1958

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

1958

В начале этого года БН работал над будущим рассказом «Шесть спичек».

ИЗ: БНС. КОММЕНТАРИИ

Все началось еще в школьные годы БНа, когда от своей приятельницы (в которую влюблен он был безнадежно и безответно и у которой родители были сотрудниками Института мозга имени Бехтерева) услышал он совершенно фантастическую историю об исследованиях воздействия на человеческое сознание препарата мексиканского кактуса пейотля. Психика испытуемого под действием таинственного препарата получала, якобы, совершенно необыкновенные свойства — в частности, у испытуемого, вроде бы, появлялась способность видеть с закрытыми глазами и вообще — сквозь непрозрачные преграды. Это было — НЕЧТО! С помощью той же приятельницы (она тоже была девочка увлекающаяся и очаровательнейшим образом напоминала Катьку из «Двух капитанов»[238]) БН раздобыл XVIII том «Трудов института Мозга» и там на странице 55 (ссылка сохранилась) обнаружил статью «К вопросу о психофизиологическом действии „пейотля“».[239]

О «видении сквозь стены» в статье не было ни слова, но и то, что там было, поражало воображение не хуже беляевского романа. «Калейдоскопическая смена образов…», «Во много раз повышается интенсивность зрительных и слуховых ощущений…», «Долгое сохранение в сознании зрительных образов при закрытых уже глазах…» (Я цитирую сохранившийся чудом конспекты статьи.) «Аккорды на рояле вызывают ощущение вспышек света разных цветов…», «Впечатление полета времени…», «Перемещение магнита у затылка вызывало впечатление полета метеорита. Поворачивание его на 180 градусов вызывало поворачивание на 180 градусов зрительного образа…» Это, конечно же, было прикосновение к Невероятному! Невероятное, оказывается, и на самом деле существовало в этом суконно-скучном мире, и оно было рядом, рукой подать — тут же, через Неву, простым глазом видно было здание Бехтеревского института.

С тех пор БН надолго заболел проблемами сознания, фантастическими свойствами человеческой психики и прочей парапсихологией — хотя и не знал в те поры этого термина (а может быть, его тогда, в конце 40-х, и не существовало вовсе). Преобразования сознания. Пересадки сознания. Возникновение «несуществующего» сознания… В августе 1955 БН написал рассказ «Затерянный в толпе», но тут же оказалось, что это попытка с негодными средствами. Через год-два очередная попытка, рассказ с претенциозным названием «Кто скажет нам, Эвидаттэ?». Здесь уже появляется фамилия Комлин и эксперименты по облучению мозга быстрыми частицами. Однако реакция АН оказалась совершенно недвусмысленной и — увы! — совершенно справедливой.

О реакции АНа — в его ближайшем письме, но сначала еще чуть-чуть воспоминаний (автор статьи в «Трудах Института мозга», столь поразившей БНа, — Л. Л. Васильев):

БНС. ОФЛАЙН-ИНТЕРВЬЮ 07.04.00

Достоверные случаи телепатии, ясновидения и т. д. и т. п. известны уже давно <… > Возможности человека и их использование в практике очень активно изучал Бехтерев (за что и поплатился жизнью — был убит по прямому приказу Сталина). То, что сейчас называется «Телепатия», а ранее «Биологическая радиосвязь», изучали также Б. Б. Кажинский и В. Л. Дуров (основатель династии).

Быть может, беда человеческой цивилизации в том, что она сошла с пути биологической эволюции и в ущерб себе пошла по пути машинного развития?

Виктор. Одесса, Украина

Странных — правильнее сказать, РЕДКИХ — событий в человеческой истории можно насчитать много. Ни одно из них, по-моему, не свидетельствует в пользу «сверхвозможностей». В том числе и те, которые Вы здесь привели. Кажинского я, конечно, читал и более того — был лично знаком с Леонидом Леонидовичем Васильевым, продолжателем (в том числе) идей Кажинского, и вообще самым знаменитым в свое время (конец 50-х, начало 60-х) специалистом в области парапсихологии. Это был очень симпатичный и интеллигентный пожилой человек, который, однако, так и не смог меня ни в чем убедить. А ведь это было время, когда я страстно хотел, просто мечтал, чтобы меня убедили!

В следующем письме АН критикует раннюю версию ШС — «Затерянный в толпе» (опубликован в 11-м томе собрания сочинений «Сталкера»).

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 29 ЯНВАРЯ 1958, М, — Л.

Здравствуй, Бэби-друг.

Получил твой вариант и, надо сказать, испытал вовсе не восторг. Знаю и ценю в тебе отвращение к «тривиальности», но здесь ты хватил через край. Собственно, нетривиальность сюжета — единственное достоинство твоей вещи, причем загнутено так смачно, что несмотря на явную непригодность вещи я все же некоторое время колебался и раздумывал над тем, как и что в ней можно исправить. Но по зрелом размышлении решил, что такого горбатого не исправит даже наш советский колумбарий.[240] Думается, истоком основного недостатка явилось некоторое неправильное понимание основного принципа (или даже принципов) нашей научной фантастики. Надо раз и навсегда уточнить этот вопрос.

Я всегда утверждал и буду утверждать — и ты, если как следует подумаешь, несомненно согласишься со мной, — что главной, если не единственной, темой научной фантастики, ее целью является прославление могущества человеческого разума, сам человек в совокупности с его научными и техническими достижениями. Если оставить в стороне «Борьбу миров»[241] и еще пару очень хороших произведений на тему о ничтожестве человека, во всей литературе не найдешь ты ни одной упаднической вещи, которую стоило бы читать. Но даже «Борьба миров» — ведь сей роман целиком посвящен теме отношения человека к неизведанному. Ну скажи, кому интересно читать рассказ о судьбах науки в каком-то выдуманном человечестве? Марсиане, жители морских глубин, открытия диковинных тайн природы — всё это в литературе имеет смысл лишь постольку, поскольку они, марсиане, жители, тайны, соприкасаются с человеком и определяют его жизнь. Так неужели опять мы будем спорить о том, что основной темой фантастики является обыкновенный человек в таких-то условиях, или необыкновенный человек в таких-то условиях? Ты можешь возразить (если такому упрямому ослу как ты попадет вожжа под хвост), что выведенные тобой Атты, Эвитуатты и как их еще там — просто замаскированные люди, что здесь подразумеваемся мы, как Франс подразумевал французов под пингвинами или Акутагава — японцев под каппами. И всё только для того, чтобы создать нетривиальный сюжет? Дорогая цена за нетривиальность. Итак, договоримся: впредь героями нашими будут только люди безо всяких иносказаний.

