Восставший титан

«В начале 1990?х я был по уши в долгах, — писал Дональд Трамп в 2007 г. — Я проделал путь от самого умного и шустрого до абсолютного нуля…».

В 1991 г. Трамп объявил о банкротстве казино «Тадж?Махал». Согласно американскому законодательству, у предприятия, чей долг превышает стоимость активов, есть два варианта действий, описываемых, соответственно, 7 и 11 главой Кодекса США о банкротстве. 7 глава предполагает банкротство с ликвидацией предприятия, и применяется, в основном, для спасения небольших фирм и одиночных предпринимателей, так как позволяет выйти из дела, не потеряв при этом своих личных денег или активов — если, конечно, эти активы не были предоставлены в залог уплаты долга по кредиту или ипотеке.

Для крупных корпораций больше подходит процедура банкротства в соответствии с 11 главой Кодекса, предусматривающая не ликвидацию, а реорганизацию предприятия. Предприятие, объявившее себя банкротом по этой схеме, продолжает свою деятельность, хотя все важные финансовые решения руководства компании предварительно утверждает арбитражный суд. Компания при этом обязана разработать и предоставить суду план и порядок выплаты средств кредиторам. Кроме того, суд может реструктурировать финансы предприятия и консолидировать его операции, чтобы избежать осложнений в будущем.

Юристы Trump Organization воспользовались 11 главой Кодекса США о банкротстве, и федеральный суд пошел им навстречу. Трамп объявил, что его владения в Атлантик?Сити в реальности стоят гораздо меньше, чем те долги, которые он должен выплатить, а следовательно, его акций и активов просто не хватит на погашение задолженности. Когда суд признал его правоту, значительная часть «мусорных облигаций» фактически «сгорела», как опавшие листья в октябре — миллиардные суммы долга были списаны, хотя Трампу пришлось уступить кредиторам почти половину своей собственной доли в проектах. Он продал яхту «Принцесса Трампа» (с выгодой) и авиакомпанию Trump Shuttle[43]. В 1992 г. он вновь воспользовался 11 главой Кодекса о банкротстве, и продал 49 % акций Trump Plaza Hotel в Атлантик?Сити. Как и «Тадж?Махал», Trump Plaza стала жертвой плохого маркетинга. Это был построенный в 1984 г. — в «золотой век» Трампа — роскошный отель на 614 номеров, из которых 85 были «королевскими» люксами для супербогачей, игравших по?крупному (в отеле, помимо семи шикарных ресторанов и фитнес?клуба, было расположено и казино площадью в 5500 кв. м.) Практика показала, что столько богатых игроков в одном казино собирается нечасто. Роскошные сьюты простаивали пустыми. А самое обидное для Трампа обстоятельство заключалось в том, что закат Trump Plaza начался с открытия рядом «Тадж?Махала», конкуренцию с которым отель?казино просто не выдержал.

Убытки отеля (фактически — долги Trump Organization) составляли к 1992 г. не менее $550 миллионов. Уступив 49 % акций Trump Plaza Ситибанку и пяти другим кредиторам, Трамп получил более выгодные условия реструктуризации полумиллиардной задолженности, и сохранил место главы управляющей компании Trump Plaza. Единственное, что пострадало от этого банкротства — его репутация; пресса писала, что Трамп «не умеет считать деньги и не знает им цену», что он «ликвидирует рабочие места с той же скоростью, что и создает их»…

Забегая вперёд, скажем, что Трамп ещё дважды прибегал к процедуре банкротства — в 2004 г. и в 2009 г. Третье банкротство было связано с компанией Trump Hotel & Casino Resort, накопившей долги на сумму в $1,8 миллиарда. Трамп вынужден был передать 56 % акций банкам и другим акционерам в обмен на списание части долга. В 2005 г. компания, превратившаяся в результате реструктуризации в Trump Entertainment Resort Holdings, вновь вернулась на рынок.

В истории с банкротствами Трампа ярко проявился его характер counter?puncher’а — он не опускал руки и не уподоблялся тем своим коллегам, которые в схожих ситуациях «заползали в угол, где принимались сосать палец и причитать: «Мамочка, забери меня отсюда!». Он дрался и шёл напролом.

«Я контратаковал банки, вынуждая их принять часть вины на себя, — писал он в книге «Мысли по?крупному и не тормози!»[44]. — Я решил, что это должна быть проблема банков, а не моя. Меня происходящее ни чёрта не заботит. В одном банке я заявил открытым текстом:

— Я вам говорил, что не следует ссужать меня деньгами. Я вам говорил, что сделка ни к чёрту не годится. Вы знали, что дерёте слишком большой процент.

Может быть, я и шутил — а может, и нет»[45].

Трампу помогала не только его наглость, но и хорошие отношения с банками. Как он сам признавался, в 1980?х, в «золотой век Трампа», он «хорошо поработал» на банки, поэтому, когда началась черная полоса, банкиры не рвались утопить его. Умение договариваться, наряду с умением «продавить» партнера, чтобы добиться максимально выгодных условий сделки, всегда было яркой чертой характера Дональда Трампа.

