то, конечно, икону не получит, а если поговорим по-людски — тогда по обстоятельствам… Основание для подарка? В знак благодарности и признательности, что заметил «девочку с улицы». Правда, в последующие несколько лет жизни в космическом темпе — две-три книги в год — работа была на износ и времени не оставалось ни на что. Но книги-то написаны и изданы, а я поверила в себя. Талант в землю не зарыла — исключительно благодаря ему. Сколько раз я хотела бросить свое писательство, но МихАбр жестко и авторитарно каждый раз умел заставить меня писать и не сойти с дистанции.
Другой вопрос, примет ли он, еврей, икону. Но должен же он знать, что в контексте Ветхого Завета Архистратиг Михаил есть глава ангельского воинства и защитник народа Израиля…
В издательство появилась я к концу рабочего дня, откладывая и откладывая свой вынужденный визит.
— Слушай, тебя МихАбр с самого утра ждет, — воскликнула Настя. — Чего так припозднилась?
— Я что, по повестке?
Но Настя ответа моего не слышала, потому что уже звонила ему в кабинет. Дверь изнутри открылась, на пороге стоял МихАбр. Мрачный как туча, он мотнул головой, мол, заходи. Меня прошиб холодный пот, вся жизнь, как в случае смертельной опасности, пронеслась пред глазами…
— Садись. Ты что пришла? — нервничал он, сверля меня глазами из-за своего огромного стола.
— Так вызывали же…
— А… Да, вызывал. Ну как ты? Мужика нашла?
— Только вы в моем сердце, Михаил Абрамович, — ответила я, стараясь быть спокойной: начинается… Сейчас вот встану и уйду. Что этот дядька возомнил о себе?
Я даже привстала.
— Сиди! — приказал он миролюбиво. — Слушай… только тебе одной могу рассказать. Ты же у нас инженер человеческих душ…
— Как выразился острослов Юрий Олеша, а Сталин подхватил, ему понравилось… Спасибо, Михаил Абрамович, за комплимент. Как всегда в точку, — обиделась я.
— Какая же ты язва. Нет, только тебе могу пожаловаться… Слушай! К нам в издательство пришла одна редакторша. Деваха такая, ух… с формами. — МихАбр соорудил руками в воздухе нечто округлое. — И ты представляешь, она у меня из головы не идет. Всё время ее представляю. А уж если на летучке напротив сядет — я не могу, понимаешь? Не могу, завалить хочется. Изо всех сил сдерживаю себя. Ты понимаешь? Что это? Я измучился. И никому не могу сказать… Сейчас заговорил о ней — ой… — Он судорожно сглотнул. — Скоро на стены полезу.
Таким жалким я его даже представить не могла… Значит, ничего человеческое ему не чуждо, есть надежда.
— Это бес, — спокойно сказала я. — Бес блуда к вам прицепился.
— Да за что же? — вскричал он.
Мне стало так жалко МихАбра… Почти семидесятилетний мужичина, пропустивший через свою постель, как я слышала, не одну соискательницу литуспеха, искренне удивляется, почему прицепился к нему бес блуда.
— Бывает… — жалеючи вздохнула я.
— Что делать? Это невыносимо. У тебя было такое?
— Бог миловал пока…
Способ избавиться от беса блуда приводит Древний Патерик. Один египетский отшельник пребывал в уединенной келье в пустынном. Одна блудница, услышав о нем, за вознаграждение сговорилась с некими юношами низложить подвижника. Вечером постучала она в двери кельи и со слезами сказала, что заблудилась. Сжалившись над нею, старец ввел ее во дворик, а сам затворился в келье. Женщина стала кричать, что ее терзают звери! Пришлось отшельнику впустить ее внутрь. Тогда диавол начал разжигать в нем похоть к ней. Видя нападение врага, он встал и зажег свечу, говоря себе: «Испытай себя здесь, можешь ли перенести вечный огонь?» И, положив свой палец на свечу, стал жечь его, не чувствуя боли от сильного блудного разжения плоти. До утра он сжег все пальцы. Блудница, наблюдая за этим, окаменела от страха. Утром к подвижнику пришли юноши, чтобы спросить о женщине, приходила ли она? Отшельник ответил, что она спит в келье. Войдя туда, они увидели ее мертвою. Тогда он показал юношам свои сожженные пальцы и сказал: «Вот что сделала со мною эта дочь диавола! Но Писание говорит: „Не воздавай злом за зло“». Отшельник сотворил молитву и воскресил ее. Все остальное время жизни блудница проводила в чистоте.