Вторая принципиальная ошибка — «вероятность мала, но вовсе не равна нулю». Вдумчивый читатель (а на такого и следует ориентироваться) сразу заметит в твоей вещи эту слабину: ученый производит какой-то опыт и в результате сразу же попадает на что-то, полностью соответствующее объективной реальности. Беспорядочное и на удачу посланное излучение создает случайно целый мир. Такой галиматьи тебе ни в жисть не простят. Интересно, что бы ты сказал о произведении с таким вот сюжетом: на Земле получены радиосигналы из космоса. Откуда — неизвестно. Собирается экспедиция, летят на туманность в Треугольнике, садятся на одну из планет одной из звезд одной из ветвей туманности и оказываются прямо во дворе таинственной радиостанции. То-то ты бы взвился!

Третья ошибка. Прочитает наш вдумчивый читатель этот рассказ (слава богу, что не прочитает) и скажет: ну и что? Ведь ты, м…к, ничего, по сути, не сделал. Ты не открыл ни одной возможности, которые даются этой темой. Ни новые свойства мозга, ни перспективы применения этого открытия, ничего. Обломались у тебя крылышки, сударь, вот что.

Ладно, пока отдохни. Давай писать «Страшную большую». «СБТ» пока откладывается, придется ждать. Заметь, в наших интересах иметь побольше напечатанного к тому времени, когда работа над «СБТ» будет в разгаре.

Спасибо за карточку Ады. Итак, срочно присылай план или схему «Страшной большой». Не медли. Для нас сейчас ответственный момент. Пока на нас не махнули рукой, надо делать.

Привет маме, Адочке. Жму руку, твой Арк.

И вот долгожданное событие — выходит «Техника — молодежи» с первым произведением АБС «Извне». Пока это еще не повесть, пока под этим заглавием вышла только вторая часть будущего «Извне». Да и финал там насквозь патриотичный и верноподданный (подробнее см. НС-1). Первая совместная публикация! Фантастическая! Но АБС полны новых замыслов, их более тревожат те произведения, которые проходят издательские препоны, и те, которые еще только должны быть написаны.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 8 ФЕВРАЛЯ 1958, М. — Л.

Се слышу глас не мальчика, но мужа!

А.С. Пушкин[242]

Вот теперь тебя люблю я, вот теперь тебя хвалю я.

К. Чуковский[243]

Дорогой Беб!

Я всегда говорил, что ты очень даже можешь, когда и если захочешь. И весьма был рад, что не ошибся и на этот раз. Разговор о «Нашедшем память» пока отложим, вероятно, до встречи—я думаю побывать у вас в конце марта. А сейчас — краткая информация о положении вещей. Рад обрадовать тебя, что «Т. М.» с нашим рассказом уже вышла и на днях будет распространяться. И сообщил твой адрес, теперь жди через недели две гонорар. (Свою половину, конечно.) Я, правда, сам еще не видел, как это выглядит натюрель, думаю, что в следующий вторник увижу. Теперь о «Багровых тучах». Как ты понимаешь, я не меньше тебя обеспокоен судьбой этой вещи, но могу сказать одно: нас не опередят. Некому, понимаешь. Дело обстоит примерно так. В настоящее время в связи с затруднениями чисто полиграфического свойства, возникшими при организации ряда новых издательств (издательств стало больше, а полиграфическая база пока прежняя), планы всех редакций урезаны. Но «СБТ» в плане остался, и полиграфические неприятности его не касаются, во всяком случае — непосредственно. Главная беда состоит в том, что по научной фантастике в Детгизе работает только один человек — наш Кассель Исаак Маркович. К несчастью, он же является еще и ведущим редактором «Мира приключений», который недавно ругали, и он еще человек очень болезненный. В редакции НФП поэтому образовался завал, который только сейчас начинает рассасываться. Мои клевреты в Детгизе доносят мне, что Кассель очень любит нашу вещь, яростно защищал и отстаивал ее при урезывании плана и неоднократно жаловался, что у него недостает рук, чтобы начать с ней работу. В общем и короче говоря, «СБТ» увидит свет непременно, а сроки начала работы с ней следует ожидать порядка конец февраля — начало марта — март. (Страшная фраза, недостойная редактора.) Успокоился? А обогнать нас не могут хотя бы потому, что в план выпуска 1959 года, куда засунута наша вещь, никого уже не возьмут. План уже утвержден, и из него можно только выкидывать. Вот так-то.

Теперь о «Страшной Большой». План ты предложил отличный, и он нуждается лишь в некоторых доработках. Преимущества его такие:

1) Первая в СССР вещь на тему о межпланетном пиратстве;

2) Отличная преемственность с «СБТ»;

3) Снова это не флаги и стяги во всепланетном масштабе, а только эпизод;

4) Энергичный сюжет;

5) И тк дл.

Жаль только, что придется бросить малые формы, кои хорошо идут в журналы. Подумай над каким-нибудь сюжетцем. Я сейчас поспешно изучаю основы кибернетики и теории информации, разверни-ка что-нибудь на эту тему. У американцев уже масса вещей на этот счет, но никакой достоверности.

Но работать над «СБП» надо начинать сразу же, с тем, чтобы по окончании «СБТ» сразу предложить ПРОДОЛЖЕНИЕ.

Понял? Но прежде всего следует подумать об основах межпланетной стратегии. Представить себе, как это будет? У иностранцев на этот счет пишут всякую чепуху — сражения межпланетных эскадр и т. д. Затем о Симмонсах — кто, откуда, почему. Между прочим, по моему мнению, угроза в будущем появлении такой пиратской организации представляется мне весьма вероятной. Вопрос: как связаны Симмонсы с империалистами и правительствами своих стран? Тоже подумать. А фон такой: реакция, получив от народов мира отпор в смысле развязывания войны на Земле, решила достать правой рукой левое ухо — завоевать пространство и оттуда уже ударить по Советам, не подвергая себя превратностям ядерной войны. «Это пираты вас бьют, а мы ни при чем». Обыграть. Но это, конечно, только фон, и тратить на это больше полстраницы машинописи мы не будем. Главное — эпизод.