К 1994 г. Трамп ликвидировал большую часть своего личного долга (который, напомню, составлял к моменту его развода с Иваной около $900 миллионов) и значительно сократил размер корпоративной задолженности. Ему удалось удержать за собой свой главный символический актив — Башню Трампа на 5?й Авеню, и контроль за тремя казино в Атлантик?Сити. Больше того — Трамп объединил строительный и игровой бизнес в общую компанию Trump Hotels & Casino Resorts и вывел её на биржу.

В это же время Трамп добился заключения очень выгодной сделки — он продал долю своей собственности в крупном девелоперском проекте в Верхнем Вест?Сайде. Как уже говорилось в первой главе, после банкротства Пенсильванской центральной транспортной компании Трамп загорелся идеей приобрести сто акров земли, принадлежавшей Penn Central — земли, на которой ничего не строилось, и которая считалась бесперспективной из?за обилия там наркоманов и общежитий для малоимущих и безработных. В 1974 г., заняв деньги у отца, Дональд купил опцион на приобретение у Penn Central Railroad двух прибрежных участков стоимостью $62 миллиона. Однако в тот момент ничего из этой затеи не вышло — разрешения на постройку новых зданий выдавались редко, и, хотя Дональду удалось договориться с человеком, отвечавшим за распродажу фондов железной дороги, уломать местные советы и мэрию оказалось гораздо сложнее. К тому же у 28?летнего Трампа не было ни достаточных средств, ни опыта, чтобы построить на этой земле что?либо по?настоящему грандиозное.

В середине 1980?х Трамп решил, что готов вернуться к своей давней мечте — и объявил о планах построить на принадлежащих ему участках земли между 59?й и 72?й улицами в Вест?сайде целый город в городе. Общая площадь его владений составляла 77 акров (почти 32 гектара) — и на тот момент это был самый крупный незастроенный участок земли в Нью?Йорке, находившийся в частной собственности. Трамп занял еще $115 миллионов и докупил недостающий участок, носивший название Вест?Сайд Ярдс (West?Side Yards).

Со свойственным ему размахом, Трамп разработал проект, которому сначала дал имя Television City — это был целый квартал небоскрёбов в форме космических кораблей, тень от которых пересекала бы Гудзон и падала на Нью?Джерси. Офисы, конференц?залы, парки, концерт?холлы, квартиры (общим числом 7600), штаб?квартиры корпораций, включая 150?этажное здание новой штаб?квартиры NBC[46] — всё это должно было изменить лицо Нью?Йорка, и всё это должен был построить он, Дональд Трамп. Стоимость проекта оценивалась в $4,5 миллиарда, но случай с «Тадж?Махалом» показал, что у Трампа была склонность занижать первоначальную смету собственных проектов примерно в три раза.

Пробить этот проект, в конце концов получивший название Trump City, стоило нашему герою немалой крови — сам он говорил, что это была «битва не на жизнь, а на смерть»[47]. Ещё бы — это был самый масштабный девелоперский проект в Нью?Йорке со времён строительства Рокфеллер?центра! Но, когда битва была уже почти выиграна, Трамп понял, что, обвешанный личными и корпоративными долгами, как рождественская ёлка игрушками, он не сможет реализовать задуманное — и нашел покупателя на принадлежащую ему собственность в Верхнем Вест?Сайде. Покупателем оказался консорциум китайских компаний, в том числе, крупнейший гонконгский игрок на рынке недвижимости New World Development. Крайне недоброжелательно относящийся к Трампу журналист Тимоти О’Брайен (выпускающий редактор Bloomberg и автор книги «Нация Трампа: Искусство быть Дональдом») утверждает, что сделка была невыгодной: якобы девелопер получил от китайцев всего $82 миллиона на свои счета, плюс $250 миллионов в счет погашения долгов банкам[48].

Но самое главное заключалось в том, что Трампу, благодаря китайским деньгам, удалось, наконец, выбраться из долговой ямы. Инвесторы из Гонконга приобрели у него право на использование имени Трампа в рекламе двух зданий, входящих в комплекс высококачественных кондоминиумов, которые были построены ими вместо футуристического Трамп?Сити на берегу Гудзона (теперь этот район носит название Riverside South, а два здания, носящие имя Трампа — Trump Place). Умелый менеджмент New World Development сделал проект весьма прибыльным: в 2005 г. гонконгская корпорация продала Riverside South за $1,8 млрд. — это была крупнейшая сделка по продаже жилой недвижимости в истории города.

По условиям контракта, заключенного с инвесторами из Гонконга, Трамп имел право на получение части прибыли от продажи Riverside South. Хотя Дональд посчитал, что китайцы продешевили, и даже подал на них в суд, пытаясь остановить сделку, в итоге он всё равно остался в выигрыше: как миноритарный акционер, он владеет долей в проекте, оценивающейся в $640 миллионов. Приводя эти цифры, Тимоти О’Брайен пытается доказать, что Трамп «плохой бизнесмен»[49] — но даже элементарный подсчет доходов, полученных им в 1994 г. ($332 миллиона) плюс $640 миллионов, в которые оценивается его доля в проекте сейчас — показывает, что он выручил на порядок больше, чем вложил в приобретение West?Side Yards в 1985 г.

