«Девочка и вещи» (1967)

«Девочка и вещи» (1967)

Расскажу о своей самой первой работе. Это был немой этюд, он назывался «Девочка и вещи».

Когда ты снимаешь первый фильм, ты думаешь, что «о?о?о!». Сейчас ты произведешь революционный переворот в кинематографе. И это правильно – так и должно быть. Хочется так много сказать! Но в немом этюде не должно быть прямого текста, с диалогами – это уже следующая студенческая работа, после немого этюда идущая. Здесь же просто нужно было смоделировать некую ситуацию, в которой что-то происходит без необходимости озвучания диалогом или монологом действующих персонажей.

Мы придумали с Игорем Клебановым (он теперь большой начальник – президент Гильдии кинооператоров, а тогда был студентом ВГИКа) историю о девочке, которая живет в некой обособленной своей атмосфере, а мы прослеживаем отраженным образом всю ситуацию в ее семье. Конечно, это могло быть темой и для большого фильма, и мы знаем такие прекрасные работы. Но здесь нам просто были важны взаимоотношения девочки с предметами, через которые мы что-то узнаем о жизни ее дома. Она включает магнитофон. Слышит, но, конечно, не совсем понимает то, о чем сообщает записанный на пленку голос. Но зритель должен при этом понять, что не так все просто в этом доме, что не случайно девочка живет своей абсолютно обособленной жизнью – в сущности, в мире предметов – причем предметов быта взрослых. Она ими играет, рассматривает их… и зритель узнает о ее семье все больше.

Снимали это мы в квартире моего отца. Набили огромным количеством предметов мамину комнату. Там было все. Мы туда стащили все, что только можно, наивно полагая, что это загромождение комнаты создаст уникальный антураж, который зримо обрисует зрителю очень необычный образ жизни этой девочки.

Кадр из фильма «Девочка и вещи»

Была у нас и маленькая девочка. Вот мы ее и поместили в эту «жизнь».

Наивная картина очень, маленькая… Мы были очень воодушевлены тем, что у нас есть камера. Как все это было трепетно! Вот отснят очередной дубль, и мы переживаем – а как же там получилось? И все время ждем пленку из лаборатории, чтобы скорей посмотреть…

Наконец из всех этих переживаний сложилась первая моя кинокартина – «Девочка и вещи».

Михаил Ильич Ромм, наш мастер, человек с потрясающим юмором, посмотрел картину и сказал:

– Ну, это я бы по-другому назвал – история девочки в комиссионном магазине.

Да… Действительно, мы же набили комнату самым разнородным, стащенным из наших семей реквизитом. Там были и бокалы, и бюсты, и бигуди, и фотографии, и музыкальные и слесарные инструменты, и фарфор, и хрусталь, и антикварная мебель, и так далее, и так далее.

Я проглотил эту оценку… Но все-таки, в чистом остатке, само задание было тогда признано выполненным. Ведь мы рассказали историю, не прибегая к диалогу в кадре.

Мои недруги-критики много лет спустя, когда посмотрели эту картину на каком-то студенческом фестивале, сказали, что это была лучшая работа Михалкова и что все, что он сделал потом, – гроша ломаного не стоит…

Все-таки надеюсь, что это не так. Для меня остается понятнее и намного ценней оценка моего строгого учителя – Ромма.

Но, как бы то ни было, это первая история, связанная с моим прикосновением к пленке.