Вот и всё пока о «СБП». Напиши не замешкав о конкретном плане работы — когда, кому что, и будешь ли ты работать сразу или нужно будет мне снова тянуть из тебя жилы. Лучше всего разработай сроки из расчета до февраля следующего года.

Не могу удержаться, чтобы не отметить: твоя твердая уверенность в безукоризненности идеи Аттэ-Эвидаттэ представляется мне мало обоснованной.

Привет маме и Адочке.

Пиши скорее. Твой Арк.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 17 ФЕВРАЛЯ 1958, М. — Л.

Здравствуй, дорогой Боб!

Не дождался твоего ответа, потому что получились новости. Ты, впрочем, сообрази и насчет ответа на мое предыдущее письмо в свете содержания этого. Прежде всего, неделю назад я встретил Кима и узнал от него радостную весть: в издательстве «Советская Россия» создан журнал-альманах «ПИФ» — «Приключения и Фантастика». Ким заметил мне, что ждет от меня произведений в этом жанре. Я, конечно, обрадовался, тем более, что Ким вообще относится ко мне неплохо — это раз, и во-вторых он сказал, что в этой литературе должно быть по возможности больше фантастики и поменьше науки. Я под шумок сунул ему «Человека из Пасифиды» — пусть побалуется старик. Кстати, он член редколлегии этого журнала, что тоже неплохо. И знаешь что мне пришло в голову? А не сделать ли нам для «ПИФа» трилогию на основе «Извне», о плане которой ты мне в свое время писал? Небольшую повестишку листа на три-четыре? Этак восемьдесят-сто машинописных страничек, а? Продумай тщательно эту возможность и дай ответ немедленно. Второе: Считаю, что пора обратиться к теме «Не вовремя проснувшийся». Я кое-что обмозговал и полагаю, что такой рассказ можно сделать неплохо — для «Техники» или для «Знание — сила». Так что пришли мне, что у тебя есть, попробую доделать. Кстати, вчера я закончил вчерне небольшой рассказик. Читал Ленке, она не очень испугалась. Днями постараюсь отработать и пошлю тебе на доработку. Не знаю, как тебе понравится, но тема, по-моему, хорошая. Через неделю будет у тебя. Назвал условно «Спонтанный рефлекс».

Вот у меня всё. Из Детгиза пока не звонили. Привет маме и Адочке. Жму руку, целую, твой Арк.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 27 ФЕВРАЛЯ 1958, М. — Л.

Дорогой Боб.

Сегодня высылаю тебе «Спонтанный рефлекс». По моему мнению, тему эту необходимо было обработать, ибо по этому вопросу никто еще в нашей литературе ничего не писал. Рассказ в том виде, в каком я тебе его сейчас посылаю, не совсем пригоден для печати. Он должен быть, во-первых, более компактен и энергичен, во-вторых, обработан как следует стилистически, в-третьих, должно быть уделено порядочное внимание речевой характеристике героев. Для последнего пригодны любые средства — вплоть до того, что можно сделать одного из героев заикой. Научное обоснование описанного дается в последней части рассказа. Я умышленно писал очень подробно с тем, чтобы ты разобрался в этом вопросе как следует. Возможно, изложить можно всё короче и яснее. Попробуй. Вообще разрешается делать с рассказом всё что угодно, вплоть до изменения фабулы, с условием, однако, попытки изложить часть событий с точки зрения УРМа. Если бы это удалось тебе сделать очень хорошо, в духе Сетон-Томпсона или Чарльза Робертса, рассказ получился бы прелестным. Идеологическая подкладка рассказа вызывает у меня некоторые сомнения, но это будет решать редактор. В крайнем случае подправим. Еще одно. Дай больше юмора, больше смешного, это очень важно. Мнение о рассказе вышлешь мне сразу по получении и прочтении, а готовый вариант дашь к 15 марта. Нужно торопиться, здесь могут обскакать.

О «Технике молодежи». К твоему сведению, авторских за журнальный материал не полагается. Я приобрел 6 штук по блату и добросовестно поделил их. Я рассчитывал, что один ты подаришь маме, и он останется дома, один Володе, один Ставискому. Вообще же, как я выяснил, дарить журналы считается «мовэ».

Относительно твоего плана работы. В целом принимается. Как скоро закончим со «С. Р.», беремся за «Не вовремя…» и затем за новое «Извне». Дальше видно будет, но не упускай из виду и вариант «рассказ в два месяца».

Вот пока всё. Жму руку, Арк.

Поцелуй маму и Адочку.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 12 МАРТА 1958, М. — Л.

Здравствуй, дорогой Боб!

Ты отправил письмо третьего, а я получил одиннадцатого, так что, я надеюсь, ты меня не стал дожидаться и сделал «Сп. Реф.» самостоятельно и уже его выслал. Мне, а вернее нам, очень важно получить его и сдать в журнал как можно раньше.

Теперь по поводу «Сп. Реф.». Я понимаю, что тебя смущало относительно бунта машин и т. д. Значит, я просто скверно выразил идею. Эскапада Урма — не бунт машины — кстати, о бунте машин я что-то не читал ни одной книги,[244] и гибель сенсации[245] это не бунт машин; но я понял, что вы с Адочкой имеете в виду. Так вот, эскапада Урма — попытка машины сравняться с человеком. Урм не бунтует, он просто-напросто любопытен, и славно было бы, если бы это нашло свое отражение в рассказе. Урм — не мрачный и зловещий Франкенштейн,[246] истребляющий всё вокруг себя, а превосходное счетно-решающее устройство, в силу научной мощи человека получившее способность «думать» не по заданию, а самостоятельно.

Идея рассказа. Господин инженер человеческих душ![247] Доколе? Доколе же? Ну ладно, повторение — мать (мать) учения. Идеей всякого научно-фантастического произведения является вера в безграничную способность Человека преодолевать бесконечные невозможно, восхищение гением пррростого советского ученого и инженера и в то же время его, ученого (инженера) смелостью, человечностью, любовью к делу, любовью к людям. Этак ты спросишь: а какая идея «Извне»? Не лезь в межпланетный сосуд, буде он прилетит? Или «СБТ» — лучше не лететь, чем лететь?