Победивший блудную страсть может и одержимым ею помочь. Святой отшельник, помоги Михаилу… Абрамовичу, стала молиться я про себя.
— Ты что молчишь? — спросил МихАбр.
— У меня есть одна знакомая, художница. Муж ее тоже был художником, который однажды рассказал ей о жене своего друга. Друг куда-то уехал и попросил присмотреть за ней. И вот художник видит, как жена друга открывает окно и зовет с улицы первого попавшегося гражданина, чтобы удовлетворить свою страсть. И делала это много раз. Художник отругал ее, стал стыдить, но этим только подлил масла в огонь. Женщина стала любовницей мужа моей знакомой. Уже спустя лет десять после развода с ним моя художница вдруг вспомнила про ту блудливую женщину и в сердцах осудила, мол, какая же она похотливая тварь! И тут же сама почувствовала в одно мгновение такую похоть, что в пору было бросаться на первого встречного. Неделю она боролась с собой, потому что какая-то упорная, сверхчеловеческая сила завладела ее волей. Насилие шло извне и изматывало до изнеможения. С огромным трудом ей удавалось прожить день, чтобы не сделать последнего шага. Ни есть, ни пить не могла, осталось единственное скотское желание — удовлетворить свою похоть.
— Да неужели это есть? В наше время? — затаив дыхание, слушал мэтр. — И что: открыла окно?
— Нет, побежала в церковь, рассказала духовнику, чуть не рыдая, упросила его прочитать какие-нибудь молитвы против этой одержимости бесом блуда.
— Ну? — прищурился МихАбр.
— Батюшка — я его знаю, вынес требник и прочел молитву. Она стояла на коленях и вдруг почувствовала, будто что-то вязкое поползло по спине вниз. И ушло в пол. Вот тогда только наваждение прошло. С ужасом об этом вспоминает.
— В жизни бы не поверил, если бы сам не вляпался. Что мне-то делать?
— Не знаю. Мучиться дальше, — ответила я.
— Утешила, называется…
— Вы же не пойдете в церковь? Надо покаяться.
— В чем каяться, если это бес. Сама себе противоречишь! Это он ко мне пристал, а не я к нему!
— Ну так не давайте ему повода цепляться!
— Давай проще, без философии, — торопил МихАбр. — Ты что хочешь, чтобы я опозорился?
— Ну что вы! — искренне воскликнула я. — Я вас, можно сказать, люблю…
— Это ты врешь! — махнул он рукой. — Хотя вас, христиан, не поймешь! Может, и правда. Говори, что делать, у меня через десять минут серьезная встреча.
И тут я достала из сумки иконку Архистратига Божиего Михаила и поставила перед директором издательства.
— Вот вам дарю в день Михаила Архангела, молитесь ему, чтобы отогнал беса. Его почитают как победителя злых духов.
— О! — как ребенок обрадовался Мих Абр. — Молодец!
Он вдруг схватил ее и поцеловал. И посмотрел на меня радостно:
— И у меня сползло… дела…
— Слава Богу! — обрадовалась и я, потому что не привыкла видеть его такой размазней. Все-таки МихАбр должен быть МихАбром, иначе не получилось бы у него создать большое издательство. А уж в этом издательстве каждый пишет, как он дышит. Выбор всегда есть.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.