К началу второй половины 1990?х годов Трамп сумел реструктурировать долги, объединил строительный и игровой бизнес в общую компанию Trump Hotels & Casino Resorts и вывел её на биржу (именно она обанкротилась в 2004 г.) В 1996 г. он выкупил «Тадж?Махал» обратно и казино наконец?то начало приносить прибыль, а крупные инвесторы вновь стали доверять Трампу свои деньги.

В 1999 г. от воспаления легких умер отец Трампа — Фредерик. Это печальное событие трудно было назвать неожиданным — Фредерик был уже в почтенном возрасте (93 года) и последние шесть лет страдал болезнью Альцгеймера. Согласно завещанию, Дональд и его братья и сестры получили крупные суммы денег — капитал отца, по разным оценкам, от $250 до $300 миллионов, был разделён между детьми в равной пропорции. К этому моменту из пяти детей Фреда Трампа в живых осталось четверо (Фред?младший умер в 1981 г. от последствий хронического алкоголизма — и с того момента Дональд стал убеждённым противником спиртных напитков и наркотиков); каждый получил от $60 до $75 миллионов.

В том же году Дональд развёлся со своей второй женой, Марлой Мейплс. Собственно, их брак уже довольно давно был формальностью: еще в 1997 г. они выступили с совместным заявлением, в котором говорилось: «После длительных отношений и трёх с половиной лет супружеской жизни мы решили расстаться друзьями»[50].

Однако на развод пара решилась только в 1999 г. Возможно, это как?то было связано с условиями брачного контракта — некий анонимный источник из окружения миллиардера сообщил прессе, что при разводе в 1997 г. Марла может претендовать лишь на сумму от $1 млн до 5 млн., в то время как по истечении 11 месяцев — уже на процент от капитала своего мужа. «Если состояние мистера Трампа действительно составляет $2,5 миллиарда, то даже маленький процент от этого — уже очень много денег», — заявил осведомлённый источник.[51]

Марла Мейплс рассталась с Трампом спокойно и тихо, без скандала и попыток отсудить больше денег, чем полагалось ей по брачному контракту (хотя сам Дональд потом писал: «Если бы я не имел таких соглашений (брачного договора, — К. Б.) с Иваной и Марлой, то сейчас у меня не было бы ни гроша. Они наехали на меня, что называется, по полной»[52]). После развода она некоторое время жила в предоставленной ей Дональдом шикарной квартире в Trump Tower, а потом уехала в Калифорнию, забрав с собой четырехлетнюю дочь Тиффани.

Тиффани Трамп получила свое имя от ювелирного бутика Tiffany and Company, который располагался напротив входа в Trump Tower. Легенда гласит, что Дональд и выбрал место для строительства своего первого небоскрёба, рассудив, что покупатели Tiffany — самые подходящие клиенты для покупки апартаментов и офисов в Башне Трампа.

Тиффани родилась в 1994 г. и тут же стала героиней нескольких репортажей светской хроники. Счастливый отец гордо демонстрировал малышку журналистам. «У неё ноги мамины, — говорил Дональд, позируя с дочерью перед телекамерами. — Мы не знаем пока, будет ли у неё такая же шикарная грудь, но время покажет».

После развода родителей Тиффани перестала быть интересна прессе. Она тихо жила с матерью в Калифорнии, на другом краю континента, ходила в школу и занималась музыкой. Иногда Марла брала её с собой в Нью?Йорк, где Дональд ходил с ними обедать в ресторан. Когда Тиффани подросла, то стала проводить две?три недели в году в поместье своего отца Мар?а?Лаго во Флориде — но, согласно близким друзьям семьи, этим их отношения с Дональдом практически и исчерпывались.

После окончания колледжа Тиффани поступила в Университет Пенсильвании, где изучала социологию и урбанистику. Она пробовала себя в модельном бизнесе, записала песню «Как птичка» ((известную главным образом потому, что начинающая певица спела ее в передаче Опры Уинфри) и ведёт аккаунт в Инстаграм, где у неё более 200000 подписчиков. Об отце она всегда отзывалась с симпатией, хотя и намекала на то, что особой душевной близости между ними нет. «Он не тот отец, что взял бы меня на пляж и пошёл бы со мной плавать, но он человек, который очень мотивирует», — сказала Тиффани в интервью гламурному журналу DuJour[53].

Если в отношениях с Тиффани Дональд Трамп — вольно или невольно — держал определённую дистанцию, то с другими своими детьми он был куда более близок и даже нежен. Детей у него пятеро — три от Иваны Зельничковой (Дональд?младший, Иванка и Эрик Фредерик), Тиффани (от Марлы Мейплс) и Бэррон — от третьего брака. Именно младшему сыну, десятилетнему Бэррону, достается больше всего отцовской любви — возможно, потому, что Трамп сильнее прочих своих жен привязан к Мелании.