Вот всё. Привет и поцелуй маме и Адочке.

Твой Арк. Надеюсь получить пятнадцатого.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 19 МАРТА 1958, М. — Л.

Здравствуй, Боб!

Сегодня был у меня очень интересный день. Пришел это я в Детгиз, сдал последнюю верстку «Пепла», а мне и говорят: «Переходите работать к нам. Сначала для вида поработаете с научно-популярной литературой, а затем с богом и за научную фантастику». Я, конечно, перепугался и пока ничего определенного не ответил. Там видно будет. Виделся с Касселем. Уверяет, что всё на мази. Говорит, что все читали и всем страшно нравится. Так что вопрос с изданием решен, как я и ожидал. Он говорит, что сейчас заканчивает работу с повестью Полещука «Звездный человек», а затем возьмется за нашу. Теперь вот что. Отнес в «Технику молодежи» «СР», будем ждать ответа. Поинтересовался в «Молодой Гвардии» постановкой дела с НФП. Ну конечно! Выпускают они столько же, сколько и Детгиз. Но в Детгизе один Кассель, а в «Молодой» — пять гавриков. Я договорился там на участие в антологии Американской Научной Фантастики. Коль захочешь — подберу материалец и для тебя.

А самое главное вот. Звонил я только что Киму. Ликуй, Исайя![248] Осенью выходит ПИФ № 1 и в нем будет «Человек из Пасифиды». Но и это не главное. Мы получили от Кима заказ: 1) НФ повесть на три — три с половиной листа. Думаю, написать по мотивам «Извне», как ты предлагал. 2) Обзорно-программная статья о научной фантастике на лист. Ким говорит, что если это нам удастся — мы прочно войдем в эту литературу.

Думай и готовься. Значит, так. В будущий понедельник я выезжаю к вам, будем неделю работать, как проклятые. У меня есть еще одна темка для рассказа, нужно обсудить. Но сначала — заказ. Итак, приезжаю во вторник, выпивка и закуска по случаю встречи — за твой счет, а затем — за работу, за работу, за работушку.

Передай горячий привет мамочке и Адочке, скоро увидимся.

Жму руку, твой Арк.

День Парижской Коммуны, Столица Нашей Родины.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 26 АПРЕЛЯ 1958, М. — Л.

Дорогой Боб!

Срочно купи два (два, не меньше) экземпляра вашего Ленинградского издания «Кон-Тики»[249] (говорят, крупноформатная книга, ищи по этому признаку) и вышли мне. Срочно! Найди и купи.

Относительно «Извне». К маю не сделаю. Всё будет (должно быть) переделано в корне. Разные «Вэйдады Ю-и» и пр. выбрасываю. Пришельцы пришли и ушли. К чертям, не желаю больше зависеть от дурных вкусов. Если у тебя есть соображения по этому поводу — вышли. План такой:

«Извне» (повесть в трех рассказах)

1. Рассказ офицера штаба Н-ской бригады майора Ковалева о человеке в сетчатой майке.

2. Рассказ научного сотрудника Гос. Эрмитажа археолога Титова о Черных Пауках и Черных Вертолетах (титулование Титова уточни и пришли).

3. Рассказ…(кого?)… Лозовского о приключениях на борту звездолета Пришельцев.

4. От Сталинабадской комиссии (объяснение и гипотезы). Профессор доктор наук Никитин.

Вот так.

Ну, жму руку, привет всем, Арк.

Повторяю: Кон-Тики и соображения высылай срочно,

[подпись]

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, ДО МАЯ 1958, М. — Л.

Феномен — превосходно. Как раз так, как нужно. Не думаю, чтобы старина Эйч Джей[250] написал бы лучше. Встретимся и будем говорить. Пока думай о том, что я написал.

Жму руку, твой Арк.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 8 МАЯ 1958, М. — Л.

Дорогой Боб!

Посылаю тебе рецензию И. Ефремова. Имей в виду — Аа. это «авторы».

«Спонтанный рефлекс» в «Технике» не прошел, все его хвалят, но не берут, потому что робот слишком живой. Я отнес его в «Знание — сила». Днями понесу «Феномен», он же — «Гигантская флюктуация».

Готовься к работе над «С. Б. Т.» Дело начнется еще до конца мая. Кстати, предварительно у меня есть соображение: назвать повесть «Эпизод» и послать к Голконде пять звездолетов. Так что мы будем описывать приключения одной из экспедиций. Но подробно спишемся потом. «Извне» вчерне закончен, еще несколько страниц, и я тебе вышлю. Статья наша мотается где-то в Союзе Сов. Писателей.

Всё. Привет всем,

твой Арк.

Какая прелесть «Феномен»! Тебе премия за лучший сюжет и исполнение за 1958 год. Я только чуть-чуть отредактировал, остальное всё, как было.

Рецензия И. Ефремова в архиве АБС сохранилась. Вот она:

ЕФРЕМОВ И. А. ОТЗЫВ О ПОВЕСТИ БР. СТРУГАЦКИХ «СТРАНА БАГРОВЫХ ТУЧ»

Научно-фантастическая повесть бр. Стругацких рассказывает о будущем, об одном из этапов покорения планеты Венеры.

Поскольку на повесть уже имеется подробная и умная рецензия М. Ложечко, с которой я почти во всем согласен, я не буду в дальнейшем затрагивать многие детали, уже отмеченные М. Ложечко.

Повесть написана очень интересно, ярко, динамично, читается без отрыва. Аа. обнаружили безусловный литературный талант. Некоторые эпизоды, как например, находка английского звездолета, возвращение Громыко и Бирского, описания природы Венеры и т. д. написаны с большой художественной силой. Пожалуй, я еще не встречал в нашей литературе столь убедительного рассказа о чужой планете. Читатель не ошибется, а сразу же почувствует себя перенесенным в далекий и совершенно иной, чем на Земле, мир. Уже ради одного этого повесть надо печатать. Если же добавить к этому напряженный сюжет с постоянно возникающими загадками (причем эти загадки — природные, разрешение которых влечет за собой всякий раз расширение научного кругозора читателя, а не надуманные детективные условности), а также то, что люди даны с запоминающимися характерами, живые, то становится очевидным, что повесть «Страна Багровых Туч» — одна из редких удач научно-фантастической литературы, и чем скорее она будет опубликована — тем лучше. Молодыми и молодыми душой читателями книга несомненно будет встречена очень хорошо.

Мне не кажется, как то рекомендует М. Ложечко, что в повесть надо вводить еще какую-нибудь интригу (любовную или упаси бог — шпионскую). Повесть и без того достаточно динамична и увлекательна, обойдется и без звездных девушек. Тема же борьбы с природой и проникновения в ее первозданные тайны дана Аа. так сурово и сильно, что секреты обычно придурковатых «агентов» или прочих диверсантов, разгадка которых составляет главную линию столь многих у нас вещей приключенческого жанра, кажутся жалкими и неувлекательными. Великая трудность завоевания Космоса умно и ярко показана в повести. В этой трудности и есть подвиг соревнования с другими исследователями и уважение, почти преклонение перед героизмом павших. Поэтому мне не представляется нужным, как то советует М. Ложечко, усиливать тем или иным путем показ соревнования с другими странами — оно проявляется само собой, без навязчивого подталкивания читателя, который видит, что каждый полет звездолета (кстати — лучше употреблять слово «планетолет», это точнее, вряд ли через тридцать лет мы будем строить корабли, могущие достигнуть иных звездных (планетных) систем) — это подвиг, требующий и отборных людей, и готовности к страшной гибели.

Исходя из этих соображений, повесть мне представляется более законченной, нежели предыдущему рецензенту, не требующей никакой кардинальной доработки.

Вместе с тем, М. Ложечко совершенно прав, отмечая выдающуюся неряшливость бр. Стругацких в подготовке рукописи. Неопытность ли тут или неоправданная поспешность — трудно решить, но иногда создается впечатление, что Аа. забывают то, о чем говорили на несколько страниц ранее. Резко противоречит научной серьезности повести история со скафандрами, где опытные межпланетники ведут себя как забывчивые дачные мужья (кстати неправдоподобно, что скафандр может спасти от излучения, пробившего мощную защиту корабля — тут что-то надо переделать). Правильно отмечена М. Ложечко неточность характеристики главных героев, снабженных надуманными чертами, излишне «лихой» язык, имеющий явно блатной оттенок, частые повторения одних и тех же слов, ряд нелогичностей в словах и поступках героев.

Советские межпланетники заметно походят на грубых и невоспитанных межпланетников американских — героев множества американских научно-фантастических рассказов. Эта черта — явное подражание и ее надо обязательно изничтожить. Пусть останется резкость, суровость, нервозность, всё, что оправданно их тяжелой профессией, но никак не грубость и неуважение к другим профессиям — первый признак хамства.

Все указанные недочеты могут быть выправлены внимательной работой Аа. совместно с опытным редактором.

Равным образом, следует уточнить и разъяснить некоторые научные определения, встречающиеся в тексте. Это не следует делать в виде того, что те или другие действующие лица читают друг другу лекции — это производит отвратительное впечатление, как навязший в зубах прием 19 века. Надо или сделать просто сноски, или как-то осторожно разъяснить в действии. Я не имею в виду, скажем, «абсолютного отражателя» — хоть это и вовсе не достоверная научно вещь, но право научной фантастики здесь неоспоримо. Другое дело — «Выводы Лоренца», «Эйнштейновы положения» и т. п. — то, что является непосредственно точной наукой сегодняшнего — это не должно остаться загадочным для читателя.

Надо исправить и некоторые научные ляпсусы — так например, невероятно, чтобы везде в помещениях звездолета не были установлены рентгенометры, нельзя, чтобы подвергшиеся облучению не проходили дезактивацию и точное медицинское (биологическое) исследование, и т. д. и т. п.

Всё перечисленное — редакционного характера, не требующее никаких коренных переделок повести. Эту работу надо проделать и поскорее выпускать интересную книгу.

5 мая 1958 г.

Профессор (И. А. Ефремов)

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 11 МАЯ 1958, М. — Л.

Дорогой Бобкинс.

Посылаю тебе последний вариант «Извне», приглаженный и обслюненный. Посмотри, что можно сделать еще.

«Спонтанный рефлекс» находится в «Знание — сила». Но я не особенно надеюсь. Все руководители научной фантастики сейчас как огня боятся кибернетики. Рассказ им нравится, но они боятся. Это для них табу.

Послезавтра несу в «Тех. — Мол.» «Гигантскую флюктуацию». Единственная надежда на оригинальность сюжета и художественность исполнения. Посмотрим, посмотрим.

«СБТ» идет в работу. Днями состоится редсовет, где будут включать ее в редподготовку. На совете выступят за нас Ефремов (лично или по отзыву), Кассель, Черненко (моя редакторша по «Пеплу»). Против могут быть только немцовцы. Но я думаю, обойдется.

Возможно, через неделю начнем работать с «СБТ». Кассель обещал дать рук. указания, составить проект договора и пр. формальности. Так что пора думать о частностях. Если есть идеи — высылай немедленно, чтобы я мог привести их при обсуждении.

В Москву приезжал директор Ленинградского Детгиза. Кассель порекомендовал ему тебя как рецензента по научной фантастике и возможного редактора. Не стесняйся, бери и «отзывайся» — на основе наших принципов, конечно.

Как тебе понравилась выдающаяся неряшливость Аа.? Вообще я, брат, пересмотрел нашу рукопись и ахнул. Я ведь давно ее не видел. И скажу тебе прямо, если бы такую рукопись принесли в Гослитиздат мне — я бы пустил ее в спину автору. Грязь. Орфографические ошибки. Подслеповатый текст. Неаккуратность. И вообще выдающаяся неряшливость.

Ну вот всё. Жду твоего письма. Целуй маму и Адочку. Твой Арк.

Замечания Касселя по СБТ сохранились в архиве в виде обрывка листа с короткими записями карандашом. Большинство пожеланий редактора, судя по черновику и окончательному варианту СБТ, были выполнены.

КАССЕЛЬ И. РЕДАКТОРСКИЕ ЗАМЕЧАНИЯ ПО СБТ

Эпиграф.

Начало — нарочито надуманное. Секретарь, начальник. Что-либо одно. Кунсткамера: секретарь, страшные лысины, уродливый начальник.

4. Видеофон.

1. Казарменно. Алексей Петрович (кстати — почаще называть его Громыко (Путачос, Пустовойт и др.). Потребности, уровень жизни капитана. М. б., интеллигентнее, что ли?

2. Буфет. Беседа.

Язык тяжел, фразы неуклюжие (их, их, их), подслушивание.

Капитан снова — примитив, даже не читает.

стр. 16 — характеристики. Бедность. Формальность.

Рассказ Петра Васильевича — язык примитивен, неладно начинать с гибели экспедиции.

Фразеология людей, строй речи — очень малокультурен.

Разговор затянут. (Как в пьесе — когда рассказывают на зрителя.)

Плазма — пока читатель о ней не знает — скучно.

3. Команда Хиуса.

Энциклопедия — характерный уровень жизни (вероятно, 90-е годы XX в.) — слишком занижен.

Фамилии невыразительны (перевод, да и наш читатель). М. б., представителей и других национальностей Союза (латыш, казах).

Обстановка. Эпоха. Пластик. Стены. Министр. М. б. — акад. наук?

4. Вальцев объясняет.

Снова тон и стиль беседы. Обстановка (ну, хотя бы макеты ракет, карты и снимки планет, какое-либо сушеное чудовище с Марса, фотографии «невесомых» друзей).

Встреча двух завхозов райпищеторга.

Зачем снижение образов. Интеллекта мало. Засекреченность излишняя. Выпивку — убрать. Не вижу телеразведки, с автоматических ракет. Дополнит, констр. «Мальчика». Гл. 6. (Испытание — хорошо.)

980 — подтянуть технику, жилье, жизн. уровень, аппаратуру. Затянуто «Возвращ. Хиуса».

Однообразное перечисление ощущений у всех шестерых + Краюхин по порядку.

8. «Как аргонавты»

Вопросы гравитации забыты.

Капитан — командир.

Имя-отчество.

Оборудование «Хиуса» даже не предусматривает состояния невесомости. Почему-то совсем не используются автоматические ракеты-разведчики.

В составе экспедиции никто не занимается биологией. Нет астрофизика, астробиологов (совмещение профессий).

Газетности.

Перископы, телеэкраны.

Поток частиц.

История завоевания Венеры и третьей экспедиции — дать раньше. Тогда осветится многое, и незначительное станет значительным. Гл. 5 во II части.

Разве не додумались до жироскопического блока для команды?

Зачем маяк? Радиолучи не проходят.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 19 МАЯ 1958, М. — Л.

Здравствуй, возлюбленный брат мой.

Вчера вечером проводили маму в Буду. Устали все, как звери. Кстати, будет звонить дядя Фаня — передай ему мой привет и комплименты по поводу его искусства увязывать вещи. Всё, что он упаковал, расползлось уже при выгрузке из ленинградского поезда, а при посадке пришло уже в совершенное ничтожество.

Но ближе к деле, как ты говоришь.

а) Где и что. «Спонтанный рефлекс» — в «Знание — сила». Надежды мало. Струсят, сволочи. «Гигантская флюктуация» — в «Технике — молодежи». Надежды никакой, но хочется услышать, что об этом скажут. Статья — у Кима, пойдет, по-видимому, во второй номер. «Человек из Пасифиды» — у Кима. Идет в первый номер ПИФа. «Извне» у Кима. Пока ничего не знаю. «Страна БТ» — в Детгизе, Кассель пытается протолкнуть ее на редсовет без очереди.

б) Никак не возьму в толк, почему тебя возмутили имена во втором рассказе. Отпиши подробно.

в) «Спонтанный рефлекс», возможно (и даже очень) не примут. Надо его переписать. Хорошо было бы, если бы ты придумал какой-нибудь хороший и необычный для «разумных машин» сюжет. Идея прежняя — глупость и «машинность» машин при всех их громадных возможностях. Сейчас проходит объединенная конференция по машинному переводу,[251] и это было бы весьма в жилу.

г) Нужно думать над дальнейшими рассказами. Промусоль какую-нибудь темку и отпиши, подумаем.

д) Переводы с англицкого. Пусть ищут рассказы, пишут короткие аннотации и присылают. Я снесу в Мол. Гв. и предложу.

Вот всё. Жму руку, привет Адочке. Ваш Арк.

П. С. Насчет «Спонтанного»: что-нибудь о том, как машина делает неправильные выводы из новых обстоятельств.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 27 МАЯ 1958, М. — Л.

Здравствуй, дорогой Бебкинс.

Прежде всего, весьма настаиваю, чтобы на каждое мое письмо к тебе получался бы ответ. Полагаю, больше ты этим правилом пренебрегать не будешь. Теперь к деле:

1) «Страна Багровых Туч». В прошлый вторник ко мне позвонил Кассель и потребовал, чтобы мы немедленно — не позже чем к субботе — привели рукопись в приличное состояние, т. е. перепечатали ее на настоящей машинке и на хорошей бумаге и по возможности разборчиво. Заодно он посоветовал быстренько прибрать все хвосты (во всяком случае, наиболее явные) из указанных в обеих рецензиях. Я работал, как негр. Сделано: стилистическая правка по рецензии Ложечко, убраны выпадающие из сюжета отрывки (упоминание о Симмонсах, исправлен анекдот о Глузкине, выброшен анекдот о топоре), смягчены бульварные выражения, «звездолет» заменен планетолетом — кстати, в этом по-моему, глубокий смысл — более профессионально и мэттэр-ов-фэктно,[252] хотя на первый взгляд звучит неуклюже, объяснено явление Красного Кольца прямо в тексте, засечка Строговым нового положения «Хиуса» перестала быть случайностью, и еще кое-что по мелочам. В четверг всё было сброшено машинисткам и вечером в пятницу получено. В пятницу до двух ночи считано и пронумеровано, в субботу доставлено Касселю. Кассель передал в Главную редакцию, а в следующую субботу будет выдвигать на редсовет. Аминь. Получилось около 400 страниц машинописи, т. е. 16 авт. листов. Доволен ли ты мной, о рыжайший?[253]

2) «Спонтанный рефлекс». В пятницу с работы позвонил в «Знание — сила». «А-а, товарищ Стругацкий? Приезжайте немедленно. Не можете? А когда можете?» Короче, я поехал к ним вчера. «С. Р.» им весьма понравился, за исключением конца (твоего конца). Я это предвидел и привез им свой конец. Мой конец им не понравился еще больше. Их собралось надо мной трое здоровенных парней в ковбойках с засученными рукавами и маленький еврей — старший редактор и все они нетерпеливо понукали меня что-нибудь придумать — «поскорее, пожалуйста, рассказ идет в восьмой номер, его пошлют в США в порядке обмена научной фантастикой, не задерживайте, не позже следующей пятницы». И вдруг главному редактору приходит в голову идея: дать рассказ вообще без конца, т. е. закончить на поимке Урма, а объяснение — «не то, что вы написали, а более понятное и философски оправданное», дать в виде короткой авторской ремарки, начинающейся со слов «Собственно, рассказ на этом кончается». Согласились, главред ушел, большинство сочувствующих тоже расползлись, остался я с двумя, которые работают по фантастике. И вот тут-то я понял свою ошибку. Но кто же знал? Нам надо было сразу идти сюда, а не в «Технику молодежи». «А чем вы занимаетесь? О, специально научной фантастикой? И иностранной тоже? Смачно, смачно! Хватайте его и не пускайте. Товарищ Стругацкий, а что у вас еще с братом есть? А вам известно, что двенадцатый номер будет целиком посвящен научной фантастике, и что вы поэтому обязаны к ноябрю… то-бишь к октябрю дать нам свежий, оригинальный фантастический рассказ? Ах, вам это неизвестно? Имейте в виду, товарищ Стругацкий…» и так далее в том же духе. И еще вытянули у меня обещание, что я между делом переведу им «Мешок» и «Имаджинистов». Но пока я должен к пятнице дать авторскую ремарку. Как тебе это нравится? «У вас лежит рассказ в „Технике молодежи“? Не берут? Тащите к нам!»

в) В «Т. М.» недоверчиво принюхиваются к «Г. Ф.» Говорят, нужно сделать из этого мистификацию. Я проблеял в ответ нечто невнятное. Но рассказ определенно нравится и пойдет так или иначе. Просто к таким вещам не привыкли.

Вот всё. Высылаю «Пепел Бикини», раздай, пожалуй, тете Лиде и дяде Фане. Привет Адочке, целую, Арк.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 1 ИЮНЯ 1958, М. — Л.

Дорогой Боб!

Весьма польщен твоим восхищением и пр. Должен, однако, разочаровать тебя: в субботу никакого редсовета не было, понеже всё детиздатское начальство в отлучках. Но это ничего, тем больше времени будет у тебя для подготовки к ругательствам на будущее.

Далее. Должен тебе заметить, что ты порядочный сноб. «Знание — сила» вовсе не такой уж глупый журнал, как тебе кажется, хотя бы потому, что он пока единственный, набравшийся смелости пропагандировать нашу и зарубежную научную фантастику. Притом, ребята там сидят неглупые, судя по замечаниям, которые они сделали относительно С. Р.

Что дать в двенадцатый? Предлагается два варианта. Первый — добиться толку от искусственной памяти. И опять же повторяю тебе, брат мой: вовсе не обязательно именно память, по еще лучше (и много лучше, по-моему) — искусственное создание новых свойств мозга. А к этому можно прицепить и смутные отрывки воспоминаний о неведомом. И показать подопытных животных. А человек — о, вот в чем дело. Какое-нибудь животное после воздействия абвгдеж-лучами ведет себя очень странно — видит за стенами, за углом и т. д. Короче, оно приобретает свойство «видеть» в четвертом измерении. И человек, чтобы проверить это, подвергает такой обработке и свой собственный мозг. И тоже начинает видеть «за углом». Смелый экспиремент (или эксперимент, фор чууз[254]), героизм советского ученого, руководящая роль и пр. А? И назвать рассказ «За углом». А?

Второй вариант — Козырев. Господи, если бы я так представлял себе всю эту механику, как ты, и если бы имел возможность спросить у Козырева, я бы давно уже оформил сюжет, и это было бы как гром с ясного неба для всех фантастов Поднебесной. Ведь на тему «Вечный двигатель» никто никогда не фантазировал, никто себе не мог представить подоплеку научную этого дела. А ты… Эх ты… Заср, одним словом.

Вот выбирай из этих тем. А лучше всего — если возьмем обе.

Есть еще тема, тоже малообсосанная. Относительно биотоков. По-моему, ты знаешь, в чем дело. Здесь можно дать помесь «Хойти-Тойти»[255] и «Доктор Некто-полубог».[256] Поставить живой человеческий мозг на машину. Схема: головной мозг — биотоки — усилитель — электроимпульсы — приемник — механизм. Кто-нибудь умирает, его мозг ставят на робота, и он остается жить. Не беспомощный профессор Доуэль, а всемогущий Властелин.[257] А?

Теперь о страждущих переводить сайнз-фикшен. Ты выставляешь себя таким идиотом, как деревенская девка, которая, увидев на статуе фиговый лист, спрашивает — что это у него? Значит, ты всерьез полагаешь, что в московских редакциях сидят измученные собственным невежеством люди, заваленные английской литературой, которые хватают прохожих за фалды и умоляют взять что-либо и перевести? И еще платят вперед? И деньги приносят на дом? И не вычитают подоходного и бездетного налога? Ух ты, кретин несчастный. Даже зло берет. Я хожу со своим списком аннотаций на сто с лишним рассказов, и редакторская братия едва снисходит до того, чтобы проглядеть этот список, понял ты, ммм…? Готовый список! Ну, ладно, прощаю на первый раз твою нахальную наивность. И знай, в редакциях имеют дело только с готовыми рукописями, готовыми к печати, и никого ни в малейшей степени не интересует, где и как ты достаешь оригинал.

О черновиках. Выслать дубликаты я могу, пожалуй, хотя не понимаю… Впрочем, ты прав. Так и сделаю. Кстати, у меня не осталось дубликата «Извне», бо я печатал в двух экземплярах.

Вот, кажется, и всё. Имена изменим перед печатанием, времени еще масса. Пиши скорее о темах и прочее. Вообще, не задерживай ответов.

Целую тебя и Адочку, не забудьте, что ждем вас к себе.

Твой Арк.

Немалое внимание АБС уделяют именам своих героев, их «звучанию», даже «музыкальности». Иногда имена персонажей совпадают с именами реальных людей из окружения Авторов. Конечно, говорить о знакомых и друзьях АБС непременно как о прототипах их персонажей было бы чрезмерным преувеличением. Но все же, все же, все же…

Использование АБС фамилий своих знакомых начинается с «Извне». Как читатель помнит из первого тома «Неизвестных Стругацких», начальник экспедиции в Пенджикент, «пан-шеф-отец», сначала именуется в черновике Борисом Стависским. Это — настоящие имя и фамилия археолога, историка-арабиста, начальника той самой экспедиции, в которой участвовал и БН.

Все упомянутые далее персонажи — из чистовых текстов АБС.

Колоритный Виктор Строкулев из «Извне» — сослуживец АНа по Камчатке, адъютант командира дивизии.

В СБТ два персонажа носят фамилии знакомых АНа: Махов (Лель Махов — сослуживец по Камчатке, офицер разведки штаба корпуса) и Спицын (Андрей Спицын — геолог, сокурсник по ВИИЯ).

В рассказе «Белый конус Алаида» фамилия главного героя Ашмарин. Игорь Петрович Ашмарин, военный биохимик, генерал-майор медицинской службы, академик РАМН, был соседом Стругацких и одноклассником АНа.

Эпизодический персонаж «Полдня» из новеллы «Почти такие же» Валя Копылов получил фамилию в честь одного из самых близких друзей БНа — Александра Копылова. Кстати, не только Валя Копылов связан с другом БНа — его черточки заметны также в киномеханике из ПНВС Сане Дрозде. Даже излюбленный вопрос Горбовского «Можно, я лягу?» на самом деле принадлежит Копылову. Фраза Панина «Я человек простой, простодушный» — также его.

Для безымянного Малышева из той же новеллы использована фамилия приятеля АНа Михаила Малышева.

В ДР одной из героинь АБС дали фамилию Вязаницына. Как исключение в этом случае Авторы «изменили пол» Виктору Вязаницыну, астроному ГАО, сотруднику БНа.

В «Беспокойстве» тоже две фамилии знакомых: Кутнов (Василий Кутнов — сослуживец АНа по Канску и Камчатке) и Мостепаненко (физик, философ, преподаватель ЛГУ был известен БНу).

Чистяков из ГО «носит» фамилию друга БНа — Юрия Чистякова, сотрудника ГАО.

Как подсказал составителям БН, «Дуги Рагозинского» из ЗМЛДКС получили свое именование вариацией фамилии Дмитрия Рожковского, астрофизика, который исследовал диффузные туманности. БН читал его публикации в астрономических журналах конца 50-х.

Как исключение занесем в список и Мирона Михайловича из ХС. Имя-отчество Мирона Михайловича Рабиновича памятно БНу со школы — он был его учителем истории в 9-м и 10-м классах. Приятель Сорокина Баринов в той же ХС получил свою фамилию от саратовского знакомца АНа, тоже переводчика с японского.

Майя Глумова — героиня М, ЖВМ и ВГВ. Она же — одноклассница АНа.

«Плантации Пашковского» из ВГВ заставляют вспомнить Александра Пашковского, соседа АБС, одноклассника и друга АНа.

Сыщенко Тимофей Евсеевич «пришел» в БМС со всеми своими ФИО от колоритного сотрудника ГАО, участника кавказской экспедиции БНа.

Стэн Аркадьевич Агре (БМС) — приятель АНа Станислав Аркадьевич Агре.

С меньшей вероятностью можно предположить «родство» Пискунова из «Спонтанного рефлекса» и директора Детгиза Константина Пискунова, а также Кима из УНС и писателя-приключенца Романа Кима.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 9 ИЮНЯ 1958, М. — Л.

Дорогой Боб!

Во-первых, насколько я знаю по твоим же рассказам, некоторые препараты начинают так влиять на головной мозг, что человек видит всё либо в перевернутом виде, либо начинает видеть через непрозрачные преграды и так далее. Так что в проекте «За углом» я только развиваю эту идею. Можно наделить облученного новыми свойствами — отсутствие необходимости во сне, способность работать сразу несколько дел а ля Вагнер[258] и всё прочее. Я не настаиваю на 4-м измерении, как это ни заманчиво, но решительно протестую против миражей. Миражи — патентованная моча, и ты сам это хорошо понимаешь. Не стоит облучать, чтобы только увидеть миражи. Для этого достаточно напиться.

Во-вторых, вопрос: а через сколько лет начнет излучать энергию маятник весом в сто тонн? Другими словами, нельзя ли придвинуть время действия в двадцать первый, ну, в худшем случае, в 22-й век? Если можно, то можно что-либо придумать.

В-третьих, «СБТ» прошла редсовет. Днями будет договор, и Кассель даже надеется заключить сразу договор с одобрением, что означает возможность скорого получения аванса. Предисловие будет писать И. А. Ефремов. Доволен? То-то. Все протестуют против конца. Постараюсь выкрутиться с минимальными потерями. Конец эффектен и надо будет не дать ослабить его чересчур.

В-четвертых, я, по-видимому, скоро перехожу в Детиздат. Сейчас взял с пятнадцатого отпуск, чтобы не пропал, поеду на юг. Я здесь закабалился в Ташкентском издательстве на перевод небольшой повести и работаю, как зверь. До пятого июля буду работать с переводом, а там что бог даст. Между делом перевел «Мешок», суну в «Знание — сила». Хорошо бы нам и здесь работать и подписываться вместе, надо будет об этом подумать. Либо я пришлю тебе «Мешок» на литературную обработку, либо еще что-нибудь придумаем. Надо чтобы в наших литературных работах подписи всегда стояли рядом.

Сейчас звонила Лена. Говорит, что звонили из «Знание — сила», просят зайти в среду. И зайдем!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.